Простирается ночь над планетой,

     Заплетаются темные нети,

     В чистоплотно заправленных яслях

     Засыпают безгрешные дети.

     Из пучины, ни кем не понятой,

     На свет звед появляются черти,

     И, Вальпурга святого попомня,

     На поляну спускаются ведьмы...

     Завертелась безумная пляска!

     И в пылу, белокурые бестьи

     Извергают нездешние крики,

     Забывают о всяческой чести!

     Вот одна: ее длинные ноги

     Приукрыты прозрачною пленой,

     А безумно-раскошные перси

     Красотой поражают нетленной.

     Эта дива — чему уж девиться? — 

     Так бесстыдна и горько пророчна,

     Что другим до такого бесчестья

     Опуститься уже невозможно!

     Она медленно ходит, играя,

     От толпы ведунов отделившись,

     Исчезает кудута-то далеко,

     О бесчестье своем забывая.

     Вот идет она садом тенистым,

     Вспоминая о девственных летах,

     И порок ее душит, и сердце

     Изнывает о дивных куплетах.

     Те куплеты услашаны бли

     В незапамятное долголетье,

     От беспечно-красивого змия,

     Превратившего девочку в ведьму...

     Это было под кроною древа,

     Что на это уж больнопохоже.

     Он сорваль белоснежные сети,

     Что скрывали чистейшую кожу.

     Он покрыл, языком обжигая,

     Поцелуями юное тело

     И бесстыдно руками играя,

     Сотворил свое черное дело.

     Был восторг, и любовь была рядом,

     Но в груди отпечаток остался.

     Он впитался опснейшим ядом

     В душу девочки, ведьмы экстаза.

     И с тех пор до последнего смеха

     Он уже не исчеснет куда-то.

     Обреченно-порочная дева

     Всех любя, для себя совращает.