Как обычно моя дылда сестра заняла ванную. Здоровенная дура, ей в универ к девяти, а мне уже через пол часа в школе нужно быть.

     — Открой! Ты там уже час, — я стукнул в дверь ванны. — Хватит марафетиться, как была лошадью, так и останешься!

     Я крикнул это прямо в щель между дверью, и несмотря на шум воды Катька это сто процентов услышала. По крайне мерее, я на это надеялся.

     — Сосем стыд потерял! — раздался мамин голос сзади, — Со старшей сестрой так разговаривать!

     Я охнул, и от звуков ее громового голоса повернулся как флюгер на ветру. Зажмурился ожидая крепкого подзатыльника. Но вроде нет, пронесло. Я открыл глаза. Анастасия — моя мама, стояла, вперев руки в боки и грозно смотрела на меня.

     — Ты ведь мальчик, а она девочка, да еще и твоя сестра, а ты так себя ведешь! — она погрозила пальцем, — Ты ведь мужчина!

     — Ма! Она там уже сколько! Опять ты ее защищаешь, ведь..

     — Цыц! — мама строго погрозила мне пальцем. — Веди себя как мужчина!

     Я был готов взорваться, но закрыл рот, вот-вот и у меня из ушей пойдет пар. Но что делать? Рука у мамы была тяжелая да и вообще, она была крепкой тетенькой.

     Мама вчера вернулась поздно, из-за спортивной аттестации своих подопечных. А сегодня она хотела хорошенько выспаться. Но вместо будильника ее разбудила перепалка сына и дочки.

     — Оба взрослые — ей 19, тебе 18, а все никак не успокоитесь. Как маленькие. Я попросила вчера — дайте мне поспать!

     Ее зеленые глаза метали молнии. Темные, отливающие синевой волосы, после сна были растрепанные, и от этого она казалась еще более грозной. Я смотрел не нее сверху вниз и чуть сжался, ожидая подзатыльника. Мама женщина высокая и сильная. Еще бы, чемпионка страны по гимнастике в молодости. И это наследия было видно не только в изгибах ее тела, но и крепости подзатыльников.

     Пока мать размахивала пальцем у меня перед носом и ругалась, меня не покидало ощущение чего-то странного в ее облике.

     И ту до меня дошло.

     У моей мамы есть халат с замысловатыми иероглифами, и у моей сестры есть такой же. Но в мамин халат поместятся две мои длинные сестры. Сейчас же все вышло наоборот. Наша мать, услышав ругань ее детей, вскочила, спросонья перепутала и надела халат Юльки. Халат, который буквально трещал под напором роскошных форм моей мамы.

     Ткань плотно облегала ее тело. Поясок обхватывал тонкую талию. Благодаря спортивной молодости она в свои 45, все также обладала великолепной фигурой.

     Размахивая руками, она не заметила, как края халата разъехались на ее грудях. Я понимал, нужно отвести взгляд, я ведь ее сын, а сыну не положено пялиться в ложбинку между маминых сисек.

     Но я не мог ничего с собой поделать. Я должен был сказать маме, что бы запахнулась, но вместо этого стоял и таращился на большие материнские сиськи, еле прикрытые халатом сестры. Еще чуть-чуть и они вываляться из него прямо перед моим лицом, во всем своем зрелом великолепии.

     —... Вы все поняли молодой человек? — спросила она, не замечая своих полуобнажённых, непослушных грудей. Еще чуть-чуть и я увижу ее соски.

     « Хватит пялится! Это же мама!» пронеслось меня в голове. Да это было плохо. Нельзя!

     Я опустил глаза, но лучше не стало. Крутые, гладкие мамины бедра сверкали из под коротенького подола. Большие, упругие, плавно перетекающие в изящную голень и далее в ступню с аккуратными пальчиками.

     — Да, понял — кивнул я, смотря исподлобья.

     — Очень на это надеюсь, — она развернулась и пошла обратно в спальню. Ее пышные ягодицы подрагивали и перекатывались под халатом.

     Я ругал себя, наблюдая за походкой своей мамы и гипнотическими движениями ее зада под тканью.

     — Дурак! — процедил я, — больной извращенец! — я громко выдохнул, пытаясь привести в порядок мысли. С одной стороны было жутко стыдно. С другой стороны, я успокаивал себя тем, что моя мама очень красивая женщина. Брюнетка с зелеными глазами, с сиськами четвертого размера, с пышными бёдрами, и соблазнительной большой задницей, которая бывает только у сочных женщин за сорок, с изящными...

     «Черт!» Я опять обругал себя. «Сиськи! Задница! Разве можно так о своей матери!»

     Свист мокрого полотенца и боль в голой спине. Я был почти рад, когда сестра, подкравшись шлёпнула, разбив мои неприличные мысли.

     — Не спи! Пигмей! — злобно захихикав, она отпустила еще один свистящий удар мокрым полотенцем.

     Это было обидное прозвище, но в семье я был самого маленького роста. Мать и сестра были крупные, из-за длинных ног. А когда Катька стала заниматься художественной гимнастикой, по наставлению мамы, так вообще вытянулась еще сильнее.

     — Ах ты су... Мам!!! — но в следующую секунду она набросила влажную махровую ткань мне на голову и исчезла на кухне.

     Я сдернул полотенце с головы, растрёпанный, взъерошенный и злой. По крайнее мерее, хотя бы, на какое то время, я перестал думать о том, что срывает тесный мамин халат.

     Елена Владимировна, наша молодая, но строгая учительница, писала задание, ловко стуча мелом по доске. Он жалобно скрипел, когда она с холодной яростью вдавливала его дерево.

     Прошло уже несколько часов после лицезрения тесного халата. Я всеми силами старался не вспоминать о роскошных формах моей мамы. Дикий стыд и возбуждение накрывали меня каждый раз.

     И что бы отвлечься от нехороших мыслей, я стал разглядывать фигуру нашей учительницы.

     Точно не знаю, сколько ей, вроде, чуть за тридцать. Каштановые волосы собраны в длинную косу до самой попы. Уложены так строго и аккуратно, что мне казалось я видел отражение класса в них. Черная узкая юбка обхватывала полушария упругой жопы. Ее зад чуть трясся, когда она красивыми пальцами вдавливала мел в доску и размашисто писала задание.

     Я чуть приподнялся, разглядывая ее ноги в блестящих колготках и ступни на высокой шпильке.

     Елена Владимировна резко повернулась. Ее грудь третьего размера, чуть подпрыгнула. Даже строгая рубашка, застегнутая на все пуговицы не могла скрыть этих аппетитных округлостей.

     Поправив очки, она оглядела класс.

     — Записываем. Итак, есть...

     Дверь скрипнула и в класс, виновато улыбаясь вошел Митька. Я уж думал, что он решил прогулять урок. Ему и так светила двойка в четверти, а зная его, он не станет из кожи лезть, дабы ее исправить. Но нет-он пришел.

     И это было странно.

     — Прокудин? Какими судьбами? Учиться решил? В конце четверти? — усмехнулась Елена Владимировна, презрительно оглядывая двоечника.

     — Здрасе, Елена Владимировная.

     — Садись уж.

     Митька кивнул и виновато, вдоль стеночки, под хихиканье класса, занял свое место рядом со мной.

     Приглядевшись я увидел, как глаза его горят, а от улыбки лицо вот-вот треснет.

     — Ты что такой радостный? Твоя мама на завтрак особых пирожков напекла, с особой травой? — спросил я, записывая задние, — ты бы хоть сделай вид что тебе не по херу. Елена Владимировна тебе влепит, отрабатывать будешь. Предки придут — яйца потом тебе оторвут. Ты когда им скажешь что у тебя жопа по всем фронтам? Мне твоя мать уже пару раз звонила, спрашивала, почему у вас так часто последнее время первых двух уроков не было. Завязывай.

     — Да не парься, — он махнул рукой. — все заебись будет.

     Митька был моим другом детства. Выдумщиком и озорником. Еще мальчишками мы все время гуляли по заброшенным местам, лазили по стройкам, искали сокровища и выдумывали истории. Сейчас же, смотрели фильмы, обсуждали девок, играли в КС. У нас была даже своя кибер-команда, но из-за учебы мне пришлось забросить это дело. А вот Митька явно не хотел расставаться с виртуальным миром. По его огромным, просто царским, мешкам под глазами, я понял, что он рубал всю ночь. Сейчас, когда школа вот-вот подойдет к концу, я очень не хотел, что бы мой друг-в целом неплохой парень, остался на обочине жизни.

     — Тебе стоит подсуетиться, — я покачал головой.

     — Все схвачено, — заговорщицки прошептал он, и достал непонятную хрень ...

  из сумки.

     Это был странный предмет, напоминающий огромные наручные часы. Как будто кто-то прикрутил пару будильников к нескольким ремешкам. От экрана с непонятным циферблатом, шли несколько проводов. Они крепились к батарее с другой стороны ремешка. Внизу было еще несколько циферблатов поменьше, и все они крепились к ремешкам. Несмотря на внушительность конструкции, они выглядели так, как будто их собрал городской сумасшедший из часов, проводов, кожаных браслетов и счетчика воды.

     Я прочитал надпись: « Гипноверб-80» а внизу дата — 1984 год.

     — Что это?

     Митька с видом победителя перевернул эти уродские часы и показал надпись с другой стороны. Там, вдоль самого широкого из трех ремешков, мелким почерком было выдавлено:

     « Применяется для гипноза и вербовки вражеских агентов. Также применим для допросов. «Гипноверб-80» подчинит волю человека, обходя и усыпляя функцию анализа. Вражеский агент не может отличить свою волю от... « большой кусок текста был стерт «... при правильной постановке, индивидуальной для каждого случая... « опять ничего не видно « установив даже слабую логическую цепочку в его мозгу, он не станет подвергать ее сомнению... « вновь кусок пропал «... прямым приказом нельзя. Более подробно читать в инструкции» На этом текст заканчивался.

     Хотя, больше похоже на розыгрыш.

     — И что? Ты хочешь загипнотизировать Елену Владимировну? С помощью вот этого? — Я погремел перед его носом этим хламом.

     Митька самодовольно кивнул.

     — Да.

     Похоже, мой друг тронулся умом, но я не удержался от улыбки представляя как он будет гипнотизировать нашу училку и как она отреагирует. Хотя догадывался. Елена была молодая, и красивая, но в тоже время строгая и неумолимая учительница. Спектакль обещал быть интересным.

     — Где ты это достал? Только не говори что опять дядя Рома впарил за бутылку водки! У него прям талант барахло толкать.

     — Нет! — Митька зашептал, зыркая глазами, — помнишь здание за городом? Ну, то самое, с огромными колоннами?

     Я кивнул. Это огромное и таинственное здание. Говорили, там когда то располагался секретный штаб КГБ. В далеком-далеком прошлом.

     Митька продолжал:

     — Я залез туда. Все разнесли, ничего не осталось. Думал, может какой сувенир кгбэшный найду.

     — Мы уже не дети, Митюх! Нам в универ поступать в следующем году, а ты лезешь в анналы КГБ. И ты там это нашел? Да это бомж какой-то оставил! Ты думаешь офицеры разведки оставили супер гипнотическую машину просто вот так и оно провалялось там сколько... тридцать лет?

     — Нет! Блин. Оно было в стене. Замуровано! В подвале! Я разозлился, что там только мусор один, взял какую-то арматуру, и в стену бросил. Смотрю, мтам дыра, а там это!

     Я замер, а вдруг. Если только Митька не выдумывает.

     — Чушь, — Я отдал ему чудо предмет, — думаешь это какая то гипномашина? Сам хоть пробовал.

     — Да! — сказал он так уверенно, что я аж отпрянул.

     — И на ком?

     — Продавщица в магазине. Отдала мне сдачу. Я натянул этот прибор. Нажал переключатель и сказал, что она не дала сдачу, и приказал вернуть.

     — И?

     — И она мне отдала сдачу! Еще раз!

     — И?

     — Этого что мало? Оно работает!

     Вдруг со стороны раздалось злобное шипение:

     — Эй! Заткнитесь!

     Я повернулся. На меня злобно, с соседней парты, поглядывала Вика. Помню когда она первый раз пришла к нам в класс, мне было не по себе. Я решил, что резко стал геем, ибо настолько красивого гопника я никогда не видел. Каково же было мое облегчение, когда я узнал, что этот парень, похожий на более губастого Джастина Бибера, на самом деле был девушкой..

     На физ-ре она была всегда первой, а вот с другими предметами у нее никак не ладилось. Многие говорили, что она лесбиянка. Даже на весенних пробежках она надевала спортивную куртку скрывающую грудь.

     Мы сдружились с ней, но мне часто хотелось заглянуть под эти безразмерные свитера и кожаные куртки. Но нет — дальше КС, мордобоя в Стрит Файтер, и посиделок на крыше домов, наши отношения с ней не пошли. Похоже, ей нравилось быть пацанкой и ничем не отличатся от нас с Митькой. И на мое предложение встречаться она ответила « Ты что дурак? Мыж друзья!» А жаль.

     Я кивнул Вике

     — Ок, Вик!

     Посмотрел на Митьку, вздохнул, закатил глаза, пародируя Роберта Дауни Млашего, и махнул рукой.

     — Делай что хочешь.

     Урок закончился. Все стали покидать класс. Кроме меня и Митьки. Он хотел загипнотизировать Елену Владимировну а я хотел посмотреть как она даст ему люлей.

     — Вы идете? — Вика с сдула челку со лба — Или что? Пойдем на турниках повисим, я тебе такое расскажу про эту блядищу Юльку...

     — Нет, Вик, — Митька виновато пожал плечами, — у нас к Елене Владимировне дело есть.

     Вика хмыкнула, отчего веснушки на ее лице заплясали, и подозрительно сощурив карие глаза, вышла.

     В классе остались лишь мы вдвоем и Елена Владимировна.

     — Прокудин и Басов, чем обязана? — она подняла глаза от тетрадок и посмотрела на нас сквозь стекла очков.

     Митька натянул этот самый Гипноверб на запястье. Елена смотрела на него, приподняв бровь.

     Улыбнувшись, он нажал переключатель. Предмет издал легкий, приятный гул. Похожий на тихое урчание. Стрелки на приборах дернулись.

     — Вы должны мне поставить пять в четверти! — прошептал Митька.

     Мне показалось или ее глаза как то странно блеснули, а зрачки еле заметно расширились. Неужели...

     — С какой стати я должна это делать?

     У Митьки аж рот открылся. Он, тыкая в нее Гипновербом, прошептал сквозь зубы:

     — Потому что я вам приказываю! Вы под моей властью! Повинуй...

     На этом его слова потонули в вопле, когда со свистом училка ударила его. Указка хлестнула Митьку по заднице еще раз, сильнее прежнего. Он вновь завопил, а от третьего удара подпрыгнул.

     — Вот те сопляк! Разошелся! Вот!

     Митька завывая выскочил в коридор. Елена Владимировна держа указку наготове, прокричала ему в след:

     — Без родителей можешь не приходить!

     Потом взглянула на меня. Покрасневшая, тяжело дышащая от злости. Ее пышная грудь вздымалась под рубашкой, вот-вот и пуговицы лопнут.

     С трудом сдерживая смех, я проскользнул мимо нее и побежал вслед за Митькой.

     — Сраная срань! — Митька боролся с Гипновербом пытаясь снять со своего запястья как некого огромного таракана, вцепившегося ему в руку. — Вот пиздец ваще! Еще и не снимается.

     — Дайка. — Я подошел, аккуратно развязал несколько ремней и убрал защелку с третьего.

     С тихим шелестом штука слезла. Митька отдернул руку.

     Я протянул ему Гипноверб.

     — На хрен он мне сдался — злобно зыркнул он, — прикололся кто-то. Какой-нибудь рабочий замуровал в стену эту срань, сделанную из старых бубушкиных часов. — Он вздохнул, — на что я надеялся.

     Я, смеясь, тыкнул в него этим чудом технологий прошлого века.

     — Ты еще раз попробуй. На директоре. Вдруг сработает?

     — Да не поъебывай, мне и так херово. — Митька отчаянно взъерошил свои волосы. — теперь мать точно убьет меня.

     Я тоже вспомнил сою мать. Особенно некоторые подробности ее тела. Мотнув головой, я отогнал эти мысли.

     Митька уже шел по направлению к стадиону. Развернулся и посмотрел на меня

     — Пойдем с Викой потрындим. Если она там еще конечно. Про Юльку че расскажет.

     Я покачал головой.

     — Мама, мониторит меня строго сейчас. К поступлению готовится, буду. Извини.

     — Да ладно. Норм все. — он махнул рукой и продолжил свой путь.

     — Ты забыл свой мега гипнотический наручный будильник, — я не удержался и погремел этой штукой, — что мне с ним прикажешь делать?

     — Выкинь, — даже не оборачиваясь сказал Митька.

     Я лежал дома на диване и крутил « Гипноверб-80» в руках. Мама была наверху в спальне. По гостиной бегала моя сестра с пакетом чипсов. Что-то щелкала в телефоне и хрустела. После утренней порки полотенцем, я все еще был немного обижен на нее....  

     

     Промычав и ухмыльнувшись ролику в телефоне, сестра с размаху плюхнулась на диван поодаль от меня. Кинула в меня чипсину и хихикнула.

     19 лет а ведет себя как десятилетняя. Стараясь не обращать внимания, я стал рассматривать штуковину в моих руках. Первой мыслью было действительно выкинуть. Но, хорошенько подумав, я решил — даже подобный хлам можно загнать на каком-нибудь Е-бэе.

     Приглядевшись повнимательней, я увидел, что он сделан в целом очень ладно и крепко. Нигде ничего не болталось. Все было скреплено на совесть. Кожа очень крепкая, как новая. Стекла, сталь — только пара царапин. Вполне можно загнать какому-нибудь любителю стим панка.

     В голове вертелись мысли, о том, какой же текст написать? Надо было нечто броское для скорейшей продажи этого странного и бесполезного, но ладно скроенного барахла.

     « Последнее творение сумасшедшего советского ученого!»

     «Безумные часы таинственного мастера!»

     « Чокнутый гипнотизёр сбежал из цирка, и забыл свой инструмент!»

     Да, уж, действительно. Какой нормальный человек смастерит такое.

     Приглядевшись повнимательнее к циферблатам я силился найти логику в них.

     — Степень внушения, — прочитал я на одном, самом большом, — степень общего подчинение, шкала анализа, сила сопротивления, — и еще куча бессмысленных слов и цифр под стрелками.

     — Ну и бред.

     От продажи будет мало толку, если штука окажется неудобным.

     Я затянул ремни на запястье. Прибор лег более чем приятно-точно обхватывая руку. Включив его, я почувствовал легкие и приятные вибрации в кисти.

     Стрелки дернулись.

     — Это что? Косплей на ИгроМир готовишь — сестра прошла мимо меня на кухню. Она была В спортивных штанах и топике. По колыханию ее грудок и острым точкам я понял что она без лифчика.

     — Ага, — буркнул я-Косплей Амаяка Акопяна.

     Мне пришла дурацкая идея и я, пародируя фокусника, завопил:

     — Абра — Кадабра! Ты в моей власти! Теперь принеси мне пиццу сестра!

     Она аж подпрыгнула.

     — Одурел?! Ты что орешь?! — она замахнулась пакетом для чипсов, но вдруг остановилась, ее глаза блеснули — И почему я должна нести, пиццу такому пигмею как ты?

     Я устало плюхнулся на подушку и проворчал:

     — Потому что я устал, И я твой младший брат. Я маленьких пигмей и все время бегаю как угорелый! А ты высокая дылда! Думаю, тебя не помешает растрясти свой огромный зад! С тебя не убудет.

     Я повернулся, собираясь уже ввязаться с ней в перепалку. Честно, говоря — я на это и рассчитывал, она уже давно меня доставала. Но, тут не веря своим глазам, я увидел что сестра, продолжая тыкать в телефон, стала разогревать пиццу.

     Через несколько минут тарелка с дымящимся куском стояла рядом со мной.

     В точности как я приказал.

     — Держи. Еще раз так заорешь, я эту пиццу тебе на башке оставлю.

     Я сидел, притихнув, что это было? Совпадение? Моя сестра даже стакан воды мне не подавала, когда я валялся с гриппом. У меня появилась дикая мысль — а что если все взаправду! Но тут же отринул ее. Сестра не выглядела как сомнамбула. Она была самой собой — такой же самодовольной стервой когда принесла мне этот кусок. Но все же.

     — Абра-Кадабра! Принеси мне кетчуп!

     — Что?

     — Я приказываю! Абра Кадабра!

     В ответ я увидел лишь средний палец. Нет, дело явно было не в абрекадабре. Я вновь стал крутить напульсник, пытаясь понять, как он работает.

     Если, конечно, он работает и это не мое воображение.

     Решил внимательнее прочитать стертые буквы на нем.

     « Прямым приказом нельзя». Что это значит? Какой смысл в гипнозе если нельзя просто приказать. «Обходит и усыпляет функцию анализа». Хм. « При правильной постановке, он не станет подвергать ее сомнению».

     Так.

     Может я сошел с ума, пытаясь увидеть толику смысла в этом бреде

     « не отличит свою волю от... «.

     Если я правильно понял, этот прибор не просто гипнотизировал, он вербовал. Вербовал так, что бы агент служил самоотверженно думая, что делает это по своему желанию. Но нужна некая правильная постановка. Может секретное слово? Нет, написано ведь: «для каждого индивидуального случая».

     «Установив даже слабую логическую цепочку в мозгу, он не станет подвергать ее сомнению...»

     Эх найти бы эту инструкцию целиком!

     Я слабо понимал принцип работы. Но попытаться стоило.

     — Кать.

     — Отвали, ботан.

     — Принеси мне кетчуп.

     — С чего вдруг я должна это сделать.

     Я задумался. Эта фразу и она, и Елена Владимировна в разной формулировке произносили каждый раз после приказа. Возможно, мозг сопротивляется, сомневается, требует объяснить. Гипнотизируемый чувствует желание следовать приказу, но индивидуальность, грани характера социальные нормы воспитание или стервозность тормозят процесс. И нужно как то убедить его что все в порядке. И прибор помогает убеждать. По крайнее мерее я так думал.

     — Я не могу есть пицуу без кетчупа. Она пропадет, я останусь голодным, и...

     — Да плевать я хотела.

     Она все также сидела и смотрела на меня.

     Да как же работает эта штука?!

     —... И мама будет ругаться на тебя, ведь ты старшая сестра. И мама не будет тебя больше тренировать по гимнастике.

     В первый момент я решил, что более тупого приказа и сформулировать было нельзя. Но Катя вздохнула, закатила глаза встала и, ворча под нос, принесла мне кетчуп.

     Совпадение? Не думаю!

     Хотя может сестра стала вдруг добрее, и я просто нафантазировал себе также как и Митька.

     Нужно приказать нечто такое, чего бы она никогда не сделала бы.

     Катя прошла мимо разговаривая по телефону. Я разглядывал ее размышляя о следующем приказе который все расставит на свои места. Как я уже говорил, она была высокая. Почти модельная внешность. Маленькая грудки прятались под коротким топиком. Плоский спортивный живот с милым пупком выглядывал из под него. Домашние штаны были свободными, но крупный тренированный зад моей сестры, они скрыть полностью не могли. Катька явно пошла в маму попой. А занятия гимнастикой только отшлифовали эту округлую наследственность.

     Я ее часто дразнил из-за этого. Но, к моему сожалению, ей было все равно. Она даже гордилось этой частью своего тела. А вот грудь была не настолько пышной как у матери, и Катя переживала. А я думаю у нее очень аппетитные, аккуратные сисечки.

     Черт о чем я опять мечтаю. Мне нужно проверить прибор, а я размышляю о заде и грудях своей спортивной, высокой и очень симпатичной сестры.

     Я все старался думать о чем то другой. Идеи приходили все глупее и глупее.

     Предложить сестре залезть на крышу и подлатать ее, пойти в лес по грибы, спеть песню Лепса.

     Нет, я ведь знал чего хочу, но боялся в этом себе признаться. Если я действительно обладаю таким могуществом, то...

     Ну с другой стороны это ведь только ради проверки прибора. Верно?

     — Ленка, может снимешь спортивки?

     — Что?! Дурак что ли... Зачем мне их снимать?

     — У тебя соревнования через две недели.

     — И что? — она слушала очень внимательно.

     Я увидел как стрелка «сопротивление» растет медленно, но верно, как и шкала анализа. Стрелка внушение была, где то на середине.

     — Вы ведь в этих купальниках выступаете...

     — Это называется леотарды, дубина, — она вздохнула, — Мама чемпионка страны я с десяти лет гимнастикой занимаюсь, а ты до сих пор называешь их купальники! Как, с такими мозгами, ты умудряешься хорошо учиться?

     Я пропустил это миом ушей стараясь правильно сформулировать логическо-гипнотическую цепочку.

     — Ну вот, ты столько тренируешься. Соревы скоро. Ты сейчас в такую жару в спортивках ходишь, ноги все вспотеют, может прыщами покроются, и ты будешь в своих леопар... леотардах на соревнованиях, как страшила выглядеть.

     Стрелка анализа взлетела вверх вместе со стрелкой внушения, но стрелка сопротивления стала медленно опускаться.

     — Иногда брат-ботан бывает полезен. — Катька закинула еще пригоршню чипсов. — Ты наверно прав. Я так и сделаю. Мало ли что.

     Меня всего трясло. Я дрожащим голосом добавил.

     — Ходи без штанов дома все две недели, что б уже наверняка.

     Она кивнула и стала стягивать спортивки, крутя задом прямо передом мной.

     Я ожидал что все это сейчас окажется жесткой разводкой и под спортивными штанами у нее окажутся какие нибудь рейтузы и Катя рассмеявшись отлупит меня с криком « Получай извращенец! Задницу своей родной сестры хотел увидеть! Мам!!!»

     С шелестом ткань заскользила вниз. Показалась резинка черных стрингов и полоска сужающейся ткани.

     И чем сильнее она опускала спортивные штаны тем сильнее сужалась полоска, исчезая между упругих ягодиц.

     Я, боясь дышать, и спугнуть этот невероятный момент, просто наблюдал. Все сработало. Я не мог поверит но сомнений не было прибор сработал-моя надменная

     сестра прогнувшись спускала штаны обнажая свой тренированный зад прямо перед моим лицом.

     Полосочка трусиков исчезала между прелестными булками.

     Задница у моей сестренки была не загорелая, и чуть розовая. Прям большое пирожное которое так и хотелось облизнуть.

     Сестра нагнулась еще ниже, стягивая треники. Ягодицы чуть разошлись в стороны. Полоска тесно обхватывала аккуратную пизденку сестренки. Еле-еле прикрывала сокровенное.

     Член налился кровью и пульсировал готовый вот-вот взорваться. Мне пришлось прикрыть его подушкой.

     Катя махнув ногой скинула штаны и ничего не стеснясь направилась в кухню.

     Конец 1 части.