— Педерасты, педерасты, — кричал попугай Джона Сильвера. — Пиастры, — недовольно поправлял его пират. Но птица не унималась. Шутка юмора Глава 1

      — Давай, Терри, ведь ты знаешь, что хочешь этого.

     Дженни была возбуждена до крайности. Она сидела на краю постели и ждала, когда я приму решение.

      — Дженни, извини, не могу.

      — А почему, — недоуменно спросила она. — Это же прекрасная возможность. Моя мама вернется только в воскресенье днем.

     Все так хорошо начиналось, и вот итог: Моя лучшая подруга хотела, чтобы я занялся с ней сексом. Мы с Дженни знали друг друга с четырех лет, вместе ходили в детский сад и в школу. В этом году мы стали старшеклассниками, и наша дружба только укрепилась. Мы проводили большую часть дня вместе, помогая, друг другу справляться с возросшей нагрузкой. Все было просто прекрасно, и вот теперь я столкнулся с проблемой, которую не знал, как решить.

      — Дженни, пожалуйста, я не могу

      — Терри, ты мой лучший друг, — сказала она, — И я хочу, чтобы ты был у меня первым. Все парни, которых я знаю, полные дебилы, и меня мутит при одной мысли о них.

     Дженни встала и сняла блузку. Под ней оказался симпатичный голубенький лифчик, высоко поднимающий грудь. Она завела руки за спину и расстегнула его. Груди у нее были не таким уж большими, однако, набухшие соски казались просто громадными. Сняв шорты и трусы, Дженни осталась полностью обнаженной. Впервые с тех пор как мы вместе мылись в детстве, я увидел ее писю. Я смотрел на ее тело, и мысли мои принимали совсем не то направление, которое бы мне хотелось. Последний раз я думал о чем-то подобном в возрасте десяти лет. И мне совсем не хотелось снова переживать это.

     Понимаете, я не мог заняться с Дженифер сексом потому, что меня совсем не привлекали девушки. Я никому не говорил об этом, поскольку боялся. Мы живем в маленьком городке на Среднем Западе, и люди у нас крайне консервативны. Если узнают, что я — голубой, то меня, возможно, изобьют или, вообще, убьют. До сего момента я успешно скрывал свою гомосексуальность, но, похоже, моему секрету пришел конец.

      — Терри, пожалуйста, возьми меня, — не отставала она. — Ты должен сделать это.

     Ее голос изменился, в нем теперь слышались нотки отчаяния. Возбужденная улыбка уступила место слезам.

      — Дженни, — взмолился я, — почему ты выбрала именно меня? Мы с тобой друзья, и я вовсе не хочу становиться твоим любовником.

      — Как ты не понимаешь, Терри, — ты мой лучший друг, и мне нужна твоя помощь.

      — Помощь, — переспросил я, — как же я могу тебе помочь?

     Слезы градом катились у нее из глаз. Я сел на кровать и обнял Дженни. Мы сидели, прижавшись, друг к другу несколько минут, не проронив ни слова, а Дженни все плакала и плакала. Мы так тесно прижались друг к другу, что я на мгновение подумал, что ее груди — мои. Это было восхитительно, мне жутко хотелось иметь такие же грудки как у Дженни. Однако моя подруга нуждалась в поддержке, и я выкинул всю эту ерунду из головы.

      — Что с тобой стряслось, Дженни? — спросил я, крепче обнимая ее.

      — О Боже, Терри, — она не переставала плакать, — Я не могу тебе этого сказать. Пожалуйста, не спрашивай, просто трахни меня и все. Неужели, это так трудно?

      — Дженни, не проси меня. Я не могу.

      — Почему? Ты что гомик?

     Ну, вот он и настал — момент истины. В животе у меня заурчало от страха, к горлу подступил ком. Поцеловав ее в лоб, я внимательно посмотрел в ее заплаканные глаза и сказал:

      — Да, Дженни, я не могу трахнуть тебя потому, что гей.

      — Серьезно? — удивилась она. — Ты меня не обманываешь?

      — Да, это правда. Я понял это три года назад, и мне очень жаль, что не сказал тебе раньше. Но я очень боялся.

      — Терри, ты мне как брат, почему ты боялся рассказать мне об этом?

      — Не знаю, — ответил я. — Я очень хотел, но никак не мог себя заставить.

      — Милый, нет ничего страшного в том, что ты мне сказал. Меня вовсе не заботит твоя сексуальная жизнь. Я буду любить тебя таким, какой ты есть.

     Она прижалась ко мне, и я, переизбытка чувств, заплакал, уткнувшись в ее груди. Они были просто великолепны, я взял одну в руку и стал слегка поглаживать ее.

      — Ух ты, а ведь приятно. Слушай, а ты уверен, что голубой. Поскольку, похоже, тебе нравится моя грудь.

      — Да, это точно. Кстати, я хочу тебе кое-что показать. Но, сначала отвернись.

     Она повернулась ко мне спиной, я встал с постели, снял рубашку и брюки и остался в бледно-лиловом лифчике и трусиках того же цвета. Под одеждой я носил женское нижнее белье. Волосы, собранные в «понитейл», я распустил по плечам. Потом посмотрел в большое зеркало, висящее на стене, и остался доволен увиденным — симпатичная пятнадцатилетняя девочка в трусиках и лифчике.

      — О'кей, — сказал я, — Поворачивайся.

     Когда Дженни обернулась, она сначала жутко изумилась, но, потом, расплылась в широкой улыбке.

      — Бог мой, Терри, ты прекрасен.

     Спрыгнув с постели, она обняла меня и сказала:

      — Мне очень приятно, что ты именно мне рассказал об этом. Я себя чувствую так, словно ты — моя сестра.

      — О Дженни, я всегда хотел, чтобы мы были сестрами. Даже, когда я был слишком мал, чтобы понять, что мне нравятся мужчины, то всегда хотел стать девочкой. Когда я видел тебя во всех этих прекрасных платьях, то мечтал одеваться как ты. Мне так этого хотелось, что я, бывало, плакал по ночам.

      — Терри, мне так жаль. Если бы я только знала.

     Она снова обняла меня, и мы сели на постель. Дженни все еще была обнаженной, и я впервые смог как следует разглядеть ее вагину. Она была очень и очень миленькой. Волосы на лобке были выбриты в форме буквы «v», с губок она или сбрила волоски, или удалила их воском.

      — Дженни, у тебя такая красивая пися. Жаль, что у меня такой нет.

      — Ага, и все мои проблемы из-за нее, — ответила Дженни.

      — Ой, нет, не уверен, что хочу услышать об этом.

      — Терри, пожалуйста, не сердись на меня, — она снова заплакала.

      — Я никогда на тебя не рассержусь, мы же сестры, помнишь.

      — Да, да, и я очень люблю свою новую сестренку.

      — Отлично, тогда давай поболтаем о своем, о девичьем, что же все-таки беспокоит тебя, — предложил я.

      — Как здорово, Терри, — обрадовалась она. — Я словно действительно сижу и разговариваю с другой девочкой.

      — Так и есть, Дженни. Впервые в жизни, я чувствую себя девушкой, и мне это жутко нравится.

      — Ты такой женственный. На вид ты не больше парень, чем я.

     Она поправила мой лифчик и сказала:

      — Знаешь, подруга, что тебе нужно? Груди. Оставайся здесь, я сейчас вернусь.

     Она пошла в кладовку, долго рылась там в каких-то коробках, и, наконец, гордо заявила, что нашла все необходимое.

      — А теперь, Терри, — заявила Дженни, — Закрой глаза и не подсматривай.

     Я зажмурился и стал ждать сюрприза, который она мне приготовила. Вскоре я почувствовал, как Дженни что-то засовывает мне в лифчик. Что бы это ни было, но моя грудь определенно потяжелела.

      — Встань с постели, но, не открывая глаза, пока я не скажу, — возбужденно сказала она.

     Дженни вытащила меня на середину комнаты и развернула к себе лицом. Мне не терпелось посмотреть, что же она со мной сделала. Я чуть приоткрыл глаза, но Дженни одернула меня, и пришлось снова зажмуриться....

  Она велела мне поднять руки вверх, и что-то надела на меня через голову. Потом она натянула на меня шорты. Напомнив мне не открывать глаз, Дженни стала что-то делать с моими волосами. Когда все было закончено, она удивлено выдохнула:

      — Боже мой!

      — Что, — закричал я. — Что случилось?

      — Случилось, с полки азбука свалилась. Лучше посмотри на себя.

     Я открыл глаза и уставился в зеркало. Класс! На мне был ее топ, заканчивающийся прямо над пупком. Топик был розовым, а на груди было белое сердечко, ощутимо выпирающее, потому что теперь у меня были груди. Шорты были белыми с розовой кружевной оторочкой вокруг ног, они превосходно сидели на мне. Волосы были расчесаны и волнами спадали на плечи. Разглядывая себя в зеркало, я непроизвольно всхлипнул.

      — О Дженни, — слезы градом катились из глаз. — Наконец-то я девушка.

      — Не просто девушка, — ухмыльнулась она, — А чертовски симпатичная девушка. Ну как, ты рад?

     Я, захихикав, словно настоящая девушка, кивнул, мы сели на постель, держась за руки, и Дженни сказала:

      — Терри, ты выглядишь таким счастливым. Я очень рада, что ты доверился мне.

      — Дженни, благодаря тебе, я стала самой счастливой девушкой на свете, — рассмеялся я и снова обнял ее.

     В этот момент зазвонил телефон, Дженни протянула руку и сняла трубку.

      — Привет, очень рада, что ты позвонила.

      — :

      — Да, я все обдумала и хочу встретиться с тобой.

      — :

      — Сегодня вечером? Отлично. Кстати, со мной придет мой друг Терри.

      — :

      — Нет, никаких проблем не будет, — Дженни улыбнулась мне. — Я только что узнала, что он гей. Да, он сам мне рассказал. Почему бы тебе ни захватить с собой Дэвида.

      — Дженни! — завопил я, когда она повесила трубку. — Что ты наделала?

      — Расслабься, Терри. Все будет хорошо, поверь мне.

      — Поверить тебе! Ты спятила? Я не хочу, чтобы люди узнали обо мне правду, — орал я. — И, вообще, кто такой Дэвид?

      — Дэвид Мейсон, ты знаешь его, он в школьной футбольной команде.

     Я оторопело посмотрел на нее, ушам своим не веря. Моя жизнь полностью разрушена, и сделал это самый близкий мне человек. Я не мог в это поверить. Теперь же вся школа узнает.

      — Почему ты так поступила, Дженни? — плакал я. — Только из-за того, что я не смог трахнуть тебя.

      — Терри, перестань, — поморщилась она. — Лучше сначала послушай меня.

      — Ну давай, я выслушаю любую твою чушь.

      — Дэвид Мейсон, мистер Футбол, первый парень на деревне и прочая, и прочая — голубой.

      — Ага, а ничего умнее ты не могла придумать.

      — Это правда, Терри. Он — стопроцентный гомик.

      — Откуда ты это знаешь?

      — Его сестра, Кэти рассказала.

      — А с какой это радости, ей рассказывать тебе такое.

      — Потому что она лесбиянка и втюрилась в одну твою знакомую, которая тоже лесби.

      — Подружка — лесби, — ее слова ошарашили меня. — Я не знаю ни одной лесбиянки.

      — Нет знаешь.

      — Да, и кто же это?

     Дженни посмотрела на меня, улыбнулась, а затем очень тихо ответила:

      — Я.

     Глава 2

      — Никак не врублюсь, ты лесбиянка?

      — Ага, — хмыкнула она. — Удивлен?

     «Удивлен», это еще мягко сказано. Я в шоке. Даже представить не мог, что Дженни такая же хорошая, как и я. Она всегда была мисс Совершенство, ну, знаете, первая в группе поддержки, герлскаут и так далее. Она прямо-таки излучала женственность, будь я девушкой, то мечтал бы быть похожей на нее. Все еще ошарашенный ее слова, я вспомнил, что никто из нас не рассказывал другу об этой стороне своей жизни. Нам и без свиданий времени не хватало. Мы занимались в танцевальной студии: я — балетом, а Дженни — современными танцами. Кроме того, и я, и она посещали ходили на фигурное катание и на занятия по гимнастике. Я думал, что она скоро начнет встречаться с капитаном футбольной команды, как, и положено, а мне придется отойти в сторонку. Но теперь, похоже, тусоваться с футболистом буду я, а Дженни пойдет на свидание с капитаном женской баскетбольной команды.

      — Ты спрашиваешь, удивлен ли я, — наконец, ко мне вернулся дар речи. — Да меня, блин, в жизни еще никто так не удивлял. Я шокирован.

      — И чем же ты так шокирован? — осведомилась она.

      — Ну, знаешь, я просто вспомнил, как ты совсем недавно упрашивала меня заняться с тобой сексом.

      — Терри, у меня был тяжелый период. Я была не готова признать за собой влечение к девушкам, пока ты не открыл свой секрет, — вздохнула Дженни. — Я думала, что если трахнусь с парнем, то желание заняться тем же самым с Кэти уйдет само по себе. Наверное, смешно, что парень, с которым я хотела лечь в постель, превратился в такую симпатичную девушку.

      — Спасибо, — я покраснел от ее слов. — А теперь расскажи, как это у вас с Кэти началось.

      — С месяц назад, я сидела в спортзале после очередной репетиции нашей группы поддержки, а там занималась баскетбольная команда Кэти. И чем больше я смотрела на нее, на Кэти, естественно, не на команду, тем сильнее она возбуждала меня. Это так напугало меня, что я стрелой выбежала из зала. Всю следующую ночь, Кэти была в моих мыслях. И тогда впервые в жизни я занялась мастурбацией и думала только ней. Теперь я все время оставалась после занятий, чтобы понаблюдать за Кэти. Наверное, все это было слишком очевидным потому, что она стала часто обращать на меня внимание. Сначала, я все время отводила глаза, но потом наши взгляды пару раз пересеклись. Кэти улыбнулась мне, и я улыбнулась в ответ. А как-то в пятницу, нашла у себя в шкафчике записку « Дженни, жду тебя после занятий в своей машине. Кэти».

     Она встала с постели и подошла к платяному шкафу. Вытащив несколько юбок и платьев и еще всякой такой одежды, Дженни вернулась ко мне

      — Выбери себе, что хочешь, — предложила она. — У нас тобой одинаковый размер.

     Я взял мини-юбку цвета морской волны и розовый свитер и приложил их к своей фигуре.

      — Верно, — заметила Дженни. — Ты великолепно в них выглядишь.

     Потом она вытащила колготки того же цвета, что и юбка и протянула мне. Вместе с ними я получил от нее розовые трусики и лифчик. После чего она предложила мне примерить обновку. Я встал с постели снял шорты, стянул через голову топ и остался в своем нижнем белье. Благодаря подкладкам, подложенным ею в мой лифчик, создавалось впечатление, что у меня настоящие сиськи. Я помял лифчик, они были почти как настоящие, но в том-то все и дело, что почти.

      — Жаль, что они не взаправдашние, верно.

      — Да уж, — печально протянул я. — Как только у тебя начали расти груди, мне жутко захотелось иметь собственные.

     Она подошла ко мне, чмокнула в щеку и сказала:

      — Не боись, подруга. Когда-нибудь будет и на твоей улице праздник.

      — Надеюсь, — ответил я, скидывая свои трусы и лифчик. После чего я быстро натянул трусы, которые она мне дала.

     Помолчав с минуту, Дженни спросила:

      — А как тебе удается прятать свой писюн и яйца?

      — Ну, он у меня так и не вырос, сколько себя помню, моя пиписька всегда была такой, — ответил я, продемонстрировав свой крошечный член. — Я просто втягиваю яйца, а член укладываю так, что спереди у меня все плоско.

      — Ух ты, круто....   А можно посмотреть.

     Я сел на постель и раздвинул ноги, демонстрируя ей свою обтянутую трусиками промежность. Ничего не выпирало, и она была такой же гладкой, как и у девушки.

      — Терри, — воскликнула она. — Ты самая настоящая девушка. Посмотри на себя, — в тебе ничего нет от парня. Не могу дождаться, чтобы посмотреть на тебя полностью одетого и накрашенного. Блин, ты покрасивей меня, пожалуй, будешь. Дэвид просто спятит, когда тебя увидит.

      — Думаешь?

      — Девочка моя, к концу свидания парень у тебя с рук есть будет.

     Немного нервничая, я стал одеваться. Колготки превосходно сидели на моих стройных бедрах; благодаря мини-юбке мои ножки смотрелись очень сексуально. Сунув в лифчик подкладки, я надел свитер и подошел к зеркалу. Наконец — то, я девушка. Эмоции выхлестнулись через край, и я расплакался. Дженни, полностью одетая, села рядом со мной, и я продолжала всхлипывать, положив голову ей на плечо. Я обрел себя, свою подлинную сущность. Мне никогда уже не быть прежним Терри потому, что я теперь девушка, а не парень. И тут же я подумал, сколько неприятностей может теперь произойти.

     Мой отец подозревал, что я гей. И особой радости это ему не доставляло. На прошлой неделе я подслушал его разговор с мамой обо мне. Отец начал с жалоб на мои занятия балетом.

      — Почему бы ему ни заняться спортом, как другим парням? — сказал папаша. — Он что педик, что ли?

      — Не говори так, Чарли, — ответила мать. — Просто спорт его не очень интересует. Терри любит танцевать, и у него это очень хорошо получается. Лучше бы, ради разнообразия, испытал бы гордость за то, что наш сын — отличный танцор.

      — Херня все это, Элен. Он же ведет себя как девчонка.

      — Что с того, Чарли. Какая разница. Он наш сын и заслуживает любви, кем бы он ни был. Неужели, ты отвернулся бы от него, узнав, что Терри гей?

      — Думаешь, он пидор, да?

      — Понятия не имею. И, если честно, мне плевать. Ему всего лишь пятнадцать лет, и я уверенна, что Терри сам еще точно не знает свою ориентацию. Думаю ли я, что он может быть гомосексуалистом. Да, это возможно, но меня это не беспокоит.

      — А меня беспокоит. Я не хочу, чтобы мой сын оказался педрилой, — рявкнул отец, а потом встал и ушел.

     Мама осталась одна. Всхлипывая, она пошла к себе в комнату. Прошло какое-то время, и в мою дверь постучали.

      — Терри, ты проснулся? — спросила она.

      — Да, мам.

      — Можно к тебе на минутку?

      — Конечно. Только подожди чуток, я сейчас оденусь.

     Спрыгнув с постели, я надел шорты и рубашку, чтобы скрыть трусы и лифчик, в которых спал. Одевшись, я крикнула, чтобы он заходила. Мама вошла, на щеках у нее были засохшие слезы. Сев на постель, она обняла меня и снова заплакала.

      — Что случилось, мам?

      — Терри, я просто хочу, чтобы ты знал, я очень люблю тебя.

      — Мамочка, я тоже очень тебя люблю. Лучше тебя нет никого на свете.

      — Терри, папа когда-нибудь говорил с тобой о сексе, девушка и подобных вещах?

      — Ты имеешь в виду « СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР МУЖЧИНЫ С МУЖЧИНОЙ»?

      — Да.

      — Ну, было что-то в этом роде. Он дал мне книжку, в которой объяснялось как мужчина и женщина делают это и пару журналов с голыми женщинами.

      — Ты читал эту книгу?

      — Да так, пробежал глазами.

      — Если у тебя есть какие-то вопросы, думаю, что смогу ответить на них.

      — Вроде нет, очень понятная книга.

      — Терри, а ты знаешь, что такое гомосексуализм?

      — Да. Это когда дядя с дядей нежен. Я прав?

      — Все верно. А ты знаешь, что твой дядя Терри — гомосексуалист? Кстати, тебя назвали в его честь.

      — Что, правда? Я этого не знал. Здорово, я очень его люблю

      — Ты очень на него похож.

      — В смысле?

      — В твоем возрасте ему нравились танцы и многие другие вещи, которые мальчики, обычно, считают малоинтересными. Он любил все то же самое, что и ты. Еще, он легче общался с девочками, нежели с мальчиками. А в пятнадцать лет он поведал мне свою страшную тайну, которую я никому не выдала. Сейчас все знают, что он гей, но я всегда хранила его секрет, так же как всегда буду хранить твой.

     Она наклонилась и, поцеловав, пожелала «спокойной ночи». Уже в дверях, мама повернулась и сказала:

      — Терри, не смотря ни на что, я очень люблю тебя.

     Дверь закрылась за ней, а еще долго не мог уснуть. Мама знает. Как же она догадалась? Я в жизни не говорил, что мне нравятся мальчики. Страх и возбуждение смешались в моей душе. Моя мать знает о моей гомосексуальности, и не против. Во всяком случае, мне кажется, она точно знает это. Она явно была убеждена в моей ориентации.

     Когда я на следующий день пришел домой из школы, то в своей спальне обнаружил сверток с прицепленной к нему запиской:

     « Терри, в этой книге ты найдешь ответы на все волнующие тебя вопросы. Когда будешь готов поговорить, дай мне знать. Я всегда выслушаю тебя. Помни, ты мой сын, и я люблю тебя. Не думаю, что тебе следует разговаривать об этом с отцом. Всегда любящая тебя, мама».

     Разорвав обертку, я обнаружил книжку, которая называлась «Книга вопросов и ответов для подростков, осознавших свою гомосексуальность», и начал читать. Там были разные истории о парнях и девушках, понявших, что их физически привлекают представители одного с ними пола. Но наибольший интерес у меня вызвал рассказ о юноше-транссексуале. С двенадцати лет он одевался в женскую одежду, а в шестнадцать стал вести себя как настоящая девушка. Эта статья поразила меня, ведь я-то считал себя единственным в мире у кого такая проблема. А теперь с удивлением узнал, что таких, как я, в общем-то, немало. Итак, я транссексуал, подумалось мне. Про таких как я в книге говорилось, что они чувствуют себя девушкой, запертой в клетку мужского тела. Что правда, то правда.

     От воспоминаний меня отвлекла Дженни, наводящая на мое личико марафет. Я же давал ей ценные указание по этому поводу. Когда она закончила, я взглянул на себя в зеркало. Благодаря косметике я выглядел гораздо старше своих пятнадцати лет. Я был похож на фотомодель. Очень красивую фотомодель, надо сказать. Дженни стала причесывать меня, продолжая рассказывать о них с Кэти:

      — Итак, я пришла на автостоянку после занятий, Кэти уже ждала меня в своей машине. Жутко нервничая, и постоянно спрашивая себя, что же ты, Дженни, делаешь, я подошла ближе. Она — девушка, а меня к ней влечет. Неужели я лесбиянка. Сердце мое забилось все сильнее и сильнее, все тело покрылось «гусиной кожей». Мы разговаривали с ней о школе, баскетболе, группе поддержки, в которой я занимаюсь и о прочей ерунде. Было очень здорово. Она спросила, не подбросить ли меня до дома. Но я сказала, что за мной должна подъехать мама. Потом Кэти попросила мой номер телефона, я дала его ей. С тех пор мы почти каждый вечер разговариваем с ней.

     Дженни закончила колдовать с моими волосами, и теперь я выглядел просто великолепно. Занявшись моими ногтями, она стала дальше рассказывать

      — Вчера вечером после игры, она пригласила меня в пиццерию рядом со школой. Мы взяли пиццу и просидели там до половины одиннадцатого. По пути домой, Кэти предложила постоять немного и поговорить, я согласилась. И мы пошли в парк на Телеграф Роуд. Кэти взяла из машины покрывало, и мы сели с ней на футбольном поле. Было довольно холодно, поэтому я прижалась к ней. Мне показалось, что она сильно нервничает, потому что вела себя непривычно робко. И долго сидела, не говоря ни слова. Наконец, она решилась: « Дженифер, наверное, ты уже догадалась, что я лесбиянка....   Не хочу тебя обидеть, но ты очень красивая и очень мне нравишься. И мне бы жутко хотелось бы, чтобы ты стала моей: подругой.

      — Дженни, а ты точно уверенна, что лесбиянка? — спросил я.

      — Да, Терри, я уверенна. Мне очень нравится Кэти. Когда я разговариваю с ней, когда я просто нахожусь рядом с ней, то мне так хорошо. Я считаю ее невероятно сексуальной, и никогда не испытывала таких чувств ни к одному парню.

      — Девочка моя, да ты никак влюбилась, — заметил я.

      — Наверное. Да нет, я точно знаю, что влюбилась в нее. Она была такой милой, когда попросила меня стать ее подружкой. Несколько минут Кэти держала меня за руку, а потом спросила, не буду ли я против, если она поцелует меня. Я ответила, что буду только рада.

      — Она поцеловала тебя? — возбужденно спросил я.

      — О да, — ответила Дженни. — Это было просто великолепно. Она так здорово целуется, и я очень возбудилась. У меня просто крышу сорвало. Мне хотелось поласкать себя прямо перед ней, но я терпела до тех пор, пока не пришла домой.

      — Ну, ты сказала, что любишь ее?

      — Да нет, случая не представилось. После поцелуя мы заговорили о тебе.

      — Обо мне! И что же ты ей сказала?

      — Кэти рассказала мне о своем брате — близнеце Дэвиде, он — гей. И сказала, что братишка здорово запал на тебя. Поэтому ей хотелось, знать голубой ты или нет.

      — А ты?

      — Сказала, что точно не знаю, но постараюсь выяснить.

      — Ну вот и выяснила, — сказал я, поднимаясь с постели, и снова посмотрел в зеркало.

     Каким же красивым я стал. И самый клевый парень в школе повелся на меня. И сегодня вечером, я надеюсь оказаться в его объятьях. Как я был счастлив. Я рассказал Дженни о своей беседе с мамой и той книге, что она мне дала.

      — Звучит так, словно она не сомневается в твоей гомосексуальности, — заметила Дженни.

      — Да, она, на удивление, точно догадалась. Кстати, а как насчет твоей матери.

      — Знаешь у нас в семье довольно много людей гомосексуальной ориентации, и она довольно легко относится к этому. Мама всегда говорит, что любит меня, кем бы я ни была.

      — И кто же из твоих родственников гомосексуалист?

      — Ну, дядя Тони, а еще тетя Сэнди. Они с ее соседкой по квартире Эмили любовницы.

      — Мой дядя Терри тоже гей.

      — Да, а у него есть дружок?

      — Точно не знаю, но он много времени проводит с мистером Уэлборном, учителем математики.

      — Ты имеешь в виду тренера бейсбольной команды Уэлборна? Надо же, я и не думала, что он голубой. Вот прикол.

      — Да действительно. Представь, если они поженятся, то я буду называть его дядя тренер, — засмеялся я.

      — Или, может быть, тетя тренер. Тут никогда нельзя быть точно уверенным, — Джени тоже залилась смехом.

     Когда мы отсмеялись, она как-то неожиданно погрустнела.

      — Терри, мы с тобой извращенцы? — спросила Дженни

      — Что ты имеешь ввиду?

      — Мы уроды? Сексуальные, мать их, меньшинства?

      — Да, но в книге сказано, что ничего страшного в этом нет. И существует определенный процент людей, которых сексуально привлекают представители одного с ними пола. В истории полным-полно примеров гомосексуализма. Когда я прочитал об этом, то успокоился, поскольку теперь точно знаю, кто я есть.

      — Мне тоже нужно прочитать эту книгу, — сказала Дженни. — Я абсолютно естественно ответила на поцелуй Кэти. Я люблю ее, хотя кто-то внутри меня постоянно нашептывает, что это неправильно.

      — Ты с парнем когда-нибудь целовалась?

      — Да.

      — Ну и как?

      — Отвратительно.

      — Ну, так в чем же дело? Стоит ли продолжать делать то, что тебе противно или, все — таки, лучше заняться тем, что доставляет тебе удовольствие.

      — Ты прав! — возбужденно воскликнула она. — Ты абсолютно прав. Я просто никогда даже не думала, что так все просто. Огромное спасибо.

      — О'кэй, — перебил я ее, — Давай закончим с официальной частью. Я — гомосексуалист, и горжусь этим.

      — Терри, а я — лесбиянка, и тоже этим горжусь.

     Мы дружно рассмеялись над нашими глупыми заблуждениями и страхами, словно две девочки — школьницы пятнадцати лет, кем, собственно говоря, и являлись.

     Обсудив общие проблемы, Дженни и я занялись домашними делами, готовясь к двойному свиданию. Я очень волновался по поводу встречи с Дэвидом, и надеялся, что понравлюсь ему в образе девушки. Непрерывно я разглядывал себя в зеркале. Дженни отлично потрудилась надо мной. Ничто во мне не выдавало парня. Итак, я был готов встретиться с Дэвидом, а он, думаю, был готов встретиться со мной.

      — Дженни, как ты думаешь, мне позвонить маме?

      — Думаю да, скажи ей, что можешь не прийти сегодня ночевать домой, — ответила она.

     Я набрал наш домашний номер, и пока мама не подошла к телефону, думал, сказать ли ей правду или нет. Но, когда она взяла трубку, то голос у нее был крайне обеспокоенным.

      — Мама, это Терри, с тобой все в порядке?

      — Терри, где ты?

      — Дома у Дженни.

      — Терри, твой отец сегодня пришел к тебе в комнату, нашел книгу и еще кое-какие твои вещи. Он разозлился не на шутку и теперь ищет повсюду ищет тебя, — сказала мама. — Не представляю, что он собирается делать, если найдет тебя. Но ужасно беспокоюсь. Мама Дженни дома?

      — Нет. Мы с Дженни одни. Ее мама не вернется до воскресенья.

     В этот момент в дверь позвонили, и Дженни пошла открывать.

      — Нет, Дженни, — завопил я, — Это может быть мой отец!

     Она выглянула в окно, увидела, что пришли Дэвид с Кэти, и впустила их в дом. Кэти тут же обняла Дженни и поцеловала ее. Они были так милы, стоящие в дверях и слившиеся в поцелуе. А Дэвид, расплывшись в широченной улыбке, посмотрел на меня.

      — Привет Терри, — сказал он. — Классно выглядишь

      — Спасибо, Дэвид, — отозвался я, стараясь говорить по-девичьи высоким голосом.

      — Терри, кто это? — раздался в телефонной трубке мамин голос.

      — Дэвид и Кэти Мейсоны.

      — А что они у вас делают?

      — Да так, в гости зашли.

     Дэвид в это время сел на постель возле меня, и чувствуя мою нервозность, взял меня за руку. Нагнувшись, он поцеловал меня в щеку, поглаживая при этом мою руку. Я повернулся к нему, улыбнулся и быстро чмокнул его в губы. Ух ты, я только что поцеловал другого парня. Потом снова вернулся к разговору с мамой.

      — Мам, что же мне делать?

      — Терри, я думаю, что вам следует уехать отсюда. Отец точно скоро заявится к Дженни.

      — Хорошо, ма, я позже перезвоню тебе.

      — Нет, не надо звонить, просто уезжайте оттуда вместе с Дэвидом. Пусть он отвезет тебя к себе домой. Когда решу, что ситуация более или менее прояснилась, то сама звякну Дженни на пейджер, что бы позвонил мне. Да, Терри, помни, я люблю тебя и не важно сын ты мне или дочь.

      — Выходит ты все знала.

      — Да, милый, знала. Я знаю даже больше, чем ты думаешь, но сейчас нет времени на разговоры. Поцелуй от меня Дэвида и скажи, что я очень благодарна ему за помощь.

     Она повесила трубку, и я пересказал Дэвиду наш с ней разговор. Он быстро соскочил с постели и потянул меня за собой. Обвив руки вокруг шеи Дэвида, я прильнул к его губам. Мы целовались с полминуты, прежде ...   чем он сказал:

      — Быстрее, любимый. Нам нужно уходить.

     Дженни протянула мне пару своих туфель, и я быстро надел их. К собственному удивлению, я не испытывал ни малейшего неудобства от обуви, когда шел к машине Дэвида. Он оставил свою машину недалеко от дома Дженни, и, дойдя до угла, я заметил моего отца, прущегося по улице в своем грузовике. Я моментально отвернулся, чтобы он меня не заметил. К счастью, он ехал в другую сторону. Когда я снова поблагодарил Дэвида, он обнял меня и сказал:

      — Я никому не позволю обидеть девушку своей мечты.

     Я склонил голову ему на плечо, а Дэвид, обняв меня за плечи, еще прижал меня к себе. И, наконец-то, я почувствовал себя в полной безопасности.

     Глава 3

     Когда Дэвид вернулся в машину, Кэти и Дженни громко целовались на заднем сидении. Девчонки, похоже, завелись не на шутку; рука Кэти активно шуровала у Дженни под юбкой. Сама же Дженни, откинув голову назад, похоже, пребывала в совсем другом мире. Дэвид, сев за руль, кинул взгляд на них и сказал:

      — Так, девочки, прекращайте. У вас потом будет навалом времени, а сейчас нужно поговорить. Видимо, врата Ада разверзлись близ дома Терри.

      — Что случилось? — спросил я.

      — Твой отец, все про тебя выяснил. И, по словам твоей мамы, у него явно поехала крыша. Он побил ее, а тебя пообещал убить.

     При мысли, что мой полоумный папаша причинил маме боль, я расплакался. Нельзя сказать, что я уж очень сильно его любил, но теперь единственным моим чувством к нему была ненависть. Для меня не было никого дороже мамы, и вовсе не ее вина, что я гей.

      — С ней все в порядке?

      — Да, милый, — ответил Дэвид, обнимая меня. — Мой отец забрал ее из вашего дома, пока твой старик рыщет по округе в поисках тебя. Она и мой отец встретятся с нами через час в мотеле возле Роквилла. Предлагаю купить какой-нибудь жрачки и найти спокойное местечко, чтобы передохнуть.

      — Твой отец знает обо мне? — удивился я.

      — Трудно не знать, когда последний месяц все разговоры у нас дома только о тебе. Он знает, что я влюбился в тебя по уши, с того самого раза, когда увидел на школьном концерте в прошлом месяце. Вся моя семья знает о тебе.

      — Это правда, Терри, — добавила Кэти сзади. — Ты и Дженни были главной темой почти всех разговоров у нас.

      — Так что же, ваши родители знают кто вы? — я не переставал удивляться.

      — Ага. Они все знают про нас, — сказал Дэвид. — И довольно давно.

      — А как они это обнаружили?

      — Ну, вообще-то, о Кэти мама с папой всегда знали. Еще когда она была маленькой, то приходила к ним и говорила, я хочу жениться вон на той девочке или вот на этой. Никогда она не говорила о мальчиках, только о девочках. И они никогда не поправляли ее или же старались направить ее мысли в другое русло. Поэтому она сразу же поехала на свой остров. Думаю, долгое время сестрица считала себя мальчиком. Верно, Кэти?

      — Чего? Ты что-то сказал? Извини, я не слышала, — и она снова вернулась к Дженни.

     Когда мы свет фонаря залил салон автомобиля, я увидел, что юбка Дженни задрана до пояса, трусики спущены до лодыжек, а Кэти усердно обрабатывает ее писю пальцами. Повернувшись к Дэвиду, я улыбнулся. Посмотрев на меня, он усмехнулся.

      — Ну да. Мы им сейчас, похоже, совсем неинтересны.

     Я снова повернулся назад: голова Кэти уже была между ног Дженни. Глаза моей подружки были крепко зажмурены, и я мог с точностью сказать, что она на всем скаку приближается к оргазму.

      — Милый, давай остановимся и оставим их, — шепнул я Дэвиду.

     Он заехал в парк, и мы вышли из машины. Дэвид захватил с собой покрывало, которое постелил в нескольких шагах от автомобиля. Мы с ним сели на это покрывало и прижались друг к другу. Мы просто и сидели и молчали. Через несколько минут я лег на спину, а Дэвид устроился рядом. Наши губы встретились. Я целовала его со всей страстью, на которую был способен. Его рука легла мне на бедро, а потом отправилась под юбку и стала поглаживать сквозь трусы и колготки мой член, который моментально затвердел.

      — Ты в порядке, Терри?

      — О да, Дэвид, в полном.

      — Ты так прекрасен, что мне хочется вечно целовать тебя. Каждую ночь я дрочил, представляя, что целую и ласкаю тебя.

     Его рука пробралась ко мне в трусы и стала поглаживать маленький каменно-твердый колышек. Я раздвинул ноги, чтобы облегчить ему работу. Дэвид опустился вниз и принялся целовать мой член через ткань.

      — Подними ноги, — сказал он.

     Я приподнял бедра, и Дэвид задрал мне юбку, приспустил колготки вместе с трусами и начал сосать мой членик. Сначала он медленно двигал губами вверх вниз по стволу, потом все быстрее и быстрее. Дыхание мое участилось, я стал подмахивать в такт его движений. Чувствуя, что яйца у меня постепенно закипают, я предупредил его:

      — Дэвид, я вот-вот кончу.

     Он ничего не ответил, только ускорил движения губ и языка. Спуская, я сильнее задвигал бедрами, и вскоре до последней капли излился ему в рот.

      — Понравилось? — спросил Дэвид, проглотив мои сливки.

      — О Дэвид, это было ВОСХИТИТЕЛЬНО, — ответил я, приходя в себя. — Никогда не испытывал ничего подобного. Я всегда предполагал, что в первый раз будет здорово, но даже не представлял насколько. Огромное спасибо.

     Мы смотрели друг другу в глаза, и он поглаживал мой обмякший член. Приподнявшись, я поцеловал Дэвида и ощутил вкус своей спермы на его губах. Спустившись вниз к промежности, я нащупал его набухший член. Ох, и здоровый же он! Не меньше восьми дюймов в длину и толстый как мое запястье. Толкнув Дэвидя на спину, я прижался ртом к его натянувшему шорты органу. Когда мой язычок коснулся головки, Дэвид вздрогнул.

      — Дэвид, пожалуйста, вытащи его, — попросил я.

      — Терри, ты вовсе не должен этого делать.

      — Знаю, милый, но я очень хочу пососать его.

      — Ты уверен, любовь моя?

      — Дэвид, твоя подружка хочет тебе пососать пипиську, и она желает этого прямо сейчас.

     Он привстал и спустил шорты до колен; мощный ствол выскочил наружу. Обхватив его рукой, я задвигал ею вниз и вверх. Дыхание Дэвида участилось, а когда я сжал губами огромную головку, он застонал. Медленно его орган погружался в мой рот. Я даже сам удивился, как много мне удалось взять в рот. Потом я задвигал головой «туда — сюда», поначалу медленно, потом так быстро, как мог. Дэвид стал подмахивать, еще глубже заталкивая член мне в горло. Скоро мое лицо погрузилось в густые заросли на его лобке. Блин, такой огромный член, но я заглотнул его весь. Да, Терри, ты прирожденный хуесос, мелькнула у меня мысль. Движения бедер Дэвида становись все быстрее и быстрее, я чувствовал, что он сейчас спустит. И вот струя за струей его сперма потекла в мой рот. Ее было так много, что она растеклась у меня по подбородку. После того, как вы пил последние капельки, обмякший член выскользнул изо рта. Положив голову на живот Дэвиду, я посмотрел на него, улыбнулся и спросил:

      — Ну как?

      — Девочка, да ты нереально сосешь? — ответил он. — Фантастика. Кто тебя этому научил?

      — Все получилось само собой. Как только я взял его в рот, то уже точно знал, что нужно делать. Никогда раньше я ничем подобным не занимался.

      — Никогда? — недоверчиво переспросил Дэвид.

      — Да. Все ждал своего единственного и неповторимого.

      — Ну и как, Терри, гожусь я на эту роль?

      — Я люблю тебя, Дэвид. У меня такое чувство, словно, всю жизнь любил тебя. Ты даже представить ...   не можешь, как Дженни обрадовала меня, рассказав, что ты гей, и я тебе очень нравлюсь.

     Он обнял меня и крепко поцеловал. Все щеки и подбородок у меня были в его сперме, но я гордился тем, что сделал. Когда Дэвид начал снова ласкать мой член. Я услышал, как кто-то подошел к нам.

      — Дэвид, — раздался голос Кэти, — Мама Терри только, что позвонила Дженни на пейджер. Нам лучше ехать в мотель, Дженни нужно привести себя в порядок и, как я вижу, Терри тоже.

     Мне было слегка стыдно, что предстал перед Кэти в таком виде. Нагнувшись, я натянул трусы, а Кэти помогла мне подняться. Она попридержала мою юбку пока, я укладывал свой членик поудобнее, а потом надел колготки. Я поблагодарил ее за помощь, а потом мы втроем пошли обратно в машину.

     Остановился Дэвид возле бензоколонки, примерно, в миле от мотеля. Дженни и я вылезли наружу. Немного нервничая, я взял ключ от мужского туалета.

      — Мисс, — обратился ко мне мужчина за прилавком, — Вы по ошибке взяли не тот ключ.

     Я с улыбкой принял от него ключ от женской уборной. Ох, и переволновался же я. А он даже и на мгновение не усомнился, что имеет дело не с девушкой. Мы с Дженни вошли в туалет, и она сказала:

      — Терри, как же я ее люблю. Я имею ввиду, по настоящему люблю. Она восхитительная. Даже поверить трудно в то, что она со мной делает.

      — Знаешь, когда я видел вас вместе в последний раз, все выглядело так, будто Кэти собирается съесть тебя на обед, — засмеялся я.

      — Боже мой. Это что-то невероятное. Я, должно быть, раз сто кончила. Она просто на небо вознела меня своим язычком. Я думала, что мое сердце просто не выдержит.

      — Искренне рад за тебя. Она очень милая, правда?

      — Да, очень. Кстати, а ты, я вижу, тоже повеселился. Так, так, что это у нас? — она стерла с моей шеи чуть подсохшую каплю спермы Дэвида. Посмотрев на себя в зеркало, я увидел, что почти вся помада стерлась, и, вообще, от макияжа осталось одно воспоминание.

      — Значит, ты у нас маленькая вафлистка? — осведомилась Дженни

      — Блин, у меня едва получилось. Знаешь у него огромный член, а когда он кончил, то я думал, что захлебнусь.

      — Ну и ты проглотил ее?

      — Сколько смог. Казалось, он никогда не закончит, поэтому много вытекло у меня изо рта. На свитер что-нибудь попало?

      — Совсем немного. Я сейчас вытру.

     Она взяла гигиеническую салфетку и вытерла сперму со свитера. Мы снова намазюкались, и, отдав ключ, вернулись к машине. Кэти и Дэвид ждали нас снаружи. Мы обнялись с ним, и он поцеловал меня. И если бы кто-нибудь нас видел нас, он в жизни бы не сказал, что это целуются два парня. Когда же мы, наконец, оторвались друг от друга, я увидел, что Кэти и Дженни тоже целуются. И вдруг кто-то завопил:

      — Гля, пацаны, лесбюшки.

     Кэти повернулась к машине, стоящей возле нашей. В ней было четыре парня, орущих Кэти всякую похабель. Я услышал, как Дженни попросила ее сесть в нашу машину, но она уже подошла к парням.

      — Верно, мудаки, мы лесбиянки. А почему бы вам теперь не вылезти из машины и не повторить все то говно, которое вы сейчас нам кричали.

     К этому времени Дэвид уже стоял возле сестры. И вдвоем они представлял довольно весомую угрозу. Дэвид был ростом шесть футов и весил не меньше двухсот фунтов, Кэти была такая же высока я крепкая, как и брат. Оценив ситуацию, парни смылись. Джени подошла к Кэти и взяла ее за руку.

      — Поехали отсюда, милая, — сказала она.

     Мы поехали в мотель. Кэти все еще была очень рассержена, и Джени старалась ее успокоить.

      — Лапочка, забудь ты о них. Это же полные придурки.

      — Я знаю это, Дженни, но они вывели меня из себя. Я не хочу, чтобы черт знает кто, так отзывался о моей девушке.

      — Кэти, я так тебя люблю. Ты даже не представляешь, как сильно.

     И скоро они снова стали целоваться. Я посмотрел на Дэвида и улыбнулся, он улыбнулся в ответ.

     До мотеля мы доехали в полном молчании. Отец Дэвида ждал нас на стоянке. Мамы нигде не было видно, и я забеспокоился.

      — С вами все в порядке? — спросил мистер Мейсон, когда мы вылезли из машины.

      — Да, пап, — ответил Дэвид. — Познакомься: это — Терри, а это — Дженни

      — Привет девочки. Давайте-ка лучше пойдем в номер.

     Мама ждала нас внутри. Я так волновался за нее, что совсем забыл, что на мне надето. Она сидела на постели, и я отчетливо видел, как сильно избил ее отец: левый глаз распух, а на шее виднелось несколько синяков. Завидев меня, он встала, и было ясно, что ей больно двигаться.

      — Мамочка, ты в порядке? — весь в слезах, я подбежал к ней.

      — Да, дорогой. Он не так уж и сильно побил меня.

      — Но твой глаз. Мне он совсем не нравится.

      — Доктор Мейсон осмотрел его и сказал, что все будет хорошо. Ух ты! Здорово, — мама сделала шаг назад и оглядела меня. — Ты выглядишь великолепно.

     Она крепко обняла меня, и пока мы с ней стояли так, я не переставая, плакал.

      — Прости меня, мам, — я всхлипнул.

      — Родной мой, все в порядке. Я уже давно все знаю. Все хотела поговорить с тобой, но решила подождать, чтобы ты сам мне рассказал. Я предполагала, что когда ты будешь готов, то дашь мне знать, но вмешательство твоего отца все изменило.

      — Что произошло мам?

      — Много чего. У нас тобой будет долгий разговор, как только мы все успокоимся. Ты и Дженни останетесь со мной. Ее мама уже в пути, и через пару часов будет здесь.

      — Вы ей позвонили? — спросила Дженни

      — Да. И посоветовала оставаться на ее конференции, но она все-таки решила вернуться и поехала прямо сюда.

      — Миссис Андерсон, — снова спросила Дженни мою маму, — Можно мне вернуться к себе и взять кое какие вещи для себя и Терри. Поскольку нам даже спать не в чем. Как вы думаете, — это безопасно?

     Доктор Мейсон ответил за маму, он сказал, что, пока полиция не поймала моего отца, то в город лучше не возвращаться. Еще он добавил, что они с Кэти заедут в ближайший «Уолмарт» и купят все необходимое. Перед уходом Кэти поцеловала Дженни и опять поклялась ей в любви до гроба. Доктор Мейсон велел Дэвиду запереть дверь и охранять нас.

      — Итак, это Кэти? — обратилась мама к Дженни.

      — Боже мой, — смутилась она. — Я даже забыла вас представить

      — Дженни, больше нет нужды притворяться, — сказала мама. — Думаю, пришло время узнать всю правду.

     Я непонимающе посмотрел на мать. Понятия не имею, о чем она говорит. Дженни подошла к ней и спросила:

      — Вы уверенны?

      — Да, дорогая. Пришло время, я больше никого не боюсь. Тери, по понятным причинам мы больше не можем вернуться домой. Я не хочу, чтобы отец причинил тебе боль, но есть еще одно обстоятельство. Прежде чем познакомиться с отцом, я была влюблена в другого человека. Это случилось в колледже, произошло много разных событий, и мы не смогли жить вместе. Мы продолжали дружить, но три года назад поняли, что все еще любим друг друга. Старые чувства вспыхнули с новой силой.

      — Кто это, мам?

      — Мать Дженни?

      — Ты что, тоже лесбиянка?!

      — Да, сынок, вот я такая.

      — Нет, это точно заговор секс-меньшинсв, — я не мог сдержать хохота. — Ты, я, Дженни, ее мама, ее тетя Сэнди, дядя Терри. Есть еще кто-нибудь, о ком я пока не знаю?

      — Моя сестра Карен, — сказала Дженни.

      — Карен тоже! — воскликнул я. — Даже ...   не думал.

      — Да, шесть месяцев назад она пришла к нам с мамой и сказала, что встретила девушку в колледже, и они полюбили друг друга. И она попросила у Карен руку и сердце.

      — Класс! И что, Карен согласилась? — спросил я.

      — Да, они поженятся в апреле. А я буду подружкой невесты, — горделиво ответила Дженни.

      — Мама, а как же ты узнала, что я гомосексуалист? — обратился я к ней.

      — Милый мой, да я всегда знала об этом. Ты всегда был таким женственным, и я была уверенна, что со временем ты и сам это поймешь. Вот почему, я всегда принимала твою сторону в спорах с отцом.

      — Вот уж о нем-то ты зря вспомнила, — заметил я с отвращением. — Ну, хорошо, а как ты об этом узнала. — Я показал на свою юбку.

      — Ну, Терри, ты никогда как следует, не прятал свою девичью одежки. Я каждый день убиралась в твоей комнате, чтобы отец ничего не обнаружил. Но сегодня он пришел к тебе и увидел все это. Найдя твои лифчик и трусики, отец, словно с цепи сорвался. Вот тогда-то он и приложил меня, — мама показала на свой левый глаз.

      — С тобой точно все в порядке? — я погладил ее по щеке.

      — Да. Он сможет причинить мне боль, даже если очень постарается.

     Я повернулся к Дженни.

      — Наверное, мы с тобой самые настоящие сестры, верно?

      — Да, это так здорово. Мне хотелось все рассказать тебе, но наши мамы не разрешили.

      — Ты все знала и молчала, — я притворился рассерженным.

      — Прости, сестричка. Если бы не они, я уже давно все тебе рассказала.

      — Я просто шучу. Мам, а ты знала, что Дженни тоже лесбиянка?

      — Мы говорили с ней об этом, но она не была точно уверенна. Потом появилась Кэти, и я поняла, что Дженни сама все поймет чуть раньше или чуть позже, — мама улыбнулась. — Ты уверенна в своих чувствах к Кэти?

      — Абсолютно. Я очень люблю ее.

     Я посмотрел на Дэвида, сидящего на стуле возле двери, и улыбнулся ему, потом подошел к нему и сказал:

      — А вот и мой любимый, единственный и неповторимый.

     Дэвид обнял меня, и в его объятьях я почувствовал себя как никогда защищенным от этого мира.

     Глава 4

      — Терри, я не хочу возвращаться. Как же мне хочется остаться с тобой, — сильные руки Дэвида обнимали меня.

      — Я знаю, любимый, но ведь это только на пару недель, — ответил я. — А, кроме того, сегодня у нас еще целый вечер.

     Его губы нашли мои, и мы слились в поцелуе. Издалека доносился шум прибоя, где-то играла музыка. Все было так романтично. Я погладил его восхитительную мускулистую грудь, и снова приник к его губам. Пока мы целовались, Дэвид нащупал мой член и стал его нежно поглаживать.

      — Обещай мне, что сохранишь его, — сказал он, освобождая мою письку из трусиков. — Обожаю дотрагиваться до него. Но еще больше мне нравится вот что.

     Дэвид нагнулся и взял ее в рот и начал обсасывать словно леденец. Медленно, под движениями его языка, она стала пробуждаться к жизни. Доктор Мейсон говорил, что из-за приема гормонов, у меня будет уходить гораздо больше времени. Однако Дэвид был совсем не против потому, что очень любил сосать у меня, и чем дольше, тем лучше. Он задрал мой топ и принялся поглаживать крошечные грудки. Они были очень чувствительными, и мне было даже немножечко больно, когда он стал покручивать пальцами соски. Когда сосочки набухли, Дэвид поднял голову и стал облизывать их. Его ласки очень возбудили меня, но я нашел в себе силы сказать:

      — Не здесь, Дэвид, хорошо. Пойдем в дом.

     Я убрал членик обратно в трусики и натянул топ. Приведя себя в порядок, мы поли по пляжу обратно в дом. Мама, Пэгги — мама Дженни, Карен — сестра Дженни и Пенни — девушка Карен пошли в ресторан, Дженни и Кэти были в кино. Дэвид и я были абсолютно одни. Когда мы поднялись в мою спальню, я сразу лег на постель, а Дэвид растянулся рядом. Потянувшись, он снял с меня лифчик и трусики. Его напряженный член коснулся моего.

      — Дэвид, я хочу заняться с тобой любовью. Хочу, чтобы ты вошел в меня.

      — Терри, а ты уверен. Я желаю причинять тебе боль.

      — Не волнуйся, любимый, я действительно хочу тебя. Просто не спеши, и все будет хорошо.

     Выдвинув один из ящичков ночного столика, я достал тюбик со смазкой, который мне оставил дядя Терри после « СЕРЬЕЗНОГО РАЗГОВОРА МУЖЧИНЫ С МУЖЧИНОЙ», открыл его и протянул Дэвиду. Он встал на колени у меня между ног, выдавил немного смазки на ладонь и обработал свой член, затем медленно сунул мне в анус средний палец. Было немного больно и одновременно очень приятно. Затем, подложив мне под попу подушку, Дэвид высоко поднял мои ноги.

      — Терри, ты уверен?

      — Да, Дэвид. Я очень этого хочу.

     Она наклонился вперед, и я почувствовал, как головка его члена медленно входит в меня. Внезапно я почувствовал резкую боль и непроизвольно застонал. Дэвид стал отодвигаться от меня, но я, обхватив руками его спину, удержал своего любимого.

      — Не спеши, — прошептал я.

     Он снова двинулся вперед, и боль стала еще сильнее. Когда головка полностью вошла в попу, слезы хлынули у меня из глаз. Дэвид поцеловал меня, сказал, что наша любовь становится крепче день ото дня, и одним движением натянул меня на свой член. Мне показалось, что сейчас разорвусь пополам, и снова заплакал от боли.

      — Хочешь, я его вытащу? — спросил он.

      — Нет, просто подожди секундочку.

     Приподнявшись, я погладил его грудь и улыбнулся. Он был прекрасен. В бледном свете луны, его темная кожа, покрытая капельками пота, блестела. Бог мой, видел бы меня сейчас отец, подумалось мне. Я, уже начинающий превращаться в девушку, лежу на постели в объятих чернокожего парня. Да он бы спятил от такой картины. Тихонько рассмеявшись, я сказал:

      — О'кей, любимый, я готов.

     Он медленно задвигался на мне, и с каждым движением его члена боль постепенно отступала. Довольно скоро я, я уже охотно подмахивал ему. Его яйца шлепались об мою попу, всякий раз, когда Дэвид вгонял в меня член. Мой собственный стручок тоже пришел в боевое положение.

     Вскоре Дэвид сильно увеличил темп и стал трахать меня с сумасшедшей скоростью. Он был готов спустить в любой момент. Мы оба громко застонали, и когда он кончил в меня, то я струя спермы выплеснулась из моего члена.

     Переводя дух, Дэвид лежал в моих объятьях. Потом он скатился с меня и лег рядом, а вскоре и заснул. Мне же не спалось. Разглядывая спящего Дэвида, я думал, как сильно люблю его.

     Сколько же всего произошло за эти семь месяцев. Вот лежу я сейчас рядом с Дэвидом, мы только что занимались с ним любовью, а ведь совсем недавно наше будущее висело на волоске.

     В конце концов, отец обнаружил мотель, где мы прятались. Я помню все так ясно, словно это произошло пять минут назад. Дженни и я спали в одной комнате, а мам с Пегги в другой. Полиция посоветовала оставаться в мотеле, до того пока отец не будет найден. Его видели в городе пьяным и злым, как черт. Полицейские, осматривавшие наш дом, обнаружили, что пропало отцовское ружье. Он, по-видимому, взял его с собой. Доктор Мейсон забрал Дэвида и Кэти, которые провели с нами весь день, а мы с Дженни стали готовиться ко сну.

     Что касается моей мамы, то того момента, как приехала Пегги, с ее лица не сходила счастливая улыбка. Было видно, что они действительно влюблены друг в друга.

      — Бог мой, Элен, что он с тобой сделал? — с ужасом спросила Пегги.

      — Пег, этот синяк только выглядит страшно. Доктор Мейсон сказал, что все будет в порядке.

     Увидев меня, Пегги стала охать и ахать,...  

      какой же я красивый, и она очень счастлива, что я нашел в себе силы открыться. А потом она сказала, что мы все теперь одна большая семья. После этого Пегги повернулась к Кэти и спросила:

      — Как я понимаю, это и есть девушка, в которую моя дочурка втрескалась по уши.

      — Мама, как ты догадалась? — удивилась Дженни

      — Знаешь, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять, — засмеялась Пегги. — Ты задала мне и Карен миллион вопросов, что чувствуешь, когда влюбляешься в женщину. Кроме того, по всему дому валялись твои «тайные» записки «Кэти+Дженни» и «Дженни любит Кэти».

     Дэвид заворочался, поэтому, чтобы не мешать ему поспать я решил пойти в душ. Тем более я насквозь пропотел, да и подмыться бы мне не помешало. Чмокнув его в губы и прошептав на ухо «я тебя люблю», я тихонько вылез из постели надел его футболку, которая для меня была словно платье, взял трусики, лифчик и спустился вниз. Из маминой спальни было слышны стоны — она занималась любовью с Пегги. Карен и Пенни на кухне ели мороженное, и я остановился поболтать с ними. Они были такой замечательной парой, и когда были вместе, то просто излучали любовь.

      — Терри, у меня для тебя новость, — сказала Пенни. — Ты скоро станешь тетей.

      — Значит, твоя благоверная, наконец-то залетела? — улыбнулся я. — Да уж Пенни, ты у нас горячий парень. Поздравляю.

     Они покатились со смеху, мне жутко хотелось узнать все детали, но нужно было в душ. Когда я уже уходил, Пенни окликнула меня:

      — Задержись на минутку, подруга. У нас для тебя маленький сюрприз.

     Она протянула мне коробку, перевязанную ленточкой. Я открыл ее, внутри было три пары шорт и спортивных лифчиков.

      — Уже пора позаботиться о твоих сисечках. А то они уже скоро начнут колыхаться, когда ты будешь бегать трусцой, — заметила Карен.

     Я засмеялся и пошел в ванную. Там я, скинув футболку, встал перед зеркалом. Какой же красивый! Волосы почти достигали бедер, которые заметно изменились тех пор, как я стал принимать гормоны. Они стали шире, и теперь у меня прекрасная девичья фигура. Хотя, больше всего мне нравились новообретенные грудки. По — моему, они стали расти сразу же после того, как отец Дэвида, доктор Мейсон сделал мне первый укол. Сейчас они были еще небольшими, но доктор Мейсон обещал, что я стану обладателем более чем роскошной груди.

     О'кей, хватит о моих сиськах, вернемся снова к тому памятному вечеру. После того как Мейсоны уехали, нам было немного не по себе из-за моего отца. Тем не менее, мы с Дженни заснули, но около полуночи я проснулся от шума в маминой комнате. Отец нашел нас и теперь ломился к ней, вопя как сумасшедший. Мама кричала ему в ответ, чтобы он убирался, потому что полиция уже едет сюда. Когда мы с Дженни, заглянули к ним, то мама вела нам отправляться к себе и оставаться там. Мы перепугались до смерти. Отцу все же удалось высадить дверь в мамину комнату, а потом я услышал его вопль:

      — Черт возьми, и ты Элен? Ты тоже извращенка?

      — Нет, Чарли, я лесбиянка и была ею еще до того, как встретила тебя.

      — Элен, я заберу нашего парня с собой.

      — Никуда ты его не заберешь. Лучше уходи потому, что если ты не сможешь принять его таким, какой он есть, то наши пути разойдутся.

      — Пути, говоришь, разойдутся? Да я, блядь, их сам разведу. Нет таких путей, которых бы два ствола не развели б. Может быть, мне положить тут вас всех рядышком, как тебе такое решение проблемы сексуальной самоидентификации?

     Дженни и я похолодели после его слов. Уже были слышны сирены полицейских машин, но я боялся, что они не успеют. Отец потерял над собой контроль. Он орал на маму с Пегги, называя их «грязными суками» и «сраными лесбиянками». А потом раздался выстрел.

      — О Боже, он убил маму! — истерически завопил я.

     В секунду, я пронесся сквозь дверь, соединяющую наши комнаты. Отец стоял в центре маминой комнаты, его ружье все еще было направлено на нее. Мама лежала на постели, ее левое плечо было в крови. Между нею и отцом стояла Пегги, кричавшую, что если ему придется сначала убить ее, если он хочет застрелить маму.

      — Уйди с дороги, Пег, или я и тебя замочу, — сказал отец.

      — Нет, Чарли, я с места не сдвинусь.

     Я подбежал к маме и обнял ее. Он была все еще в сознании, но лицо исказилось от боли.

      — Мамочка, как ты?

     Она сказала, что все обойдется, и чтобы я немедленно уходил отсюда. Я начал извиняться перед ней, говоря, что это вся моя вина. Но мама ответила, что ничьей вины здесь нет, и что она очень любит меня. Когда я наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, то услышал, как заревел папаша:

      — Бля, он выглядит как ебанная девчонка.

      — Нет, Чарли! — закричала Пег.

     И новый выстрел. Сначала было такое чувства, что меня изо всех сил ударили в спину молотком. Поначалу боли не было. Просто в глазах помутилось, все что-то кричали, но я, к удивлению, не мог разобрать слов. Спина заболела, когда отец выстрелил во второй раз. Теперь это был уже не молоток, а, скорее, автобус. Я упал рядом с мамой, она обнимала меня и кричала: «Пожалуйста, остановите его, он же сейчас ее убьет». Как мило, подумал я, что среди всего этого хаоса мама обращается ко мне как к девочке. Было такое ощущении, что я куда-то падаю и падаю. Мелькнула мысль, как расстроится Дэвид в случае моей смерти. Я представил, как он стоит у моей могилы в черном костюме, который так восхитительно гармонирует с цветом его лица с букетом роз и плачет. Мне захотелось сказать, как сильно я люблю его, но видение исчезло, и наступила темнота.

     Неожиданно в этой темноте появился кто-то, но я не мог увидеть его. Я чувствовал, что он взял меня за руку, но его лицо было скрыто. Мне очень хотелось его увидеть, я отчаянно надеялся, что это Дэвид. Но глаза не открывались. Этот человек назвал меня по имени, я попытался ответить, но смог издать лишь звуки больше похожие на кваканье.

      — Терри, ты слышишь меня? — спросил человек.

     Я снова попытался ответить, но результат был тот же самый. Мне удалось открыть глаза, но все было как в тумане. Но постепенно в глазах прояснилось. Возле постели стоял доктор Мейсон и держал меня за руку.

      — Как ты себя чувствуешь?

     Я кивнул головой, мол, до свадьбы заживет. Он поцеловал меня в лоб.

      — Я так боялся, что мы тебя потеряем, но, похоже, все не так уж плохо.

      — Доктор Мейсон, меня сильно задело? — проквакал я

      — Ты жив — это самое главное, а теперь, когда очнулся, то могу с уверенностью утверждать, что ты идешь на поправку. Дэвид ждет снаружи, хочешь увидеться с ним, или сказать ему, чтобы подождал.

      — Доктор Мейсон, пожалуйста, можно сейчас? — взмолился я.

      — Да, но только на несколько минут. Тебе нужен покой. Ладно?

     Вошел Дэвид. Он выглядел так, словно не спал несколько ночей подряд. Наклонишь, Дэвид поцеловал меня в лоб, а потом сел рядом.

      — Терри, мы не так давно знаем, друг друга, но я хочу сказать, что очень люблю тебя. У меня сердце сжималось от мысли, ты можешь умереть.

     Он обнял меня, и я почувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

     В больнице я провел три месяца, пока не полностью не выздоровел. Мне было бы слишком тяжело свидетельствовать на суде против отца. Он был признан невменяемым и был направлен в специальную лечебницу.

     Мама, Пегги, Дженни и я переехали в Кейп-Код в Массачусетсе. А позже Дэвид и Кэти получили стипендию в одном из колледжей Бостона. И теперь мы все, к общей радости, жили на Восточном побережье.

      — Милая моя, где ты? — от воспоминаний меня отвлек голос Дэвид.

     Отодвинув занавеску душа, он присоединился ко мне. Его набухший член нетерпеливо подрагивал. Я встал на колени и стал его сосать. Дэвид застонал. Потом он поднял меня, и я обвил ноги вокруг его талии. Когда член вошел в меня, то я приготовился к новой вспышке боли. Но в это раз все было просто замечательно. Я просто растворился от удовольствия, и едва почувствовал, как задергалась моя писька, забрызгивая нас с Дэвидом спермой. А скоро и Дэвид, застонав так громко, что его можно было услышать на другом побережье, выплеснул сперму мне в попу. Мы долго целовались, затем он посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

      — Терри, сейчас мы не можем сделать это — мне надо закончить колледж, тебе школу. Но потом ты выйдешь за меня замуж?

     Я не мог сдержать слез и, чувствуя неизвестно откуда взявшийся ком в горле, ответил:

      — Да, милый.