Она оттолкнула меня и ушла в ванную, я же остался сидеть. Допил чаю и просто обдумывал всё что произошло. Но одни лишь мысли опять возбудили меня. Я и сидел и думал про себя: «А ведь правда, я был эгоистом и только думал о себе, думал, что её устраивает такой секс». Она вышла из душа и снова легла, я отправился за ней следом. Стоял, так же как и она в дверях, смотрел, как она обнаженная лежит на кровати. Ножки раздвинуты, в руках телефон, она что-то смотрела или опять переписывалась и полностью игнорировала моё присутствие. Я подошел ближе, сел на край кровати и сказал:
Нимфоманка
И это тоже для тебя, В. Г.
У друзей моих родителей была дочь. Её звали Алёна и она была старше меня на 3 года. В детстве мы часто играли вместе.
После последней встречи Катя каждый день радовала меня. Радовала меня своей любовью, своим телом, своими ласками. Она окончательно раскрепостилась. Она готова была принимать в себя член круглые сутки.
С одной стороны я понимал — это просто потрясающе! С другой стороны — если мама спустится и увидит Катьку, шастающую передо мной в трусах — влетит и ей и мне. Страх, возбуждение и... стыд. Все-таки она моя сестра. Какая бы она вредная не была, это унижение. Я ведь ее гипнотизирую. Хотя... я так и не был до конца уверен. Потому что все было настолько естественно, вот если бы заставить ее...
Крис
Только тот из мужчин, который хотя бы немного поработал в чисто женском коллективе, только тот меня поймёт! Эта работа — совершенно иной вид существования мужчины в этом змеином клубке! Один мой одноклассник, окончив пединститут, работал в школе и постоянно охал — да этот ужасный женский коллектив самого группенфюрера Мюллера съест без соли и не подавится! Да ещё война среди сотрудниц по привлечению к себе внимания «этих негодяев», то есть мужчин, которые интересуются футболом, рыбалкой, пивом наконец, а не прекрасной половиной человечества. А уж жениться — только под дулом пулемёта!
Если бросить мелкую серебряную монетку стражнику у южных крепостных ворот Энска, то он не станет проверять подорожную, и, пришпорив коня, можно будет, проскакав по пыльной разбитой дороге мимо заброшенной каменоломни и затянутого тиной водохранилища, вступить на узкий горный серпантин, серой змейкой обвивающий зеленые склоны последней гряды скального массива, и тянущийся все выше, и выше, и выше, пока не теряется в облаках. Там, за облаками — развилка. Одна дорога, многократно проторенная мною и охраняемая добрыми наивными великанами, ведет в Эмск. На другой — разве что единичные молекулы от резиновых подков моего железного коня: ледяные драконы сторожат подступы к грозному городу Анадырю.
Вот наконец мы и встретились с тобой, Ольга, на квартире, в тишине, никто нам не мешает, мы закрыли дверь и вот мы только вдвоём! Наконец то!