Когда при мне говорят слово дом, то я в первую очередь представляю его окна. По моему мнению, окна для дома это как глаза у человека. Про человека говорят: «Глаза зеркало души». По моему мнению, это можно отнести и к домам. Для меня окна домов его душа, а точнее душа квартиры, и она слагается из душ его обитателей. Поэтому я люблю окна и с затаенным, даже нездоровым любопытством ни когда не премину возможностью заглянуть в них. Мне интересна душа квартиры.

     Надо ли говорить что одним из любимейших моих занятий — это выйти вечером на балкон и с интересом смотреть в окна домов на противоположной стороне улицы.

     Самым интересным объектом является дом напротив. Он появился не так давно около двух лет назад. И с тех пор я почти каждый день наблюдаю за его окнами. Наверное, люди скажут: «Подсматривать нехорошо... «. Но тот, кто этого не желает, просто отгораживаются от мира, задергивая шторы или опуская жалюзи. Остальным либо нечего скрывать, либо абсолютно наплевать, что за ними наблюдают.

     Вот взять меня. Я не люблю чужих взглядов, и поэтому задернутые тяжелые шелковистые шторы на окнах почти всегда скрывают комнату от чуждых любопытных взглядов.

     ***

     Вот и сегодня придя домой и не застав там своей соседки я, вытащив из холодильника бутылку пива, вышел на лоджию. С одной стороны жалко — столько места от квартиры оттяпали, с другой стороны — а где бы я поставил своё любимое кресло?

     Кресло это что-то! Так сказать наследственный анахронизм. Досталось мне от родителей. Большое, черное, кожаное. Хоть кожа обивки и потрескалась от старости, но она всё ещё крепка и смотрится солидно. На сидушке могут разместиться двое, таких как я. Мягкие, удобные подлокотники. В нем не сидишь, а восседаешь — хоть час хоть два, отсидеть точно ни чего не получится. Можно спать... В комнате оно занимает слишком много места, а вот в лоджии, да в хорошую погоду, да с упаковкой пива... не кресло, мечта!

     По обыкновению с размаху плюхнулся на своё место. Пружины знакомо скрипнули, подстраиваясь под мой вес. Отпил холодного пива прямо из горлышка и привычно начал осматривать «свои владения» возможно правильнее «глазения». Жара, донимавшая днем всех уже месяц начала спадать и я с удовольствием вдыхал остывающий после невыносимой жары воздух.

     Если честно-то завсегдатаев живущих с раскрытыми посторонним взглядам окнами я знал в лицо. Иногда когда я был в настроение, то даже здоровался с ними, правда, в уме. Мне было наплевать, как их зовут и как звучат их фамилии, зато с очень большой достоверностью я мог прогнозировать кто, где, когда и что будет делать.

     Вот окно где все собираются очень поздно, поэтому они только сейчас ужинают. В другом в зале постоянно мелькаю разноцветные отблески. Там постоянно в это время смотрят телевизор до самой ночи. В следующем — укладываю спать ребенка. Я вижу, как взбалмошная мамаша что-то высказывает насупившемуся карапузу. В другом окне... Вот дальше я смотреть не стал, а глянув на часы, уставился в определенное окно.

     Оно было тёмным, но я знал, что сейчас оно задернуто легкой тюлю. Позже словно занавес в театре тюль раздвинут, чтобы потом на ночь снова прикрыть окно теперь уже тяжелой коричневой шторой. Прямо как после окончания спектакля в театре.

     В квартире определенно кто-то был, и я даже предполагал кто.

     Там жила она моя прекрасная такая знакомая незнакомка. Встает в шесть, пьёт кофе на кухне. Потом долго моется и ходит на работу в восемь утра. Обычно возвращается около четырех вечера, но иногда много позже, когда муж отсутствует. Судя по всему тот, работает по железнодорожному графику или ему подобному. Её замужество не мешает ей встречаться с другими мужчина, причем в собственном доме и именно тогда когда вторая половинка отсутствует.

     Знал я это — потому что видел всё своими собственными глазами, причем не раз. Иногда несколько встреч подряд мужчина один и тот же, но обычно они разные. Сценарий всегда один. Они устраиваются в кухне за столом, пьют коньяк и кофе, потом она уходит мыться в ванну и возвращается в полупрозрачном пеньюаре. Дальше действие перемещается в комнату. Когда я впервые увидел эту сцену, кровать с моего места была не видна. Можно было лишь догадываться о происходящем. Потом, она перекочевала на видное для меня место, я с удивлением понял что меня «засекли», но не спрятались, а сделали, так что я стал зрителем.

     Словно играя со мной, женщина раздвигала шторы, раздевалась, дразня кавалера и меня, и я с затаенной досадой наблюдал, как они кувыркаются. После десяти вечера кавалер изгонялся. Она снова мылась и после этого ходила обнаженной. В тех случаях, когда кавалера не было она, иногда лежа в кровати «играя» сама собой... И всё это делалось напоказ мне. Ложась спать, задвигала шторы, как бы давая понять, что день кончился. Нет, вы не подумайте, что такое случалось каждый день. Обычно раз, редко два раза в неделю.

     Но сегодня всё шло не по плану. Ожидание затягивалось. Хотя она и не была поклонницей точности, но в пределах получаса всегда укладывалась. Быстро пробежав взглядом по другим окнам, я вдруг услышал звук открываемой в квартиру двери. Почти сразу она закрылась. Знакомые легкие шаги показали, что появилась моя соседка и прошла в свою комнату. Через пару минут за спиной раздались тихие крадущиеся звуки.

     — Ага... я прямо глухой, — мелькнуло в голове и в то же мгновение изящная, но сильная рука ловко выдернула из моих рук почти забытую бутылку пива.

     — Господи, как я хочу пить! — прозвучало у меня над ухом.

     — С каждым разом всё лучше, — притворно проворчал я, — и, кстати, в холодильнике есть ещё, — не поворачиваясь, произнес я, — давай, девочка верни мне моё пиво.

     — Вот ещё, — капризно произнесла Леночка, — ведь для того чтобы его достать, надо идти на кухню, открыть холодильник, а потом ещё и вернуться обратно.

     — Его можно и там выпить, — парировал я, прислушиваясь к тому, что делает подруга.

     Она смачно забулькала, приложившись к бутылке. Потом нагнулась и, поцеловав меня в щечку, произнесла:

     — Привет, Артём, а ты что, только одну бутылку принес?

     — Ага, — я не отрывал взгляда от того окна.

     — Опять свою шлюшку караулишь!? — и она забулькала, выпивая остатки пива.

     —... — кивнул я головой. Говорить об этом не хотелось. Всё было уже давно сказано.

     — Сходил бы ты к ней что ли? — задумчиво произнесла Лена, — она тебя дразнит, а ты смотришь...

     — Я не против, — коротко рыкнул я.

     — Вот я и говорю — рычишь! — укоризненно посетовала она, — может, пойдем в мою комнату и я там помогу тебе забыть о ней.

     — Может чуть позже? — машинально ответил я.

     — Ох, мужики-мужики... — посетовала она, — втемяшат себе в голову невесть, что и сходят с ума. Что она тебе такого показала, чего ты не можешь увидеть здесь и сейчас? — она тяжело вздохнула и продолжила, — молчишь...

     На секунду оторвавшись от созерцания темного окна я, развернувшись, глянул на озабоченное лицо Лены. Кроме озабоченности там проглядывала тревога, а в глазах скрывалась горечь.

     — Понятно, — протянул я. — Что? Принц опять оказался простым смертным или вообще козлом? — тяжело вздохнул я.

     — Натуральным! — поддержав мой тон, ответила она. — Представь! Хотел меня на хату затащить к своим дружкам. Груповуху, видите ли, он любит... — скороговоркой, словно выплёвывая из себя слова, затараторила соседка, — ну я ему и показала! — уже весело продолжила Лена, переходя на обычный тон, — теперь не скоро примет участие в своём любимом деле.

     — Ой, Ленка! Допрыгаешься ты когда-нибудь! — укоризненно произнес я. — Попадешь как кура в щи...

     — Волков бояться, в лес не ходить, — легкомысленно ответила она и, просеменив вперед с размаху, плюхнулась мне на коленки. Пружины протестуя, скрипнули, но выдержали, подстраиваясь под новый вес — Это ничего, если я здесь посижу. Устала, — пожаловалась она, — и ты их, что ли смажь, скрипят.

     — Иди ты, — я, шутя, спихнул её с ...

  колен, — пиво сначала принеси, потом и посидишь.

     — Бука! — так же шутливо выдала она и, повиливая туго обтянутой коротким и тонюсеньким халатиком попкой, продефилировала мимо меня. — Нет, чтобы девушке пива предложить... кавалер блин, — донеслось из коридора.

     — Эх, Лена, Лена... — произнес я, снова уставившись на заветное окно.

     Часть 2. Леночка или взгляд изнутри.

     Леночка это особый разговор. Крайне редко бывшие подруги-любовницы становятся друзьями. И не просто друзьями, а настоящими. Когда-то пару лет назад мы были парой. Не женатиками, а именно парой — жили гражданским браком. В то время она и обосновалась в моей квартире. Потом страсть утихла, и мы отдалились друг от друга. Всё дело в том, что она тогда, да и сейчас — ищет принца, а я на эту роль точно не тяну. Когда все выяснилось — мы расстались. Растилась по хорошему без слез и истерик да к тому же, оставшись добрыми друзьями.

     Она как-то незаметно, сначала на время, а потом и на постоянной основе продолжила у меня жить в качестве квартирантки. Просто после разрыва заняла отдельную комнату, благо их было целых три и вот с того времени мы и живем под одной крышей. Согласитесь, что вдвоем веселее, да и проще жить со знакомым человеком. Было поставлено два условия: 1) ни каких кавалеров в доме, хотя с моего разрешения оно иногда нарушается; 2) она не мешает мне жить, так как хочу я, а я не лезу в её дела... если конечно меня не просят.

     Вот так и живём вдвоём. Ведем общее хозяйство. За квартиру платим пополам. Готовим или вместе или когда кому хочется. Ни какого принуждения или давления. Мы ещё больше сдружились. Она оказалась самым лучшим другом, какой у меня был. Однажды я заболел и она, взяв отгулы, выхаживала меня целую неделю. Обитаем в разных комнатах, хотя иногда и спим вместе, но только по обоюдному согласию. Хотя... есть ещё возможность — надавить на её жалость, и я, как последняя сволочь, иногда этим пользуюсь. Честно говоря, мне нравится такая жизнь.

     Она хорошая девушка, конечна простая как «сибирский валенок» откуда и приехала в наш город. Шикарно готовит, хозяйственная... Вот только в голове у неё сыр-бор, и всё ещё как маленькая девочка ждёт и ищет своего принца. Я не раз разговаривал с ней на эту тему — бестолку! Я привязался к ней, как сестре и надеюсь что и она то же. Правда с сестрой не спят — обычно, но в этой жизни бывает всё...

     Задумавшись о наших взаимоотношениях, я не услышал, как она подошла. Просто мне в руку сунули открытую бутылку, а рядом на пол поставили ещё одну.

     — На, пей, эксплуататор, — пошутила она, — а я в душ, — уже весело прощебетала Лена, вильнув попкой. — Грязная аж воняю, — донеслось из коридора, — вся пропотела!

     —... — принюхался я, — пахнет фиалкой и ещё чем-то вкусным, — врет и не смеется... — мелькнуло у меня.

     А за притягивающим мой взгляд окном так ни чего и не происходило. Устав от ожидания я быстро пробежал по оставленным без пригляда остальным окнам. Ни чего не обычного, всё как всегда. Прошло ещё минут десять. Я слышал, как плещется под струями душа Лена, весело напевая, сама себе. Потом поток воды прекратился и через минуту она прошлёпала в свою комнату.

     Я снова посмотрел в оставленным без присмотра окна. Количество «обитаемых оконных проёмов» прибавилось, но ни чего интересного. Даже пара с седьмого этажа не ругалась, а мирно сосуществовала за столом в кухне, судя по всему распивая бутылочку.

     — Точно, — увидел я как мужская рука наливает женщине в стакан красного вина. — Чуть позже будет весело, — подумал я, — опять подерутся, а утром помирятся...

     Неожиданно что-то изменилось. Мне даже показалось, что за тюлю наблюдаемого окна мелькнула тень. Я сощурился, стараясь рассмотреть детали.

     — Нет, ничего, показалось, — уже решил я, когда сообразил, — в коридоре погас свет.

     Потом в глубине комнаты зажглась лампа, и я увидел растянутую поперек комнаты полосу бумаги, похожую на старую обоину. На ней крупными буквами краснела надпись: «Твоя очередь!». Буквы были большими, неровными и скособоченными. Было понятно, что их писали второпях. Я даже не успел сообразить: «Чтобы это значило?», как свет погас. Чуть позже присмотревшись, увидел чернеющую на фоне темного провала окна голову, явно смотрящую в мою сторону.

     — Ага! — углядел я ещё кое-что, — вон и тюль отодвинута в сторону, чтобы не мешала.

     Странные телодвижения озадачили. С другой стороны: «Чужая душа — потемки!». Похоже, она решила, что теперь моя очередь показывать «спектакль»!

     Мои размышления прервало появление Ленки. Она снова бесцеремонно плюхнулась ко мне на колени и, отпив из горлышка принесенной с собой бутылки пива, поинтересовалась:

     — Как дела? Появилась?

     — И, да и нет, — туманно ответил я.

     — Как это? — поинтересовалась подружка, потягивая пиво.

     — Кто-то за нами от туда наблюдает, но свет не включил, — пояснил я. Про плакат рассказывать не стал. — Засмеёт!

     — Ну, ну... — задумалась Лена, — а может ОНА, выделила интонацией последнее слово, — то же хочет посмотреть, как ты этим занимаешься?

     — Тогда она в пролете. Мне не с кем этим делать...

     —... — обиженно засипев, Лена со всей дури ткнула мне в бок кулачком, — как не с кем, а я? Я ведь твой друг!? Или нет? Ты бы для меня и не такое сделал!

     И тут же не ожидая моего ответа и согласия, ее губы впились в мои. Надо ли говорить, что я был просто не готов к такому повороту событий, но совершенно не имел ничего против подобного. Хотя затащить её в постель — это одно, а вот заниматься сексом на балконе...

     — Нас могут увидеть... — через силу выдавил я из себя, не пытаясь оттолкнуть подругу.

     — Насрать! — в своей манере ответила она, — пусть видят и завидуют!

     — Что? Припекло? — ухмыльнулся я.

     — Заткнись! — еще сильнее прижалась она ко мне, а её язычок с удвоенной силой заюлил в моём рте.

     Прижав податливое и горячее тело к себе, я только тогда сообразил, что на ней одето. Это была моя старая, растянутая и выцветшая футболка, которую она прихватизировала в качестве эрзац платьица и надеваемую тогда когда хотела показать мне что она не против: посидеть, выпить и «приятно» провести время. Кстати она была прекрасной любовницей и хорошо знала, что мужику, а тем паче мне — надо.

     —... — не стал я отказываться от неожиданного подарка и крепче прижал её тело к себе заодно и, задрав без того коротенький подол под которым, как и ожидалось, ничего из нижнего белья не было. — Ну да, — вспомнил я её привычки, — после душа, перед сном резинка от трусиков мешает свободному току крови, а лифчики она принципиально не носила! (Зато, какая экономия средств... — Это её слова, не мои!).

     Почувствовав мои манипуляции Лена довольно сильно стала ерзать голой попкой по моим брюкам. Мой дорогой товарищ, подстегнутый эротическими мыслями и этим трением, сразу же напомнил о себе, заметно увеличившись в размере.

     — Ты меня хочешь? — начала свой ставший уже классическим вопрос Лена.

     — Да, — чуть слышно осипшим голосом пробормотал я.

     — Сильно? — её рука скользнула вниз и медленно стала расстегивать молнию на брюках.

     — Очень... сильно... — через силу смог я ответить, так как она, уже забравшись в расстегнутые штаны, обхватила напрягшийся ствол рукой и мягко массировала его.

     Мне было не совсем удобно в таком положении и предложил:

     — Может мне снять брюки?

     — Прямо здесь? — не удивилась она. — Ну, ты Артём совсем сдвинулся со своими окнами.

     — Она же смотрит... — прошептал я.

     — Господи, — пробормотала Лена, — и чё удумал? Вдруг там не она, а её муж.

     — Или принц... — пошутил я. — Может и принц... — не поддержала она шутку. — Сиди уж, наблюдатель. Я сама!

     Она плавно соскользнула на пол и, встав на колени, рывком стащила с меня брюки, бросив их себе под ноги. Потом расправив материал, угнездилась на джинсах ...   голыми коленками.

     — Теперь другое дело, — улыбнулась смотревшее на меня плотоядно облизывающееся личико. — Приступим!

     — Ох... — только и смог я выдавить из себя, когда Леночка приступила со всей имеющейся у неё сноровкой и желанием обрабатывать мой ещё толком не стоящий член ротиком.

     Первое же движение рукой вниз оголившее сморщенную головку и мгновенно последовавший за этим удар напряженным языком по ней заставили моего молодца вытянуться во фрунт и до предела напрячься. Только что сморщенная розовая головка налилась силой, тонкая кожица расправилась и призывно заблестела, ловя и отражая пойманные отблески света. Потом её взяли в плен. Мягкий и горячий рот с чуть вытянутыми и сложенными в колечко губами поглотил набухший и словно пульсирующий в такт судорожного биения сердца конец. Шустро заработавший язычок начал своё «чёрное дело» — вылизывая, и выглаживая каждый миллиметр чувствительной кожицы. Одновременно обхватившая ствол рука задвигалась, вперед-назад заставляя меня ещё больше напрячься. У меня приятно заломило в паху, и я чуть слышно застонал, расслабившись и разведя ноги ещё шире в стороны.

     — Ах ты, поганец! — притворно завопила Леночка, отрываясь от своего занимательного занятия, — он, видите ли, сидит, балдеет, а сам, женоненавистник, поставил бедную девчушку на колени на пол и заставил сосать свой грязный, «вонючий» член! Поди, сам ещё и вымылся! — закончила она свою тираду.

     Это была такая игра. Ленке нравилось обзывать меня во время наших интимных игрищ. Тут же словно извиняясь за сказанное, она поцеловала кончик головки, да так, что меня передернуло от сладострастия.

     — В моду взяли! — не остался я в долгу. — Тебе грязной потаскушке оказали честь пососать фаллос у самого... а ты! Ещё и язык распускаешь, не там где следует.

     Не дождавшись ответа, так как рот оппонентки был занят, я нежно, но сильно прихватил её голову, и чуть подавшись вперед, постарался глубже проникнуть в столь желанный рот. Лена дернулась назад, но я крепко удерживал её на месте. Вперед-назад, вперед-назад теперь уже и моя задница елозила по коже обивки.

     — Глубже милая, глубже... — с дрожью в голосе проговорил, чувствуя, как ласкает мой член мягкий язычок.

     Скулы Леночки расслабилась, язык словно прилип к нижней челюсти и набухший орган легко скользил во влажном пространстве. Временами я почти упирался лобком в губы, а иногда давая ей отдышаться выходил на волю. Рука девушки оставив в покое ствол члена мягко массировала мошонку с плавно скользящими в ней разбухающими тестикулами. Она глубоко и тяжело дышала носом.

     Я завелся донельзя. Понимая что не могу остановиться продолжал свои рваные движения. Только сейчас я сообразил, что двигаюсь не только сам. Голова партнерши в такт моих движений резко подавалась вперед нанизывая себя на колом торчащий вперёд член. Её рука опущенная я вниз судя по дергавшемуся предплечью присевшему передо мной телу успевала еще ласкала и себя. Не обращая внимания на происходящее вокруг я отдался на волю ласкающей меня девушки. Вперед-назад, глубже, быстрее билась в голове только одна мысль. Напряженная и чувствительная головка упирается в гортань. Вперед-назад, опять касание. Выход на половину длины члена. Я выгнулся дугой и уже касаюсь кресла только двумя точками: затылком и икрами под самыми коленями. Напряженный живот скручивают спазмы но я продолжаю свои движения. Громкий рык вырвавшийся изо рта возвестил о наступившем оргазме. Я выгнулся вперед и задергался не в силах двинуться. Обостренно чувствуя, как тугие струи спермы выплескиваются наружу. Яйца словно прилипли к стволу члена раз за разом сжимаются выдавая на гора все новые порции белесой густой жидкости. Бедной Лене приходится глотать заполнявшую рот жидкость. Ещё, ещё маленько.

     Смотрю вниз. Перепачканное белыми густыми пятнами лицо. Струйка слюны в вперемешку с пузырями и той же спермой стекает изо рта и капает на пол. Сама она дрожа еле удерживается на коленях, хотя лицо довольное. Похоже кончила вместе со мной, отстранено констатирует мозг. Нагибаюсь притягиваю и прижимаю обмякшее и безвольное тело к себе. Целую в губы.

     — Спасибо! Ты как? — шепчу почему-то одними губами. Меня трясет как и Лену.

     — Ох ты и дал... — скорее читаю по губам чем слышу ответ.

     Не в силах удержаться сползаю вниз. Трепещущее тело наливается усталостью и требует отдыха. Молча ложусь на не весть когда стираный коврик. Кайф! Ох какое это блаженство после такого минета просто лечь и расслабиться. Рядом со мной садится и Лена. Вот только она не молчит. Я слышу как она ругается. Напрягшись прислушиваюсь:

     —... гад! Довел девушку донельзя. Теперь... (неразборчиво) опять мыться... И в конце концов я тоже хочу!

     Обнимаю доверчиво прижимающуюся ко мне подружку и закрываю глаза.

     — Вот так бы проваляться здесь до утра... — мелькает в голове мысль.

     Ага... Как же! Дадут мне отдохнуть... Нетерпеливая рука настойчиво рыскавшая по телу уже теребит чуть опавший член. Погладит тут, прижмет здесь и вот я уже готов словно пионер в детстве.

     — Твоя очередь! — заявляет вслух знакомый голос.

     Лена вскакивает и усевшись в кресло широко разводит в стороны ноги кладя их на подлокотники, приглашая меня выполнить свои обязательства. Словно нехотя, тоже часть игры, я поднимаюсь на колени и потом резко подаюсь вперед. Руки хватают девушку за бедра подтягивая к себе, а голова идет вниз. Сходу мой язык снизу вверх проходит по припухшим и красным гениталиям.

     — Ой! — слышу я, но мне некогда отвлекаться на всякие там охи и ахи.

     Мой язык уже трудится как негр на плантации. Вверх, еще вверх. Чуть вправо, затем влево и сложить трубочкой. В следующее мгновение напряженный язык таранит горячую бахрому прикрывающую знойную пещерку и протискиваясь внутрь начинает наводить там шороха. Удерживаемое мной за напряженные бедра тело трепещет и стонет:

     — Да! Так! Сильнее! Ещё! — почти кричит она. И снова, — да, да-ааа, еще глубжееее!

     Достается всему. Я то разглаживаю набухшие вертикальные складочки, то нежно провожу горячим кончиком языка по алеющему клитору. То с силой врезаюсь прямо в засасывающий язык влагалище. А потом приникнув к её прелестям втягиваю всё до чего могу достать рот. Мой язык перемешивает получившееся месиво.

     Судя по всему воздух у Лены кончился и она не кричит, а только вскрикивает пытаясь заполнить легкие.

     Резко бросаю «свои телячьи» нежности и выпрямившись несколько раз бью членом по набухшим гениталиям. Девушка крутится пытаясь кричать непристойности но я не слушаю. Отработанным движением смазываю слюней член и одним толчком резко и до самого конца проникаю внутрь. Со шлепком мои бёдра врезаются в её и мы застываем наслаждаясь первым мгновением настоящей близости.

     Моё лицо прямо против её. Я вижу как расширились у неё зрачки в момент проникновения. Рот приоткрылся в зверином оскале и словно затрепетал ласковый язычок. Я впиваюсь в её губы. Она отвечает, в порыве страсти кусая меня. Руки с растопыренными пальцами наманикюренными ноготками полосуют спину. Её тело выгибается и я сначала медленно, а потом набирая скорость начинаю двигаться. Словно поршень двигателя член ходит вперед-назад сминая и тараня стенки скользкой пещерки. Лена кричит. Она всегда в такие моменты кричит и ругается. Снова затыкаю рот поцелуем. Чуть подкручивая бедрами заставляю её извиваться.

     — Да, дааааа! — доносится в ответ.

     Улыбнувшись про себя резко останавливаюсь, застывая словно статуя. Я знаю что это её бесит, но не могу отказать в удовольствие вновь увидеть в ней маленькую девочку у которой отняли конфетку.

     В глазах подружки появляется недоумение, потом испуг. Они наливаются горечью. Губы беззвучно шепчут:

     — Ещё...

     Скрюченные пальцы ногтями впиваются в кожу спины и она с невероятной для такого тела силой тянет меня на себя. Чуть по сопротивлявшись с новой силой начинаю двигаться. Она расслабляется тяжело выдыхая:

     — Сука ты... Артем!...  

     

     —... — улыбаюсь я.

     — Ах какая же ты сука! — повторяет она, и протягивая ко мне губы просит, — поцелуй...

     Я продолжая отрабатывать такое прекрасное задание тянусь навстречу её губам. Наши губы встречаются и я просто выпадаю из реальности на время поцелуя.

     — Господи, да как же мне хорошо! — думаю я... и тут же добавляю, — а ну ка давай развернись!

     — Что? — она не понимающее оглянулась на меня.

     — Избушка, избушка, повернись ко мне задом, а к спинке кресла передом! — поясняю я.

     —... — теплый взгляд и она с готовностью разворачивается и становится на сидение кресла коленями высоко оттопыривая округлую попку с тугими белоснежными ягодицами.

     Если раньше её как то скрывало ограждение балкона, то теперь она вся была на виду. А я не тороплюсь. Медленно придвигаюсь к ней и нежно провожу по ложбинке между ягодицами головкой члена. Скользкая от смазки плоть скользит сверху вниз. Словно привязанная к моему органу попочка подрагивает и ещё сильнее оттопыриваясь назад. Руки ложатся на бедра разводя пухлые булочки ягодиц в стороны. Я прекрасно себе представляю как она ожидает что же я выберу. Куда придется первый удар?

     Остановившись на мгновение меняю движение на противоположное. Скользящая плоть упирается в расширенный от возбуждения анус. Но я лишь на секунду остановившись и почувствовав как она напряглась продолжил движение. Снова смена направления.

     — Ну же... — не выдерживает девушка и пытается податься назад когда напряженная головка опять касается чувствительного серого зрачка.

     — Не гоните лошадей, есаул! — бормочу я удерживая её на месте. — Еще не вечер...

     — Давай... — просит она.

     Я продолжаю движение вниз и когда головка проскользнув по набухшим гениталиями провалилась между бёдер резко подаюсь вперед чуть выпрямляя ноги. Твердый ствол вскользь врезается сминая нежную кожу, и я тру его верхней стороной об её мокрую от соков киску.

     — Так хорошо? — шепчу я голосом искусителя.

     — Дааа! — она тяжело вздыхает и начинает сама тереться о напряженный словно прилипший к вульве член.

     Мои руки отпускают бедра и нырнув под майку нащупывают её аккуратные грудки с набухшими затвердевшими сосками. Я прижимаюсь к ним ладонями и начинаю медленно их двигать. Стон, не прекращающийся продолжительный стон, несется по балкону. Она почти ложится грудью на кресло прижимаясь к моим рукам. Резко захватываю обжигающие ладони соски и покручивая в стороны тяну вниз.

     — Так! — не столько спрашиваю, сколько утверждаю я.

     — Да-а-а... — тянет она.

     И в это время я чуть отодвинувшись назад медленно начинаю проникновение в её влагалище. Сначала туда вторгается головка.

     Она почти высохла и потому движется с трудом. Я словно вижу как подруга закусила губу ожидая боли. Медленно миллиметр за миллиметром, а потом и сантиметр за сантиметр я погружаюсь в горячее ожидающую моего вторжения лоно. Остановившись и чуть подождав начинаю обратное движение. Вновь смазанная плоть легко выскальзывает наружу. Опять остановка и я двигаясь вперед чуть быстрее проникаю чуть глубже, чтобы через некоторое время выйти и повторить всё сначала.

     Лена дрожит от возбуждения и ожидания. Не выдержав она почти кричит:

     — Ну! Давай же! Быстрее...

     —... — молчу я не ускоряя своих движений.

     На мгновение вспомнив как всё началось быстро оглядываюсь назад всматриваясь в заветное окно. Взгляд улавливает перемены: тюль отдернута; над кроватью горит ночник, а моя далёкая пассия лежит там наблюдая за нашим действиями. Не знаю насколько хорошо видно ей, но я вижу её отчетливо. Лёжа почти поперек кровати она широко раздвинув ноги ласкает себя. Рука держащая один из её фалоимитатор энергично двигается между ног. Эрзац член ныряет в глубину лона то почти скрываясь то выползая обратно. Из одежды на ней только бюстгальтер и у того бретельки приспущены с плеч, а сам он сдвинут вниз оголив груди. Вторая рука: то быстро теребит клитор; то тискает груди; то с силой вытягивает вверх напряженные соски. Всё как обычно, только взгляд её направлен прямо на меня!

     Мне это нравится, и её внимание заводит меня ещё сильнее. Взгляд перемещается на распластанное передо мной тело. Голова Лены лежит на сиденье упираясь в угол подлокотника и спинки. Сама она расположилась почти по диагонали. Согнутые коленки чудом цепляются за край кресла.

     — Она смотрит! — сообщаю я ей, — и всё видит!

     — Кто? — не поняла Лена.

     — Она! — я задрожав начал начал быстро двигаться буквально втыкая член во влажно хлюпающее лоно.

     — Ну... хрен с ней... — шепчет подружка подмахивая моим движениям, — ещё! Сильнее! Глубже... — стонет она.

     Ленке похоже сейчас всё равно кто там на нас пялится и что делает глядя на наши «безобразия». А я «работаю», моё напряженное тело ходит вперед-назад. Липкий пот заливает лицо, да всё тело словно взмыленное. Не останавливаясь встряхиваю волосами — в сторону летят горячие капли. Я уже отпустил её грудки и мои руки заняты другим. Одна поглаживает её небольшой но плотный клитор, а вторая безымянным пальцем уперлась в анус. Легкое движение и палец проваливается до половины длины внутрь. Вскрикнув от сладострастной боли она вцепляется ногтями в ничем не повинную оббивку многострадального кресла. Я завертев пальцем сделал несколько фрикций провалившимися вглубь фалангами. Выгибаясь как змея она только что не шипит и громко стонет. Наконец собравшись с силами выдавливает:

     — Давай... туда в попку... Хочу! — в конце фразы почти кричит она.

     — Хочу, так хочу! Кто я такой чтобы противиться желанию женщины? — мелькает в голове.

     Одним движением я покидаю влажное и горячее лоно и чуть вильнув бёдрами втискиваюсь скользким от смазки членом в её анальное отверстие. Здесь гораздо теснее и тугой сфинктер охватывает движущееся орган плотным кольцом.

     — Ах... — слышится вздох облегчения.

     — Ох... — это уже я заработал в полную силу преодолевая плотно охватывающее ствол члена тугое окружение.

     Вперед — назад, вперед-назад... Тело лежащей девушки задрожало. Мышцы пошли рябью. Она вскрикнула и затряслась. Замолкший было крик перерос в вой. Лена кончала. Судорожные движения, тела и конечностей, крик переросший в вой и моё хаканье когда я загонял член до упора в попку. Сами ягодицы ходили ходуном как от моих ударов так и от подергивания мышц живота.

     — Ещё... — вдруг пискнула Лена, — не останавливайся! — это было последнее связное предложение озвученное ей. Дальше она только крутилась, выла и скрежетала зубами.

     Сжимающееся под воздействием оргазма тугое колечко сфинктера буквально выдавило напряженный член наружу. Не мешкая загоняю его в приоткрывшееся лоно, чтобы через пару движений втиснуть его обратно в темный играющий зрачок.

     — Вот так! Чередую... — ору я, продолжая брать её то в попку, то во влагалище.

     — У-у-у... А-а-а... — уже сипит подружка буквально выворачиваясь из удерживающих её рук.

     Этот марафон при таких условиях не может продолжаться вечно. Мне самому уже подкатывает, но я держусь. Чувствуя что кончается время кричу:

     — Куда? — и тут же уточняю, — куда кончать?

     — Давай в попу... — скорее угадываю чем слышу я.

     Ещё один заход и я загнав член в анус затрясся в оргазме обильно заполняя его накопившейся спермой. Теперь у неё хлюпает и там и тут. Выдавливаемая из ануса сперма имеет чуть желтоватый цвет. Я прижимаюсь бедрами к ягодицам и остановившись с силой прижимаю беснующуюся девушку к себе. Так мы и стоим вместе. Она — на корячках в кресле и я — на полу прижимаясь к подрагивающему телу.

     Постепенно мы успокаиваемся. Моего опавшего и потерявшего силу бойца выдавливает наружу. Я вспоминая про соглядатая оглядываюсь. Глаза с трудом находят нужное окно. Она там, лежит на койке. Её то же трясет. Она кончила наблюдая за нами. Ноги у меня подкосились и я медленно сползаю на пол таща за собой не сопротивляющееся тело соседки.

     Мы лежим на полу. Я прижимаю девушку к себе. Собрав последние силы приподнимаюсь на локте и заглядывая в лицо спрашиваю:

     — Ты как?

     —... — слабая улыбка озаряет чуть осунувшееся лицо, — нормально, — следует ответ.

     — А мне так хорошо... — я целую её в щеку, потом в губы.

     — И мне... — она поворачивается ко мне лицом.

     ***

     Чуть отлежавшись мы с трудом встали и словно два инвалида побрели в душ мыться. Кстати наши «приключения» на этом не закончились. Мне пришлось держать, нет не свечку, как вы подумали а грелку, пока Леночка вымывала лишние жидкости из своего организма. Потом мы мыли друг друга и закончилось это предсказуемо. Мой ненасытный дружок под нежными руками Лены опять «расправил свои крылья». Так что помывка скора переросла в очередное совокупление. Правда закончилось оно быстро, да и трахаться скользя в ванне под струями воды было на уровне эквилибристики. Оба устали, хотелось спать.

     Чуть позже допивая последнюю бутылку пива я вышел в лоджию забрать свои вещи.

     Садиться не стал, а навалившись на поручень цедил пиво. Глаза машинально пробегали по уже освещенным окнам. Привычно остановившимся взглядом я посмотрел на то самое окно. Оно было темным. В квартире не горела ни одна лампочка.

     Неожиданно там загорелся свет. В дальнем конце комнаты я увидел одетую в пеньюар свою незнакомку, а поперек комнаты опять висел плакат. С трудом сдерживая нетерпение я прочитал: «Завтра в 17—00. Кв. 77». От изумления я чуть не выронил полупустую бутылку. Это значило что меня приглашают на свидание! Нет даже не свидание, а по трахаться. Я помахал фигуре у стены и тут же свет погас. Потом задернулись плотные шторы. Значит наступила ночь и она легла спать.

     Сам я долго не мог уснуть и бродил по квартире, за что и получил втык от сонной Ленки. И только много позже отполировав выпитое за вечер пиво водочкой нашедшимися в холодильнике заснул беспокойным сном.