— Эмм...

     — Вот только не надо сейчас удивляться! Это я, между прочим, по твоему совету, ходил извиняться перед королём. Вот результат!

     Друг был немного ошарашен, но всё-таки смог справится с охватившим его ступором и прошёл в комнату, закрыв за собой дверь.

     — И что, ты теперь всегда так будешь ходишь?

     — Походу, да! ну, или пока этому придурку не надоест.

     — Ну, ты хотя б оденься.

     — Ага! Он сказал, что меня отымеет весь дворец, если я посмею что-нибудь на себя нацепить.

     — Да ладно!

     — Да он псих! раз сказал, значит, точно сделает. Охренеть просто как я вляпался!

     Парень засунул руки в волосы, пытаясь разодрать спутавшиеся кудри.

     — Мда... ну что ж, придётся тебе немножко потерпеть.

     — Ага, потерпишь тут. Весь замок уже, небось, в курсе. А если он заставит меня на четвереньках ходить лаять при всех?

     — Хм... — Дар пожал плечами, тоже недоумевая, что тут можно сделать и поглядел на своего горе-друга. — Ладно, не знаю даже, что тебе посоветовать, так что пожелаю только лишний раз не ломать дров и по возможности, терпеть и молчать. Это будет лучше, чем нарываться ещё больше. Да, и постарайся его не злить.

     — Ооо!

     — Не оо, а постарайся.

     — Да понял я, понял. Лучше помоги.

     Дармут вздохнул и пошёл оказывать посильную помощь в неравной борьбе с волосами.

     — Ну что ты над ним издеваешься? Убил бы, да и всё, чего время тратить...

     — Да, как сказать, мелкий, любопытен он мне. Больно уж харизматичен, ярок, пылок. Вообщем, как я люблю.

     Темноволосый, ухоженный паренёк лет двадцати пяти внимательно посмотрел на брата. Его высочество был очень умён и когда его старший брат стал королём, он переехал в другой замок, подальше от его непостоянного и жестокого нрава. Но сейчас, Его Величество казался сам не свой. Он постоянно улыбался и о чём-то мечтал. Когда Георг услышал эти слухи и приехал лично убедиться в произошедших переменах, то был неимоверно удивлён правдивости всех слов. Это было очень странно, но очень интересно. Пожалуй, он бы задержался в этом замке подольше.

     — Ну и что он придумал на этот раз? Теперь таинственные записки и загадочные встречи в тюрьме?! Что за бред?!

     — И действительно, что за бред?

     — А?

     Вальтер еле успел тормознуться на очередном повороте и чуть было не втемяшился в стоящего в проходе высокого темноволосого парня. Где-то он его уже видел...

     — Ой, простите, я тут тороплюсь...

     — Голый?

     — И что?! Какие-то проблемы?!

     — Разве что, у вас...

     — Не понял...

     В тот же миг, не успел парень даже дёрнуться, как его быстро окружили со всех сторон и сильно ударили в затылок. Он успел только охнуть, прежде чем потерял сознание.

     Когда Валь снова пришёл в себя, голова ещё болела, во рту стоял отвратительный привкус металла, а тело, как будто затекло. Он дёрнулся и понял, что опять обездвижен.

     — Эй?! Что происходит?! Отпустите меня!!

     — О, конечно-конечно, как только допросим, так сразу и отпустим.

     — Что за...

     Парень, наконец, огляделся и к своему огорчению сразу признал знакомое пыточное отделение их замка. Сам же он был распят на цепях посреди зала. По краям, в тени стояло человек десять в чёрных балахонах тёмной стражи и в центре, глядя прямо на него, возвышался неприятного вида тип. Он был явно богат и выхолен, а оттого и так надменен.

     — Что ж, приступим.

     Тип кивнул куда-то за спину Валю и парень почувствовал, как его разворачивает.

     — Эй! Что вы делаете?! Чего вы хотите?!!

     — Мы? да просто узнать, что в тебе такого, что мой обожаемый и суровый брат смог в тебя втюхаться?

     — Чего?!

     — Ну, как это говорится... влюбиться что ли.

     — Да это я понял, я спрашиваю с чего ты это взял?!

     — А разве итак не ясно? Он тебя вырастил, выкормил, должность дал высокую, правами наделил, от обязанностей освободил, почти в семью, можно сказать, записал, а когда ты его так неосторожно предал, он тебя не то, что на кусочки не разнёс, а, наоборот, в спальню тебя свою пустил, любить тебя стал, хоть и в меру своей извращённости.

     — Что за чушь?!

     — Хех, чушь... да нет, не такая уж и чушь. Вот мы сейчас поиграемся, пошалим немного, а потом его сюда приведём полюбоваться, там и посмотрим, чушь или нет.

     — Вы не можете...

     — О, ещё как можем. Мальчики, обнажайтесь.

     Тёмные фигуры отделились от стены и стали снимать с себя облачение, оставаясь только в верхних чёрных ливреях. Сам же говоривший, оказавшийся наследным принцем, отошёл в сторону, дабы иметь хороший обзор.

     Цепи начали менять положение, так что Вальтер дико задёргался, снова почувствовав себя распятой похотливой шлюхой, подставляющей зад под каждого встречного. Его в буквальном смысле слова нагнули и спеленали, лишив возможности сопротивляться. Даже поводок пригодился, одна из цепей как раз была через него продета, так что головой тоже можно было руководить.

     — Ну что же, мальчики, приступайте. Эта златокудрая сучка так и просится, чтобы её отпороли.

     Другого сигнала не потребовалось, и один из стражей тут же схватил оттопыренную задницу парня и без предисловий, резко вошёл внутрь. От неожиданности, Валь закричал и задёргался, но мужчина даже не обратил на это внимания и начал грубо и быстро надевать его жопу себе на член.

     Другие тоже смекнули, что к чему и голова парня сразу пошла в ход. Его схватили за волосы, и цепко держась за кудри стали неистово трахать, нисколечки не заботясь о своём «благодетеле».

     Стражи долбились в глотку парня с чувством, так что набухшие и толстые члены заходили внутрь по самые яйца и изливались там. Порой, ему кончали в рот, порой просто в лицо, заставляли брать сразу два или три и непрерывно, неустанно менялись местами, отдирая его зад до состояния алчущей, хлюпающей, скользкой дыры.

     Когда, наконец, бесконечный поток насилования закончился и Валь понял, что его наконец-то никто не трахает, он тут же потерял сознание и больше уже ничего не чувствовал.

     Мне снился кошмар. Как-будто я нахожусь в стане врагов, меня поймали, привели к королю, а он смотрит на меня, и вместо приказа о казни, говорит: « — А что вы принесли ко мне эту шлюху? У нас же две тысячи уставших солдат, так пускай же она обслужит всех. « И начинается что-то страшное. Я не вижу всех людей, но чётко понимаю, что их много, а рядом уже пятеро высоких смуглых, грязных и накаченных типов. Один из них берёт меня за волосы и тащит по земле в большой шатёр, потом бросает на пол и кидается следом. Он наваливается на меня всей своей тушей и начинает рвать на мне одежду. Его дружки уже раздвигают мне ноги и держат руки. Один из них наступает мне на шею, так что, мне становится тяжело дышать и в этот момент тот громила одним резким рывком входит меня, и я кричу от дикой, неимоверной боли.

     — АААА!!!

     — Тише, тише, тише! Спокойнее мой мальчик, всё хорошо, страшные дядьки ушли, и твоя попка уже заживает. Не бойся.

     — Что... что...

     — Ничего уже. Я наказал тех, кто обидел моего маленького. Их уже нет в живых. Они хотели проверить как я тебя люблю, что ж, проверили. Очень я, оказывается, тебя люблю.

     Валь, наконец, смог прийти в себя и осознать слова монарха.

     — Любите...

     — Да, прости, что раньше не говорил, думал, ты итак понимаешь...

     — Понимаю что?!

     Парень попытался вскочить, но тут же рухнул обратно на подушки. Он, оказывается, лежал на кровати, под одеялом. Конечно, спальня была королевская.

     — Ну, не надо так переживать. А чего ты собственно ещё ожидал? Да, я тебя люблю, поэтому и не убил, несмотря на все твои выходки. Просто, я люблю несколько своеобразно.

     — Да уж... своеобразно...

     — Ну ладно, прям засовестил меня. А вот, ребята, между прочим, сделали с тобой куда более ужасные вещи, и ничего, их ты почему-то не винишь или понравилось?

     — Хах, не виню... так, вы же их уже итак убили?

     — Ну да...

     — Тогда какой смысл?

     — В общем-то логично, конечно, но всё равно, обидно.

     Парень улыбнулся в ответ на слова монарха, и всё-таки найдя в себе немного сил, придвинулся к мужчине и положил голову ему на плечо.

     — Обещайте мне одну вещь.

     — М? какую?

     — Когда я выздоровлю, давайте уже с вами, наконец, нормально потрахаемся? А то, я походу, тоже начинаю понемногу в вас влюбляться...