Как обычно на выходных нас с двоюродной сестрой Дашкой оставили ночевать у бабушки. Дашка была старше меня на год, рослая красивая девчонка 16-ти лет. Весь день мы играли на улице в мяч и заигрывали с дворовыми пацанами. Вечером нас загнали домой, по обычаю бабушка набрала нам прохладную ванну и ушла в гости к соседке. Не долго думая, мы разделись и сиганули в нее вдвоем. Мы сидели напротив друг друга, так что моя ноги касались округлых сестринских бедер, я видела, как неуспокоевшаяся вода ласкала Дашкину грудь. Хотя какая эта была грудь, это были сиськи, большие, мясистые сиськи с упругими, торчащими в разные стороны коричневыми сосками — меня так и тянуло схватить их, впиться зубами и не отпускать. От таких мыслей мои щеки покрыл багровый румянец, внизу живота заиграло приятное тепло, переходящее в мелкие судороги — я не заметила, как Дашкина рука прикоснулась к моей коленке и стала ласково поглаживать, потом она улыбнулась и предложила хорошенько помыть меня. Я онемела от неожиданности, когда сестра взяла кусок мыла и начала намыливать живот и грудь, пощипывая себя за упругие ягодки сосков, которые на глазах набухали, становились упругими. Вслед за Дашкиными сосками набухала мой пирожок (так мы с сестрой называли киски), я чувствовала, как тепло опускается все ниже, а половые губки раскрываются на встречу сладкой истоме. Дашка встала на колени и притянула меня к себе, наши груди встретились и мы начали тереться друг о друга, все сильней и сильней прижимаясь, потом она выпустила воду из ванной — раздвинула мне ноги и мыльной рукой начала гладить поросший редкими волосинками лобок — спускаясь все ниже и ниже, пощипывая за розовый треугольничек. А я, наконец, добралась до вожделенных округлостей. Водила кончиками пальцев по розовому ободку в круг сосков, щипала набухшие шарики, мяла необъятные окружности ее сисек, успевая подмахивать попкой, чтобы, наконец, таки Дашкины пальцы попали в изнывающую от желания дырочку. Вдруг неожиданно раздался звонок, пришла бабушка — мы выскочили из ванной. Сестра, как ни в чем не бывало, а я смущенная от такого происшествия — бабушка принесла баклажанов и помидор сказала, что завтра будет превосходный обед. Данька ухмыльнулась и шепнула мне на ухо, что из них может получиться классный десерт, пока она обжигала своим горячим дыханием мне ухо, ее рука гладила самый большой баклажан. Я тогда искренне удивилась десерту из баклажанов. И после ужина и просмотров сериалов мы отправились спать. Еще час я мучалась воспоминаниями о случившемся в ванной, вслед со мной томилась моя киска — она была мокрой, указательный палец, которым я щекотала свою письку утопал в ней как в банке с увлажняющим кремом. Я перевернулась на живот, скрестила ноги, начала ими тихонько сучить, что бы хоть как-то утолить проснувшееся желание. Я не заметила, как Дашка переползла на мою кровать, приподняла одеяло. Мое занятие прервал ее сдавленный смех.

      — Боже мой, кто так делает, — прыскнула она.

     И начала целовать мои ягодицы. Неожиданно ее язык коснулся ращеленки между булками моей попки, сильные руки раздвинули мне ноги, и она уткнулась всем лицом в мой пирожок — ее язык отыскал клитор и начал наяривать неописуемые пируэты, от которых я непроизвольно начала скулить, как последняя сучка. Резким движением Дашка схватила меня за волосы и прошипела на ухо.

      — Тихо, маленькая шлюха, бабку разбудишь, — она выдернула ленту из моей косы и крепко завязала мне рот.

     Сладко и долго вылизав щеку и ухо. Меня не обижали ее слова, в страстном припадке я терлась попкой о ее бритую промежность. Дашка со всей силы шлепнула меня по неугомонной жопе и со всей силы раздвинула ноги. Хихикая она вытащила тот самый баклажан и стала водить им о истекающую смазкой пизденку — я в изнеможении жевала ленту и даже не представляла что этот спелый овощ через пару секунд пронзит мое детское тело. Данькины пальцы бесстыже пробегали по всем складкам моей писеньки, дергали, гладили, щипали — потом ее рука прижала мою поясницу к кровати — и через мгновение мою промежность пронзила упоительная, разливающаяся по телу боль, что-то неимоверно большое вторгалось в мое нетронутое пространство — даже обильная влага, которая сочилась на протяжении всего вечера не могла, облегчит проникновение баклажана в мою дырочку — моя развратница учительница вращала баклажан вначале вокруг оси, пока я не расслабилась, а потом начала ровными движениями то вынимать овощ из моей пещерки, то снова обмакивать его в мою разодранную щелку — как только я привыкла и к этим движением, она наклонилась к моем уху и сладко пропела:

      — Вот это я называю вогнать по самые помидоры — девочка — целочка, — а потом со всей силы воткнула синий жезл обратно.

     Я застонала, теперь уже не от боли, а от чувства нарастающего экстаза, она увеличивала темп все сильней и сильней, подложив мне под живот подушку, я уже не понимала: было, мне больно или было мне приятно — я как остервенелая жевала ленту, которая все еще была у меня во рту, когда первые волны наступающего оргазма стали подкатывать, я почувствовала, как Дашкин палец проникает в мой узенький анус... Теперь меня уже не пугала боль, я к ней стремилась — в течение последующих 5-ти минут, моя сестра доводила меня до первого настоящего оргазма в моей жизни, орудуя баклажаном и указательным пальцем. Так меня первый раз в жизни под мерный бабулин храп выебала собственная сестра.