«Человек создан не для того чтобы терпеть поражения.

     Человека можно уничтожить, но не победить его»

     (Э. Хемингуей)

     Вступление

     Для чего создан человек? Этот вопрос навсегда останется загадкой для человечества. Но одно можно сказать точно: мы не зря живём в этом мире. Мы не паразиты, которые просто используют то, что нам дала природа. У каждой особи есть своя миссия, с которой он приходит в этот мир. Кто-то рождён для того, чтобы разрушать, как это ни печально, кто-то для того, чтобы строить. И, как ни горько это осознавать, есть и такие, кто рождён, чтобы убивать, и те, которые здесь, чтобы рожать. Есть люди, которым суждено добиться успеха и жить в своё удовольствие, а есть те, которые всю жизнь будут страдать. Есть те, которым суждено любить, а есть те, которым суждено быть любимыми. Как это ни парадоксально, но это абсолютно противоположные, разные вещи, и несчастен тот человек, который не испытает оба эти чувства, а лишь одно из них. Хотя не мне это решать, не мне рассказывать. Есть в этом мире сила, которая и решает, кто кем родится, кем и как умрет. И только эта сила ставит перед нами трудности, которые мы должны преодолевать на пути к достижению этой заветной, ведомой только ей цели. Но кому-то жизнь делает поблажки, а кому-то приходится терпеть удар за ударом.

     1.

     2002 год

     — Маришка, а я тебя всё равно догоню.

     — Ноги ещё не выросли, чтобы меня догнать.

     — Ну и что? Зато я их могу быстрее, чем ты, переставлять, и падать не так высоко.

     — Эй, вы там! Смотрите мне, а то опять шишки понабиваете.

     София смотрела на своих чад и не могла нарадоваться. Маришка такая взрослая стала, хоть ещё и девчонка. А Максим... маленький, но настоящий мужчина, весь в отца. Уже видно, что будет такого же высокого роста, что у него будут такие же светлые волосы, как у него, такие же серые глаза...

     С такими мыслями и с блаженной улыбкой на лице она сидела на крыльце дома и довязывала любимому сыну обещанный шарф. До зимы было ещё далеко, но малыш сделал такое ангельское личико, когда просил его связать, что Соня решила начать сейчас, в августе.

     — А вот и мы, — радостно воскликнул высокий стройный блондин, подходя ближе к Софье.

     — Мы всё купили и готовы к пикнику, — дополнила его худенькая, среднего роста девушка.

     Это была самая старшая из детей семьи Громовых. В отличие от младших, которые были похожи на отца, Кристина будто была копией своей мамы: невысокая, с точёной фигуркой, прямым аккуратным носиком, каштановыми волосами и ярко-зелёными глазами.

     — Вы мои умницы! Быстро справились. Мариша, Кристи, пошли, будем складывать корзину, и в путь. Вить, можешь укладывать покрывала.

     — А мне что делать, мам? Я тоже хочу вам помочь, — подбежав, спросил Максим.

     — Мой ты помощник, — Соня ласково улыбнулась и потрепала парнишку с длинными волосами по голове. — Мы пока сами, а ты потом поможешь огонь папе развести.

     — Ла-а-а-дно, — весело протянул паренёк и побежал делать любимое дело: играть с Мухой — их собакой.

     Виктор с Соней любили всех своих детей одинаково, но Максима они иногда баловали, что, естественно, вызывало бурю эмоций у Марины и только смешки у уже понимающей всё Кристины.

     ***

     Родители познакомились в очень юном возрасте, когда Вите было всего девятнадцать, а Соне на год меньше. Всё было как в романах или сериалах. Только не так красочно и жизнерадостно, а со всеми теми ямами и горбами, которые случаются на жизненном пути. Через год после знакомства они поженились, и родилась Кристи. Они жили в городе, работали оба на заводе и были в то время счастливы. Но, как и жизнь многих в то время людей, счастье кончилось, когда наступил кризис. нет, денег нет. Громовы переехали в деревню. Перебивались случайными заработками и жили на те деньги, которые получали за огородину.

     Вскоре Соня узнала, что беременна вторым малышом. Нельзя точно сказать, какие чувства были у них. Это и радость, и растерянность, и страх. Масла в огонь подливала мама Сони, которая ужасно не любила зятя. Она говорила: «Соня, подумай, зачем тебе этот хмырёнок. Вы же и так еле концы с концами сводите. Вы тут все с голоду издохнете. Этот козёл даже на работу нормальную устроиться не может». Подобные лекции Соня выслушивала каждый раз, когда её мама приезжала в гости. София тогда смеялась и говорила, что не удивляется, откуда берутся анекдоты про тещу и зятя, ведь только из её жизни можно было книгу подобных шуток написать, хотя Виктор никогда ничего против Марии Степановны не говорил, даже когда слышал очередную колкость в свой адрес.

     Когда Соня забеременела в третий раз, было то же самое, но она была непоколебима и на очередные слова мамы сделать аборт она ответила: «Я не буду убивать своего сына». Соня была уверена, что родится долгожданный сын. Так оно и случилось.

     Не теряя своей любви и желания быть счастливыми, Громовы всё-таки добились успеха. У них теперь большая ферма, много рабочих и такое долгожданное счастье. Вот и сегодня они собрались всей семьёй на пикник. Ведь пока есть возможность быть рядом с родными, нужно использовать каждую секунду.

     ***

     — Пааап, а вы сосисок купили моих любимых, с сыром? — ласковым голоском пролепетал Максимка.

     — Ой, ёлки, извини, солнышко, я забыл. Давай в другой раз, ладно?

     — Так, никакого другого раза, — вмешалась Соня, — здесь же недалеко, сейчас схожу и куплю ему сосисок. Вить, ну я же тебе список написала. Вот чем смотрел, а?

     В её голосе не было и капли укора. Её «нотация» была лишь формальной, и та с улыбкой. Соня вообще была жизнерадостным человеком. Её очень любили соседи и коллеги на работе. Последние несколько лет она работала учителем в школе. Виктор убеждал её в том, что ей не нужно идти работать, ведь их семья достаточно обеспечена, но Соня была упрямая и с фразой: «Я не могу сидеть дома. Хочу реализовываться. Зря я, что ли, пединститут закончила?» — первого сентября пошла работать учителем математики...

     — Ну ладно, а мы проверим, ничего ли не забыли, — согласился Виктор и удалился к машине.

     Прошло уже около часа, а Сони всё не было.

     — Пап, что-то мамы долго нет, — подошла к отцу Кристина.

     — Да не переживай. Наверное, опять тётю Веру встретила, и разговаривают на дороге.

     Виктор знал свою жену, как никто. Она ужасно любила поговорить, но так как сплетен не переносила на дух, с местными соседками ей это плохо удавалось. А Вера, её коллега, начитанная и умная женщина, могла поддержать любой разговор и тоже не особо любила перемывать местным косточки. Живёт она как раз у магазина, и Соня часто её там встречает, когда идёт за покупками; таким образом, её «на пять минут» перерастает в полчаса, а то и в час.

     Максим и дальше продолжил мучить собаку, а девочки ждали в своих комнатах прихода мамы.

     — Макс, возьми трубку, — прокричал из гаража Виктор, когда услышал телефонный звонок.

     Парнишка прытью подбежал к аппарату и тоненьким голосом ответил:

     — Алло, я слушаю.

     — Это дом Громовых?

     — Да, он самый, а Вам кого?

     — Это из больницы. София Громова попала под машину, спасти её не удалось. Приезжайте, забирайте тело.

     Трубка с грохотом была поставлена на место, а парнишка присел у стола, обхватил ноги руками, пытаясь убедить себя, что это чья-то глупая шутка и мама скоро придёт, и они вместе, как и планировали, поедут на пикник. Но его мысли снова прервал телефонный звонок.

     На этот раз трубку взяла Кристина. Это снова звонили из больницы. Так как они не услышали ничего в ответ, им надо было удостовериться, что сегодня кто-то приедет.

     О том, что было дальше, нет смысла рассказывать. Максим не заметил, как его затолкали в машину, и они на бешеной скорости поехали больницу. А там уже был разговор с врачом, опознание....

  Конечно, младших не было при этом всём. Виктор вышел из больницы, молча сел в машину и тронулся с места, и только Максим, который сидел на переднем сидении, видел, как по щекам папы стекают слёзы. В салоне была тишина, все молча плакали. Они не знали, что же будет дальше, как они переживут похороны и будут жить без неё.

     Сами похороны были ужасны. Крики сына и дочери, обмороки, уйма народу. Лишь Виктор пил стакан за стаканом, пытаясь хоть как-нибудь унять ту жуткую боль, что была у него в груди. Как теперь жить, он не знал. В душе была лишь пустота и желание забыться.

     2.

     2004 год

     — Отдай бутылку, зараза, — Виктор с криком гнался за Мариной, которая отобрала у него очередную бутылку.

     — Папа, хватит пить. Сколько можно? Смотри, что с фермой. Она же в упадке полном, — на ходу пыталась успокоить его дочь.

     — Да мне наплевать на неё. Мне ничего не нужно. Отдай, — не прекращал он.

     — Папа, хватит уже, — в разговор вмешался Макс, схватил его сзади за плечи и с огромным усилием повалил на землю. — Марина, неси верёвку.

     Хоть Максим и был ещё юн, но он был крепким парнишкой — подкачанным, высоким, загорелым.

     После смерти матери отец начал пить. Ферма начала приходить в упадок. Так как платить зарплату работникам у них не было возможности, то дети большинство работ выполняли сами. Виктор постоянно был в запоях, и место главного мужчины в доме было предоставлено Максу.

     Марина бросила бутылку и молниеносно принесла верёвку. Они оба навалились на отца и в очередной раз его связали. Почему в очередной раз? Да потому что если он перепивал, то начинал драться. Кристина не раз ходила с синяками из-за него. Марина умудрялась убегать, Максим мог дать сдачи или увернуться, а Кристина говорила всё в лицо и не хотела уступать. Когда Виктор трезвел и с трудом, но вспоминал, что наделал, то просил у Кристи прощения на коленях. Но надолго ли? На следующий же день он снова нажирался, как лось, и творил то же самое.

     В последнее время он не трогал старшую дочь. Причиной этому был её парень. Стас был старше Кристи на шесть лет. Он служил в милиции и был довольно крепко сложен. Он пару раз присутствовал при таких семейных разборках и забирал отца в милицию на пятнадцать суток. После таких профилактик он был как шёлковый около месяца, а потом всё начиналось сначала.

     — Алло, Кристина, мы с Максом папу снова связали. Ты когда с работы будешь? Да? Предложил переехать? А ты что? Неужели ты уйдёшь от нас? А, ты ещё ответа не дала? Ну, правильно. Как мы тут без тебя? Ладно, тут отец в кухне летней спит. Мы к бабушке с Максом. Там нужно ей помочь, картошку копать.

     После смерти Софии её мама переехала жить в ту же деревню, что и они. Она первое время помогала им с делами фермы. Они с Виктором и так не любили друг друга, а теперь вообще чуть ли не воевали. После очередной ссоры Виктор послал тёщу во всем известное место, и она больше не приходила к ним. Внуки приходили к ней в гости. Но назвать Марию Степановну хорошей бабушкой было нельзя. Она всегда держала дистанцию с внуками, и ласкового слова или объятий от неё дождаться было невозможно...

     — Бабушка, мы закончили. Мы голодные до ужаса. Есть что покушать? — звонким голосом проговорила Марина.

     — Ох, у меня только яйца в холодильнике. Идите, пожарьте их себе, — ответила женщина и ушла к себе в комнату.

     — Ну, яйца так яйца, — выдохнул Максим, — неси, Мариша, сковородку, что ли.

     Марина начала искать сковородку, но там, в тумбочке, где она обычно лежала, её не было.

     — Макс, её нет здесь. Посмотри в кладовой.

     — Нифига ж себе! — выкрикнул Макс, когда открыл дверь кладовой. — Марина, посмотри.

     В кладовой стояли консервы, разнообразные крупы, тушёнки и припасы. Марина и Макс стояли у кладовки и только переглядывались.

     — Пошли отсюда. Я больше жрать не хочу, — не выдержал Макс.

     Они решили уйти, не попрощавшись. Однажды они зашли в бабушкину комнату после работы, чтобы сказать до свидания, но оказалось, что разбудили её, и тогда им было что послушать. Они люди умные и учатся на своих ошибках. Теперь, если бабушка была у себя в комнате, они к ней не заходили.

     Когда они уже собирались выйти из дома, услышали:

     — Стойте, паразиты. Стойте, воры.

     Ребята переглянулись и непонимающе посмотрели на бешеную бабулю.

     — У меня... там... деньги лежали. А ну отдавайте. Я вас ещё в милицию сдам, сволочи.

     — Бабушка, уймитесь, не брали мы у вас денег, — начала оправдываться Марина.

     — Мариша, не говори ей ничего, мы не виноваты, небось снова забыла, где оставила, — сказал Макс и направился к выходу.

     — Ты какой же, как твой отец, обалдуй. Все вы — его отродье. Вы виноваты, что моей девочки нет в живых, — не унималась бабка.

     — Ты хоть понимаешь, что говоришь? Да мне нафиг не нужна твоя картошка грёбаная. У меня и дома есть, над чем корячиться, так ещё и у тебя здесь. Ты нас больше не увидишь. Понятно? Сама тут делай всё.

     — А те сто рублей вы мне всё же вернёте, — крикнула она вдогонку.

     Марина уже хотела выйти за калитку, как вдруг увидела на траве скомканную бумажку. Да, это были те самые сто рублей. Видимо, они просто вылетели у бабушки из кармана. Марина вернулась, подняла купюру и под пристальным, уже понимающим, что наделала, взглядом бабушки отдала ей деньги.

     — Вот, бабушка. Теперь ты точно нас не увидишь, — проговорила девушка и поспешила поскорее уйти.

     Ребята слышали, что им что-то кричали в ответ, но внимания не обращали. Слишком многое на них навалилось. Они уже знали, куда нужно идти, если надо за что-то заплатить, знали, как продавать и выращивать овощи, и не забывали, что им нужно ходить в школу, а Кристи на работу.

     Брат с сестрой шли домой молча. Был уже вечер, Кристина должна была быть уже дома. Но, завернув за угол, они увидели старшую сестру с её парнем.

     — Крис, а ты почему не дома? — полюбопытствовала Мариша.

     — Да вот, со Стасом задержалась. Я уже иду. Всё, пока, милый, — и, поцеловав парня в щёчку, она быстро пошла догонять родных.

     Дверь на летнюю кухню была открыта, что немало удивило ребят.

     — Я же закрывал, Мариш, — посмотрел на сестру Макс.

     — Да, я же помню. Неужели развязался? — удивлённо сказала Марина и пошла смотреть, там ли отец.

     На кухне его не было. Тогда пришедшие пошли в дом, обошли все комнаты, осталась только спальня мамы с папой. Когда они вошли в неё, то застыли, как каменные статуи. На кровати был отец, почти голый, а рядом в таком же одеянии какая-то женщина.

     — Ооо, миллые мои... при... шли. Познакомьтессссь, это вашшша новая ма... ма, — заикаясь, еле выговорил Виктор.

     — Ах ты, сволочь, — первая не выдержала Кристина. — Пошла вон отсюда, шалава, — перешла она на крик.

     Кристи схватила за волосы не очень трезвую барышню и, стащив её с кровати, ударила по лицу.

     — Что, не успел похоронить одну, уже другую в дом привёл? У нас одна мама. И ты её нам никем не заменишь, тем более какой-то потаскухой, — с этими словами она выволокла женщину из комнаты, несмотря на её вопли и крики.

     — Не смей её трогать. Она меня любит. Она меня развязала, когда родные связали и бросили, — еле встав с постели и пошатываясь, подошел он к Кристине.

     Марина и Максим уже знали, чем такие ссоры заканчиваются, и Макс подбежал к отцу, перехватывая уже поднятую руку, а Марина стала уводить кричащую отцу всякие гадости Кристину.

     — Я больше не останусь в этом доме. Лучше умереть, чем иметь такого отца. Ты ничтожество. Посмотри, что ты сделал с собой, с фермой? — кричала неугомонная Кристи.

     — Да лучше бы ты умерла, а не твоя мать! — выкрикнул в ответ уже слегка протрезвевший Виктор и в ту же секунду понял, что сказал.

     В ответ он получил пощёчину от того же Макса и упал на диван.

     Ребята вышли из комнаты и закрыли её на ключ. Отец бы больше не полез драться, но дать ему час-другой для того, чтобы ...   пришёл в себя, надо было...

     — Алло, Стас, я согласна. Я согласна, чтобы мы жили вместе, — плакала и говорила по телефону старшая сестра, — да, забери меня отсюда сейчас. Пожалуйста...

     Плакали обе сестры. Макс же себе этого не позволял. Он мужчина, ему это не позволено. Так учила мама.

     Смерть Софии очень изменила её дочерей и сына. Они стали более стойкими, выносливыми, смелыми. Главное, что они никогда не делали, так это не ссорились между собой. Они — единственная ценность, что у них была. Они не имели права терять друг друга.

     Кристина всё же переехала к Стасу. Нет, она не бросила младших. Стас жил в городе и там помог ей найти работу получше. Так она смогла помогать Марине и Максу. Через год Марина уехала учиться в тот же город, где жила Кристина, и даже какое-то время жила у неё. А вот Максу пришлось терпеть ещё годик, ведь ему нужно было закончить школу, после чего он тоже смог бы немножко расправить крылья и не переживать о том, что отец сожжёт дом, когда они там будут спать.

     3.

     2008 год. Москва

     — Меня не волнует, где ты возьмёшь модель! Заказчики подгоняют. Ты мой ассистент или кто? Так, ничего не хочу слышать! Чтобы завтра на съёмке была модель.

     Подобный крик стоял в офисе многоэтажки с самого утра. И если подчинённые этого парня чуть ли не прятались под столы от шефа, то мимо проходящие барышни чуть ли шеи себе не сворачивали, когда смотрели на него.

     Ещё бы! Это был высокий стройный черноволосый парень с идеальными чертами лица, с чёрными, как уголь, глазами. Когда он сердился, они будто метали молнии. А уж если он был в ярости, то прячься, кто может. О безупречном вкусе в его одежде и говорить не надо. А если учесть то, что он владелец крупнейшего рекламного агентства в городе, то он был ещё и самым желанным женихом. Всё хорошо, если бы он не был геем. Этот печальный для слабой половины человечества факт он не скрывал, и потенциальные невесты, как только узнавали эту подробность его биографии, чуть ли не падали в обморок. Ещё бы им не падать! Такой экземпляр, и не в той команде играет...

     — Алексей Кириллович, можно? — тихим, чуть ли не трясущимся голоском прошептала секретарша.

     В секретари он брал исключительно девушек, так как на работе он предпочитал думать лишь о работе. А так как Алексей любил людей красивых, то он сам себе не позволил бы взять в помощники мелкого прыщавого пацана. Соответственно, если на девушек его внимание абсолютно не распространялось, то и служебных романов возникнуть не могло. Алекс знал, что большинство его подчинённых по нему сохнут, но ему от этого не было ни холодно, ни жарко. Признаться откровенно, никто из них не посмел бы приблизиться к нему, а если посмел бы, то пошёл бы на биржу труда. Но, на удивление, с виду строгий и даже грозный Алекс был уважаемым человеком в фирме, и подчинённые его не только боялись, но и уважали. Согласитесь, сейчас мало таких руководителей, которым удаётся совместить и то, и другое.

     Алексея Золотарёва все знали исключительно как человека делового. Он всегда был на месте вовремя, не терпел опаздывать сам и чтобы опаздывал кто-то. Он был требователен к подчинённым. «Если делать — то хорошо, а если делать плохо, то лучше не делать вовсе», — эту фразу он всегда говорил и сотрудникам, и друзьям, и родным...

     — Да, — из него вырвался чуть ли не рёв, но, взяв себя в руки, он посмотрел на испуганную Юлю и продолжил уже спокойно: — Что там, Юль?

     Девушка незаметно расслабилась, когда по интонации шефа поняла, что он уже немножко успокоился, и вошла в кабинет.

     — Я пришла напомнить, что у Вас завтра встреча с заказчиками рекламы мужских духов.

     — Ох, Юлечка, я прекрасно помню об этом; может, и забыл бы, но так как нет модели до сих пор, то этот контракт мне скоро по ночам будет сниться, — тяжело вздыхая, выговорил Алекс и чуть ли не лёг на диван в кабинете. — Ну да и ладно, кого-нибудь найдём. Что у меня сегодня?

     Девушка облегчённо вздохнула, так как по лежачей позе шефа поняла, что злости у него как не бывало. Алексей хоть и был вспыльчивым, но быстро отходил.

     — У Вас сегодня встреча с акционерами в 13—00 и в 16—00. А ещё вы должны съездить на выездную съёмку для рекламы магазина женской одежды.

     — А без меня там не справятся? Так не хочется... — потянулся на диване и развалился там уж совсем лениво директор.

     — Алексей Кириллович, — улыбнулась, увидев такую картину, Юля, — Вы же знаете, что они наши постоянные клиенты. А в этот раз они захотели Марину Астахову для летней коллекции.

     — О, Боги! — подняв руки вверх, воскликнул парень. — Почему опять она? Несмотря на её зверский, стервозный характер, её все хотят.

     — Она всё-таки лучшая, — пожимая плечами, ответила Юля. — Но всё же только Вы сможете её усмирить. Иначе она снова сорвёт съёмку.

     — Ладно, ехать-то куда? — нехотя, но всё-таки поднялся он с дивана.

     — За город, к лесопарку, — ответила Юля и прикусила губу, догадываясь о реакции шефа.

     — Куда?! Это же через весь город! Ну почему Сева всегда выбирает места для съёмок так далеко?

     Юля только пожала плечами. Ведь оба они знали, что Севастьян — отличный фотограф, и уж если он решил снимать там, то это действительно то, что нужно.

     — Ладно, Юль, можешь идти.

     Как только девушка вышла из кабинета, Алексей снова улёгся на дивани, достав телефон, набрал нужный номер. После нескольких гудков ему ответили. Но как ответили...

     — Ты сволочь, Золотарёв, ты знаешь об этом? — кричал женский голос в трубке.

     — Сестрёнка, милая, ну не ори. Ты мне так маму сейчас напоминаешь, — с улыбкой на лице попытался успокоить он сестру.

     — Ты паразит. Ты специально, да? Оставил меня здесь с родителями одну... — не унималась родственница.

     — Так, Тори, не сердись на меня. Ну прости, солнышко, ну помирись ты с родителями. Сколько можно?

     — Они не хотят принимать Юру, и ты это знаешь. И пока они не смирятся с моим выбором, я в тот дом не вернусь!

     — Ну вот. Сказала, как отрезала, — не смог сдержаться Алекс. — Ты представь себя на месте родителей. Сын — гей, а любимая дочка решила выйти замуж за инвалида.

     Алексей не читал нотаций сестре, и говорил он всё это, улыбаясь. Он и так знал, что ей тяжело быть в ссоре с мамой и папой. Но и жениха она тоже очень любила. Да и Алексу нравился Юрка. Он был компанейский парень, весёлый, перспективный бухгалтер, довольно симпатичный, высокий, если бы не одно «но». У него была врождённая гипоплазия — недоразвитость кисти руки. Собственно, поэтому его и не хотели в зятья старшие Золотарёвы. Юра же очень любил Викторию, она тоже в нём души не чаяла, даже ушла из дома из-за него. Алекс видел это и был единственным членом семьи, который поддержал Вику, или, как он её ласково называл — Тори...

     — Не меняй тему! — снова крик. — Я тебя убью! Как ты мог так сделать? Три дня я одна буду слушать их нотации.

     У Золотарёвых был юбилей, 30 лет со дня свадьбы. Должны были приехать практически все родственники и уйма знакомых. И злость Виктории была оправдана. Её сначала замучают родители нотациями, а на самом празднике — гости расспросами, когда же они будут гулять на её свадьбе.

     — Тори...

     — Не называй меня так! Я на тебя злюсь, — уже спокойнее ответила Виктория.

     — Виктория Кирилловна, простите меня великодушно, ибо не специально я так сделал. Ваше Величество ведь знает, что должны ко мне приехать купцы заморские, и не встретить я их не мог.

     — Клоун, — уже смеясь, выговорила Вика. — Ладно, прощён... великодушно. Сам-то как? Как там твои ухажёры?

     — Эй, ухажёры у девушек, — обиженно проговорил парень.

     — Ну прости, прости. Как твои... Стоп, а кто тогда? Если не ухажёры?

     — Ай-яй-яй... Тори, ты человек, который знает четыре иностранных языка, а подобрать нужное русское слово не можешь, — не удержался, чтобы не подколоть сестру, Алексей.

     — Ладно, не пытайся меня пристыдить. Могу подобрать,...  

      просто среди них нет приличных. Потому что у тебя их такое количество, что я даже не знаю, как их называть.

     Вика была права. Алексей не хотел серьёзных отношений, и его парни были лишь однодневками. Максимум продолжительности отношений равнялся у Алекса полугоду. Сожителем же его тогда был тот самый Сева, который работал фотографом в его фирме. Разошлись они мирно, так как оба поняли, что супружеская и моногамная жизнь не для них. Теперь они были хорошими друзьями и только.

     — Ну что я могу сделать, если они сами ко мне липнут. Вот такой я неотразимый и невъебенный во всём, — гордо произнёс Золотарёв.

     — Моя ты скромняжка. И не стыдно тебе?

     — Ни грамма. Мне только двадцать восемь лет. Хочу пожить. Почему я не могу взять от жизни больше? Ты вот вообще скоро домохозяйкой станешь, нарожаешь кучу детей и будешь борщи варить.

     — Так, никто ещё про пополнение и не думает. Не каркай тут. Пока замуж не выйду, рожать не буду.

     — А замуж ты не выйдешь, пока родители не согласятся. Это замкнутый круг, сестрёнка.

     Алекс услышал тяжёлый вздох в трубке, и ему стало очень обидно за сестру. Ведь она правда хотела малышей, и замуж хотела. Но такое у неё было воспитание. Она хотела красивую свадьбу, белое платье и малыша через девять месяцев. Всё как в сказке. Но жизнь не сказка, как ни крути.

     — Ладно, милая, всё наладится. Мне нужно бежать. У меня встреча сейчас. Я потом ещё позвоню тебе. Маме и папе привет передавай.

     Алексей положил трубку, потянулся и с фразой:

     — Ой как же не хочется... как не хочется... Но нужно идти руководить, — встал с дивана и нехотя поплёлся в конференц-зал.

     4.

     — Делоне Роббер — французский художник, создатель стиля «орфизм». Родился в Париже 12 апреля 1885 года в аристократической семье. Оставив в 1902 году колледж, посещал частные уроки живописи, решив стать театральным живописцем. Испытал влияние неоимпрессионизма Жоржа Сёра, а также теории цвета, разработанной физиком Шеврейлем. В 1910 женился на...

     Высокий довольно пожилой профессор нудно и монотонно излагал лекцию. Его голос звучал настолько спокойно, без какой-либо интонации и настроения, что студенты были готовы выть от скуки. Занимались они кто чем, пользуясь тем, что у преподавателя линзы в очках были толщиной с палец и на расстоянии вытянутой руки он видеть ничего не мог. Кто-то болтал с соседом, кто-то метал самолётики, кто-то рылся в телефоне. В общем, типичная ситуация, когда преподу тупо наплевать на то, слушают ли его, ведь героем он будет на экзамене, а студентам тупо наплевать на того Делоне Роббера, о котором он рассказывал.

     И только один человек, сидящий на заднем ряду, пытался что-то записывать, прислушиваясь к словам преподавателя.

     — Макс, ты вот на ботана совсем не похож, зачем тебе эта хрень, — спросил сидящий рядом Берт.

     — Я на экзамене снова вас обую, как школьников, — ухмыльнулся Макс и продолжил писать. — Да и послушать интересно.

     — Ой, да ну... Жил, рисовал, женился и умер. А мы вот должны теперь всё это слушать. Нафиг оно мне, хватит того, что я рисовать умею, зачем мне знать, на ком женился этот... — парень немножко замялся, вспоминая имя художника.

     — Делоне, — Макс решил не утруждать мозг друга и подсказать ему.

     — Да, именно. Я вот чего у тебя спросить хотел. У тебя какие планы на лето?

     — Да никаких. А что, есть предложения?

     — Деньги нужны?

     — Пф, спрашиваешь! — наконец-то оторвавшись от конспекта, Макс заинтересованно посмотрел на друга.

     — Ну вот, если я что-то просто говорю, то ноль внимания, а если речь зашла о деньгах... — наигранно, с обидой в голосе начал Берт.

     — Роберт, ближе к делу, — прервал его Макс, зная, что сейчас услышит.

     — Никогда меня так не называй, понял? — громко возразил парень.

     — Роберт Пучинский, может, будете потише себя вести! — сделал замечание преподаватель.

     Максим зашёлся от смеха, а Берт лишь побагровел от злости. В тот же момент прозвенел звонок, и все пулей, забыв о сонливости, начали собирать свои вещи.

     — Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня так называют.

     — Слушай, вот что здесь такого. Твои родители тебя так назвали...

     — За это я им уже 18 лет «спасибо» говорю. А ты меня так чтобы не называл. Ты мне друг или кто?

     — Ладно, ладно. Всё, извини. Так что ты там говорил...

     — А, да; работа есть на лето. У меня дядя занимается ландшафтным дизайном, и ему на сезон нужно много рабочих. Ты как?

     — Конечно, я согласен. Когда начинать?

     — Пока не закончатся экзамены, будем приходить после пар, а потом с семи до десяти вечера. Воскресенье выходной. График жёсткий, зато платит дядя Коля хорошо.

     — Да мне не привыкать. Когда едем?

     — Вот с понедельника и начнём. Там какой-то тип ему крупный заказ сделал. Там домище такой, я на фотках видел, и машина у него...

     Берт продолжал говорить, но Макс его уже не слушал. Он планировал, что ему важнее всего купить. Новый холст и краски. Но ещё ему нужен был другой телефон. И не потому, что этот вышел из моды, а потому, что старый ремонту уже не подлежал. А ещё нужно помочь Маринке, ведь у неё в этом году выпускной. Мало того, что нужна куча денег на банкет, так ещё платье, причёска, туфли... Ох уж эти девушки! Кристи помочь не может. У них ведь пополнение в семье скоро будет со Стасом. Отец постоянно пьяный, так что от него толку мало.

     Парни вышли из здания и разошлись в разные стороны. Берт, как всегда, поплыл к очередной красавице, а Максу сегодня хотелось просто поскорее лечь спать. Мысли витали где-то в облаках. Он придумывал эскиз для экзаменационной работы, которую уже надо было сдавать через неделю, а он ещё и не начинал его. Но проблемой это для него не было. Он мог нарисовать то, что хотел, и за ночь, главным было уловить идею. А она, как назло, никак не приходила.

     — «Так, зелёный ещё мигает, проскочу», — подумал Макс и рванул переходить дорогу.

     ***

     В машине играла негромкая музыка. Солнце светило ярко, да и после встречи с акционерами настроение у Алекса было отличное. Его чёрный BMW будто парил по дороге. Алекс очень осторожно водил и бережно относился к своей машине. Но на этот раз ему пришлось немножко поспешить, потому что в том разговоре с Севой на него наорали и со словами: «Если ты сейчас же не притащишь свою задницу сюда, то я эту курицу убью», — бросили трубку. Зная, что Игорь привык сдерживать своё слово, Алекс торопился прибыть поскорее...

     Звук торможения колёс, крики прохожих, огромные глаза парня, резко остановившего посреди зебры, и глухой удар...

     ***

     Высокий черноволосый парень с изящными чертами лица и тёмно-карими, почти чёрными глазами смотрел на лежащего на дороге парня и что-то громко ему кричал. Макс невольно засмотрелся на него и даже не заметил, что его зовут.

     — Жив? Эй, парень! Жив, спрашиваю? — держа голову Макса, дрожащим голосом спрашивал Алекс.

     — А? Что? Вы кто? — не успев всё-таки до конца прийти в себя, спросил парень.

     — Жив, слава Богу. Кто, кто? Танк блин, который тебя переехал... — тараторил Алексей и одновременно помогал Максиму подняться на ноги. — Что же ты не смотришь на дорогу? Жить надоело? — поняв, что с парнем всё в норме, начал Золотарёв.

     — Вообще-то там ещё зелёный горел, когда я переходить дорогу начал, — стал оправдываться пострадавший.

     — Зелёный уже мигал, а это значит, что идти уже нельзя.

     — Да, но и ехать нельзя тоже. Сами вон правила нарушаете, а люди страдают, — стоял на своём Макс.

     — Не, ну нормально, да? Сам мне под колёса выпрыгнул, и я виноват? — задал вопрос в никуда Алекс и направился вслед за хромающим парнем. — Куда пошёл? Давай я тебя в больницу отвезу.

     — Обойдусь без вашей милостыни. Думаешь, что если у тебя тачка крутая, то ты можешь правила нарушать? Ты думаешь, тебе всё позволено? Да вам, козлам таким, надо рожи чистить. Уроды! — выпалил парень и похромал в сторону дома.

...  

     Алекс с квадратными от услышанного глазами стоял и только смотрел наглецу вслед. Потом, спустя некоторое время, он всё-таки сел в машину и, матерясь себе под нос, рванул с места. В его голове не укладывалось такое отношение людей друг к другу. Как можно отказываться от помощи, если она действительно нужна? И как можно так задуматься, что не заметить машину? И почему он, собственно, не тряхнул этого парня пару раз за плечи? Чисто для профилактики, чтобы тот знал на будущее, как нужно переходить дорогу? И почему у него не нашлось, что ответить этому молокососу?

     У Макса же в голове были совсем другие мысли. Перед глазами почему-то оказалась мама. Ему казалось, что он пережил всё, что в тот момент пережила она. Панический страх, ужас сковали тело. Ноги стали будто каменными и не могли даже подогнуться. Глаза не закрывались, а лишь ещё больше округлились, когда перед ними с визгом затормозила машина. Как же он ненавидел таких водителей! Из-за этих сволочей погибают люди тысячами, и в большинстве случаев им за это ничего не бывает. Тот ублюдок, который сбил Софию, даже не соизволил остановиться. Со слов очевидцев было выяснено, что это была шикарная, дорогая машина, но её номеров никто не успел запомнить. Максим не знал, кто это был, но всем сердцем ненавидел этого человека. В его воображении вырисовался обобщающий портрет такого зажравшегося деньгами мужлана, который не знал, куда деть лишнее бабло, и который сравнивал простого человека с беспомощным муравьём.

     Для себя мысленно этот парень поставил цель: добиться таких же успехов, разбогатеть и найти всё-таки того подонка, который убил мать. Но, как реалист, он понимал, что в этом жестоком мире он не сможет сделать это один.

     5.

     Машина плавно въехала на территорию парка. Густые кроны клёнов делали из аллеи тёмный тоннель. Алекс уже был в предвкушении разговора не из приятных, но, увы, избежать его не получалось. Правда, благодаря случаю на дороге, настроение у нег было боевым, и он бы сейчас не дал себя в обиду никому.

     Ещё некоторое время Алексей не спеша ехал по аллее, пытаясь привести в порядок растрёпанные нервы. И вот его взору открылась светлая большая поляна, освещённая ярким солнцем; она была великолепна. Золотарёв мысленно улыбнулся и в очередной раз заметил про себя, что не зря взял на работу Севу.

     Не успев остановить машину, он уже услышал нехарактерное для фотосессии движение. «Пошла жара», — подумал Алекс и вышел из машины.

     Он не ошибся. Картина была великолепна. Высокая стройная брюнетка с волосами почти по пояс вовсю материлась и орала практически на весь персонал. В частности, на Севастьяна.

     — Я не буду сниматься здесь!

     — Да твоё дело — стоять и строить умное выражение лица. Или ты мозги уже вообще краской себе выжгла?

     — Я не крашусь, — чуть ли не визжала девушка, — на себя посмотри.

     — Да я тебе нос на фотках длинный сделаю! Будешь, как Баба Яга.

     — Придурок!

     — Стерва!

     — Педик, — после недолгой паузы, уже не зная, что сказать, выкрикнула Марина, прекрасно понимая, что этим словом она Севу не заденет.

     — Так, ну и что здесь происходит? — встрял всё-таки в разговор Алекс.

     На него сразу посмотрели две пары глаз — одновременно удивлённо, но так по-разному.

     — О, ну как же без тебя? — со стервозной улыбкой фыркнула Марина и направилась в сторону Алексея.

     — Мариш, ну что опять? — решил начать по-хорошему Алекс.

     — Мариш, что опять? — передразнила его девушка. — Не опять, а снова. Сколько можно? Я у тебя что, дешёвая моделька? Да если бы не я, у тебя бы половины заказов не было! Ты посмотри на это. Здесь же сплошные букашки, грязь и антисанитария. Я не могу сниматься в подобных условиях. Так и скажи своему фотографу. И что за причёска? У меня словно гнездо на голове! И я же просила свежевыжатые соки на съёмке, и где они? Мне что, от жажды подыхать?

     Алекс слушал её с наигранным вниманием и пытался не зарядить ей конкретную такую пощёчину, чтобы остановить тот словесный понос, который у неё начался. Но, поскольку воспитание ему не позволяло бить женщин, он вынужден был решать всё мирным способом.

     — Значит, так, — не выдержал и немного повысил тон Алексей, — если ты сейчас не закроешь рот, то я тебя уволю и сделаю так, что тебя ни одно агентство не возьмёт. Будешь уборщицей подрабатывать. Это место выбрал наш лучший фотограф, и ты должна его слушаться. И ещё, ты что, стилист, что собираешься решать, какая у тебя должна быть причёска? Твое дело — позировать для фотографа. Будь ты даже голая, ты должна вести себя нормально. Ты профи или кто?

     Со стороны звучало грубо, но по-другому до неё не доходило. Марина прекрасно понимала, что Алексей, если бы захотел, свободно мог воплотить в реальность свои угрозы, и тогда ей уж точно придётся несладко.

     — Пф, грубиян! — психанула девушка и, резко повернувшись, выкрикнула: — Ну, чего расселись? Мне нужно макияж поправить.

     Алекс лишь улыбнулся, потому что знал, что у Марины со злости получаются обалденные фотографии. Она пытается доказать, что лучше неё нет никого, что однозначно идёт на пользу им обоим.

     — Привет, мой спаситель! — наконец, подошёл к Алексею стоявший в стороне и улыбающийся во все тридцать два зуба Сева.

     — Привет, — улыбнулся Алекс. — Почему спаситель?

     — Ну как почему? Ты меня только что от тюрьмы спас. Мне же за убийство этой курицы не меньше пятнадцати лет дали бы.

     — Но-но, — пригрозил ему шутливо пальцем Алекс, — какой бы стервой она ни была, но всё же на неё больше всего заказов. И она была права, когда говорила, что приносит нам чуть ли не половину прибыли.

     — Но ей об этом знать не обязательно, — чуть обиженно перебил его Севка. — Ну и хрен с ней. Ты как? Когда новоселье?

     — Да вот думаю, что неделька-другая, и можно будет въезжать. Там только ландшафт остался.

     — Ммм, круто! Погуляем? — обнял Алекса за талию друг.

     — По-любому! — ответил Ал и шутливо хлопнул того по попе, таким образом давая понять, что нужно начинать съёмку.

     Алекс ещё некоторое время смотрел на то, как невысокий, вроде ничем не примечательный парень бегал вокруг Марины и щёлкал фотоаппаратом. Сева был от природы рыжим, и это ужасно ему не нравилось. Всеми возможными способами он скрывал и выводил веснушки, красил волосы в иссиня-чёрный цвет. Делать это ему приходилось часто, поскольку он не хотел допустить, чтобы даже один человек узнал его истинный цвет волос. В компании его настоящую сущность знал только Алекс, но Сева пригрозил его убить, если тот кому-то расскажет правду, и Алекс с улыбкой на губах клятвенно пообещал держать рот на замке. Эти двое знали друг о друге больше, чем кто-либо из их семьи. Гораздо больше...

     6.

     «Терпеть не могу утро», — думал Максим, вытягиваясь на постели в утро понедельника.

     Сегодня у него первый рабочий день. Тяжёлая работа его никогда не пугала, и слов «не хочу» или «лень» парень не знал. Для него существовало «надо», и это слово перечёркивало два предыдущих.

     Всё же этим «надо» он заставил себя встать с постели и пойти в душ. Горячей воды, как всегда, не было, и пришлось мыться холодной. «Когда же это закончится?» — прислонившись к стенке душевой, мысленно взмолился Макс.

     В зеркало на него смотрел довольно симпатичный юноша, не очень высокий, не очень подкачанный, с длинной, почти до плеч, стрижкой и светло-русыми волосами. Над правой бровью красовался небольшой шрам — последствие очередной отцовской попойки. Тогда он не успел увильнуть от летящего в него табурета. Зелёные глаза были обрамлены густыми длинными ресницами. Девчонки часто говорили, что его глаза «завораживают». Не очень пухлые губы украшала маленькая родинка в левом уголке. Но это зрелище ему совсем не нравилось, особенно потому, что он с каждым годом он всё больше становился похожим на отца — на человека, который даже не знает, учится ли его сын, и, наверное, даже не помнит, когда у него день рождения....

  Но, благо, когда парень вспомнил об отце и настроение его начало портиться, раздался телефонный звонок.

     — Привет, красавчик! — раздался радостный голос. — Готов к труду и обороне?

     Это был Берт. Иногда Максим удивлялся, как этот парень вовремя появляется в его жизни. Когда он только приехал поступать в универ, у него не было ничего, кроме документов, небольших денег (на первое время) и огромного желания учиться. Друга он встретил, когда на вокзале к нему пристали цыгане и уже норовили обобрать парня, как липку. По счастливому стечению обстоятельств Роберт встречал там свою тётку и заметил сию обычную картину, когда гадалка окучивает только приехавшего парня. Макс и по сей день помнит, как его запястье схватил совсем чужой парень и с криками: «Толяяян! Сколько лет, сколько зим! Как доехал?» — уволок его оттуда. Вот и сейчас он позвонил именно тогда, когда Максу было нужно, хотя тот и не подозревал об этом.

     — Привет, Человек-неожиданность. Как обычно, в хорошем расположении духа? — поздоровался Макс.

     — А то! И с чего это мне грустить? Мы сдали экзамены, и теперь всё оставшееся лето можем отдыхать.

     — Да уж. Отдыхать... Мы что, на Мальдивы едем? Забыл, что сегодня на работу?

     — Да как тут забудешь?! Дядя Коля вчера вечером раз десять звонил и говорил, что если я опоздаю после своих блядок, то он меня кастрирует. А оно мне зачем? Я ещё знаешь сколько барышень не осчастливил?

     — Ты, как всегда, скромен, — улыбнулся Максим. — Но я всё равно рад тому, что ты у меня есть.

     — Фу, ну что за сопли? — перебил его Берт.

     — Сам ты сопля. Я тут говорю, что хорошо, что у меня друг такой есть, можно сказать, душу ему изливаю, а он «сопли»...

     — Ну ладно, ладно, я тоже тебя люблю, — сказал Берт, отходя от смеха. — Всё, неженка, собирайся и выходи, а то опоздаем, и ты будешь виноват в том, что я стану девочкой.

     ***

     «Газель» дяди Коли подъехала к каменной ограде с большими воротами. Парни смотрели на всё, не отрывая глаз, ведь в этом районе города жили богатые люди, и дома соответствовали их статусу.

     — Так, тимуровцы, прошу на выход, — обернулся к ним усатый, довольно упитанный дяденька в белой кепке.

     Дядя Коля был хорошим человеком. И никакой он вовсе и не дядя Берту, просто у него нет своих детей, а Роберта он любит, как своего. Поэтому он и предложил ему с другом подработать, ведь дилетантов без подобного опыта работы он старался не брать.

     — Эй, тимуровцы даром работали, — возмутился Берт.

     — В современном мире ничего не делается даром, мой милый! Значит, вы — современные тимуровцы. И хватит разговорчиков. Взяли ящики из багажника и вышли. Сделаете то, что я вам сказал, и ждите меня, я быстро попытаюсь вернуться.

     Парни стояли у высоких ворот и ждали, когда им откроют. Щёлкнул замок, и к ним вышла женщина лет тридцати-тридцати пяти, видимо, горничная, потому что была в чёрной униформе и в забавной кепочке на голове. «Блин, какие у этих богачей тараканы в голове? — подумал Макс. — Зачем уродовать даму этой робой? Неужели она не может убирать в обыкновенной одежде? Так нет же, нужно поставить клеймо, что ты слуга! Ненавижу этих тварей».

     Женщина впустила парней во двор, и у них автоматически открылись рты. Перед ними стоял не очень большой дом, но очень аккуратно и изысканно сделанный. Стены второго этажа были практически все стеклянные. Входная дверь была украшена изумительной резьбой. Почему-то Максу подумалось, что она ручной работы, настолько тонко был сделан узор. А пройдя чуть дальше, на задний двор, они увидели огромный бассейн замысловатой формы.

     — Вот это хата, — первым не выдержал Берт. — Хорошо быть богатым.

     — Когда как. Давай будем работать, — отрезал Макс; ему сейчас меньше всего хотелось говорить о тех, кого он ненавидел.

     ***

     Ал сегодня был в довольно приподнятом настроении, ведь ещё чуть-чуть, и он сможет переехать из своей съёмной душной квартиры в тихий уютный домик. Алексею, хоть он и был довольно шумной, жизнерадостной и неусидчивой особой, дома хотелось тишины и спокойствия. В последние года два он тайно ото всех хотел какого-то семейного уюта. Но печальный опыт ему этого не позволял. Да, он жил только с Севой, и им крупно повезло, что они остались друзьями, но после того, как они разъехались, Ал начал бояться, что когда он по-настоящему влюбится и начнёт жить с любимым человеком под одной крышей, то будничная рутина убьёт все чувства... Да, вот такие мысли и страхи обитали в голове строгого и невозмутимого, на первый взгляд, парня, и Золотарёв делал всё возможное, чтобы никто не узнал эту его другую сторону.

     «Вот и милый дом, — подумал Ал и вдохнул свежий в сравнении с городским воздух. — И Николай Иванович уже на месте». Алекс заметил стоящую у ворот белую «Газель» и направился в дом. Он уже было хотел зайти в него, но услышал на заднем дворе ужасно заразительный смех. Обычно он не вмешивался в работу персонала. Эскиз ландшафта был разработан дизайнером и одобрен им самим, а значит, на этом его участие в работе было закончено. Стоять над головами у людей он не собирался, ему хватало этого и на работе. Но тут банальное человеческое любопытство взяло верх над принципами, и он всё же решил посмотреть, что там происходит.

     Алекс уже доходил до угла дома, чтобы увидеть источник и причину столь заинтриговавшего его смеха, когда из-за угла послышалась фраза:

     — Макс, включаю, держи крепко.

     Но Ал не обратил на это внимание и уже в следующую секунду, когда всё же завернул за угол, был чуть ли не сбит с ног холодной мощной струёй воды.

     Видок его был неописуем: волосы налипли на лицо, костюм, мокрый практически насквозь, и открытый от неожиданности рот.

     В душе бушевала буря эмоций. Сначала был взрыв ярости, потом Алу стало жутко смешно, когда он понял всю нелепость сложившейся ситуации, а дальше в голове возникла самая логичная мысль: «Как я теперь поеду на работу?». Ведь в этом доме нет чистой одежды... Да что там говорить, здесь вообще никакой одежды нет. Да и откуда ей здесь взяться? Домой заехать он не успевал, а на работе ему нужно было оказаться через час, потому что через два к нему приедут немцы для заключения контракта.

     «Зашибись», — подумал Ал.

     — Капец, — это был Макс, но мысль прозвучала уже в голос.

     Вырвалось у него это, когда Алексей вытер рукой лицо, и парень увидел, кто хозяин дома.

     На лице Макса сменялись растерянность и гнев. Он сам не понимал, почему жутко злился на этого человека. Но парень прекрасно понимал, что если этот дяденька всё-таки на него разозлился, то с работой можно попрощаться. Этого он позволить себе не мог. Зарплаты ещё не было, а расписана она была уже вся.

     — Боже, какие же вы оболтусы! Извините, они не специально, — начал оправдываться дядя Коля, которому изначально повезло лицезреть сию картину.

     Но Золотарёв не сразу услышал всю речь Николая Ивановича, потому что его взгляд упал на слегка перепуганного парня со шлангом в руках. Сказать, что Ал был удивлён, — это ничего не сказать. «Мир тесен», — подумал он, и на лице его появилась практически незаметная, секундная улыбка.

     — Нет, нет, я сам виноват. Парни же кричали. Только вот как я теперь на работу поеду? — наконец, отвлёкся от рассматривания парня Ал.

     — Вы меня простите, но у вас же вся техника в доме есть, и сушилка там есть, наверное, — это уже вмешался в разговор Берт.

     — Молчи, обалдуй! Ты и так уже делов натворил, — рыкнул на него дядя Коля, и Берт спрятался за растущий рядом кустик.

     — Нет, он прав. Я, наверное, так и сделаю, — спокойным голосом и с небольшой улыбкой на губах ответил Ал и направился в дом.

     Парни стояли, как на ковре у директора: с опущенными головами и сложенными на уровне паха руками.

     — Ты откуда знаешь, что там техника вся есть? — шёпотом спросил Макс.

     — Пф, да для меня нет ничего невозможного, — сделав грудь колесом, ответил Берт, но тут же получил конкретный подзатыльник ...   от начальника.

     — Ты чё, в дом лазил? — дядя Коля сложил руки на груди и смотрел на парня злющим взглядом, ожидая ответ.

     — Да нет, Вы чего... там доставка утром была, и я видел, что они заносили. А они же и устанавливают всё, вот я и...

     — Супермен хренов, — прошипел Макс, но уже в следующую секунду пожалел об этом, поскольку получил такой же подзатыльник, как и его друг...

     Ал зашёл в дом, на ходу сбрасывая с себя мокрую одежду. Нервно стягивая прилипшую к телу футболку, он не переставал себя материть за то, что вообще сунулся на тот проклятый задний двор. Теперь ему придётся почти час торчать в полупустом доме в одних трусах, которые, на удивление, чудом остались сухими. Мало того, он ещё и не успеет подготовиться к встрече с партнёрами, и ему снова придётся импровизировать. За словом в карман он никогда не лез, да и на отсутствие смекалки и сообразительности никогда не жаловался, но ему нужно было знать хотя бы самые элементарные условия предстоящего разговора.

     Приступ нервозности Ала прервал телефонный звонок.

     — Алексей Кириллович, здесь немцы приехали, — встревоженным голоском начала Юля.

     — Как приехали? — чуть ли не закричал Ал. — Они же должны только через два часа прибыть!

     — У них что-то поменялось. Они говорят, что если Вас не будет в течение часа, то они уедут.

     Ал со злости бросил телефон куда-то в сторону, но тот, как ни странно, не разбился. Просто Золотарёв никогда не покупал дерьмо, а значит, не так просто было что-то у него сломать.

     В это время Макс пребывал в растерянности. С одной стороны, работа и деньги, которые нужны были ему позарез, а с другой — гордость и ненависть к таким людям. Но, в конце концов, победил здравый смысл, и Максим решил всё-таки пойти и извиниться перед хозяином дома.

     Кухня была в конце длинного светлого коридора, и, с каждым шагом всё ближе продвигаясь к своей цели, парень всё больше начинал жалеть о том, что затеял это. Но вот крики умолкли, и Макс, на свой страх и риск, решил войти.

     — Вы меня извините, я не хотел вас окатить из шланга, — начал парень, опустив глаза ещё до того, как войти в комнату.

     — А, это ты, бешеный... — безразлично посмотрел на него Алекс.

     Макс резко поднял глаза и хотел было возразить парню, но, увидев собеседника в одном нижнем белье, не на шутку смутился. Глаза его моментально округлились, и он резко повернулся в сторону.

     — Почему это я бешеный?

     — Ты чего смущаешься? Мужика в трусах не видел, что ли? — улыбнулся Золотарёв, но решил не смущать парня ещё больше. — Сначала наорал на меня на дороге, а теперь из шланга облил. Мстишь мне?

     — Да я же не знал, что именно Вы выйдете оттуда, — начал оправдываться Макс.

     — Да, ладно... Мне одежда нужна — хоть какая-то, а то менты на дороге неправильно поймут. Есть что? Обещаю простить сегодняшний душ.

     — Ну, есть, но не думаю, что Вам подойдёт...

     — Да у меня сделка срывается, и я даже в бабском платье сейчас готов ехать.

     7.

     Алекс ехал в машине так быстро, как только позволяла ему дорога и инстинкт самосохранения, но первое, что он сделал, когда сел за руль, это набрал номер телефона.

     — Севка, нужна твоя помощь, позарез.

     — Ого, — послышалось на другом конце, — и кто тебя зарежет, если я откажусь?

     — Хватит стебаться! — рыкнул Ал. — Мне не до шуток. Нужно, чтобы ты доставил мне костюм через полчаса в мой кабинет.

     — Зачем? Тебе что, надеть нечего? — непонимающим тоном начал выяснять Сева.

     — Моя одежда испорчена, а через... — Ал немножко замялся, посмотрел на часы, — уже сорок минут я должен встретиться с немцами.

     — Я даже боюсь спросить, почему она у тебя испорчена... — не сдерживая смех, ответил Сева. — Ну да ладно, придумаем что-нибудь.

     Ал был безумно благодарен Севе за то, что всегда, будь это день или глухая ночь, тот мог прийти ему на помощь. «Вот он, настоящий друг», — думал Алекс, когда Сева в очередной раз вытаскивал его из очередной задницы.

     Припарковывая машину, Золотарёв молился Богу, чтобы его никто не увидел. Но если в приёмную через чёрный ход и по лестнице он пробраться смог, то там, мимо глазастой Юли, ему было не пройти. Деваться было некуда, и, сделав лицо кирпичом, он с гордо поднятой головой пошёл к своему кабинету.

     Сева уже сидел в большом уютном кресле Алексея и мирно попивал ароматный кофе, любезно приготовленный Юлей. И вот он — тот, ради кого он, Сева, бегал сломя голову в поисках нормального костюма.

     — Так, ты костюм достал? — сразу выкрикнул Ал в распахнутую им дверь.

     Весь вкуснейший кофе был безвозвратно и беспардонно выплеснут изо рта Севы обратно при появлении этого красавца. Сзади него, в коридоре, стояла столь же обалдевшая Юлия. Ал стоял в голубой майке с принтом «Я в постели зверь!» и милым таким кроликом под надписью, а также в светлых обтягивающих джинсах с рваными коленями. Причём обтягивали Алекса джинсы так, будто они вот-вот треснут по швам, да ещё и коротковатые они были: размерчики-то у него с Бертом разные. В одежду Макса Алексей не влез, так что пришлось её позаимствовать у Берта. Не то чтобы Макс был такой миниатюрный или Алексей такой толстый, просто у Макса штаны были классические, под фигуру, а Берт вечно носил вещи больше на один-два размера. Это, собственно, и спасло ситуацию.

     — Это... что? — наконец, выдавил из себя Сева.

     — Не спрашивай даже! — погрозил Ал пальцем практически у самого носа друга.

     — Не могу, — это уже было сказано сквозь слёзы, потому что не смеяться у Севы реально не получалось.

     — Чего ты ржёшь? — разъяренно фыркнул Алексей, на ходу снимая футболку. — С каждым может быть... Меня из шланга... облили...

     Сева корчился на диване от смеха, держась за живот. Из глаз его градом текли слёзы, и остановить их было выше его сил. Сева даже дома никогда не видел Ала в подобном одеянии. Золотарёв всегда одевался со вкусом и со всей строгостью. Даже будучи студентом, он никогда не носил шорт, футболок с идиотскими надписями и персонажами из мультиков, которые были так любимы его сверстниками. А здесь прямо феномен: высокий такой дяденька-шкаф в слишком приталенной футболке и джинсах чуть выше косточек. Это было что-то с чем-то.

     Сева немного успокоился лишь после того, как в его голову полетела подушка, но то, как Ал начал стягивать с себя немного узкие в бёдрах джинсы, снова заставило его разразиться диким хохотом.

     — Блин, Севка, ну хватит хихикать, как придурок. Ну облили меня из шланга, и это вся одежда, которую мне повезло найти в такие сроки. Иначе ты с немцами сейчас бы сам говорил.

     — Да ладно, остынь, — не переставал улыбаться парень. — Смотри, судьба на твоей стороне, вон даже футболка голубая, — Сева сделал упор на последнем слове и снова начал посмеиваться, но уже не так задорно, как раньше, ибо сам был не дурак и понимал важность предстоящей встречи.

     Алекс поправил ловким, натренированным движением руки галстук и удивился про себя тому, что Сева умудрился не только найти за такое короткое время подходящий костюм, но и отлично подобрать к нему галстук и рубашку. «У него, наверное, есть какая-то волшебная палка, — подумал про себя Ал, посмотрев в зеркало и увидев сидящего сзади забросившего ногу на ногу парня. — Всё же как хорошо, что у нас остались такие отношения».

     ***

     — Ты идиот, Громов! — Максим увернулся от очередного летящего в него кроссовка друга. — Как ты мог отдать ему мою одежду? В чём я домой пойду? Посмотри, я на бомжа похож в этой грязной майке и шортах, которые постоянно сползают.

     — Я не виноват, что ты на бомжа похож, — ляпнул Макс, но пожалел об этом после того, как в него начали лететь уже вёдра.

     — Ах ты, сволочь! Ещё и шутить посмел надо мной. А ну, раздевайся.

     — Чего?!

     — Раздевайся, говорю. Тоже поедешь в рабочем. Пусть я не один такой ушлёпок идти по улице буду.

     В стороне, за ними, облокотившись об угол дома, стоял и любовался ...   картиной дядя Коля. Он уже было начал придумывать наказание этим двоим, но когда у них разыгрался этот спектакль, решил ничего не говорить.

     Макс прятался за кустами, увиливая от летящих в него разнообразных предметов, а Берт всё никак не переставал материться.

     — Берт... Ну, блин... Мы же виноваты перед ним, — Макс пытался как-то успокоить этого взбесившегося суслика, но безрезультатно.

     — Да? А какого хрена он вообще сунулся сюда?

     — Нормальные заявки! Это же его дом. А ему надо было срочно на работу... Ай! Да хватит уже кидаться в меня... Ну больно же...

     Николай Иванович стоял, сложив на груди руки, и с уст его не исчезала улыбка — отчасти потому, что он знал истинную причину такого гнева парня. По дороге сюда Берт ему с Максом прожужжал все уши про некую Ирину, за которой он бегал очень долго, и вот, когда она всё же согласилась пойти с ним погулять, случился такой вот казус. Сам дядя Коля не понимал, чем предыдущая одежда была лучше той, в которой был Берт сейчас, разве что она была чистая, но нужно отдавать дань современной моде и молодёжным нравам.

     — Так, ёжики, блин, в брачный период! Хватит цапаться! — решил прекратить эту «идиллию» мужчина, попросту сжалившись над Максом, в которого летели предметы всё крупнее. — Роберт...

     — Не назы... — начал было возражать Берт, но его тут же остановил подзатыльник.

     — Я тебя ещё на горшке помню, так что буду называть так, как сам захочу. Не кипятись. Я тебя довезу до дома, ты переоденешься и предстанешь перед своей Ириной во всей красе. Доволен?

     Увидев светящуюся улыбку на лице друга, Макс с облегчением вздохнул и вышел из-за кустов.

     Ну что, разве он виноват, что он такой худой и его одежда не подошла? А спрашивать — времени не было. Да и за случай на дороге стало стыдно. Этот вроде не такой урод, как он думал. Мог бы и выгнать, и скандал закатать, а он промолчал. Ну захотелось Максу помочь, и всё тут...

     Максим вышел из машины практически у своего дома. Ему оставалось пройти лишь узкой улочкой между частных домов, дабы оказаться сейчас в любимой кровати. Только сейчас он заметил, как устал. Как оказалось, переходить резко с умственного труда на физический не так уж и легко.

     Уже когда он схватился за ручку калитки, ему навстречу выбежала, практически вылетела довольно плотная женщина с высокой причёской, закреплённой заколкой с большим бантом в горох.

     — Здрасьте, тёть Валь. Собрались куда? — вежливым голосом поприветствовал Макс свою хозяйку.

     — Ой, Максик, что ж ты так поздно. Я тебя ждала, ждала, а тебя всё нет. А мне в храм нужно идти. Я там тебе супчик сварила, покушай, а то совсем исхудал, — и убежала.

     Макс вошёл во двор, достал из кармана ключи и начал открывать входную дверь.

     — Ага, конечно, поем. Если захочу просидеть целый вечер на унитазе, сразу же и поем, — бубнил себе под нос парень.

     Тётя Валя была неплохой женщиной, но она была очень въедливой и чересчур заботливой. Её дочки давно были замужем и заботились о своих семьях, сама она была на пенсии и всё своё свободное время посвящала жизни своих квартирантов. Была у неё большая тяга к готовке, но, увы, блюда, которые выходили из-под её рук, есть было невозможно. Иногда Макс удивлялся, как можно испортить банальную варёную картошку, но ей это удавалось. У неё был прямо талант к этому. Благо, она сейчас увлеклась какой-то сектой, именуемой «Домом Солнц», и большую часть времени пропадала там. Сначала парень встревожился, мало ли что там они людям втирают, а потом, когда в доме пропало всё мясо, а по углам появились замысловатые побрякушки, и больше ничего странного не было, успокоился. Ему было довольно любопытно, чем они там занимаются и что за хрень вбивают в головы людям, но инстинкт самосохранения и здравый смысл (зная длинный язык хозяйки и её приставучесть) не позволяли ему спрашивать об этом. Заметила бы, что ему это интересно, — уже не отстала бы.

     Парень вошёл на кухню, открыл кастрюлю с кашевидной серой массой, именуемой супом, понюхал её, понял, что аппетит испорчен на весь вечер, и побрёл к себе в комнату.

     Небольшая комната была плохо освещена из-за растущих сразу за окном кустов сирени. В период цветения этих кустов он даже не мог открыть окно, потому что чрезмерное благоухание могло вскружить голову. В комнате был шкаф, небольшой стол, холст был сложен в связи с экономией места, а под окном стояла маленькая тумбочка времен Советского Союза из ДСП, которая разделяла две кровати. Одна была, собственно, Максима, а другая — его бывшего соседа. Сергей учился с Максимом в одном универе, только на юридическом факультете. Бывшим он стал по вине «обожаемой» им тёти Вали. Просто однажды он загулял у девушки и не пришёл ночевать. Тётя Валя устроила кипеж, была у декана, была в милиции, та, в свою очередь, сообщила родителям. Короче, когда сонный, потрёпанный, не до конца протрезвевший Сергей под конец учебного дня всё-таки приполз в университет, его поставили перед фактом: либо он переводится на заочное обучение, либо нафиг с пляжа, в смысле — его отчисляют. Ну, тот и выбрал меньшее из двух зол, и теперь лишь навещает его два раза в год, когда начинается сессия.

     Из-за этого Максу приходилось коротать вечера в одиночестве... Ну, почти в одиночестве. Спасал его старый компьютер внука тёти Вали, который привезли вместе с остальным хламом из квартиры её дочки. Этому ящику было на вид лет сто, но, благодаря одногруппнику, который неплохо шарил в технике, Максим привёл его в божеский вид и даже умудрился уломать хозяйку провести интернет. Да, приходилось выкладывать лишние деньги из кармана, но в учёбе без инета никак. А ещё ведь переписка...

     Максим с нетерпением ждал, когда же эта адская машина загрузится. Он открыл почту. И... вот оно! Письмо, которое поднимает настроение на несколько дней. Жалко, что в последнее время приходят эти письма нечасто.

     «Отправитель: «Шум ветра».

     Привет, Малыш! Извини, что долго не было ответа, просто очень много работы. Как ты, котёнок? Как учёба? Как курсовой? Знаешь, я так скучаю. Жду с таким нетерпением дня, когда мы сможем встретиться. Хочу тебя обнять, поцеловать, прижаться к твоей груди...

     Ой, опять зовут, мне нужно бежать. У меня в субботу выходной, предлагаю списаться и поговорить нормально. Спокойной ночи, мой хороший. Целую нежно!»

     Макс откинулся на спинку кресла и расплылся в глупой, но такой счастливой улыбке. Как же ему помогали эти письма!

     Они общались уже почти год, и Максу казалось, что роднее душой ему никого не найти. Иногда, когда становилось совсем плохо, парень перечитывал переписку, и ему становилось легче. Каждое письмо он ждал с нетерпением. А увидеть красный кружочек с цифрой один в серединке при открытии почты было для него высшим блаженством.

     Да, он был влюблён! И лишь это чувство придавало ему сил бороться с жизнью за право сделать свой выбор, а не тот, что она ему приготовила.

     Макс написал ответ, вложив в него всю нежность, на которую был способен, и, не теряя больше ни минуты, пошёл спать. Всё-таки у него был очень насыщенный день.

     Он уснул, лишь коснувшись головой подушки. Максим любил спать. Нет, не из лени. Просто ему снилась иногда мама. Её тёплые руки, её колыбельные на ночь. Он как будто возвращался в то беззаботное прошлое, когда пытался догнать Маришу, когда играл с Мухой, когда их отец ещё был нормальным человеком, трезвым... Иногда ему не верилось, что это происходит именно с ним, что это именно его папа... Как же он ненавидел водку! Она подменила его отца. Теперь это был человек без чувств и без эмоций, без сердца и без ценностей, готовый не то что душу, а даже родных продать за бутылку.

     8.

     — Алексей Кириллович, Вы, как всегда, великолепны! — улыбнулась ему вышедшая из конфереренц-зала высокая статная женщина с длинными чёрными волосами, с шикарной укладкой.

     — Спасибо, Таисия Олеговна, я старался, — чуть смутившись, ответил ...   Алекс, скромно пропуская её вперёд.

     — Что так скромно, Золотарёв? Да ты этих «ахтунгов» разбил! Эх, парень, нравились бы тебе женщины, я бы тобой занялась...

     Глаза Алекса округлились от неожиданности. В голове пробежала мысль: «Ещё этого мне не хватало». Но дама, видимо, ожидала увидеть подобную реакцию и сразу же рассмеялась.

     — Не боись! Я младенца не обижу, — улыбнулась она, по-матерински потрепала Алекса по волосам и удалилась.

     Алексею было очень приятно, что его заметила именно Таисия, потому что она была не только одним из крупнейших акционеров, но и очень мудрой женщиной, и не разбрасывалась комплиментами; если уж она что говорила, то оно так и было.

     — Сними дебильную улыбку. Тебе не идёт, — послышался голос сзади.

     — Эй... — хотел возразить Алекс, но ему не дали это сделать.

     — Ты действительно был на высоте! И как тебе это только удаётся? — Сева приобнял Ала за талию и направился вместе с ним в кабинет. — А теперь ты мне расскажешь всё и по порядку... Юленька, сделайте нам кофе, пожалуйста, а этому господину с коньяком, а то он и простыть сегодня мог.

     Алекс только глянул на него злыми глазами, а Сева в ответ разразился смехом.

     — Ну, я слушаю, — развалившись на диване с чашкой ароматного кофе, Сева был весь во внимании.

     — Ну чего рассказывать-то? Поехал посмотреть дом. Чёрт меня дёрнул посмотреть, что там, на заднем дворе делается. А там пацан кусты поливал. Вот я и попал под раздачу.

     — И ты промолчал?

     — Ну да.

     — И не уволил этого парня?

     — Нет.

     — И не закатал скандал?

     — Нет.

     — Не верю! Кто ты? И куда дел моего друга? — прищурил глаза Сева, подавшись немного вперёд.

     — Станиславский, блин, нашёлся! Да, я не закатал скандал! Там, в общем, у меня с этим парнем инцидент вышел. Я его случайно сбил на дороге, предложил ему в больницу поехать, а он меня обматерил и убежал.

     — Я хочу посмотреть на того героя, что обматерил великого Алексея Золотарёва! — воскликнул Сева, срываясь с места.

     — Я тебя сейчас прибью, — спокойным тоном проговорил Алекс. — Неужели я такой тиран?

     — Заяц, я тебя не узнаю, — Сева подошёл к другу сзади и, обняв за талию, положил подбородок ему на плечо. — Совсем незнакомый парень обматерил тебя посреди дороги, облил из шланга ледяной водой и чуть не сорвал важнейшую встречу — и он ещё жив?

     — Знаешь, я пистолет дома забыл и не смог его убить, — с сарказмом выпалил Алекс.

     — Могу одолжить свой, — Сева сложил пальцы на руке «пистолетиком» и потянул ему.

     Ал же, в свою очередь, сложил кукиш и со словами:

     — На, сам застрелись, — разразился смехом.

     ***

     — Я поеду с тобой и всё же посмотрю на этого уникума, — не отставал Сева.

     — Ну вот, прицепился, как пиявка, — взмолился Ал. — Ну садись, поедем сейчас. Не понимаю, почему ты так загорелся. Парень как парень.

     — Нееет, жопой чую, что это всё так просто не кончится. А может, он тебе приглянулся, а?

     — Ты чего, рехнулся, парень? — округлил глаза Алекс.

     — Ну-ну... — с ехидностью в голосе ответил Сева и уже взялся за ручку дверцы, чтобы сесть в машину, но тут у него зазвонил мобильный телефон.

     — Алло, да, понял, — и он отключился. — Нет, я не еду с тобой. Появились дела. Но я не отстану, учти.

     — Да знаю я, знаю, — пробурчал Алексей и, сев в машину, тронулся с места.

     В дороге его не покидали слова Севы. А может, он прав? Что-то в этом парне есть такое, что не позволяет на него орать или, тем более, сделать ему больно. Алекс даже разозлился сам на себя за этот бред. У него всегда всё было просто: увидел, понравился, подцепил, переспал и попрощался. А тут нет. Он на этого парнишку даже не смотрел с этой точки зрения. А вот сейчас можно было и подумать об этом.

     Паренёк-то симпатичный, как ни крути. А почему бы и не приударить за ним? Да он ещё и с характером. Золотарёв любил парней раскрепощённых, с изюминкой, чтобы умели съязвить или подурачиться. От таких экземпляров никогда не знаешь, чего ожидать: как в жизни, так и в постели. А в постели особенно...

     9.

     — Блин, ну она такая классная. Так целуется... А попа какая... А грудь... Ммм...

     Макс закатил глаза, когда Берт в очередной раз начал рассказывать ему о своей новой подружке.

     — Слушай, заткнись уже, а! Копай молча. Задолбал уже своей Ирой.

     — Ой-ой-ой. Только не надо этих завистей. И у тебя будет такая! Хочешь, я спрошу Иришку, есть ли у неё подружка?

     — Ну уж нет. Ещё мне не хватало тебя в роли свахи задействовать. Сам как-нибудь.

     — Ага. Сам, как же! Ой, у меня есть «Шум ветра», и мне больше никого не нужно! — Берт что есть мочи скривил лицо и передразнил друга.

     Но стоило лишь Максу поднять глаза, и его испепеляющий взгляд дал Берту понять, что он зацепил больную тему.

     — Ладно, ладно, истеричка. Больше не буду. Хочешь, анекдот новый расскажу? — и, не дожидаясь ответа, он начал: — Приходит как-то суслик в магазин...

     Максим вернулся к работе, но мысли его были далеко. Он даже не обращал внимания на размахивающего руками Берта, смеющегося над своей шуткой. Берт знал, в кого Максим был влюблён, но был явным противником таких отношений. Вдобавок ко всему, он не переставал доказывать, когда речь заходила о виртуальном сексе, что ничто не может подарить больше удовольствия, чем физический контакт. Громов же был иного мнения на этот счёт. Он считал, что слово иногда больше возбуждает, чем поцелуй или объятия. Да, он и этому научился за время переписки. Но, несмотря на всю сложность таких отношений, Макс не спешил встретиться с объектом обожания. Да, их чувства были взаимны. Но реально встречаться с кем-то Макс сейчас не мог. Ему так было проще...

     Сегодня парни устали, как никогда. Всё-таки непростое это дело — цветочки сажать.

     Максим, даже не заходя на кухню, пошёл сразу в душ и, набросив на себя лёгкую футболку и простые домашние спортивные штаны, завалился на постель. Сон норовил одолеть его сознание, но парень не сдавался. Ему ещё нужно было проверить почту. Это надо было обязательно сделать!

     Опять это мучительное ожидание, когда оживёт эта гулкая гора металлолома. И вот оно — то, чего он так ждал.

     «Отправитель: Шум ветра.

     Малыш, я больше так не могу! Я хочу тебя видеть. Обнять тебя, поцеловать... наяву. Понимаешь? Я тебя очень люблю, Солнышко. Я понимаю, что ты не готов сейчас к серьёзным отношениям в реале, но и ты меня пойми... В общем, я буду тебя ждать завтра в восемь вечера в ресторане «Орфей». Если ты не придёшь, я не буду тебя больше тревожить. Никогда...»

     Глаза Максима предательски пустили слёзы. В груди всё сжалось, и в голове закружился только один вопрос: по-че-му?

     Да, он любил. Он тоже хотел обнять и поцеловать... Но всё же страх разочароваться в любви оставался. Они видели друг друга на фото, и в общении не было такой темы, на которую они бы не говорили, но всё же вирт оставался виртом, а реальная жизнь — это совсем другое.

     Но всё же когда-то нужно сдвинуться с мёртвой точки и идти дальше. И он решил: будь, что будет...

     ***

     — На рекламу шампуня можно попробовать вот этих девочек, а на рек... Сева, ты меня слушаешь? — не выдержал Алекс. — Ты уже полчаса слушаешь меня, но не слышишь! Что с тобой происходит?

     — Да нет, всё нормально, просто не выспался как-то, — Сева вяло потянулся и двинулся в сторону двери.

     — Не-не-не, я тебя просто так не отпущу. Или ты мне рассказываешь о том, что у тебя там, или...

     — Или что?

     — Ещё не знаю, — немного растерянно ответил Ал, — но я от тебя не отстану. Ты с парнем поссорился? Хотя нет, у тебя же не было никого? А, кстати, почему это я тебя давно не видел ни с кем?

     — Я что, на допросе? — немного грубо ответил Сева.

     Алекс немножко опешил от такого разговора с Севой. Он всегда был красноречив и открыт для общения, а тут... Видно же, что его что-то мучает. А не колется....   ..

     — Ты не на допросе, но я твой друг и имею право знать, что с тобой, — спокойным и заботливым тоном ответил Алекс.

     — Слушай, Лёш, — так Сева обращался к Алу крайне редко, что не на шутку обеспокоило парня, — почему мы расстались?

     Алекс пару раз моргнул в полном недоумении. Сердце предательски забилось. Ненужные мысли стали сами лезть в голову: «О чём это он? Неужели хочет вернуть прошлое? Но мы же уже пять лет как решили, что никаких любовников из нас не получится. Неужели я ошибался? Неужели всё это время я был эгоистом и думал только о себе?»

     В голове начали всплывать моменты их разговора о расставании пятилетней давности. Как бы Алекс ни старался вспомнить выражение лица Севы, у него это не получалось.

     — Сев, ну ты же знаешь. Ну не семейный я человек. Ветер ещё у меня в голове, — идиотизм, а что делать, сказать-то что-нибудь нужно.

     Сева немного помедлил с вопросом, но всё же задал его:

     — А в меня ещё можно влюбиться?

     У Алекса уже не выдерживали нервы. Он был близок к тому состоянию, чтобы развернуться и убежать от Севы и от этого разговора.

     — Что, мать твою, происходит, Ильковский? — не выдержал Алекс.

     — Знаешь, я не могу больше быть один. Мне надоели все эти кратковременные отношения. Я хочу уюта и стабильности. Мне уже двадцать семь, как-никак.

     Алекс невольно сглотнул, и ему захотелось сделать глоток воды.

     — Я уже давненько общаюсь с одним человеком, но он, видимо, не любит меня так, как я его. Сегодня я назначил ему встречу. Если он не придёт, я всё пойму для себя.

     — Что?!

     «Господи... Это он не про меня. Вот же я идиот! Ах, хорошо-то как... Хорошо, что хоть не ляпнул ничего лишнего. Вот ты придурок, Золотарёв!».

     — Я говорю, что есть парень, с которым я хочу серьёзных отношений. Если он сегодня не придёт, то я его оставлю в покое... А ты чего так напрягся? — сузив глаза, пристально посмотрел на него Сева.

     — Не, не. Просто я переживал за тебя.

     — Да? Ну ладно... Что ты там говорил о моделях?

     10.

     Максим вошёл в огромную дверь, вежливо открытую ему швейцаром. Глаза его невольно округлились, как только он увидел всю роскошь этого заведения. Интерьер был выполнен в красно-золотых тонах. Шикарная лестница поднималась вверх с двух сторон и соединялась посередине. Перила с замысловатыми узорами в виде золотых листьев и цветов будто отзеркаливались в таком же узоре на красных коврах на лестнице. На стенах были изысканные бра с неярким светом, что не давало красному цвету давить на сознание, а наоборот, делало атмосферу непринуждённой и романтичной. На потолке висела огромная люстра, скорее всего, из хрусталя. Она лишь отражала свет бра и волшебно сверкала разнообразными цветами.

     — Могу я Вам чем-нибудь помочь? — вежливо поинтересовался мужчина в чёрном строгом костюме, по всей видимости, администратор.

     — Да. Должен быть заказан столик на фамилию...

     — Вы — Максим Громов? — перебил его тот.

     Макс лишь кивнул, потому что удивление не оставляло сил заговорить.

     — Я проведу вас к вашему столику.

     «Нихрена себе осведомлённость», — подумал Макс.

     Максима провели в небольшой зал, где стояло всего несколько столиков. На удивление Макса, в зале был лишь один посетитель, с жадностью поглощающий красное вино из бокала. Но парень не обратил на него особого внимания и принялся ждать.

     В душе парня царил полный бардак. Чувство облегчения смешалось с чувством тревоги. Ему стало легче, когда он никого не увидел за столиком, но в тот же момент горький осадок появился где-то внутри. «Неужели не придёт?» — витала мысль в голове у Громова.

     Время было уже половина девятого, а он всё так же сидел в одиночестве. Сказать, что он был расстроен, подавлен, уничтожен, — это ничего не сказать. Чувство обиды и одновременно какой-то непонятной тревоги переполняли сердце. Горький кофе, заказанный недавно, остывал в чашке, но пить его совсем не хотелось.

     За столиком сидел всё тот же одинокий клиент. За те полчаса, что Максим сидел в ресторане, он смог хорошо его разглядеть, несмотря на то, что освещение было довольно интимным. Чёрные волосы падали на лицо, эффектно его обрамляя, шея тоже практически была закрыта смоляными прядями. Тонкий нос, не очень пухлые губы, красивый, чуть раскосый разрез глаз. Белоснежная рубашка с двумя расстёгнутыми пуговицами подчёркивала бледность кожи. Отдельное внимание Максим уделил рукам: тонкие запястья, ухоженные ногти...

     Макс уже хотел уходить, но в последний момент решил взглянуть на всё ещё сидящего парня. И когда он поднял глаза, то встретился с таким же оценивающим взглядом.

     Максим резко отвёл взгляд, испытывая ужасное неудобство, но вдруг услышал голос сзади:

     — Можно я присяду возле вас? — минутная пауза, и кивок в знак согласия. — Я вижу, Вы в такой же ситуации, что и я?

     Тот самый черноволосый парень стоял возле его столика, держа в руках бутылку красного вина.

     — Я не знаю, в какой ситуации находитесь Вы, но моя желает лучшего, — улыбнулся парень, указав рукой на стул напротив. — Прошу.

     — Севастьян Ильковский, — представился парень и пожал новому знакомому руку в ответ. — Можно просто Сева.

     — Не пришла девушка? — поинтересовался Громов.

     — Да, не пришла, — Сева издал негромкий ироничный смешок, — только не девушка, а парень, — ляпнул он, но уже через секунду до него дошло, что не надо было это говорить совсем незнакомому человеку; может быть, он законченный гомофоб?

     Волнение увеличилось, когда он увидел смеющегося напротив парня.

     — А мы ведь и вправду оказались в одинаковых ситуациях. Ко мне вот тоже парень не пришёл, — и он протянул руку к новому знакомому. — Максим Громов. Будем знакомы... Интересное у тебя имя.

     — Да уж, — улыбнулся одним уголком Сева, — родители постарались.

     — Только не говори, что оно тебе не нравится?

     — Пф, шутишь? Я, знаешь, как в школе мучился из-за него, — мучился он не только из-за имени, но и из-за внешности, но все подробности парню Сева не собирался рассказывать.

     — Знакомая ситуация. У меня у друга та же фигня. Его Роберт зовут.

     Общаться с новым знакомым Максу было легко. Они болтали о музыке, о книгах, о фотографии и искусстве. Сева же, в свою очередь, не переставал удивляться тому, как такой юный парень может так хорошо вести беседу и поддерживать любую тему. Он не был похож на его ровесников — это и привлекало.

     Максим с интересом слушал, как новый знакомый рассказывает о своём увлечении фотографией, а из головы не выходил он... Кирилл. Как он мог не прийти? Он же сам предложил встретиться! А может, он приходил, но, увидев его в реале, решил не показываться? Всё же человек на фото и в реальности — это разное.

     Но один лишь момент, одна секунда заставила его сердце биться с другой скоростью. Когда Сева, наливая Максу очередной бокал вина, случайно коснулся его руки своей. Будто электрический разряд прошёл по телу от места прикосновения до самых пяток...

     И тут Максима осенило. Вдруг он не испытает того же от прикосновения Кирилла? Тот ведь лишь виртуальный собеседник. Он был лишь на фото, в мыслях, в письмах... Но это всё не настоящее. В душе поселился некий глупый страх разочароваться в этом человеке и понять, что всё это время он любил иллюзию. Понять, что тот Кирилл, что ему писал, и реальный человек — это совсем разные люди. Но ещё сильнее кольнуло в сердце, когда он предположил, что сам окажется в такой ситуации, что именно он может не понравиться Кириллу. И тогда будет гораздо больнее.

     Эта мысль поглощала его изнутри. Будто стремительный поток прорвал мощную дамбу, будто густой туман резко рассеялся перед глазами.

     — Знаешь, а давай уйдём отсюда? — неожиданно для себя предложил Макс.

     Да. Он хотел убежать. Он струсил. Но казалось, что это единственный выход из данной ситуации.

     — Куда? — чуть растерянно спросил Сева.

     — На улице не погода, а мечта ...   поэта. Чего здесь сидеть?

     — А твой парень? Он ведь может задержаться? Может, он ещё придет? — постарался возразить Сева, но Макс не дал ему это сделать: он положил несколько купюр на стол и, схватив Севу за руку, потащил его к выходу.

     Погода действительно была великолепна. Ни одной тучки на небе. Даже в столь огромном городе из-за множества света удавалось увидеть несколько самых ярких светил. Парни шли по ближайшему парку, но не решались нарушить неловкую тишину.

     — Мне кажется, или ты попытался сбежать оттуда? — первым не выдержал Сева.

     — Угнетает меня эта обстановка. Я не привык к таким местам. А мой друг, кажется, уже не придёт... Так кого ты ждал? — Макс кинул тонкий намёк на то, что не хочет больше говорить на данную тему.

     — Думал, что будущего парня, — чуть уныло ответил Сева.

     — Почему таким тоном? Может, у него просто не получилось прийти?

     — Да нет, — уголка губ Севы коснулась лёгкая улыбка, — просто чувства не взаимны. Мы хотели разного. Видимо, не суждено мне с кем-то семью создать.

     — Был печальный опыт?

     — Да уж... был...

     Макс посмотрел на опущенную голову парня и решил сменить тему, но Сева его опередил:

     — Я ведь раньше с девушками встречался. Мне было двадцать один, когда я пришёл работать в одну рекламную компанию фотографом. Директор фирмы, открытый гей, сразу положил на меня глаз, — Сева поднял голову, и Макс увидел на его лице улыбку. — Я думаю, не стоит долго и нудно рассказывать, как он меня добивался. Результат очевиден.

     — Вы расстались? — Макс слушал с упоением.

     — Да. Но я думаю, что до сих пор его люблю.

     — Это было давно?

     — Пять лет назад, — и, чуть помолчав, Сева добавил: — А ведь мы до сих пор дружим.

     — И он знает о твоих чувствах? — Макс непонимающе округлил глаза, ибо такое в его голове не укладывалось.

     — Нет, конечно, — Сева бросил задумчивый взгляд в никуда. — Алекс считает меня лучшим другом, но не любовником.

     — Я бы так не смог.

     — Значит, ты никогда не любил по-настоящему. Ты не знаешь, что будешь готов на всё, только чтобы видеть его, слышать... Ну да ладно, — вдруг вмиг повеселел Сева, — сам-то кого ждал? А я ведь был уверен в том, что к тебе девушка должна прийти.

     — Я тебе как-нибудь позже расскажу об этом, — и, игриво улыбнувшись, Макс взял Севу за руку. — Пойдём, я тебе одно место классное покажу.

     Сева чуть смутился от этой ситуации, но рука парня была такой приятной, такой тёплой... такой... Такой, как у Алекса. Почему-то сразу захотелось оказаться в объятьях этого парня.

     — Ммм, «потом» — это намёк на ещё одну встречу, — расплылся в улыбке Сева.

     — Нет. Это не намёк. Это планы на будущее, — и Макс потянул парня за собой.

     Их сердца всё ещё болели, но, может, госпожа Судьба будет, наконец, благосклонна к этим двоим и всё же даст им почувствовать себя счастливыми? Сейчас же им обоим нужно было лишь отвлечься и забыться.

     11.

     Сидя за огромным офисным столом, Алекс нервно щёлкал ручкой и время от времени поглядывал на часы.

     — Да где же его черти носят, этого фотографа хренового? — выматерился он в пустоту.

     Потом он нажал на кнопку селектора и бешеным голосом спросил:

     — Юля, до Ильковского дозвонились? — и, услышав тихий голосок перепуганной секретарши, он ударил кулаком по столу. «Да что ж такое? Уже на два часа опаздывает. И трубу выключил. Хоть бы с ним ничего не произошло, — мелькнуло в голове, но он тут же вспомнил их вчерашний разговор о новом парне. — Точно, сволочь, загулял! Я его убью».

     Ал уже собрался снова набрать номер Севы, как дверь открылась, и в кабинет вошёл с довольной лыбой Сева. Алексей даже чуть опешил от такого его вида. Давно он был такой... светящийся. Парень подошёл к Алу, обнял его за шею и, чмокнув в нос, невинно сказал:

     — Прости. Я проспал, — затем повернулся, уселся на диван и блаженно вытянулся.

     — Чего? Ты... Да я... Какого хера, твою мать? — ярость уже разрывала Ала изнутри.

     — Оу, а у тебя шикарный словарный запас, — не открывая глаз, улыбнулся Сева.

     — Ты время видел? Съёмка сорвана, модели нет, заказчики озвереют. Кого ты снимать будешь для рекламы этого белья долбаного мужского? Меня? Или охранника дядю Васю?

     — А что? Дядя Вася — неплохой вариант, — съехидничал Сева.

     — Нет, ну он ещё и издевается. Я тебя сейчас прибью, Ильковский! Как мы управимся за неделю? У нас даже модели нет.

     Сева медленно поднялся с дивана, подошёл к свирепствующему Алу, положил руки ему на талию и, глядя в глаза, произнёс:

     — Нельзя меня убивать! Я сегодня слишком счастлив, чтобы умереть. Мне кажется, я, наконец, освободился.

     — От че... — рот закрыла рука, не дав парню договорить.

     — Не спрашивай. Ты же умница у меня. Ты обязательно что-нибудь придумаешь! — Сева развернулся и вышел из кабинета, оставив Ала только хлопать ресницами.

     — Зашибись! — лишь выговорил он, сел на диван и положил руки на колени. — И какого хрена мне теперь делать? Может, и вправду дядю Васю использовать?

     ***

     Максим стоял под горячими струями воды и пытался хоть немного прийти в себя. Благо, сегодня на работу не с утра. Взбодрить мог только холодный душ, но сегодня как раз тот редкий случай, когда есть горячая вода, и не хотелось отказывать себе в этом удовольствии. Он закрыл глаза, подставляя лицо приятным прикосновениям, а перед глазами всплывали всё те же картинки...

     Сумасшедшие поцелуи в лифте... Обжигающее дыхание партнёра... Юркий язычок Севы во рту... Нежные прикосновения и одновременно требовательные движения... Спешное разбрасывание одежды по квартире вперемешку со страстными поцелуями... Его руки на груди, на талии, на бёдрах, на...

     — Ммм, — вырвался глухой стон из груди парня.

     И снова перед глазами: хрупкое тело нового знакомого, его горячий язык на члене... Дикие стоны, когда Макс всё рьяней и глубже в него проникал...

     Максим закрыл лицо руками и, убрав кверху мокрые волосы, прислонился к стене.

     — Что я делаю?

     Вопрос был больше риторический. Он прекрасно знал, что он наделал. И жадные поцелуи Севы у входной двери со словами: «Мы ещё увидимся?», и его «Конечно» давали ответ на этот вопрос. Эта ночь поставила точку после всех запятых. Ему надоело быть одному, справляться со всеми трудностями в одиночку... Почему, собственно, он не может быть счастлив? Может, Сева и не любовь всей его жизни, но, по крайней мере, отличная тому замена.

     Снова встав у зеркала, Макс довольно сам себе улыбнулся. Всё-таки физическая работа и солнечные лучи сделали своё дело. Он взял для себя на заметку, что надо бы постричься, а то чёлка скоро до кончика носа доставать будет.

     Планы на изменение внешности были прерваны телефонным звонком. Появилось чувство дежавю, особенно когда он посмотрел на входящий номер. Это был Берт.

     — Жалуйся, — с улыбкой ответил он.

     — Как узнал? — удивлённым голосом спросил Берт.

     — Жопой чувствую, что ты не зря мне звонишь в такую, по твоим меркам, рань, — выходя из ванной, отшутился Макс.

     — Короче, брат, ну понимаешь... — и минутная заминка.

     — Ты же сказал «короче». Ну, рожай уже, что надобно, — в груди всё распирало от смеха, так как Макс уже знал, что у друга очередная лажа.

     — Тут меня, в общем, в квартире закрыла одна особа. Записку оставила: «Котёнок, я на работу. Приду в пять. Дверь заперта, так что не пытайся убежать».

     Тот дикий смех, что до сих пор сдерживал Максим, всё-таки вырвался наружу.

     — Я же говорил, что не доведут тебя до добра твои блядки, — сквозь слёзы еле выговорил Максим.

     — Чего ты ржёшь? Меня дядя Коля убьёт! Или, что ещё хуже — кастрирует, а это для меня знаешь...

     — Да-да-да... ещё кучу девок трахнуть надо. От меня-то чего хотел? Отмазать тебя от работы? Сам чего не позвонишь?

     — Да он же меня знает, как облупленного. Расколет в момент. А ты придумаешь что-то, а? — Берт вложил в ...   эту фразу всю жалость и сожаление, на которое только был способен.

     — Ну, блин, вечно ты приключения ищешь на свою задницу, — и тяжёлый вздох. — Ладно, с тебя пиво.

     — Да хоть водка! — раздался радостный крик на том конце. — Если тебе всё удастся, я тебя расцелую!

     — Но-но. Ты не в моём вкусе.

     — Вот, даже обидно стало. Умеешь ты, Громов, человека расстроить.

     — Ну всё, Казанова, а то мне ещё горшки за двоих сегодня таскать, — и, не дожидаясь ответа, Макс положил трубку.

     — Бля, — это он сказал уже сам себе, — и что мне теперь дяде Коле сказать? Берта и вправду кастрировать нужно. Безопаснее жить станет.

     ***

     Алекс сел в машину, положил руки на руль и опустил голову на них. Полдня в поисках модели и — ни черта. Заказчики в бешенстве, Сева где-то в нирване, а он сам в полном ауте. Что делать? Это единственный вопрос, который сейчас терзал Золотарева.

     Благо, сейчас обед, и можно хоть немного отдохнуть. Вчера вечером он перевез вещи в новый дом и решил поехать перекусить именно домой.

     Ал уже предвкушал холодный душ после тридцатиградусной жары, когда его машина въезжала во двор. Вышел из машины и уже хотел заходить в дом, как услышал громкую брань на том же заднем дворе.

     Здравый смысл подсказывал идти в дом и не обращать ни на что внимания, но это проклятое любопытство взяло верх. Алекс дошел до угла, но, вспомнив предыдущий неудачный опыт внезапного появления, сначала заглянул за угол, но дальше пройти у него не получилось.

     Его взору предстала очаровательная картина: плоский, чуть рельефный животик, не очень широкие плечи, выделяющиеся мышцы груди, чуть подкаченные руки. Светлые длинные волосы прикрывала зеленая бандана. Голубые джинсы немного выше колена так сексуально подчеркивали упругие ягодицы, что у Ала чуть слюни не потекли.

     Поймав себя на мысли, что похож на школьника, подглядывающего в женскую раздевалку, Алекс решил все же заговорить со столь аппетитным садовником. Где-то внутри уже начал просыпаться спортивный интерес, так ему присущий. Ох, сколько же парней ему проиграли.

     Максим продолжал материться и собирать декоративные камни, мешок с которыми порвался, и не замечал подходящего сзади Алексея.

     — Осторожней надо быть.

     — Чего? — Макс уже хотел обматерить этого умника, но, резко развернувшись, увидел хозяина дома. — Здравствуйте, Алексей Кириллович.

     — Ну что за официоз? Ты меня в трусах одних видел. Можно просто Алекс, и на «ты». Давай помогу, что ли?

     — Да нет... Вы... то есть... ты запачкаешься же... — Макс уже проклинал себя за ту галиматью, которую сейчас нес.

     — Костюм все равно в химчистку, — Ал снял пиджак, закатал рукава рубашки и принялся собирать гальку.

     — Может, передохнешь немного? — предложил Золотарев, протирая руки после того, как они управились с камнями.

     — Думаю, нет. Я на работе, — чуть нерешительно промямлил Максим и уже двинулся идти, как его запястье схватил Алексей.

     — Я еще должен тебе за одежду. Помнишь? Так что никаких отговорок.

     Немного помедлив, Максим согласился. Все же, оказаться в такую жару в помещении с кондиционером, было бы очень кстати.

     — Заходи. Будь как дома, — предложил Алекс, на ходу снимая запачканную рубашку.

     Открывшийся вид заставил Макса громко сглотнуть. Широкие плечи, четкие кубики пресса, накачанная грудь и... пирсинг в правом соске.

     «Ох ты ж бля... « — произнеслось у него в голове.

     — Ты пить будешь что-то? — вырвал его из прострации голос.

     — А? Да, сок, — быстро отвел взгляд и закусил губу, когда понял, что несколько секунд тупо пялился на этого парня.

     «Есть контакт», — заметил Ал и с довольной улыбкой пошёл к холодильнику.

     — Чем ты занимаешься? Учишься? — начал разведывать обстановку Золотарёв.

     — Учусь. Я буду художником.

     — Ух ты! Круто! Я вот никогда не умел рисовать. Восхищаюсь людьми, которые с помощью одного карандаша могут сделать шедевр.

     — Я больше красками люблю. Мне нравится передавать цветами настроение, чувства. Любовь — ненависть, радость — грусть, агрессия — все это можно выразить с помощью красок.

     Ал делал умное выражение лица, но совершенно его не слушал. Его взгляд был прикован к тонкой шее, нескольким светлым прядям, которые вылезли из-под банданы и чуть прикрывали скулу. А родинка в левом уголке губ сводила его с ума. Хотелось скорее завладеть этим сокровищем. Терзать эти тонкие губки своими, пока те не опухнут от его поцелуев. Пока из них не станут вырваться стоны удовольствия. А когда Макс снял бандану и помахал головой, ероша волосы, Ал и вовсе выпал из реальности. Вроде это сугубо женский прием, но у него получилось так, черт побери... сексуально, что захотелось облизнуться.

     Выдернул Алекса из режима «завис» негромкий звонок мобильного телефона. Он сначала начал шарить по своим карманам, но в следующую секунду понял, что звонят не ему.

     — Да. Хорошо. Сейчас буду, — и положил трубку.

     — Это дядя Коля. Ему нужна помощь на базе. Могу я здесь переодеться?

     — Да, конечно. Можешь и душ принять, — с надеждой в голосе предложил хозяин дома.

     — Ой, я не успею. Там быстро надо.

     Он достал из рюкзака джинсы и черную футболку и без тени смущения расстегнул и снял шорты.

     — Твою ж мааать, — почти со стоном протянул Ал, когда увидел ту самую аппетитную попку без толстой ткани джинс.

     — Что? — голос полный непонимания.

     — У меня есть предложение. Хочешь неплохо заработать?

     «Фух, он не услышал меня. Язык мой — враг мой!» — взмолился Алекс.

     — Вообще, лишние деньги не помешают. А что делать надо?

     Ал чуть облегченно вздохнул, когда Максим полностью оделся, а то, судя по оживлённому напряжению в его штанах, долго созерцать сию красоту он бы не смог.

     — Мне нужна модель для рекламы мужского белья довольно известного бренда. У тебя хорошее те... данные, думаю, ты идеально подойдешь.

     — Шутишь? — весёлый смешок. — Какая из меня модель?

     — Чуть грима, чуть поправим прическу, и будет бомба. Я уверен.

     Макс прикинул возможность дополнительного заработка и всё же согласился.

     — Есть, — крикнул Ал, как только захлопнулась входная дверь.

     Подошёл к зеркалу в гостиной и, показав указательным пальцем в свое отражение, выдал:

     — Ал, ты невъебенен во всем!

     2.

     С утра пораньше в кабинет Алекса ввалился довольный Сева.

     — Привет, Алуша! — и лёгкий поцелуй в щеку.

     — Кто?! Какой ещё Алуша? Тебе что, твой очередной любовник совсем мозг вынес? — раздражённо произнес Ал. Новое имечко ему однозначно не понравилось.

     — Слушай, не завидуй, а, — весело лепетал Сева. — Думаю, что все мои неудачи позади. Мне кажется, я нашёл человека, с которым построю отношения.

     — О господи, — закатил глаза Золотарёв, — я это уже где-то слышал.

     — Нет, ты не понял. Это серьёзно. Мы сегодня снова провели сногсшибательную ночь. Он такой нежный, трепетный, ласковый... Ммм... — застонал на последнем слове Сева.

     — Эй, ты мне здесь еще обкончайся от этих мыслей.

     — Фу, как грубо, — в Ала полетела подушка. — Я тебя с ним познакомлю. Мы с ним сначала разговаривали, потом он меня проводил домой, а потом...

     — Сева, приём! Это я Алекс, твой друг, помнишь о таком?

     — Ой, только давай без сарказма. Он знаешь... знаешь, он такой умный, не по годам.

     — Что значит не по годам? — настороженно вскинутая бровь. — Сколько ему лет? Колись!

     — Девятнадцать.

     — Сева, твою бабушку! Тебя уже на молодёжь потянуло? — сложил руки на груди и склонил голову Алекс.

     — Ну, во-первых, я ещё не дед старый. Почему нет? А во-вторых, кто сказал, что в любви важен возраст, пол, вес, национальность?

     — Уууу... Так тут случай посерьёзнее будет, чем я думал.

     — Знаешь, мне кажется, я впервые в жизни могу не прислушаться к твоему мнению насчет него, — вмиг посерьёзнел Сева.

     — Ладно, не делай из меня тирана. Поживём ...   — увидим. Ты лучше похвали меня. Я тут нашел обалденного парня для белья мужского.

     — Пф, ну ты даёшь, Золотарёв, — Сева улыбнулся и похлопал друга по плечу. — Похвалю, когда увижу.

     — Ну вот, как всегда, — наигранно расстроенно, — вот увидишь, — уже серьёзнее, — я просто мо-ло-дец!

     — Молодец сосет... — по-детски передразнил Сева.

     — Ах ты, подлый жук! — Алекс вскрикивает, хватает Севу за талию и начинает щекотать. Парни с диким хохотом падают на диван, и Ал, уже чуть отдышавшись, заявляет:

     — Вот гримеры сейчас чуточку поколдуют, и ты увидишь, что я...

     — Невъебённый во всем, — закончил за него Сева.

     — Ты слишком много знаешь, — Ал сделал серьезное выражение лица, и они оба снова разразились смехом.

     Немного успокоиться их заставила улыбающаяся в двери Юля, которая уже неизвестно, сколько там простояла.

     — Алексей Кириллович, там уже все готово к съёмке.

     — Уже идём, — довольный, подорвался с дивана Ал.

     — Ну-ну, посмотрим, — ответил Сева, тоже вставая с дивана.

     ***

     Максим чувствовал себя не то что неудобно, а словно огурец в тарелке с молоком, то есть не в своей тарелке вообще. Все бегают, мечутся из стороны в сторону, нос почти заложило от запаха лака и косметики, ещё и этой огромной щеткой по лицу водили, заставляя каждый раз чихать.

     Он уже раз двести пожалел, что согласился на эту авантюру, но пути назад уже не было. Назвался груздем — полезай в кузов. Единственное, чего бы ему сейчас хотелось, так это чтобы пришел Алекс — хоть один знакомый ему человек.

     Ал проходил длинным коридором и уже мысленно потирал руки. Он был уверен в безошибочности своего выбора, да ещё и грела мысль о том, что этот парень станет его. Рано или поздно, но это случится.

     Сева тоже лукаво улыбался, ибо знал, что если его друг светится, как лампочка Ильича, значит там действительно что-то стоящее, ну, или кто-то...

     — Вот увидишь, парень — чудо! — уже держась за ручку двери в зал, не успокаивался Ал. — Эх, только девушка наверняка имеется. Но ничего! Где наше не пропадало? Девушка не стена — подвинется.

     — Вот ты в своём репертуаре! Пришёл, увидел, победил.

     Парни, наконец, оба вошли в зал, и замерли оба от увиденного.

     13.

     На однотонном фоне красовался Максим. Свет прожекторов делал ещё заметнее его равномерный загар, чёрная рубашка выгодно подчёркивала белые боксёры, которые, собственно, и нужно рекламировать. Волосы подстрижены: оставлена не очень длинная рваная челка на правую сторону, шея по — прежнему была прикрыта прядями, а темно-русый цвет разбавили светлым мелированием.

     «Ох ты бля... « — подумал Ал.

     «Какого хрена он здесь делает?» — пронеслось в голове у Севы.

     У Макса же в мыслях витало только одно: «Вот это я попал». Он и сам не мог понять, почему появление обоих парней стало таким для него шоком, но факт оставался фактом: нужно, видимо, как-то выкручиваться из этой ситуации.

     Первым нарушил тишину Алекс:

     — Ну, вот, знакомьтесь...

     — Знакомы, — в один голос произнесли парни, чем вызвали волну удивления у общего знакомого.

     — А... — хотел уже начать спрашивать Золотарёв, но следующее действие Севы повергло его в еще больший шок.

     Сева подошел к Максиму, обнял его за талию и поцеловал в щеку.

     — Мы уже очень даже хорошо знакомы, — добавил он.

     Челюсть Ала снова оказалась на полу, как, собственно, и его настроение.

     — Ну, что же, может, это и к лучшему, — Алекс попытался вложить в эту фразу все свое спокойствие, — легче будет сработаться. Ну, я пойду, наверное.

     — Ал, вот у меня немножко раньше получилось тебя с ним познакомить, — не унимался Сева, — судя по всему, твоё одобрение он получил заочно.

     Сева сам не знал, что на него нашло. Он так никогда не разговаривал с Алексом, но одна лишь мысль о том, что Максима может забрать у него Ал, уже приводила его в панику. Еще больше он боялся реакции Макса. Всё это время парня будто контузило и оглушило, потому что тот не то что не говорил, а даже не двигался.

     — Прости, мне не надо было так делать, — тут же отпустил он Максима, когда за Алексом закрылась дверь.

     — Это твой друг? Тот самый Алекс? — перевел, наконец, с двери взгляд на Севу.

     — Да, это он. А ещё ты ему понравился, и я не хотел тобой с ним делиться. Прости, если хочешь, я ему расскажу, что между нами ничего нет.

     Максу вдруг стало не по себе. А ведь Сева просто хотел защитить Максима от Алекса. И как ни странно, ему было ужасно приятно, что кто-то не хочет его с кем-то делить.

     Макс просто притянул Севу снова к себе и прошептал ему в губы:

     — Как это ничего нет? А два последних дня не считаются?

     Всё. Эти несколько слов заставили Севу слетать на седьмое небо, упасть на землю и расплавиться одновременно. Сказать, что он был счастлив — это ничего не сказать. А Алекс... Для него же этот парень — просто минутное желание, такое, как было с десятками парней. Он же его просто соблазнит и бросит, а Сева мог дать Максиму намного больше, чем секс.

     — Правда? Ты меня не бросишь? — вопрос глупой девчонки, но Севе было жизненно необходимо услышать ответ.

     — Я никуда не собираюсь, — с улыбкой на лице ответил Максим и нежно прикоснулся к губам Севы своими.

     — Ну, что? Начнём? — повеселел молниеносно Сева.

     Пусть слова не были такими, как он себе представлял, но такой расклад ему показался удовлетворительным на данный момент.

     — Командуй, мегафотограф.

     — Ха, кто тебе такое сказал? — рассмеялся Сева, настраивая при этом камеру.

     — Алекс мне все уши прожужжал сегодня утром. Он тебя очень ценит.

     У Севы в душе снова что-то защемило, но он сразу подавил эти крики совести.

     «Он сегодня же найдет себе другого», — успокоил он самого себя и, надев самую широкую улыбку:

     — Он преувеличивает. Становись вооон там...

     ***

     Алекс быстро дошёл до своего кабинета, захлопнул дверь и опустился на пол, закрывая лицо руками.

     — Да что же это со мной?

     Алекс был шокирован, расстроен, обескуражен и одновременно, в какой-то степени, рад. Чему радоваться? Может, тому, что у друга, наконец, появился человек, достойный его... А может, тому, что у Максима нет никакой девушки...

     Но почему сердце-то так предательски сжалось? Ревность? Но кого и к кому?

     Голова почти лопала от переизбытка мыслей. Алу хотелось залезть под одеяло и не высовываться, как в детстве, пока проблемы сами собой не решатся. Но одно для себя он знал точно. Он не будет им мешать! Сева уже очень давно не был так счастлив, и теперь, когда ему попался Макс, он не будет этому мешать. Он же Алексей Золотарев! Да за ним толпы поклонников бегают. Сдался ему этот парень.

     Ал подошел к зеркалу и похлопал себя по щекам.

     — Возьми себя в руки! — грозно ткнул он пальцем в свое отражение.

     Стук в дверь заставил его немного отвлечься.

     — Алексей Кириллович. Здесь курьер письмо принёс. Это из компании «Gold way».

     Алекс взял письмо и с интересом начал его распечатывать, даже не дожидаясь, пока уйдет Юля. А она, собственно, и не собиралась уходить: узнать-то интересно до жути, что в том письме.

     Компания «Золотой путь» или «Gold way» была самой известной и крупной корпорацией по изготовлению косметики. Их продукцию разгребали молниеносно, несмотря на кусающиеся цены.

     Алекс, наконец, распечатал конверт и пробежал быстренько глазами по тексту. Речь шла о большом тендере среди рекламных компаний на право рекламировать новую серию косметики.

     — Что там? — тихим голоском поинтересовалась девушка.

     — Юля, ты прикинь: «Gold way» устраивает тендер среди рекламных агентств. Нужна девушка и парень, которые нигде раньше не светились, новые лица. Ты понимаешь?"Gold way»! Да это же мировой уровень! Да если мы выиграем... То я... Мы... Аййй...

     — Так у них же звезды всегда в рекламе? — немного непонимающе уставилась не него секретарша....  

     — Видимо, решили сделать ход конем. Ты представляешь, какая слава будет у модели, если она засветится в рекламе этой компании? Париж, Лондон, Токио, да чего там, в каждом уголке Земли есть их продукция.

     Ал чуть не закружил Юлю по кабинету, столько было радости в нем. Но, радоваться-то, по сути, рано было. Это же только приглашение. Нужно еще выиграть. Да, компания Ала была очень известной, но не единственной, и было понятно, что соперники будут не слабые. Но этот спортивный интерес, азарт уже захлестывали его. Алекс уже был готов сорваться с места и начать работать: искать моделей, декорации, образы... Благо хоть с фотографом проблем не было. В том, что это будет Сева, Золотарев даже не сомневался.

     ***

     — Так, еще раз... Повернись ко мне... Теперь взгляд вверх... будто на небо смотришь... Отлично! Макс, ты просто золото! — Сева не переставал бегать вокруг Максима и щелкать камерой. Он настолько вошел в азарт, что сделал даже больше фото, чем обычно.

     Макс сначала был очень скован и не решителен, но спустя какое-то время вся скованность куда-то делась. На смену пришел некий задор, открытость, уверенность. Этой самой уверенности еще добавил и сам Сева своими комментариями и пожирающими взглядами. Ведь не нужно забывать, что именно он рекламирует...

     — Сев, я уже кушать хочу, — проскулил жалобным голосом после трехчасовой съемки Максим. — Может, хватит уже, а?

     — Чего же ты молчал? Сейчас же идем кушать! Только мне нужно забежать к Алу. А ты одевайся пока.

     Севе сейчас больше всего не хотелось разговаривать с Алексеем. Но то, что называли совестью, не давало ему покоя. Объясниться всё же нужно. Дверь в кабинет была не заперта. Когда Сева заглянул, то увидел почти кричащего Ала и чуть хихикающую Юлию, которая не могла налюбоваться шефом в столь радостном расположении духа.

     «Недолго он грустил», — сразу пронеслось в мыслях у Севы.

     — Ты выиграл миллион? — с легкой улыбкой Сева вошел в кабинет.

     Алекс резко обернулся и одарил Севу широченной улыбкой.

     — Севка, дружище, такое предложение бывает раз в жизни. Если мы его выиграем, то будем даже не на коне, а на... на... блин, неважно на чем.

     Сева даже немного растерялся от такого напора. Идя сюда, он настраивал себя хотя бы на спор, или что Ал на него обидится, но такого... Он все еще стоял и непонимающе смотрел на чуть не прыгающего друга.

     — Может, объяснишь все — таки, мне, недалекому, чего ты светишься? — надоело ждать Севе.

     В ответ ему была протянута бумажка. Быстро пробежав ее глазами, Сева тоже улыбнулся, но без излишней радости.

     — Это, конечно, очень хорошее предложение, но его нужно еще выиграть. Или ты уже записал себя в победители?

     — Да у меня же самые красивые модели и самый талантливый фотограф! — Ал подошел к Севе и положил ему руки на плечи. — Мы непременно выиграем!

     Сева не хотел портить настроение сейчас Алексу, но опять же проклятая совесть не давала покоя. Он не сможет спокойно встречаться с Максимом, если Ал будет несчастен. Сию черту характера он терпеть не мог, но, увы, характер не изменишь, да и воспитание у него такое.

     — Леш, я на счет Максима... — нерешительно начал он.

     — Ах, да! Вы очень классно смотритесь вместе! Я очень рад за тебя, — Ал отпустил Севу и сел за свой стол, перебирая какие-то бумаги.

     — Но он же тебе нра...

     — Никаких «нра», — перебил его Алекс, — ты же меня знаешь. Я сегодня найду себе новое увлечение. Ты счастлив, и я, как никто, рад за тебя. А теперь марш к нему, а то я сейчас передумаю.

     Улыбка сошла с лица, как только за Севой захлопнулась дверь. Алексей лишь приложился лбом к столу. В мозгах творилась неразбериха. Как можно так реагировать на этого парня? Он же видел его всего-то пару раз, но думал о нем все чаще, а один раз тот ему даже приснился. Алекс еще долгое время сам с себя смеялся, потому что такие сны не снились ему еще со школы. Что это? Любовь с первого взгляда?

     — Поздравляю тебя, Золотарев! Ты втрескался! По ходу, по самое не хочу, — почти неслышно прозвучало из уст Ала.

     Гробовую тишину в кабинете нарушил телефонный звонок.

     Тяжелый вздох и голос его снова спокойный и непоколебим.

     — Я слушаю, — твердо и беспристрастно.

     — Ну, здравствуй, Золотарёв!

     «Господи, неужели на сегодня было мало неприятных вестей? Ещё его мне не хватало», — взмолился Ал.

     — Чем обязан?

     — Ого, так официально? Ты не рад слышать своего любимого конкурента?

     — А должен? — внутри уже начинала закипать ярость.

     — Ал, ты как всегда. Звоню похвастаться, что с этого дня мы дважды конкуренты. Ты же уже наверняка знаешь о тендере «Gold way».

     — И? Это повод портить мне настроение? — голос становился все злее.

     — Алекс, ну неужели ты так меня ненавидишь? Даже учитывая, что между нами было? — голос в трубке звучал все ехиднее.

     — Вот именно вспоминая это, я и не хочу с тобой ничего иметь. Если ты закончил, то извини, у меня много дел.

     — Ну, что же, увидимся на вечеринке.

     — Вечеринке? — Ал, немного недоуменно посмотрел на стол, где лежал конверт. Там было и приглашение на вечеринку, которую устраивала та же компания-заказчик. Видимо, чтобы уточнить условия и повидаться с участниками.

     — Было приятно поговорить.

     Ал поставил трубку, так ничего и не ответив. В памяти начали всплывать те моменты, которые ему больше всего в жизни хотелось забыть, но, увы, не получалось...

     14.

     — Куда мы едем? — Максим непонимающе смотрел на загадочно улыбающегося Севу.

     Как-то странно он стал себя вести после того, как сходил к Алексею. Прям светится, что ли.

     — Я буду тебя кормить, — коротко и ясно, даже не отрывая взгляда от дороги.

     — Где?

     — У меня дома, — и снова улыбка.

     — Зачем? — Макс только мог задавать тупые вопросы, что сам для себя и заметил.

     — Я же говорю, что буду тебя кормить. Я тебе таких блинчиков сейчас сделаю, пальчики оближешь.

     Максим был немного ошарашен таким предложением. Вернее даже не предложением, а констатацией факта. Да, он уже был у Семы дома, и не чай они там пили, но вот так резко...

     Но секс с Севой не волновал его так, как то, что перед глазами стоял Алекс. Макс и сам себе не мог дать ответ, почему его так зациклило на этом парне. Просто необычное чувство появлялось в груди, когда он о нем вспоминал.

     — Макс, ты чего? — выдернул из раздумий голос Севы.

     — А... Что?... Нет, все нормально. Мы приехали? — Макс чертыхнулся про себя, когда сообразил, что Сева ему всю дорогу что-то усердно рассказывал, а тот и слова не слышал.

     Сева жил в обычной многоэтажке, в обычном спальном районе. Он не пытался выпендриться так, как это сделал Алексей, хотя и финансовое положение ему это позволяло. Да, тот шикарный дом он считал хвастовством и выпендрежью. Иногда Макс спрашивал сам себя, не зависть ли это? Может быть, он просто хочет того же?

     Парни поднялись на третий этаж, и Сева по-джентельменски открыл дверь перед гостем.

     «Тоже мне, барышню нашел», — зло пролетело в мыслях у Макса, но вся злость растаяла, как только в коридоре на него навалилось тело с непрерывными поцелуями. Нет, ну Громов, конечно, знал, куда и зачем идет, но так сразу...

     — Макс, хочу тебя, — горячий шепот прямо в ухо Максима, обжигая нежную кожу. — Я хочу чувствовать твои нежные руки на своем теле... Хочу, чтобы ты ко мне прикасался... Целовал... Я хочу, чтобы ты был во мне все глубже, все сильнее...

     Сева немного покусывал нежную кожу на шее своего возлюбленного и шептал все эти неприличности, но именно они выносили Макса из реальности. Из головы вылетели все былые мысли. Сейчас. Здесь. Только они двое.

     Не сумев больше терпеть инициативных действий Севы, Максим с громким стоном на очередной укус подхватывает его за попу и начинает страстно и властно целовать. Сева обвивает его своими ногами за спину и старается все сильнее прижаться пахом к его ...   животу. Парни, не прерывая поцелуев, направляются в спальню, сбивая на своем пути все лишние предметы.

     Глаза, щеки, брови, нос... Ничего не прошло мимо его властных губ. Наконец, перестав блуждать по лицу партнера, Максим снова переходит на губы. Такие мягкие, такие податливые, так охотно открываются ему навстречу и так развратно ему отвечают. Макс был практически вне сознания. Это была страсть, похоть, вожделение, желание...

     Руки обоих блуждали по телу друг друга. Разгоряченные, возбужденные, они пылали от нетерпения почувствовать то, что заставит их кричать от удовольствия.

     Сева решился первый прервать этот сладкий поцелуй для того, чтобы, наконец, сбросить с Макса ненавистную футболку. Макс же, в свою очередь, не отставая, практически рвет на Севе его рубашку и припадает к его груди. Он то целует, то слегка покусывает немного возбужденные соски парня, каждый раз зализывая место укуса, чем заставляет издавать громкие стоны своего парня. Опускается ниже, обводит языком впадинку пупка, вырисовывает вокруг замысловатые узоры и снова перемещается к шее. Из груди Севы снова рвутся громкие стоны, так как при каждом своем движении Макс всё сильнее трётся о его пах.

     — Макс, я больше не могу, — наконец, почти шёпотом заявляет Сева.

     Максим смотрит в эти затуманенные страстью глаза и начинает расстегивать ремень на брюках парня. Одним рывком вытаскивает его из петель и бросает туда же, куда полетела прочая одежда. Опять поднимается вверх, чем заставляет Севу снова стонать, но уже от недовольства.

     Терпеть Максиму было тоже уже невмоготу, и он в одно мгновение снимает с Севы брюки вместе с бельем и начинает целовать живот, внутреннюю строну бедра, одновременно проводя рукой по уже до предела возбуждённому члену своего любовника. Бросает быстрый взгляд на искусанные губы Севы и полностью обхватывает его член своими губами.

     — Ах... — громкий крик из-за такого желанного действия. Но Макс продолжает свою страстную пытку и начинает двигаться. Играет языком с головкой, с уздечкой, проводит языком по всей длине и снова заглатывает почти до самого основания.

     — Мааакс, — Сева остановил его своей рукой, чем вызвал совсем недоумённый взгляд, — если ты сейчас меня не трахнешь, то я умру от переизбытка чувств.

     Просить Максима долго не понадобилось. Парень молча встал, пока Сева брал из тумбочки презервативы и смазку, снял джинсы и белье. Уже потянулся к Севе за поцелуем, но тот его снова остановил.

     — Я хочу его надеть сам, — разорвав упаковку презерватива зубами, Сева надел его на возбужденный член Максима.

     Нежные прикосновения заставили тело выгнуться.

     Еще несколько мгновений, несколько движений, и Макс забрасывает ноги Севы себе на плечи и начинает медленно, но уверенно входить в парня. Давящее чувство в члене заставляет сходить с ума, но одновременно приносит несказанное блаженство. Внизу живота таится сладкая истома, которая заставляет начать двигаться.

     Стоны Севы быстро переходят из болезненных и мучительных в стоны наслаждения. Он начинает медленно подмахивать бёдрами в такт движениям Максима. А тот, в свою очередь, борется с желанием взять парня грубо и бесцеремонно, долго и властно. Слышать его громкие стоны и крики и входить так глубоко, как только можно.

     Их движения становятся все слаженней, дыхание прерывается, руки Севы уже не блуждают по спине партнера, а впились в нежную кожу бедер и сжимают ее практически до синяков. Голова изнемогающе заброшена назад, а язык постоянно облизывает сухие губы. Такое зрелище ещё больше заводило Максима, и он начинал двигаться всё сильнее, уже не сдерживая того звериного желания.

     В комнате витал запах секса.

     Стоны становились все громче и все вульгарнее. Глаза обоих были заслонены пеленой, а разум помутился.

     Еще несколько движений, несколько стонов, и на всю квартиру раздается громкий крик обоих. Макс обессилено повалился на Севу и зарылся лицом в его растрепанные волосы.

     Оба не могли надышаться после такого марафона. Мокрые тела блестели от солнечных лучей, а волосы растрепались по подушкам.

     Наконец, когда дыхание начало приходить в норму, Макс смог немного отстраниться от Севы. Но увидев его лицо, испытал что-то наподобие испуга.

     — Ты почему плачешь? Я сделал тебе больно? Что не так? — непонимающие вопросы начали сыпаться из уст Максима.

     — Я люблю тебя, — прозвучало в ответ. И вот именно эта фраза окончательно загнала Макса в угол.

     Да, Сева ему нравился, но вот любил ли он его? Как можно так быстро понять, что это именно то чувство? Что это именно тот, единственный и неповторимый человек?

     На лице Максима моментально поменялось выражение лица. Тревога и непонимание сменилось шоком. И Сева не мог этого не заметить.

     — Не надо ничего говорить, — Сева закрыл Максиму рот рукой, когда тот уже хотел что-то ответить. — Я знаю, что ты такого ко мне не испытываешь. Я, наверно, зря это сказал, но не могу я это держать в себе. Хочу, чтобы ты просто знал.

     Максим послушал Севу и не стал ничего говорить. Где-то внутри он был даже рад, что ему не пришлось отвечать. Потому что выхода из этой ситуации он видел только два: либо соврать, либо признать все, как есть.

     15.

     В комнате витал противный запах его сигарет. Как же он ненавидел этот аромат. Он всем своим существом проклинал тот злосчастный день, когда связался с этим человеком.

     Перспектива оказаться успешной моделью в престижном рекламном агентстве показалась только-только перешагнувшему рубеж совершеннолетия Алексею очень заманчивой. Что же может быть лучше, чем умудриться в его юном возрасте стать финансово независимым от своих родителей, которые только и могут, что шантажировать его деньгами? Да, деньгами, видите ли, они стыдятся того, что их старший наследник, будущий руководитель семейного дела, — гей. А то, что их сын плачет по ночам от безысходности и нерешительности покинуть этот, такой проклятый им дом, они даже и не догадывались.

     Конечно, он же такой всегда невозмутимый. Всегда знает, что сказать и как это сделать. Когда промолчать, а когда уколоть врага в самый центр его раны. Чтобы уже точно знать, что враг побежден и не нанесет ответный удар со спины.

     Куда же подевался этот парень? Теперь он сидит на огромной кровати в этом вонючем месте, вздрагивает от каждого шороха.

     — Ты ничего не ел, мой сладкий? — спросил высокий мужчина, и по спине Ала уже побежал холодный пот лишь от этого невинного, как казалось бы, вопроса.

     Он начинает отодвигаться все дальше от него, но тот не останавливается. Ему нравится видеть страх в глазах своего пленника. Неужели этот паршивец думает, что стать всемирно популярным он сможет лишь за эти обалденные глазищи? Как наивно. А казалось, что он умный.

     — Ну, это не дело. Нужно кушать. Мне анорексики в моделях не нужны, — мужчина схватил со стоящего на тумбочке подноса тост и протянул парню.

     Этот кусок жареного хлеба, принесенного прислугой ещё в обед, автоматически стал чем-то ядовитым. Ал лишь посмотрел на него ненавидящими глазами и крепче сжал кулаки.

     — Не хочешь, значит? Противишься? — тогда я тебя накормлю другим способом.

     Мужчина резко снял с себя пиджак и расстегнул брюки.

     — Я теперь тебе покажу, как меня не слушаться. Ты у меня сейчас будешь просить пощады и будешь жрать у меня из-под ног! А я ведь предлагал тебе по — хорошему быть моим? Предлагал. А ты отказался, чем выбрал свою судьбу, — мужчина уже освободился от брюк.

     Парень сильно зажмурил глаза и приготовился к еще одной пытке. А ведь еще вчера, когда этот самый Михаил Федорович Славянцев пригласил его на первую крупную фотосессию, радости не было предела. Он радовался, потому что он может, наконец, не зависеть от семейного бизнеса и родителей и жить в свое удовольствие. Но, видимо, самый вкусный сыр бывает лишь в мышеловках.

     — Меня ...   будут искать, — попытался хоть немного выиграть для себя время Ал, но эта минута или две лишь немного оттянули бы неминуемое.

     — А ты наивней, чем я думал, — сказал Михаил со зверской улыбкой на лице и, схватив парня за руку, рванул на себя.

     По всему телу сразу раздалась тупая боль из-за множества синяков, нанесенных прошлой ночью.

     Его тело было бесцеремонно брошено на кровать животом вниз, пальцы его мучителя грубо впивались в нежную кожу и оставляли новые отметины. Сил вырываться не было. Оставалось только сжать сильнее зубы и делать то, что он скажет, потому что будет еще хуже.

     Острая боль пронзила тело юноши, когда Михаил грубо и резко его взял. Слезы лились из глаз, кричать было нельзя, потому что этот урод бил его куда попало и изо всей дури.

     Когда Ал услышал дикий рык и почувствовал стекающую по ногам сперму, то облегченно вздохнул. Может быть, этого ему хватит.

     — Ну, что, крысеныш? Не понравилось? А ведь это может быть тебе в кайф. Завтра я приду снова, и мы либо повторим сегодняшний урок, либо ты будешь купаться как сыр в масле, когда дашь согласие быть моим.

     Ал с трудом переборол рвотный рефлекс, когда чужые губы властно прижались к его губам. Сейчас в душе Алексея боролись два чувства: наложить на себя руки или убить чертову тварь, чтобы такое ничтожество больше не ходило по белому свету.

     ***

     Кружка черного кофе давно остыла в руках у Золотарева, а перед глазами все витали фрагменты тех дней.

     Да, среди тех двух вариантов Ал смог найти и третий. Просто убить его Алу показалось мало. Ему захотелось его унизить, уничтожить и стереть в порошок, что он со временем и сделал.

     Алу хотелось больше всего на свете забыть события прошедших дней и больше никогда не вспоминать, и, может быть, это у него и получилось бы, если бы Михаил не напоминал о себе. Вот и на этот раз он позвонил и напомнил, каким жалким Ал был, когда-то. Но если бы не он, то кто знает, смог ли бы Золотарев стать тем, кем он есть сейчас.

     На столе лежали три приглашения. На улице был уже поздний вечер, но домой ехать не хотелось. Чего он там не видел? Телека с разнообразной фигней? Или четырех стен? А коротать вечера в клубах ему уже осточертело. Ал все чаще стал задерживаться на работе, и все чаще ощущал одиночество внутри. Да, ему ничего не стоило найти себе какого-нибудь парня, чтобы провести вечер нескучно, но эти ничего не обещающие и непродолжительные связи уже сидели ему в печенках.

     Рука сама потянулась к телефонной трубке. Он надеялся, что этот человек сможет, как и прежде, его подбодрить.

     ***

     Макс лежал на кровати и бездумно щелкал каналами. Мысли его были где-то далеко. Что самое странное, он и сам не понимал своего состояния. Казалось бы, что он должен быть счастлив, ведь есть человек, который его любит и готов посвятить ему всю свою жизнь, и этот человек ему вроде нравится. Так почему тогда на душе кошки скребут?

     Парень так углубился в свои размышления, что от резкого телефонного звонка чуть не упал с кровати.

     — Возьми трубку, у меня руки заняты, — послышался голос Севы из кухни, который уже полчаса с диким грохотом кастрюлями и сковородками пытался приготовить обещанные блинчики.

     — Алло, — ответил Макс, но в ответ было лишь молчание.

     — Э... А Сева есть, — прозвучало как-то странно и до боли знакомым голосом.

     — Алексей? — неуверенно спросил Максим.

     — Да, я. Так Сева есть?

     — Да, он на кухне. Сейчас позову.

     На другом конце послышался легкий стук трубки о стол, и Ал нервно вздохнул. Он никак не ожидал услышать сейчас Максима. Почему-то сердце снова заныло. Ал в очередной раз поразился тому, как влияет на него этот парень.

     — Ты с чем любишь: с вареньем или со сгущенкой? — спросил Сева, как только увидел в дверном проеме своего возлюбленного.

     — Там тебе Алексей звонит.

     — Ал? Что случилось? — Сева начал мыть руки и пошел телефону.

     — Он не сказал, — Макс старался выглядеть невозмутимо и для убедительности даже стянул у Севы новоиспеченный блин, и весь засунул его в рот. Правда уже через мгновение пожалел об этом, так как блин был только со сковородки и ужасно горячий. Максим мысленно поблагодарил Бога, что Сева ушел к тому моменту, потому что картина бегающего по кухне парня была великолепна.

     — Ал, что случилось? — голос Севы выдавал все его беспокойство.

     Он прекрасно знал своего друга и понимал, что если тот в это время не развлекается в каком-нибудь клубе, а звонит ему, то тому очень плохо.

     — Славянцев звонил, просто... — с небольшой уже охотой сказал Алекс.

     — Вот сука! И что хотел?

     — Он тоже участвует в тендере, — голос немного подрагивал, и Сева сразу понял, почему.

     — Ты что, пил? Ал, твою мать, ну зачем ты?

     У Алекса была такая аллергия, о которой, наверное, мечтали все девушки для своих парней — аллергия на алкоголь. У Золотарева сразу все лицо, шея и грудь покрывалось красными пятнами, так мало этого, он от малейшей дозы уходил в аут. Да, как это ни парадоксально звучит, но такой с виду крепкий и несгибаемый Алекс тоже имел свои слабости.

     — Да я совсем немного, — начал оправдываться Ал, но много говорить ему не дали.

     — Я сейчас приеду. Ты где?

     — Я в офисе.

     Ал услышал только короткие гудки после этой фразы. Он не знал, почему позволил Севе ехать за ним, ведь он испортил тому вечер. Но на душе было так гадко, что автоматически захотелось испортить настроение кому-то еще. В таком состоянии больше всего хотелось чувствовать рядом близкого человека. Услышать слова поддержки и на ушко тихое: «я люблю тебя несмотря ни на что», хотелось опереться на кого-то, почувствовать, что ты нужен, полюбить, наконец-то.

     Бутылка дорого конька была не допита даже до половины. После звонка старого «друга» всегда появляется желание напиться и забыться, хоть на некоторое время. Хоть немного выкинуть из головы те времена и то унижение, которое ему пришлось пережить. А еще хочется хотя бы одну ночь не видеть кошмаров. Не срываться в холодном поту с криками...

     Но этого никто и никогда не узнает. Даже Сева не знает всего, что происходит с Алом. Он никогда и никому не позволит залезть в его душу так далеко, чтобы прочитать эти мысли и желания. Он Алексей Золотарев! Всегда строгий, невозмутимый и непоколебимый, и никто не узнает, что он может быть слабым.

     — Сев, что случилось? — Макс стоял в полном недоумении, когда Сева резко положил трубку и начал собираться.

     — Нужно забрать Ала из офиса. Этот дурак снова выпил.

     — Ну, выпил человек, и что? — Максим до сих пор не мог понять, что происходит. Голос ему показался вполне нормальным, и он не видел места для паники, а вот Севе, скорее всего, казалось наоборот.

     — Его нельзя оставлять пьяного одного. Если хочешь, можешь поехать со мной, и я тебе все расскажу.

     Макс не колебался ни минутки. Узнать больше об Алексе ему хотелось подсознательно.

     Парни вышли из дома, и, уже выехав на дорогу, Сева нарушил образовавшуюся тишину.

     — У Ала аллергия на алкоголь, и если он выпьет, то ему делается плохо. Причем обычной рвотой не обходится. В последний раз его еле откачали.

     — Так зачем пьет? — Макс слушал как никогда внимательно, дабы не пропустить ни единого факта.

     — Он пьет крайне редко. Лишь тогда, когда ему очень плохо.

     — У него неприятности? — парень не понимал, почему такому человеку может быть плохо. У него есть семья, любимая и хорошая работа, внешность, деньги, положение. Но он не понимал тогда, что все эти привилегии не делают человека счастливым.

     — Я не имею права рассказывать тебе об этом, котёнок. Не обижайся, но это не моя тайна. Скажу только, что есть один человек, который когда-то сильно навредил Алу и теперь постоянно мешает ему жить.

     Макс не имел привычки что-либо выспрашивать у людей, когда рассказывать отказывались. И никогда не страдал по этому поводу, но сейчас все внутри просто распирало ...   от любопытства.

     — Видать сильно напортачил этот человек, — Макс решил зайти издалека.

     — О, ты даже не представляешь как. Но если бы не он, кто знает, может, мы бы сейчас и не были знакомы с таким Золотарёвым, и не факт, что знали бы друг друга вообще.

     Макс, было уже, хотел задать очередной вопрос, как Сева с криком:

     — Черт, Ал! — резко выкрутил руль и развернулся прямо на дороге. Благо, что в такое время на дороге никого не было.

     По тротуару пыталось идти «синее» тело. Галстук был развязан и болтался на шее, пиджак он забросил на правое плечо, а в левой руке держал бутылку. От такого Золотарёва Макс был в шоке. Он его, конечно, недолго знает, но такой образ он себе точно не представлял.

     Сева остановил машину и рванулся запихивать этого полутрупа в машину. Это не было так просто, как казалось. Парни еле успели схватить того, когда он хотел шагнуть на дорогу прямо под летящую машину, а потом еще с трудом отрывали Ала от столба и пытались закрыть рот, потому что за такое поведение не долго было и в милицию загреметь.

     — Ох, ты ж блин, какой ты сильный, оказывается, Лёха, — сказал Сева, когда они уселись, наконец, в машину.

     Макс сел на заднее сидение вместе с Алом, так, на всякий случай, а Сева за руль.

     — Ты же говорил, что ему плохо делается, а он просто дебоширить начинает, — Макс сидел на сидении, отбросив голову назад, и пытался отдышаться после такого непосильного задания.

     — Сам в шоке. Обычно его после первого же бокала шампанского уносит, а тут, вообще капец, — Сева завел машину и рванул с места.

     — Ну зачем вы меня забрали? — проснулось пьяное чудо сзади. — Я шёл в клуб. Я хочу ве-се-лить-ся! Хочу! Открывай дверь, холоп! — Ал посмотрел на Макса и указал на дверь.

     — Эй, щас дам «холоп», — возмутился парень.

     — Не надо мне. Ты парень моего друга, и тебе мне давать нель... ик... зя. Хотя... ик... хотелось бы...

     Макс поймал резкий взгляд Севы и понял, что эта фраза его не на шутку обеспокоила.

     — Сев, а может, его свяжем? А то сейчас драться начнет, — Макс решил перевести все это в шутку и сделать вид, что не услышал этих слов. Хотя он знал, что пьяный человек всегда говорит правду.

     — Не, не полезет. Мы уже приехали почти. Хорошо, что не далеко. Вы посидите здесь, а я заскочу в аптеку и прикуплю что — нибудь, а то чувствую, что этим не кончится сегодня.

     Сева вышел, а на Макса сразу посмотрели два мутных глаза. Парню показалось, что у Ала в глазах двоится, так как он никак не мог сосредоточиться на лице собеседника. Спустя несколько попыток определить настоящего Максима, Ал приблизился к его лицу и почти шепотом сказал:

     — Он отличный друг. Он мой самый... близкий. Вот почему, когда я вот здесь что-то почувствовал, — Алекс постучал по груди в области сердца, — то это оказалось запретным плодом?

     Дикое желание обнять Ала появилось у Максима. Этот человек сейчас выглядел как никогда несчастным и ранимым.

     Макс невольно вздрогнул, когда на его плечи легли сильные руки. По каким-то необъяснимым причинам совсем не хотелось их убирать.

     Его лицо становилось все ближе и ближе, глаза немного прикрыты, а язык облизнул пересохшие губы. Спина у Макса автоматически вспотела... Сейчас он был будто очарован. Взгляд не отводился, как бы парень себя ни заставлял.

     — Ты знаешь, что ты чудо? — практически в губы прошептал Ал и плавно повалился на Максима, тихо посапывая.

     — Он уснул, — сам себе сказал парень, и на его лице появилась улыбка умиления.

     Алекс сейчас был таким безобидным. Длинные ресницы слегка подрагивали, тонкие губы были растянуты в улыбке. Еще немного, и он бы не удержался от соблазна поцеловать это чудо.

     — Спит? — голос Севы вырвал Макса из состояния ступора. Он даже не заметил, как открылась дверца машины. Мысленно чертыхнувшись, он мило улыбнулся.

     «Надеюсь, не заметил, как я на него смотрел», — подумал Максим и уложил голову Ала себе на колени.

     Сева повернул ключ зажигания, и машина плавно тронулась с места. Дорога была недолгой, и, спустя несколько минут, парни пытались вытащить еле дышащее тело из салона.

     — Сев, блин, ему нужно однозначно меньше жрать, — просипел Макс, когда они заталкивали тушку Золотарёва в лифт.

     Наконец, когда все преграды были преодолены, включая раздевания виновника сего торжества с песнями Алекса и ржачем парней. Сева не переставал повторять, что его друга подменили, ибо такого состояния не было даже тогда, когда тот заключил очень выгодную сделку с французами.

     Ал мирно посапывал на диване в гостиной, а парни, наконец, смогли отдохнуть.

     — Значит так, — с улыбкой на лице Макс отпил глоток предложенного ему кофе, — за то, что я сейчас надорвал спину, ты выполнишь мое желание.

     — Ммм, я крайне заинтригован, — Сева положил свою кружку, подошел к своему парню и обнял того за талию. — И как я с тобой могу рассчитаться?

     Он уже запустил руки под футболку Макса и принялся целовать шею любимого, но...

     — Сев... Стой... Погоди... Я не это имел в виду.

     — А что?

     — Что это с ним? — Громов кивнул в сторону гостиной, где уже в полный голос раздавался дикий храп.

     — Так, давай спать, — Сева обернулся и направился в спальню.

     — Сев... Ну, Сев... Ну чего там такого? Ну, он ведь не убивал никого? Ну почему тайна такая? — Максим сейчас злился как никогда, но не на Севу, а на собственное любопытство. Никогда он еще так не унижался, но сей уникум заставил его изменить своим принципам.

     — Солнышко, ну не могу я тебе рассказать, — Сева начал уже отпираться, но когда увидел жалостливое лицо Макса, сдался. — Ладно, что ты хочешь знать?

     Он понимал, что если Ал узнает, то четвертует его, но и Максиму он отказать не мог. Этот парень все глубже врастался в его душе, а также ему было понятно, что если он его бросит, то вырвет вместе со своими корнями и его сердце.

     Макс же был весь во внимании и пока не догадывался, что играет с огнём

     16.

     Алекс проснулся от жуткой головной боли. В ушах стоял звон, а во рту — будто кошки нагадили. Все, что представало сейчас его взору, было лишь белым потолком. Как ни странно, Золотарёв абсолютно не соображал, где он. Самое больное на этот момент место наотрез отказывалось работать.

     — Твою ж мать... — все, что получилось сейчас сказать, так как при попытке встать голову пронзила адская боль.

     — Ой, смотрите, кто заговорил, — послышался радостный голос откуда-то сзади. Боль сразу отозвалась в ушах, и Ал только прикрыл их руками.

     — Кто бы это ни был, но, умоляю, закрой рот, а то я сдохну, — Ал даже не собирался поворачивать голову, чтобы увидеть обладателя голоса, но вдруг включившаяся соображалка подсказала, кому принадлежит этот тембр. Ал резко повернул голову и квадратными глазами уставился на довольного Максима.

     — Ты что здесь делаешь? — соображалка, видимо, заработала не в полную силу, так как от резкого движения головой аж потемнело в глазах.

     Ал медленно положил больное место на подушку и начал насильно перезагружать мозг. Но так как ничего не получалось, он лишь вопросительно посмотрел на дверь, в которой уже появился и Сева со стаканом воды.

     — Золотарёв, после того, что вчера было между нами, ты все забыл? — Севе явно было весело, в отличие от его друга.

     — Ты чего ржешь? Твоему другу плохо, а ты потешаешься, — он залпом выпил предложенный ему напиток, и только спустя пару минут до него дошло, что он вчера творил.

     Ведь после звонка Севе он решил пойти их встречать, расцеловал по дороге уборщицу, а затем пытался тоже проделать и с охранником, тем самым дядей Васей, но, увы, тот не дался. Потом были долгие поиски ключей от машины, которые оказались безрезультатными, и песни с матами у столба, когда парни пытались его засунуть в машину. Всё. Дальше был большой пробел. Как он оказался в квартире и, как оказалось чуть позже, — абсолютно голый, он не помнил.

     — Как ты? — вежливо ...   поинтересовался Макс и присел рядом.

     — Лучше всех... покойников, — последние слово он произносил, закутываясь в тёплое одеяло по самые уши.

     — Знаешь что? Ты им будешь, если сделаешь так ещё раз, понял? — голос у Севы был строгим и немного на повышенных тонах, что удивило Макса. Он никогда не слышал, как его парень кричит, а тут, судя по интонации, он и стукнуть готов.

     — А давай ты будешь орать завтра? Ты меня убьёшь.

     — Убью? Я тебя убью? Да я тебя чуть не убил вчера, когда ты испоганил все мои ковры в гостиной, разнес ванную и оттоптал все ноги нам с Максом, когда мы тебя тащили в квартиру. Гад ты, Золотарев! — Сева уже говорил спокойнее. Злость немного поумерилась, и он взял себя в руки. — Я там чуть дуба не дал. Думал, ты до утра не дотянешь. Что, забыл, что было в прошлый раз?

     — А что было? — это свои пять копеек вставил Макс.

     Он всё время лишь переводил взгляд с одного парня на другого, и с лица не сходила глупая улыбка. Их отношения были такими милыми. Сева сейчас был похож на заботливую мамочку, которая отчитывала провинившоеся чадо.

     — Да это чудо природы...

     — Сева, ни смей! — Ал попытался встать, но его выпад сразу же был отбит другом.

     — Он напился в усрачку, и голый бегал по офису. Так мало того, что его потом еле откачали в больнице, так еще и какой-то хитрый журналюга его успел сфотографировать. Эти заголовки нужно было видеть, — парни громко засмеялись, но Алу было не до смеха. Во-первых, от их громкого гогота голова трещала ещё больше, а во-вторых, он не любил, когда вспоминают эту историю.

     — Ну ты сволочь, Севка! Макс, а ты знаешь, что он рыжий? — Ал задал вопрос и хитро улыбнулся. — Глаз за глаз.

     — Ну, готовься, гад! Сейчас будет зуб за зуб, — Сева, забыв о болезни друга, набросился на него.

     Парни дурачились, а Максим в стороне за ними наблюдал. С лица все же не исчезала улыбка, пока он не понял, что смотрит лишь на одного из соперников...

     Он был немного расстроен, так как Сева не успел рассказать всё об Алексе. Этот недоделанный алкаш начал орать в самый неподходящий момент и понеслось: тазики, тряпки, холодный душ, в который его пришлось запихнуть в майке и трусах, так как снять их он не дал. Но Максим знал, что если этого не случилось именно сейчас, то позже он уломает своего парня. Максим умел быть настойчивым и умел добиваться своей цели.

     ***

     — Алексей Кириллович, Вам звонят из журнала «Men». Соединить? — послышался тонкий голосочек из коммуникатора.

     — Да, соединяйте.

     — Золотарёв слушает, — как всегда, твёрдым голосом ответил Ал. У него уже выработалась привычка так отвечать. Образ сильного и властного человека настолько укоренился уже в его характере, что он порой забывает, что может быть и другим.

     — Алексей, здравствуй, — послышался голос на том конце, и Ал сразу же смягчил свой тон. Этот голос он узнает из тысячи.

     — Здравствуйте, Дмитрий Петрович. Сто лет Вас не слышал. Вы по делу?

     — Да, вот слышал, что у тебя бомба имеется замедленного действия.

     — Это Вы сейчас о чем?

     — Как о чем? О парнишке твоем, новом. Говорят, что его появление в трусах от «Мадлен» произвело фурор. Хотелось бы посмотреть на это чудо.

     Вот как раз этого Ал и боялся. После той фотосессии мужского белья заказы стали сыпаться как из ведра. И все хотели Макса. Видимо, не только на Ала он влияет странно.

     — Ну, он не модель. Он студент, там ещё работы много.

     — Леша, не падай на мороз, — мужчина засмеялся и добавил: — Я же тебя знаю, как свои пять. Бережешь для тендера?

     Ал тяжело вздохнул, и на его лице снова появилась улыбка.

     — Вы и вправду меня знаете как никто. Да, берегу именно для этого. Есть просто гады, которые так и норовят нагадить.

     — Что, опять достаёт? — в голосе собеседника проскочили явные нотки раздражения. — Блин, вот всё-таки жаль, что не удалось его тогда ещё посадить. Мало жизнь испортил, ещё хочет.

     — Мы с Вами оба знаем, что он мне не простит. И давайте забудем об этом.

     — Конечно, родной, но всё равно я хочу посмотреть на этот брюлик, — в трубке вновь раздался смех.

     — Он только алмаз, — выдохнул Ал.

     — Ой, Золотарёв, не прибедняйся, ты же у нас знатный ювелир. А знаешь что, ты приведи его на прием, что делают организаторы тендера. Там и посмотрим.

     — Ладно, я подумаю.

     — Отлично, значит до пятницы, — и послышались короткие гудки. Может быть, Ал и хотел бы что-то возразить, но этот человек слишком много для него сделал.

     — Привет, дружище, — раздался весёлый голосок.

     — Тори?! Ты что здесь делаешь?

     — И я рада тебя видеть, тоже скучала, — затараторила Вика и плюхнулась на диван.

     — Ну, конечно, я рад тебя видеть. Просто неожиданно... Могла бы позвонить, мы бы нормально посидели где...

     — Я беременна.

     — ... нибудь... Что?!

     — У нас с Юрой будет ребёнок.

     — Милая, я так рад за тебя, за вас... Ай, я буду дядей, — радости Ала не было предела. Он поднял Вику с дивана и крепко обнял, после чего, довольный, уселся рядом с ней и начал тупо улыбаться.

     Да, Ал безумно любил детей и очень хотел своих, но об этом его желании, как и о многих других, никто не догадывался.

     — Лёш, как маме сказать? — вот именно сейчас не на шутку взволнованный Ал заметил замешательство и панику у сестры.

     — Молча.

     — Да ты что?! Точно, ты гений, братик, я им на пальцах объясню, круто! — Вика посмотрела на Ала такими злыми глазами, что ему стало на мгновение страшно. Но только на мгновение.

     Он на секунду отвлекся и в сотый раз понял для себя, что сестра у него чертовски красива. Каштановые волосы волнами спадали на плечи, карие глаза были обрамлены пушистыми ресницами, немного веснушек на носу, которые она старательно скрывала, пухлые губы. Хоть девушки и не были в его вкусе, но в красоте он разбирался как никто.

     — Ты, как всегда, всё воспринимаешь всерьез.

     — А ты находишь повод для веселья? Да они Юру расчленят.

     — Тори, ты как маленькая. Конечно, расчленят. Они же всё это время думали, что вы спите на разных кроватях и в разных комнатах. Вика, вы вместе уже четыре года. Ты беременна, и это прекрасно. И пусть они и не воспримут эту новость, как тебе хотелось, зато я буду всегда рядом. И к ним я пойду с вами.

     — Спасибо, — девушка лишь обняла брата. Они уже давно умеют общаться без слов. Они были самыми дорогими людьми друг у друга, учитывая то, что у них были оба родителя.

     — Алексей Кири...

     — Привет, — не успела Юля предупредить о приходе гостя, как тот, не дожидаясь разрешения, вошёл.

     — Викуся, привет, родная.

     — Привет, Сева. Отлично выглядишь! Прям цветешь. Поделишься секретом?

     — Сев, блин, ты как танк, а может, у меня здесь кто другой бы сидел, — начал было возражать Ал, но эти двое уже увлеклись друг другом.

     Как ни странно, но Вика была единственным человеком, который назвал брата дебилом и тупым идиотом, когда они с Севой решили расстаться. Но что с неё взять? Ей это было позволено.

     Махнув рукой на этих двоих, Ал увлёкся своими делами.

     — ... он чудо. Сейчас сама увидишь, — услышал Алекс между прочим, сказанным Севой, и по вискам сразу забегали мурашки.

     От этого состояния Золотарев приходил в ярость. Ещё с того дня, когда парни его откачивали, он не перестаёт думать о Максе. Этот факт при любых иных обстоятельствах никогда бы не заставил переживать его, но зная, что Сева счастлив с ним, Ал не мог позволять себе даже думать о нём.

     — Добрый день, — прозвучало в дверях кабинета, и мурашки у Ала забегали еще быстрей. Он был в такие моменты похож на школьника.

     — О, а вот и он, — Сева радостно вскочил с дивана и подошел к Максиму. — Милый, познакомься, это Виктория, сестра вот этого нахмуренного мужика у окна, — Сева ткнул пальцем в Ала.

     — Да нормальный я, просто в отличие от некоторых, я пытаюсь работать, — Алекс пытался держаться как можно спокойнее, но ...   подозрительный взгляд сестры заметить успел. — Привет, Максим.

     Ал поднял глаза и теперь уже нормально смог посмотреть на объект своего обожания. Стройный, хрупкий, с этими светлыми волосами... И его глаза, в которых хочется утонуть... И его губы, с этой такой... родинкой, от которых не хочется отрываться... Да, такие мысли стали навязчивой идеей Ала. Иногда он почти чувствовал себя сексуальным маньяком.

     — Привет, — Макс, как обычно, протянул руку, чтобы поздороваться.

     Одно прикосновение. Что может сделать одно, совсем ни о чем не говорящее прикосновение? Много чего! Оно может вскружить голову, заставить сердце биться в два или три раза быстрее, заставляя кровь в жилах бежать галопом.

     Ал отпустил руку парня, снова встретился с взглядом сестры. Теперь в нём читалось понимание, а на устах играла еле заметная улыбка.

     — Сев, у нас много работы. Нужно, чтобы ты сегодня сделал фотографии для тендера. Поэкспериментируйте с образами, нам нужны только лучшие, мы должны их порвать!

     — Ишь, как завелся, — шутливо добавил Сева и начал выталкивать Максима из кабинета. — Пошли, котёнок, порвём их как тузики грелки. Пока, дорогая, еще встретимся, — Сева поцеловал Вику в щеку, и парни удалились.

     — Ал, скажи мне, что я ошибаюсь, — Вика подозрительно вскинула бровь.

     — Не понимаю, о чём ты.

     — Знаешь, а они вместе очень хорошо смотрятся. Сева такой счастливый, а Максим такой красавчик. Думаю, они будут счастливы вместе...

     — Хватит! — Ал повысил голос, даже сам не ожидая этого от себя.

     — Значит, я не ошиблась. Мой брат влюбился...

     — Тори, я так больше не могу, — Алекс сел за свой стол и закрыл лицо руками. — Он мне снится даже. Я каждую минуту о нем думаю. Чувствую себя извращенцем и предателем.

     — А...

     — Я не могу так поступить с Севой, он мой друг.

     — Я не...

     — А они еще и постоянно у меня на виду, у меня крышу скоро сорвёт. Я ведь больше никого закадрить не могу. Тупо не нравится никто. Чего ты молчишь, осуждаешь меня, да?

     — Заткнись, истеричка! — крик Вики хоть немного привел в сознание Ала. — Этот парень вызывает моё восхищение только потому, что довёл тебя до такого состояния. Никогда не видела тебя таким.

     — Издеваешься? — Ал поднял голову, а сестра, обняв его со спины, тихо прошептала:

     — Ты справишься. Ты у нас сильный. Я верю в тебя. Все решится само собой, вот увидишь.

     От этих слов легче не становилось, но одно Ал решил точно, надо выковыривать из своего сознания этого блондина, пока тот не свёл его с ума.

     17.

     Светловолосый парень уже больше часа кружился у зеркала и не мог узнать самого себя.

     — Как я выгляжу? — повернулся он к валяющемуся на кровати Берту.

     — Макс, дружище, я тебе уже в сотый раз говорю. Ты выглядишь отлично! Только штаны надень, а то твои белые трусы не совсем гармонируют с цветом галстука, — Берт уже битый час наблюдал за тем, как его друг собирается на этот чертов приём, вместо того, чтобы идти с ним гулять.

     — Очень, смешно! Я же тебя серьезно спрашиваю.

     — И зачем тебе этот прием? Пошел бы с другом на тусу. Там такие тёлочки...

     Макс посмотрел на него и лишь удивлённо поднял вверх бровь. Берт уже давно забросил попытки переметнуть его на натуральную сторону, и вдруг опять.

     — С чего это ты опять заговорил о девочках? Ты же знаешь, у меня есть Сева, — Макс отвечал вполне спокойно, натягивая при этом брюки.

     — Знаешь, Макс, я тебя знаю, как облупленного, но одного понять я не могу никак. Почему ты с ним? Ты же его не любишь. Я видел тебя влюбленным, и ты совсем не такой был. Зачем мучаешь его? Да и себя, впрочем.

     — Берт, я говорил тебе, что ты до хрена умный? — Макс даже не смотрел на друга. Он просто боялся глазами выдать себя. Боялся, что так хорошо знающий его Берт поймет окончательно, что прав. И уж тогда он точно от него не отстанет.

     — Ты прекрасно знаешь, что меня обидеть невозможно, тем более тебе. Так что поверни свою башку ко мне и ответь на вопрос, — Берт был непреклонен, а у Макса нарастало возмущение и злость. Отчасти потому, что он понимал — Берт прав на все сто. Но как теперь выпутаться из собственной паутины, парень не знал.

     — Да! Да, черт возьми! Ты прав, я не люблю его! Но я не могу его бросить. Я ему нужен. Я знаю, что поступаю подло, но ничего поделать не могу...

     — Ты обманываешь его, Макс. А что будет, если ты встретишь человека, которого и вправду полюбишь? Что будет? Ты лишь еще крепче привязываешь Севу к себе.

     Макс молчал... Берт говорил сейчас истину. Он и сам это понимал, но больше всего ему не хотелось снова оставаться одному. Ему иногда самому становилось противно, когда в ответ на Севино «люблю» звучало: «я знаю». Но ничего другого он ответить не мог. Просто не получалось выдавить это из себя.

     — Учти, дружище, чем дольше ты пудришь ему мозги, тем больнее ему будет потом.

     — Да заткнись ты уже! Нравоучитель херов! Что ты можешь знать о боли? Ты скольким девкам делал больно? Ты не лучше меня! — нервы дали сбой. Макс кричал так, как никогда не слышал его друг.

     — Ты сейчас ошибаешься, друг. Я, в отличие от тебя, никогда не даю им лишнюю надежду. Они знают, что я не перезвоню, и все равно прыгают ко мне в койку. А ты его тупо имеешь во всех смыслах этого слова. Знаешь, я пойду, а когда в это тело вернётся мой друг, пусть позвонит.

     Дверь закрылась. Максим опустился на колени и закрыл лицо руками. Что ему делать, он не знал. У него проскочила мысль о том, что он никогда не сможет полюбить другого человека, и о том, есть ли у него то, чем люди любят.

     Но, взяв себя в руки, он поднялся и снова натянул пиджак. Неужели с новой одеждой меняется и характер человека?

     — Ты великолепно выглядишь, — фраза, от которой Макс практически подскочил на месте. Сева стоял в дверном проеме. Белый костюм, черная рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, как всегда, аккуратно уложены волосы, и странный взгляд.

     — Спасибо, — скупо прозвучало в ответ.

     Сева подошел ближе и обнял парня за талию, заглядывая ему в глаза.

     — Ты странный какой-то, милый. Не хочешь мне ничего сказать?

     — Нет, с чего ты взял? — на лице появилась притворная улыбка. — Все в норме. Мы не опаздываем?

     — Да, машина у входа, поехали.

     Дорогой оба молчали. Максим думал о словах Берта, а Сева думал о том, что никогда Макса от себя не отпустит. Чего бы ему это ни стоило. Еще раз потерять любимого человека он себе не позволит.

     ***

     — Ал, поменяй выражение лица. Ты как будто на кастрацию едешь. А посторонние люди могут подумать, что у тебя несварение, — Виктория сидела в кресле и уплетала мандарины, которые большой горой были выложены на блюде.

     — Я жутко нервничаю, знаешь ли!

     — Отчего же? Ты же не жениться собрался? — Вика шутила, это было единственное, что могло отвлечь Ала от других мыслей.

     А мыслей этих было валом: как быть с Максимом, как быть с тендером, как вести себя с Севой, так как в глаза ему смотреть он не мог.

     — Тори, может, хватит жрать мандарины? Завтра обсыплет всю, и будешь похожа на огурец, только красный, — лучший способ защиты — это нападение.

     — Это не я, это все он, — девушка с довольной улыбкой погладила еще плоский живот и потянулась за очередным фруктом. — А ты тему не меняй. Ал, там будет полно народа, ты потеряйся в толпе, здоровайся со знакомыми и старайся смотреть на своего обожаемого как можно меньше. А еще, знаешь, что? Я когда-то представляла кого-то совсем голым, что бы снять... Эээ, нет, неудачный пример. Ну, просто расслабься и постарайся не думать о нем, как о парне. О, вот, точно, думай, что это баба.

     — Беременность явно негативно влияет на твое мышление. Ты слышишь, что ты несешь? Какая он баба? Ты его видела? А если я его представлю голым...

     — Ну, я ж сказала, что это неудачный пример, чего к словам цепляешься?

     — Ладно, проехали. Справлюсь. Я же не в том возрасте ...   уже, чтобы не уметь справляться со своими чувствами. Ты мне лучше вот что скажи, ты когда родителям скажешь?

     Лицо Вики сразу стало серьезным.

     — Еще не знаю. Думаю, на следующей неделе. Ты же не передумал со мной идти?

     — Конечно нет, дорогая, — Алекс подошел к креслу и присел на корточки. — И ты справишься со всем! Я уверен.

     ***

     Огромный зал был полон народа. Максим чуть плеваться не начал, столько там было пафоса и высокомерия. Дорогие костюмы у мужчин и такие же платья у женщин. Разнообразность закусок и напитков было не счесть, а испепеляющих взглядов и подавно. Конечно, а как же без них, ведь здесь собрались все конкуренты. Как будто здесь собрали всех стервятников в округе, которые целятся на одну и ту же тушку.

     — Не нравится? — тихий шепот на ухо.

     — Это так заметно? — Макс смотрел на Севу умоляющими глазами. Быть здесь не хотелось совсем. С каждым днем Макс понимал, что такой мир не для него. Но, если он уж встал на эту скользкую дорожку, то нужно по ней идти с высоко поднятой головой.

     — Ты готов их всех испепелить взглядом, — Сева засмеялся и незаметно нежно сжал локоть парня. Как ни странно, но это помогло. Макс почувствовал поддержку и немного уверенности.

     — Отлично смотритесь вместе, — прозвучал голос сзади, и парни одновременно обернулись.

     Ал стоял напротив и улыбался во все тридцать два зуба. Он был, как всегда, превосходен. Этот уверенный взгляд, немного наглая ухмылка, когда он смотрел на других гостей, уверенная походка. Максим невольно залюбовался этим человеком. Ему сейчас захотелось почувствовать себя так же, как он.

     — Макс, как тебе? — Ал пожал парню руку и посмотрел прямо в глаза. От этого взгляда у Громова вспотела спина. Глаза метали искры... Черные... Такие, что можно сдаться под их напором...

     — Он не в восторге от всего этого. Нам ещё долго быть здесь? — Сева ответил за своего возлюбленного, так как заметил явное замешательство Максима.

     — Думаю, нет, — Ал, снова улыбнулся, отводя взгляд от парня и отпуская его руку. — Макс, я хочу представить тебя одному человеку. Как только я его найду, и вы увидитесь, можете идти домой. Я тоже не очень заинтересован в том, чтобы конкуренты тебя видели. Украдут ещё.

     Ал снова улыбнулся. Но сжигающий взгляд Севы заставил его удалиться.

     — Ладно, думаю, вам не будет скучно, я подойду позже.

     Ал стремительно направился к уборной. И только когда дверь комнаты закрылась, и он убедился, что никого там нет, дал волю своим чувствам.

     Где в нем взялось столько терпения, он и сам не мог понять. Злость переполняла. Злость на самого себя, что не может держать свои чувства при себе; злость на Макса, что он такой сексуальный и притягательный, что так и тянет поцеловать эти губы; злость на Севу, что он это чудо присвоил раньше, чем он...

     А вот Макс тем временем пытался бокалом шампанского отвлечь себя от ненужных мыслей. Эти глаза никак не могли исчезнуть из головы, а тепло его руки все еще чувствовалось. Сердце билось в сто раз быстрее... Такого с Севой у него никогда не было, и скорее всего не будет...

     — Мм, так вот ты какой, козырь Золотарева, — ехидный голос вывел Максима из состояния прострации и заставил поднять голову.

     Высокий статный мужчина в дорогом костюме стоял напротив и держал в руках бокал с шампанским. Вроде обычный зажралец, такой, как и остальные здесь, но вот его взгляд подсказывал Максиму, что этот человек — полное зло.

     — Славянцев, слюни подбери, а то несолидно выглядишь, — Сева сразу встал впереди Максима и даже не давал толком на него взглянуть. Он сейчас был похож на самца, который защищает свою пару от хищника. Это показалось Максу весьма занимательным и милым зрелищем. Как ни крути, а чертовски приятно чувствовать такую заботу от кого-то.

     — Ты-то здесь причем? Зная Золотарева, могу предположить, что это его игрушка, — слова мужчины заставили Максима округлить глаза, что не мог не заметить первый. — Что, парень, я попал в точку?

     — Значит, плохо меня знаешь, — Ал подошел к ним и измерил Михаила с ног до головы.

     Желание убить этого человека не пропало. Даже спустя столько лет.

     — Неужели я ошибся? Золотарев, ты теряешь либо силы, либо вкус, — сволочная улыбка не сходила с его лица. — Я бы такого не упустил. Смотри, а то уведут ещё.

     Рука Ала уже сжалась в кулак, как кто-то перехватил ее.

     — Михаил, ты, что ли, решил перехватить? Силенок, думаешь, не хватит найти кого-то достойнейшего?

     Ал мысленно взмолился, что именно этот человек сейчас появился. Он всегда появляется в тот момент, когда нужно больше всего.

     — Мы еще посмотрим, кто кого обует, — Славянцев обернулся, больше не сказав ни слова.

     — Это кто? — Макс только сейчас смог нормально проморгаться и отойти от слов этого козла.

     — Не спрашивай, — тихо прошептал Сева.

     А спрашивать и не надо было уже. Макс девятым чувством учуял, что этот мужик связан с недавним запоем Золотарева, и выражение лица, которое сейчас было у него, прямое тому доказательство.

     — Здравствуй Максим, — невысокий седой мужчина вежливо улыбнулся и протянул руку.

     Вот, как же все-таки человека выдает взгляд. По тому сразу было видно, что он тварь, а этот совсем другое дело. Уверенный, спокойный, ни капли высокомерия, мудрость и строгость. Этот новый знакомый однозначно вызвал у Максима доверие и уважение.

     — Здравствуйте.

     — Ал, а ты молодец. Не думал, что будет такой сюрприз, но ты меня удивил.

     — Макс, это мой очень хороший друг Дмитрий Петрович.

     — Максим, вы многого добьетесь, если будете сотрудничать с этим человеком, — улыбнулся мужчина, и все засмеялись. Вот только со стороны на них был направлен змеиный взгляд.

     — Миша, и кого ты так сверлишь взглядом? — невысокий молодой человек подошел к Славянцеву и поднес очередной бокал.

     — Костя, мне нужно, чтобы ты узнал всё о том парне. Его нужно убрать.

     18.

     Свет уличных фонарей бил в глаза. В ушах до сих пор звучала тихая музыка, а в голове немного помутнело от выпитого алкоголя. Макс сидел на пассажирском сидении и проматывал в голове весь прошедший день. Новые знакомства, совсем иной для него мир и отношения, но больше всего он думал о разговоре с Бертом. Все чаще парня посещала мысль о том, что так больше нельзя. Нельзя обманывать ни в чем неповинного человека, да еще и отвечающего такими искренними чувствами.

     После долгих раздумий вердикт был вынесен: в самый ближайший и подходящий момент Макс разорвет эти отношения, как бы сложно это ему ни далось.

     — Макс, с тобой все в порядке? Ты меня сегодня пугаешь. Не заболел, случайно? — голос Севы заставил Максима еще больше загрустить. Он был так заботлив, так нежен, как уже давно никто не был. Максиму до боли в сердце не хватало этого. Но оставаться с человеком только ради своей выгоды он тоже не мог.

     — Знаешь, Сев, нам нужно поговорить.

     Руки на руле сжались сильнее. Сева уже по тону догадывался, что ничего хорошего этот разговор ему не принесет.

     — Котенок, а давай потом, а? Сил сегодня нет, чтобы сосредоточиться на чем-то серьезном.

     Макс лишь кивнул в ответ. В какой-то степени Сева был прав. Они оба не трезвы, чтобы решать этот вопрос. Нужно хорошо все обдумать. Как бы это странно ни было, но Максу не хотелось терять его. Да, он чувствовал себя эгоистом, но ничего поделать с этим не мог.

     Сева же незаметно вздохнул. Хоть на один вечер, но он оттянет эту беседу. А завтра... А завтра он обязательно что-нибудь придумает.

     ***

     Макс тихо посапывал, в то время как его парень нервно курил на кухне. Сева отлично понимал, что завтра будет продолжение разговора и рьяно пытался найти способ удержать любимого любой ценой. Рука сама потянулась к телефону.

     — Привет, Федь. Не помешал? Прости, знаю, что полпервого, но мне нужна твоя помощь.

     Макс все так же тихо посапывал, когда Сева вошел в комнату. Этот дурманящий аромат.....   . Ладонь легла на шелковые волосы, и по телу сразу пробежала дрожь. Севе хотелось быть с этим человеком вечно, любить его, быть его другом, советчиком, любовником, рабом... Да кем попало, лишь бы он был рядом, лишь бы можно было в любой момент вот так прикоснуться к нему. Парень опустился на локоть, обнимая Максима за талию, рука подняла его рубашку и начала гладить плоский живот.

     — Мой маленький уснул так быстро, — еле шептал Сева. — Я тебя никому не отдам, мой ангел. Никому!

     ***

     — Привет, братишка, — радостно пролепетала Марина. — Как у тебя дела?

     — Да как обычно, а что?

     — Да ничего, просто мой брат, оказывается, моделью стал и молчит. Я видела тебя на бикбордах. Почему я ни черта не знаю?

     — Извини, как-то так вышло, — начал оправдываться Макс, но через секунду понял, что это не так уж необходимо.

     — Короче, я хочу услышать все при встрече, понял? И никаких отказов не принимаю. Я хочу тебе кое-что рассказать, — уже радостным голосом сообщила девушка.

     — Судя по твоему голосу, это что-то приятное? — парень заулыбался, если хорошие вести были у его сестер, то это автоматически становилось радостью и для него. Так было с детства, так продолжалось и сейчас.

     — Ладно, дорогая, тогда увидимся завтра, — услышав на другом конце короткое «Пока, целую», Макс положил трубку.

     В комнате было довольно темно, погода мрачная, и настроение соответствовало обстановке. Из-за работы в агентстве совсем не было времени ни на что. Примерки, дополнительные съемки, так еще и подучиться пришлось: как ходить, как сидеть, как стоять... Казалось, что на следующем уроке его будут учить правильно спать и ходить в туалет. Но больше всего угнетало совсем не это. Сева уже две недели как уехал в Питер, и поговорить они так и не успели. Разрывать отношения по телефону было, по мнению Макса, отвратительно, и ему приходилось в очередной раз вежливо разговаривать со своим парнем и каждый раз слышать его «люблю» в трубке. При каждом таком звонке сердце начинало ныть, ведь ответа на такое признание не поступало.

     — Раздалась противная мелодия телефона. Такой звонок стоял лишь на одного человека, и уже само воспоминание о нем заставляло сжать кулаки.

     — Отец? — безразличным тоном ответил парень.

     — Здравствуй сынок, — Макс иронично улыбнулся.

     «Снова пьяный», — подумал он и решил не затягивать с беседой.

     — Что случилось, раз ты удостоил меня такой чести?

     — А я не понял, я что не могу поговорить с сыном? — голос мужчины раздражал все больше. Хотелось сейчас взять его за шею и спросить, где же он был все эти годы.

     — Не виляй. Говори, чего звонишь.

     — Сынок, — раздалось уже жалостливее, — они все вынесли. Я думал, что выиграю, а все проигралось само...

     Отец продолжал, а по щекам сына покатились слезы. Он снова играл... Из-за одной такой игры ему пришлось два месяца быть за прислугу у местного бухарика, потому как проигрывать больше было нечего. Ничего, кроме детей...

     — Что ты хочешь от меня?

     — Может... поможешь отцу с денежкой?

     — Знаешь, у меня нет отца, с тех пор как ты проиграл меня в карты. Ты, как всегда, думаешь о детях, когда нет денег. Я ничего не буду тебе давать.

     Трубка была положена, а слезы полились теперь во всю силу. Почему-то именно сейчас, как никогда хотелось прижаться к кому-то родному. Кто поймет, выслушает, пожалеет...

     ***

     — Да, хорошо... Хорошо, мы будем скоро у вас.

     Ал положил трубку и принялся в быстром порядке собираться в дорогу. Только что ему позвонили из «Gold Way» и сообщили о внеочередной съемке. Это жутко разозлило Золотарева. Верхом непрофессионализма было сейчас то, что они сделали. Но тендер был настолько важен, что оставалось просто закрыть глаза и делать все, как говорят заказчики. Нужно было еще забрать Макса и Аню, девушку, которая будет тоже сниматься для тендера.

     Выскочив из кабинета и дав Юле краткие указания, он побежал к машине. Время шло на минуты, а в его деле время — это деньги.

     Машина плавно скользила по дороге. Все сегодня было на стороне Ала. Удалось заключить неплохую сделку, принять на работу трех замечательных моделей, которые принесут неплохие доходы, так еще и все светофоры были зеленые. Нюанс с внезапной съемкой он не брал во внимание, так как уже привык к тараканам заказчиков, а вот от повода лишний раз увидеть Максима лицо вообще начинало сиять. Ал мысленно проклинал сам себя за столь глупое поведение. Только на горизонте появлялся этот парень, мозги отключались. И как он только себя не корил за измену другу, но все впустую. Ал даже пытался пару раз снять симпатичных пареньков в клубах, но как только дело доходило до постели, все пассии были выгнаны к чертям собачьим.

     Главная дорога закончилась, и машина плавно въехала в небольшую улочку частного сектора. Ал отлично знал, где живет Максим, так как часто приходилось отвозить его после поздних съемок. Был бы на месте Сева, это было бы его обязанностью, но он по каким-то мутным обстоятельствам срулил в Питер и даже не попрощался. Ал подъехал к небольшим воротам и, заглушив мотор, вышел из машины. Погода заставила поежиться и поскорее пойти в дом. Да, он мог позвонить ему, но так же они меньше побудут вместе.

     Золотарев опять выматерился про себя, когда у двери понял, что на лице дебильная улыбка.

     На удивление, после нескольких звонков дверь не открыли. Ал только сейчас подумал, Максима-то может дома и не быть, и он еще раз выматерил всю эту влюбленность. Минуту помедлив, он все же дернул за ручку, и дверь открылась. Видимо, тети Вали не было дома, иначе сейчас уже была бы куча вопросов и рассказов. Хотя, может, оно и к лучшему...

     Долго не медля, он сразу направился к комнате Макса и, увидев чуть приоткрытую дверь, тихо вошел. На кровати, уткнувшись лицом в подушку, тяжело всхлипывал его любимый человек.

     Макс, все же услышав не громкое шуршание, поднял голову.

     Алу же сейчас как никогда захотелось обнять и приласкать это зареванное, лохматое чудо. Он не привык отказывать себе в желаниях. В несколько шагов комната была пересечена, и он уже стоял возле кровати парня, глаза которого округлялись по мере того, как приходило осознание происходящего.

     — Ты что... — вопрос задать Макс не успел. Сильные руки притянули его тело к себе, и к его губам прижались чужие, требовательные, такие чувственные...

     Глаза Ала были закрыты. И было так не потому, что он был заядлым романтиком, а потому, что боялся увидеть взгляд целуемого. Да, всесильный и бесстрашный Алексей Золотарев боится заглянуть человеку в глаза. Да к тому же парню, который ему нравится. Да это нонсенс, господа! Первое, что делал Ал, когда окучивал очередную жертвую, это пристально смотрел ей в глаза. А что сейчас? Он трусит? Ноги стали будто ватными, голова стала кружиться.

     Их губы лишь были прижаты... Хрупкие плечи Максима все так же сильно сжимали руки Алекса, глаза одного были закрыты, и лишь трясущееся ресницы выдавали его состояние, глаза второго же просто не могли заметить этого, так как от происходящего округлялись все больше.

     — Ты зачем меня целуешь? — первым оторвался Макс.

     — Я?

     — Здесь есть еще кто-то?

     — Нет.

     — Ну?

     — Я хотел тебя успокоить...

     С предыдущего положения изменилось лишь положение губ. Ал все так же держал парня за плечи, а тот не очень-то и спешил вырываться из этого плена. Их глаза были напротив, щеки обоих краснели, а губы слегка приоткрыты.

     — Тебе это не удалось, — голос Макса заставил выпрыгивающее сердце в миг остановиться, но следующие действия заставили его биться в трижды быстрее. — Но можно попробовать еще раз...

     Теперь уже Макс был хозяином ситуации. Его руки обвили шею Алекса, и их губы вновь встретились. Этот поцелуй уже не был таким целомудренным, как предыдущий. Они изучали друг друга... Языки плясали бешеный канкан, а руки блуждали по телу партнера. Рассудок обоих был помутнен окончательно.

     Алекс ...   хаотично блуждал руками по спине Макса и страстно выцеловывал каждую клеточку на шее парня, а тот, зарывшись пальцами в густые волосы Алексея, не сдерживал тех эмоций, которые были у него. К слову, так он себя не чувствовал еще ни с кем. Нет, здесь не было ничего особенного... Был кто-то особенный. Его запах будоражил подсознание, его руки заставляли тело плавиться, а такие жадные и одновременно нежные поцелуи напрочь отгоняли все мысли и заставляли сосредоточиться лишь на нем.

     В сторону уже полетела футболка Максима и пиджак Ала, как в комнате противным звуком раздался телефонный звонок. Время будто на мгновение остановилось. Лишь два разгоряченных тела с дикими глазами смотрели друг на друга, понемногу понимая, что они сейчас хотели сделать.

     — Нужно ответить, — снова первый вмешался Макс, замечая, что владелец телефона не очень-то и спешит отвечать.

     — Я не хочу, — глаза в глаза.

     — Мы же оба знаем, что надо, — Ал с большой неохотой отпустил свою сегодняшнюю «жертву» и принялся искать в валявшемся на полу пиджаке телефон.

     — Да, я слушаю, — поиски, наконец, увенчались успехом, и он ответил. — Да. Я в курсе. Да, будем.

     Кнопка сброса была нажата, а лицо Ала нужно было видеть. Столько сожаления, разочарования и... злости. Но этот взгляд Максима не пугал, может, потому, что у самого на душе творилось что-то подобное.

     Дорога в офис «Golden way» прошла в полном молчании. Каждый думал о своем. Макс думал, как скорее порвать отношения с Севой, чтобы ему не было больно, как теперь вести себя с Алом, и что, мать его, со всеми этими чувствами делать.

     Ал же не пытался разобраться в том, что чувствует к человеку, который сейчас сидит рядом, он понял это для себя уже давно. Сейчас в нем проснулась давно спящая совесть и начала грызть за то, что он целовался с парнем своего лучшего друга. Конечно, его не мог не радовать тот факт, что Макс ему ответил, но все же, легче не становилось.

     ***

     — Съемка окончена. Всем спасибо, — прозвучала, наконец, такая долгожданная Максом фраза, и все начали двигаться кто куда. Макс же хотел, как можно быстрее, смыться с этого места и не видеть этих расфуфыренных моделек, которые, кроме того что крутить задницей перед камерами, ничего больше и не умеют. Да с ними и поговорить, скорее всего, не о чем. Девки лишь своим внешним видом выдавали свой уровень интеллекта, а парни... парни, в принципе, не очень-то и отличались от баб.

     — Ну, вы сегодня молодцы, — Ал подошел к сидящим в гримерке и уже готовым к выходу Максиму и Ане. — Я вас отвезу?

     — Ой, а меня мой парень обещал забрать, — радостно пролепетала Аня, — он здесь работает неподалеку. Так что я уже убежала.

     Девушка схватила сумочку, посмотрелась еще раз в зеркало, чтобы убедиться в своей превосходности и, попрощавшись, удалилась.

     — Значит, я отвожу только тебя? — Ал бросил взгляд на парня и, увидев кивок в знак согласия, одарил его светящейся улыбкой. Ему, в отличие от Громова, совсем не было стыдно или некомфортно смотреть первому в глаза. Даже наоборот, хотелось быть как можно ближе и постоянно в этих небесах тонуть.

     Макс же, явно не зал, как себя вести. Ему безумно хотелось продолжить то, что они начали, и наплевать на все последствия, но эта гадская совесть не позволяла.

     В машине играла негромкая музыка. День приближался к концу, и город стал загораться яркими огнями.

     — Приехали, — уж очень сообразительно выдал Ал, когда они остановились у ворот дома.

     — Ал... там в доме... это... спасибо, — все маты Макс перебрал у себя в голове, пока произносил сию блистательную речь. — Но...

     — Макс, ты меня извини. Я не должен был. Сева — мой друг, я не имел права...

     — Ал, я решил порвать с Севой, — выпалил на одном дыхании парень и даже немного прикрыл глаза в ожидании реакции.

     — Если дело во мне, то...

     — Нет, — резко и твердо, — дело не тебе. Эти отношения с самого начала были ошибкой. Я не хочу, чтобы позже ему было еще больнее.

     Взгляды парней снова пересеклись, и что-то необъяснимое толкнуло их навстречу друг другу. Рука Ала легла на затылок парня, и, еще на миг заглянув в глаза напротив, он прижался своими губами к его. Поцелуй получился таким нежным, таким трепетным... Ал сначала провел языком по слегка приоткрытым губам Максима, немного засосал нижнюю губку, снова лизнул ее и скользнул языком в рот парня. Макс не хотел больше этой нежности. Наружу рвалась животная страсть, которую с трудом удавалось подавить. Он подался резко вперед, обхватил Ала за шею и властно завладел его устами. Дыхания не хватало, сердца бились в унисон, и все вокруг стало незаметным, прозрачным, невидимым...

     Незаметным остался и стройный силуэт в полумраке наступившего вечера, который удосужился наблюдать эту картину.

     19.

     Обстановка в машине накалялась все больше. Тяжелые стоны, жаркие поцелуи и хаотичное блуждание рук по телу партнера. На шее, на груди, на плечах были оставлены красные отметины, которые непременно завтра поменяют свой цвет. Рука Ала потянулась к молнии на брюках Максима и, уже поглаживая полностью возбужденную плоть, была схвачена им самим же.

     — Нет, стой, Ал, — парень перевел дыхание и посмотрел на Алекса мутными глазами. — Я так не могу. Нужно решить все с Севой. Это неправильно.

     «Гребанная совесть», — подумал Ал, но руки всё-таки убрал. Макс был прав, хотя если Сева узнает о том, что они делали сейчас, то вряд ли ему станет легче.

     — Ты прав. Я, наверное, поеду... — больше всего на свете ему не хотелось этого делать, но по-другому никак.

     — Пока, — Макс вышел и направился в дом, а Ал, ни секунды не медля, двинулся с места. Еще не хватало сейчас, как школьнику, броситься ему в след.

     ***

     Макс захлопнул входящую дверь и прислонился к холодной поверхности. Тело пылало. Все-таки стояк никто не отменял. Немного успокоившись, поднялся и решил пойти в душ, но не тут-то было. Тишину в доме нарушил телефонный звонок.

     — Привет, дорогой, — раздался голос Севы, и на душе стало гадко еще больше. — Я сегодня приехал. Ты дома? Я соскучился и хочу тебя увидеть.

     — Да, я дома...

     — Я сейчас буду, — и короткие гудки.

     Макс обессилено опустил руки и снова прислонился к двери.

     «Или сейчас или... нет, только сейчас!» — подумал парень и решил все-таки привести себя в порядок.

     Сева не заставил себя долго ждать. Как только Макс вышел из душа, в дверь позвонили.

     — Привет, любимый, — раздалось радостное, чуть ли не визжание, и Сева с порога накинулся на шею парня с поцелуями. — Я жутко соскучился. А где тетя Валя? Ее нет? Отлично. Я купил вина. Устроим романтический вечер?

     Тараторить Сева не переставал. Макс даже немного удивился, он никогда не слышал такого разговорчивого Ильковского.

     Сева в несколько минут выудил из пакетов бутылку красного вина, фрукты, два бокала и, открыв бутылку, тут же их наполнил.

     — За нас? — он протянул бокал Максу, и сам пригубил напиток. Макс же почти залпом выпил половину бокала и, поставив его на стол, серьезно посмотрел на Севу.

     — Нам нужно поговорить.

     — М? О чем? — Сева посмотрел сияющими глазами на Максима, и у того снова стал комок в горле. Как же тяжело...

     — О нас...

     — Ой, заяц, одну минутку, ладно? В туалет хочу ужасно...

     — Сева ты уронил... — Сева выбежал из комнаты так быстро, что Макс даже не успел окликнуть его. На полу лежал белый лист, выпавший из кармана Севастьяна.

     У Громова не было привычки читать чужие письма или вообще лезть в чужие дела, но после знакомства с Севой его принципы заметно изменились.

     Глаза быстро пробежали по бумажке, и спину обдало холодом.

     «Питерский онкоцентр. Диагноз... вторая стадия... рак легких».

     Больше слов читать ему не понадобилось. Как? Как такое может быть? Нет, такого не может быть! Просто не может!

     — Макс, я уже иду, — послышалось из коридора, и Максим поспешил сложить обратно ...   бумажку и положить на стол.

     — Заждался меня? — радостный голос ни грамма не изменился. — Так о чем ты хотел поговорить?

     — Я тоже соскучился, — Макс приблизился к стоящему у стола Севе и нежно прикоснулся своими губами к его. — Как съездил?

     — М? Отлично. Столько всего произошло, но я тебе потом расскажу. А сейчас... Я очень, очень соскучился. Может, оставим разговоры на потом?

     Руки Севы легли на бедра Максима, немного сжав их, и он снова прильнул уже более откровенным поцелуем к губам возлюбленного. Немного подавшись вперед, он толкнул Громова, и тот, падая на кровать, увлек за собой и Севу.

     Сева покрывал тело своего парня поцелуями, ласкал его и шептал на ушко всякие приятные пошлости, и Макс вроде бы отвечал, но вот в голове вертелась только мысль о том, что он только что прочитал...

     ***

     — Привет, братишка! — Высокая блондинка с криком бросилась на шею Максима, чуть не свалив его с ног.

     — Мариш, ты как ураган, — засмеялся парень, — сносишь все на своем пути.

     — Так, давай выкладывай мне все и по порядку, — девушка опять затараторила. — Я хочу быть в курсе жизни всего знаменитого братца.

     — Мариш, ты явно преувеличиваешь. Да и не собираюсь я заниматься этим. Вот заработаю немного и брошу. Не нравится мне это.

     — Ты с ума сошел? Это же каким придурком нужно быть, чтобы от такого отказаться?

     Марина была в своем репертуаре. Говорила, что думала, но при этом думала, что говорила. Несмотря на свои юные годы, она умела распоряжаться своей жизнью. Все-таки ранняя самостоятельность не пошла в минус.

     Макс же изложил ей всю ситуацию, и с парнями, и с работой, и лицо Марины уже не было таким решительным. Сестра знала об увлечениях брата, и если сначала это вызвало шок, то постепенно все-таки пришлось привыкнуть.

     — И что делать будешь?

     — Да не знаю я. Бросить его сейчас будет подло.

     — А как же этот... Алексей?

     — Так, не будем сейчас об этом. Я и так себе весь мозг вынес этим. Что у тебя там хорошего?

     — Я встретила того самого, братец, — лицо Марины засияло, и Макс понял, что не так все просто в этом случае.

     — Поясни, — парень поставил кружку с кофе на стол и принялся внимательно слушать. К кавалерам сестры он всегда относился с осторожностью

     — Он такой... такой красивый, такой нежный. Короче, я влюбилась, и это взаимно и, кажется, всерьез и надолго.

     — Познакомишь? — Макс все же скептически отнесся к этой новости.

     — Ну конечно! Вот увидишь, он тебе понравится. Ой, — девушка взглянула на часы и скорчила недовольное личико, — мне уже бежать надо. Я позвоню.

     Макс подставил щеку для поцелуя сестры и, получив ожидаемое, принялся допивать кофе. Все-таки он очень любил своих девчонок.

     ***

     Виктория нервно теребила в руках чехол от мобильного телефона, пока Алекс матерился на едущего впереди водителя.

     — Не, ну ты посмотри на него! Понакупали права и всю дорогу гадят. Нормальным водителям ехать не дают, — Ал с силой нажал на сигнал, и увидел, как из едущей впереди машины показалась рука и показала тому средний палец. — Ах ты, козел! Ну, я тебя сейчас.

     Золотарев уже было хотел выйти из стоящей в пробке машины и хорошенько всыпать наглецу, но вдруг движение остановилось, и желание марать руки об этого идиота у Алекса пропало.

     — Ал, я так нервничаю. Даже представить не могу себе эту картину, — Вика была не на шутку взвинчена. Конечно, родители были против Юры, но все еще надеялись, что их дочь образумится и найдет нормального жениха. А вот в случае с беременностью такая возможность отпадает.

     — Тори, милая, ты не волнуйся. Я ведь с тобой. Все пройдет нормально. А если что, то я всегда тебя поддержу, — Ал говорил с такой нежностью в голосе и с такой милой улыбкой на губах, что Вика и вправду немного успокоилась.

     Дорога привела к шикарному дому с мансардой и огромным садом. Белоснежные замысловатые статуи неимоверно вписывались в дизайн двора, а небольшой фонтанчик придавал дому еще больше изысканности.

     — Мои дорогие, — выкрикнула высокая женщина средних лет и, подбежав сначала к Вике, а потом и к Алу, обняла их. — Я так соскучилась.

     — Мы тоже скучали, мам, — радостно произнес Ал и направился в дом. — Пойдем, у нас есть радостная новость.

     В гостиной, на большом белом диване сидел глава семейства и мирно попивал кофе. Вика подошла к нему и поцеловала в щеку, а Ал, лишь немного склонив голову, вежливо поздоровался:

     — Здравствуй, отец, — с тех пор как он признался в своей ориентации, отношения у них были даже больше, чем напряжены. Старший Золотарев даже хотел отказаться от сына и лишить его наследства, но со временем Ал и не нуждался в этом самом наследстве, что, безусловно, злило отца.

     — Что-то вы совсем забыли, что у вас есть родители, — наконец, произнес Кирилл Маркович.

     — Агентство не позволяет надолго оставлять его без присмотра.

     — Понятно. И что же случилось, что в будний день решили удосужить нас чести вас лицезреть?

     — Кирилл! — вскрикнула Алиса и одарила супруга злым взглядом. — Не обращайте внимая, дети. Как у вас дела?

     — Мам, — начал Алекс, — у нас новость для вас.

     — Что-то хорошее? — Алиса увидела улыбку на губах сына.

     — Конечно, хорошее. У вас будет внук! — радостно воскликнул Ал, и улыбка стала еще шире.

     — Господи, ты услышал мои молитвы! Алеша, мальчик мой, кто она? Когда ты нас с ней познакомишь? Сыночек, как же я рада! — женщина рывком обняла сына и принялась его расцеловывать. — Я знала, что ты образумишься.

     — Нет, мам, — это была уже Виктория. — У меня будет ребенок.

     Вика опустила глаза, когда встретила взгляд строгого отца, и, не выдержав этого напора, из глаз скатилась слеза. Ал, заметив это, крепко сжал ее руку.

     — Виктория... Неужели он... Этот... Юрий. Боже, ну за что это нам? — теперь рыдала уже Алиса.

     — Мама, это твоя дочь! Как ты можешь так говорить? Они любят друг друга и будут счастливы вместе.

     — Конечно, счастливы, — грозно заявил Кирилл, — когда родится ребенок-урод, они будут счастливы. Да чем ты думала, дура? Ты хоть понимаешь, что может родиться неполноценный ребенок? Только не говори, что будешь рожать?

     — Будет! — Ал сорвался с места и встал на ноги. — Или ты думаешь, что если она твоя дочь, то уподобится отцу и будет уничтожать все, что не такое, как нравится тебе?

     — Да как ты смеешь, щенок? Мало того, что у меня сын — педик, так еще и дочь выйдет замуж за этого...

     — Только попробуй его обозвать, — набравшись храбрости, возразила Вика. — Мы распишемся, и я буду рожать! И ребенок будет здоров. Но вы, как бы потом ни просили, внука не увидите. И меня вы больше не увидите! Пойдем, Алекс.

     Ал еще раз измерил Кирилла с ног до головы и заглянул в эти разъяренные глаза. Неужели это чудовище может быть его отцом?

     Молодые люди вышли из дома и направились к выходу, как голос Алисы их остановил:

     — Вика, Алекс, — женщина подошла ближе и посмотрела на дочь. — Деточка, извини меня.

     — Мама...

     — Нет, постой. Я все надеялась, что ты передумаешь и будешь встречаться с... здоровым парнем. Но если уж так сложилось, то я не оставлю тебя, дорогая.

     На глазах у женщины были слезы, и она с трудом говорила, но с плеч Ала будто спала гора. Ему было не меньше Вики обидно за такие слова родителей.

     — Мама, я знал, что ты гораздо умнее отца, — пролепетал уже довольный Алекс. — Может, поедем и выпьем чего-нибудь?

     — Мы поедем на моей машине, — отрезала Алиса, — а ты езжай по своим делам.

     — Эй, — обижено скривился Ал. — А как же я?

     — А ты приезжай почаще. И не обращай внимания на отца. Я, в отличие от этого старого дурака не хочу терять своих детей. А нам с Викочкой нужно много о чем посплетничать, — женщина улыбнулась, и они с Тори ушли.

     Лицо Ала снова начало светиться идиотской улыбкой. Сейчас он был счастлив. И ладно, что не получилось все, как мечтала Тори, главное,...   что не хуже

     — Юля, собери к двум часам мне креативников наших, к трем пусть зайдет Сева, а к четырем...

     — К четырем у Вас встреча с заказчиками, — перебила его девушка.

     — Тааак, ладно, тогда завра с утра позовешь нашего юриста, мне нужно обсудить с ним кое-что.

     Ал потер руки, хищно улыбнулся. После того как ему позвонила Вика и рассказала об их прогулке с мамой, настроение и вовсе поднялось. Сестра была счастлива, и он тоже.

     День приближался к концу, а дел осталось все так же уйма. Часы натикали три, и в дверь вошел Сева.

     — А ты пунктуален, — засмеялся Ал и пожал руку другу.

     — Спасибо, — Сева ответил такой же улыбкой.

     — Как дела?

     — Отлично.

     Ал незаметно для Севы вопросительно поднял бровь. «Неужели Максим не поговорил с ним?».

     — Как твой ненаглядный?

     — Тоже хорошо. Отдыхает после очередной съемки. Так зачем меня звал?

     — Да вот, нужно, чтобы готовые фотографии для тендера передал. Можно и курьером, но через своего надежнее. Сможешь?

     — Да не вопрос, — парень взял небольшой пакет и, попрощавшись, удалился.

     Алекс до сих пор не мог понять ничего. Единственное что могло сейчас прояснить ситуацию, так это звонок Максиму. Но парень упорно не брал трубку.

     ***

     Сева вышел из здания и направился к машине. Подъехав к пристани, он вышел на мост и вдохнул глубоко запах воды и свежего ветра. На лице появилась загадочная улыбка, и руки начали распечатывать небольшой сверток. Вдоволь насмотревшись на прекрасного парня на них, он развеял фотографии над водой. Сильный ветер не медлил с тем, чтобы унести их куда подальше. Было очень жаль выбрасывать такие хорошие работы, где его любимый получился, как никто, прекрасен, но цель оправдывает средства и требует жертв.

     ***

     Гудок, еще один и еще. Ал уже битый час пытался дозвониться до Максима, но тщетно.

     — Да что же с ним случилось-то? — бросив на диван трубку, не выдержал Алекс. Ответ пришел сам собой.

     — Я телефон дома забыл, — в дверях стоял Максим. Белая майка подчеркивала смуглость кожи, а узкие джинсы выгодно подчеркивали стройную фигурку. На голове, как всегда, аккуратный беспорядок, а губы расплылись в приветливой улыбке.

     — Я рад тебя видеть, — все, что мог сказать Ал, когда увидел это чудо. С каждым днем все больше и больше этот мальчик западал ему в сердце, и лишь одним своим видом заставлял сердце бежать марафон.

     Лицо Максима тут же стало серьезным.

     — Я хочу поговорить о Севе, — Макс подошел к окну и стал спиной к Алу.

     — Да, я тоже о нем хотел...

     — Он болен, Ал.

     — Что? Чем?

     — Я видел диагноз, случайно. У него рак.

     Ал от неожиданности осел на диван и закрыл лицо руками.

     — Так, стоп! Это ведь лечится сейчас. Есть ведь связи и деньги. Найдем врачей лучших...

     — Он не хочет, видимо, чтобы мы знали. В Питер он ездил в больницу.

     Алекс встал, подошел к так же стоящему Максиму. Обнял его со спины за талию и поцеловал в макушку.

     — Есть идеи?

     — Нет! Вот именно, что нет, — Макс повернулся, и Ал увидел глаза полные слез.

     — Родной, ну ты чего? Мы придумаем, мы обязательно придумаем что-то.

     — Я не могу сейчас его оставить...

     — Ни в коем случае. Этого сейчас нельзя допустить, — Ал обнял парня еще сильнее и нежно поцеловал в висок.

     — Алекс, я все сде... — внезапный радостный крик ошарашил обоих парней и заставил отпрянуть друг от друга. — Что здесь происходит?

     — Что здесь происходит?

     — Сева, это не то, что ты подумал...

     — Да, Леш? — лицо Севы стало вдруг совершенно спокойным. — А что я подумал? Мой любимый человек обнимается тут с моим лучшим другом. Что тут такого?

     Глаза парня все больше становились бешенными. Он готов был броситься на Алекса и бить его до тех пор, пока тот не перестанет дышать.

     — Сева, мы можем объяснить... — это уже был Макс.

     — Да что ты говоришь, милый? А в день моего приезда у него дёсна зачесались, и ты решил ему языком помочь почесать?

     В планы Севы не входило говорить, что он их тогда видел, но злость накатила такой волной, что он еле сдерживался.

     Максим с Алексом не могли сказать и слова. Шок перемешался с паникой. Это была та ситуация, в которой тупо нечего сказать в свое оправдание.

     — А знаете что? Да пошли вы оба! — Сева повернулся и хотел уже уходить, у двери резко повернулся. — Ах, да, чуть не забыл...

     Сева в два шага подошел к Алу, и в момент, замахнувшись, зарядил ему кулаком в район носа. Драться он абсолютно не умел, и результат минутного желания его определенно порадовал.

     — Этого еще мало, друг, — последнее слово он произнес с таким отвращением, что по телу Макса побежали мурашки. Такого Севу он уж точно никогда не видел. Ужасно стыдно стало им обоим, когда дверь захлопнулась.

     — Что мы наделали? — Ал держал руку у разбитого носа и даже не пытался останавливать кровь.

     — Мы нагадили, — ответил ему Макс и плюхнулся на диван, закрывая лицо руками.

     — Алексей Кири... там Сева... Он там, — запыханная и перепуганная Юля с воплями вбежала в кабинет

     — Перестань истерить, дура! Что с ним? — Ал в момент забыл о своем носе и рванул к дверям.

     — Он вышел... попросил во... воды, а потом просто упал, — девушка уже в голос ревела.

     Макс не стал трогать перепуганную Юлю. В таком состоянии от нее толку, как с козла молока. Схватив телефон, он тут же вызвал скорую.

     ***

     Так хорошо Сева еще никогда не было... Он лежал в теплой постели, а на руке чувствовалось тепло. Это был он. Да, это именно его рука. Того, из любви к которому он уподобился подонку и твари. Как же сейчас он не хотел открывать глаза... Но всему хорошему приходится заканчиваться. И сейчас нужно быть мужчиной.

     Глаза зарезало от яркого света. Он повернул голову и увидел Максима. Тот действительно держал его за руку и склонил голову к кровати. На лице Ильковского промелькнула улыбка. Почему так сложилось, что он не его? Почему судьба отнимает у него тех, кого он любит?

     Еще минута любования, и его солнышко поднимает голову.

     «Какой же он прекрасен», — думает Сева.

     — Сева, слава Богу! Очнулся. Как ты? Ты нас так напугал, — Максим смотрел на него такими виноватыми глазами и еще сильнее сжимал руку.

     — Да? А я уж думал, что вы вздохнете с облегчением, если я сдохну, — эти слова, будто нож, впились в душу.

     — Прости меня...

     — Нет, милый, это ты меня должен прощать...

     Максим вопросительно посмотрел на парня. И как только Сева открыл рот, дверь палаты открылась.

     Очнулся? — Ал вошел в комнату, как ни в чем не бывало. — Как ты себя чувствуешь?

     — Нормально. Хорошо, что ты зашел. Ты это тоже должен слышать.

     — Нет, ничего сейчас не хочу слышать. Тебе нужно отдыхать. Макс, ты не мог бы принести воды, — Максим понимающе кивнул и поспешил удалиться.

     — Ты хочешь поговорить?

     — Сева, я не буду становиться между вами. Между нами ничего не было, и быть не может. Я буду держаться от него подальше, а ты обязан его оберегать. Я знаю, что ты его очень любишь. Береги.

     — Ал, но...

     — Никаких но! Я поговорю с ним. А твоя задача сделать так, чтобы вы были счастливы.

     С этими словами Ал вышел из палаты. Больше всего сейчас хотелось убиться головой о стену, но его ждал еще один разговор.

     — Ты уходишь? — Макс держал в руке бутылку минералки и пристально смотрел на него.

     — Максим, знаешь то, что было, нужно забыть. Сева тебя любит, и ты должен быть с ним рядом. Я не создан для долгих отношений, и максимум, что нам светит, так это несколько ночей секса. А с ним тебе будет хорошо. Ты же знаешь, что ему нужна сейчас помощь.

     На этом Ал, не дождавшись ответа, ушел, оставив позади того, кто заставил его мир перевернуться.

     Противно пискнула сигнализация машины. Золотарев поспешил сесть в салон и уже там, за тонированными стеклами, где его никто не увидит, он смог ...   выпустить наружу эмоции. Горячие слезы без единого звука катились по щекам, а в памяти проносился в очередной раз разговор с доктором.

     — Доктор, что с ним?

     — Ваш друг всего лишь потерял сознание. Анализ крови показал, что он принимал большое количество успокоительных препаратов. Такая доза и лошадь вырубит, вот сердце и не выдержало. Но его вовремя привезли. Полежит немного у нас и будет как новенький. Здоровый как бык.

     Облегчение наступило сразу же, но последняя фраза заставила насторожиться.

     — Как это здоровый? А рак? Вы его полностью обследовали?

     — Какой рак, любезный, упаси вас Господь. Здоров ваш друг. Мы здесь свое дело знаем и определить уж такую болезнь сможем, — врач развернулся и ушел, а Алекс не мог сдвинуться с места.

     — Он так хотел его удержать... — это выговорил вслух и не обращал внимания на взгляды проходящих мимо него людей.

     20.

     — Мать вашу, как это нет наших фотографий? Я отправил их через своего человека за неделю до положенного срока. Да ни хрена я понимать не хочу! Работа была сделана, а сейчас вы мне говорите, мы вылетели из гонки? Я не грублю. Да... Нет... Но что — то же можно сделать? Хорошо, мы будем на месте.

     Давно работники в офисе не видели своего шефа в таком состоянии. За последнюю неделю они так натерпелись, как за все время работы здесь.

     Ал впопыхах набрал номер Севы и попробовал успокоиться, ну хоть попытаться, по крайней мере.

     — Сева, помнишь, я отдал тебе фотографии, которые должны были участвовать в тендере? Ты точно их передал?

     — Конечно, — прозвучало в трубке немного неуверенно.

     — Сева, это жопа! Огромная такая жирная задница! Их нет там. И они грозятся, что нас исключат. Короче, собирай манатки и быстро в главный офис заказчика, а я заберу наших натурщиков.

     Ал бросил трубку и сорвался с места. Упустить эту возможность он не мог. И будет хвататься за самый ничтожный и мелочный шанс. Да не быть ему Алексеем Золотаревым!

     — Аня, я еду за тобой, у нас срочная повторная съемка для тендера, будь готова через час буду у тебя, — Ал вел машину и не переставал давать указания.

     — Номер Макса даже искать не надо. Он знает его на память. Последнюю неделю он бессонными ночами смотрит на него и безумно хочет набрать, но этот плод для него запретен. А сейчас можно... Сейчас он его сможет хотя бы увидеть... О том, чтобы дотронуться, он может только мечтать...

     — Макс, я выезжаю, ты готов? Отлично.

     Через некоторое время из ворот выбежал Макс, и на лице Золотарева засияла улыбка. Нет, он никогда не сможет забыть его.

     — Поехали? — парень захлопнул дверь, и машина рванула.

     ***

     Славянцев сидел в своем кожаном кресле, в руках тлела любимая сигара, а с губ не сползала довольная улыбка.

     — Але, — ответил он на долгожданный звонок.

     — Птички в клетке, — прозвучало на том конце, и улыбка стала еще шире.

     Из стоящего рядом бокала не спеша выпит глоток янтарного напитка, а рука набрала нужный номер.

     — Начинайте, я скоро буду, — мужчина положил трубку и снова затянулся горьким дымом. Наконец, он сможет отомстить своему обидчику.

     Славянцев закрыл глаза и вспомнил лицо Алекса. Кто бы мог подумать, что минутная похоть, минутная слабость к этому щенку сможет сломать его жизнь?

     А ведь он ему даже начал доверять. Уголок губ поднимался вверх, когда он вспоминал искаженное от боли лицо своего любовника, когда он со всей силы вторгался в его тело, как катились слезы по его щекам. Но он никогда не проронил ни слова. Золотарев всегда был гордым.

     Но он выбьет из него эту гордость. И отомстит за предательство, за все отомстит...

     ***

     Звонок разрезал тишину в машине, и Максим посмотрел на дисплей телефона. Незнакомый номер.

     — Да?

     — Максим Громов?

     — Да, это я. А вы...

     — Марина Громова ваша родственница?

     — Да, это моя сестра. Что с ней?

     — Ее сбила машина. Вам нужно приехать.

     — Что с ней? Она жива? — Макс сорвался на крик. Руки задрожали, и сразу наступила паника.

     — К сожалению, спасти ее не удалось...

     — Где она? Адрес.

     — Ал, быстро на Западную 28. Марина, нет, только не снова, — Макс рыдал во весь голос и рвал на себе волосы. Судорожно сокращались легкие, и было трудно дышать. Перед глазами плыли круги и образ матери. Нет, этого не может быть! Ну не может жизнь заставить одного человека пережить столько боли.

     Ал же, не говоря ни слова, развернулся по встречке и, выжав из машины все, что можно, помчался по указанному адресу.

     Машина въехала в темный двор, Ал остановился. Он знал, здесь была раньше больница, но сейчас это было лишь заброшенное здание. Лишь он повернул голову назад, как увидел загородивший выезд черный джип.

     — Макс, это ловушка, — рыкнул Ал, когда увидел несколько головорезов, вышедших из-за угла. Они медленно приближались, а следом показался и виновник сего торжества.

     Пока Славянцев подходил к машине, двое его прихвостней вытащили парней из салона.

     — Ну, здравствуй, малыш. Я скучал по тебе, — на лице Михаила, как всегда, ублюдская улыбка, а глаза Алекса сразу сузились от злости.

     — Где Марина, урод? — Максим рванулся вперед, но удар в солнечное сплетение одного из шкафов заставил его согнуться от боли.

     — Не тронь его, сука! Он не нужен тебе.

     — Ой, как ты ошибаешься, Золотарев, — Славянцев подошел к Алексу и взял его за подбородок, сильно сжав. — Я отомщу тебе за его счет. Ты будешь смотреть, как твой любимый будет кричать от боли, и ничего не сможешь сделать. Ты поплатишься за то, что предал меня. Да еще и самым наглым образом: втерся в доверие, узнал все тайные ячейки моего бизнеса и тупо сдал. Да ты знаешь, каково это, когда всё забирают?

     — Однако не все забрали, — съязвил Ал. — Ты ведь остался. Жаль, что ты, ублюдок, тогда сбежал в Лондон, и мы с Дмитрием Петровичем не засадили тебя за решетку. Я бы постарался, и там бы узнали твои пристрастия к жестокому сексу.

     Последнее слово, и лицо Ала обдало острой болью. Пощечина — это были лишь цветочки. Как только Ал повернул голову от удара, Славянцев нанес очередной удар в живот. Ал согнулся от боли, но полностью ему этого сделать не дали. Головорезы держали его с обеих сторон и не давали двигаться. А удары все продолжались. Из носа уже шла алая кровь, а во рту чувствовался металлический привкус. Волосы прилипли к лицу, но Ал после каждого удара приходил немного в себя и смотрел на врага ненавидящим, испепеляющим взглядом.

     — Ты говоришь, что постарался бы за меня в тюрьме? А знаешь, мои пристрастия ведь не изменились. Но это сейчас испытает на себе твой дружок.

     — Не тронь его! — еще одна попытка вырваться, но снова обжигающий удар в живот, и все перед глазами темнеет.

     — Окатите его водой. Я хочу, чтобы он это видел, — Славянцев подошел к Максиму, все ещё держащемуся за живот и рванул его рубашку. Пуговицы посыпались на землю, еще движение и в сторону полетел кусок тряпки, бывший когда-то одеждой.

     — Смотри, Алекс, сейчас он узнает, каково было тебе. Может, посочувствует, — Михаил залился минутным диким смехом, а потом резко дернул вниз брюки Макса вместе с бельем.

     — Мм, парень-то хорош. Не зря я заплатил его отцу алкашу такие деньги.

     Макс резко поднял голову, и на глаза показались слезы. Он снова его продал... Неужели опять придётся это выдержать? Как тогда... Боль, унижение... Он повернул голову в строну Ала, и, увидев окровавленное лицо, невольно вздрогнул.

     — Где Марина? — лишь смог прошептать Макс.

     — Не переживай. Её сейчас трахает один из моих людей, который так любезно в это время кадрил ее. Она оказалась неплохим источником информации. Твой непутёвый отец не очень много знает о тебе. А ты довольно смазливый. Если будешь паинькой, то я оставлю тебя в живых, — Славянцев снова зло улыбнулся и рванул ремень уже на своих брюках.

     — Держите его крепче! — скомандовал он. — Ну, расслабься, ...  

     сучка, хотя это тебе вряд ли поможет.

     Максима нагнули животом на багажник машины и крепко прижали чьи-то руки.

     — Тварь! Отпусти его, урод! Да будь ты проклят, Славянцев, я тебя из-под земли достану! — кричал Ал, но безрезультатно.

     По спине Макса со свистом ударила кожаная плетка.

     Глаза Ала наполнились слезами. Ярость переполняла.

     — Стой! Я отдам тебе агентство, — внезапно выкрикнул он, и это заставило Славянцева прекратить бить Максима.

     — Думаешь, так спасешь своего щенка? Мне гораздо приятнее будет отомстить именно так, — Михаил нагнулся к обездвиженному Максу и с силой укусил за ухо.

     — Не нравится? Готовься, сейчас будет приятнее...

     — Стоять! Всем руки вверх. Вы окружены! — несколько машин въехало на территорию бывшей больницы. Сирены оглушали, а парни в спецформе с автоматами расположились по периметру.

     Ал и Максим обессилено упали на землю, когда амбалы подняли руки вверх.

     — Везучий, сукин сын, — последняя фраза, что крикнул Славянцев, когда его запихали в машину.

     ***

     Макс и Алекс лежали в одной палате. Капельницы безустанно вливали в них очередную порцию жидкости, а медсестры то и дело их меняли.

     — Ты, правда, отдал бы ему агентство?

     — А ты сомневаешься? — Ал повернул голову и, потянувшись, взял за руку Максима.

     — Максим, — громко воскликнула ворвавшаяся в палату девушка.

     — Ойй, — взялся за голову Ал. Громкий ор отдался острой болью в голове.

     — Марина, не ори ты так. Здесь больница. Вон, люди болезненные лежат, — Макс кивнул в сторону Ала и улыбнулся.

     — Эй, это кто здесь болезненный? — твое счастье, что у меня ребра сломаны, я бы тебе показал.

     В палате раздался громкий смех.

     С лица Ала не сходила улыбка, пока Марина рассказывала о том, как ее обманул Костя. Оказывается, она по-настоящему ему понравилась, и вместо того, чтобы отвезти её и убить, он во всем признался и просил выйти за него. Правда, она ещё находится в раздумьях. Весь рассказ был пропитан эмоциями и жестами, что в итоге услышали сестры и заставили шумную родственницу удалиться.

     — А вы отдыхайте, — строго ответила старая медсестра.

     — Можно? — тихонько в дверь заглянула молоденькая сестричка.

     — Чего тебе, Сонька?

     — Тут вот, молодой человек принес. Можно оставить.

     Девушка занесла в палату огромный букет желтых роз, в центре которого виднелся небольшой конверт.

     Максим открыл его, как только сестры удалились, пообещав при этом, что почитает потом, так как ему нельзя волноваться. Но разве его любопытство могло позволить сдержать обещание?

     «Максим, Леша. Когда вы будете читать это письмо, я буду уже далеко. Я оказался еще бОльшим трусом, чем сам ожидал от себя. Совесть не позволяет мне смотреть вам в глаза. Ал, фотографии я так и не занес. Поэтому мы и пролетели. Славянцев от меня узнал, что вы вместе и когда выехали. Макс, я давно заметил, что ты хотел разорвать отношения и пытался удержать тебя любым способом. Просто я никогда никого так не любил... Я не буду просить прощения лишь потому, что такое простить нельзя. Надеюсь, что я опомнился не поздно, и милиция подоспела вовремя. Я всегда буду помнить вас. Севастьян Ильковский».

     В палате повисла тишина. Парни осмысливали только что прочитанное. Но как бы странно это ни звучало, ни один не держал зла. И потому, что сами были виноваты перед ним, и потому, что если бы не он, то не поняли бы свои настоящие чувства.21.

     Послесловие

     — Так, и ещё раз. Подгузники, присыпка, крем здесь. Если начнёт икать...

     — Сок в холодильнике, — хором отозвались няньки.

     — Не забыть его подогреть. Когда будете купать...

     — Мерить температуру.

     — Вика, хватит уже. Мы идём на несколько часов. Да она больше спать будет, — нервный Юра уже полчаса слушал наставления жены, которая начала заходить по второму кругу.

     — Идите и отдыхайте. Всё нормально будет, — парни улыбнулись и помахали рукой Вике с Юрой.

     Виктория всё-таки обернулась и, сложив, как телефонную трубку, большой палец у уха, а мизинец прижав к губам, незаметно прошептала:

     — Позвоните...

     — Какая же она красивая, — Макс держал на руках маленькую Наденьку, которая рьяно пыталась попасть ему пальчиком в глаз.

     — Конечно красивая, вся в дядю, — Ал наигранно высокомерно задрал голову.

     — Какие мы скромные, ты посмотри, — подыгрывал Макс, уложив уже почти спящего малыша в кроватку. — Главное, чтобы характером в дядю не пошла.

     — Не понял? Есть претензии? Чем это я не угодил? — Алекс подошёл к Максиму и, обняв его за талию, развернул к себе лицом.

     — А ты представь девчонку: вредную, упёртую и высокомерную. Как же она жениха-то себе найдёт? — блондин положил руки Алу на шею и не переставал смотреть в такие родные уже глаза.

     — Ну, ты же меня терпишь как-то? И ей найдём.

     Парни встретились глазами, и их губы сами потянулись друг к другу... Поцелуй... Такой нежный, трепетный и неторопливый. Без лишних пошлостей и вольностей. Такой, что выражает чувства, а не желание.

     — Она очень милая, — Макс снова обернулся к уже сопящему ангелочку.

     — Может, и нам малыша завести? — Ал хитро посмотрел на Громова и подмигнул ему левым глазом.

     — Пошли, — прозвучало в ответ, и улыбка с лица Ала уже пропала, когда его наглым образом взяли за мужское достоинство и потащили в соседнюю комнату.

     — Эй, ты что задумал?

     — Как что? Беременеть будем, — сквозь смех сказал блондин и толкнул Ала на кровать...

     Два уже довольно возбуждённых тела, как хищники, кувыркались в горе подушек, пытаясь выяснить, кто сегодня будет вести.

     — Ты у нас будешь мамой, — Ал скрутил Максима и, уложив на живот, сел верхом.

     — Это почему это? — голос у парня был полный одновременно недовольства и радости. Даже не видя его лица, можно было сказать, что он улыбается.

     — Ты нежнее меня, хрупкий и слабый.

     Макс тут же полностью расслабился и перестал вырываться. Алекс немного ослабил свою хватку, совершая большую ошибку. Громов непонятным движением выкрутился и, сбросив с себя тушку Золотарёва, уселся уже верхом на нём.

     — Ты ещё думаешь, что я хрупкий?

     — Ну, может не такой лёгкий, как казалось...

     — Ах, ты! Ну, держись.

     Макс резко склонился к лицу любимого и припал к его губам. И понеслось... Языки плясали бешеный канкан, руки блуждали по телу партнёра, а из груди не переставали вырываться тихие стоны.

     Максим нырнул руками под рубашку Ала и, нащупав соски, начал трепетно их теребить, тем временем спускаясь дорожкой поцелуев по упругому животу любовника.

     Ремень уже давно валялся на полу, с молнией недолго боролись ловкие пальчики, и вот раздался приглушённый подушкой стон удовольствия Ала, когда Макс практически сразу вобрал его член на всю длину. Макс знал, как сделать приятно этому парню. Но больше всего он любил его злить в постели, ибо нет лучшего секса с Золотарёвым, чем когда он зол...

     Макс полностью выпускает член изо рта и начинает играть языком с крупной головкой. Быстрыми движениями он то щекочет её, то вбирает в себя и немного сосёт, немного отстраняется и слегка дует на пульсирующую плоть. Ал уже начинает грызть кулак, дабы не заорать, когда Макс вновь вбирает член на всю длину и начинает набирать быстрый темп движений, при этом массируя рукой яички.

     — Рррр, — слышится злое и недовольное, когда Громов с довольными, как у Чеширского кота, глазами смотрит прямо на него; и когда Ал уже готов кончить, он сбавляет темп...

     — Ну всё, ты нарвался. Я тебя сейчас так отымею, что ты и вправду залетишь, — он рванул парня на себя и уложил его снова на живот, брюки были в момент стянуты и отправлены в дальний угол вместе с бельём, а ноги широко расставлены.

     Рука прошлась по округлым ягодицам, по выступающим позвонкам, погладила тонкую шею и остановилась у губ парня. Макс, не ожидая приглашения, облизал два пальца и, немного пососав их, отпустил.

     Оба были уже возбуждены до предела. От такой развратной позы у Ала сорвало крышу окончательно. Он опустился ниже и обвёл языком сжавшуюся розовую дырочку. Не переставая дразнить её языком, он ввёл сразу два пальца и, тут же попав на простату, нажал на неё.

     Резкий дискомфорт даже не почувствовался, настолько быстро его сменило приятное ощущение неги по всему телу. Ал услышал стон из-под подушек и начал двигать рукой, всё чаще присоединяя к двум ещё один палец. Макс уже полным ходом насаживался на них, и всё чаще были слышны тихие стоны. Терпение брюнета лопнуло, и он, резко вскочив, приложил свой сочащийся смазкой член к нужному отверстию и почти до половины вошёл. Давящее чувство сводило с ума... Но он, как всегда, был нежен с ним. Он его слишком любит, чтобы причинять такую боль.

     Немного остановившись и дождавшись, пока Макс сам двинется навстречу, Алекс сделал ещё один рывок и вошёл полностью. На этот раз стон издал уже он...

     Блондин выгнулся, как кошка, и с всё большим рвением стал подаваться навстречу любимому. Громкие шлепки, приглушённые стоны, всё нарастающая амплитуда движений и сбивающееся дыхание. Стоны плавно переходили в негромкое рычание, движения становились всё резче...

     Рывок. Ещё один, и ещё...

     — Даа, — не выдержал Ал и упал на такого же обессиленного Макса, который пытался привести в порядок дыхание.

     Минута молчания, и только тяжёлое дыхание партнёров было слышно в комнате.

     — Веее, — послышалось из соседней комнаты, и парни резко подорвались с места.

     — Мать твою за ногу, два озабоченных придурка, — матерился Ал, когда пытался надеть штаны; запутавшись в них, он упал. — Разбудили девчонку, идиоты.

     Ал всё же справился со злосчастными брюками. Когда он зашёл в комнату, Макс уже покачивал на руках вновь мило сопящее чудо. Золотарёв решил не мешать этому процессу и вышел на кухню. На столе лежали свежие журналы, и с обложки одного из них смотрел светловолосый юноша с ослепительной улыбкой. Взяв журнал в руки, Ал снова широко и глупо улыбнулся. Как же приятно знать, что этот парень с обложки сейчас всем сердцем, душой и телом его, и только его.