Илья Круглов, так звали этого мальчишку, который пришёл к нам в школу в третьем классе, и которого наш классный руководитель подсадила ко мне Егору Нечаеву за один стол потому, что это было единственное свободное место в классе. За одним столом мы просидели с ним все школьные годы. Он стал самым лучшим моим другом. Когда он впервые вошёл в класс, и сел рядом со мной, между нами пробежал какой-то разряд, и у меня возникло ощущение, что в моей жизни произошло что-то очень важное, но что именно, я тогда не понимал.

     Мы сошлись с ним очень быстро. Он был моей противоположностью во всём, во внешности, в характере, в привычках. Я белокурый с прямыми волосами и голубыми глазами, а он кареглазый кудрявый брюнет. Я шалопай, разгильдяй и троечник, он усидчивый зануда и отличник. Я балагур, шутник и весельчак, он малообщительный, скромный и замкнутый. Но говорят, что противоположные заряды притягиваются, так и мы с ним сразу же, притянулись друг к другу. Мы компенсировали своими достоинствами недостатки друг друга, и наоборот. Я стал, намного лучше учится, а он со мной в старших классах прогуливал уроки. Я брал его с собой во все компании, команды и тусовки, а он меня одергивал, когда я зарывался, и ни один раз вытаскивал из сложных ситуаций, куда я вляпывался регулярно. В детстве мы вместе играли, под моим руководством прошли дворовую школу со всеми мальчишечьими забавами: рогатками, бомбочками, лягушками, дворовой футбольной командой и разборками с ребятами из соседнего двора.

     Мы посещали различные кружки и школы: на шахматы, в музыкалку, в авиамодельный и все по его инициативе. Подростками мы занялись спортом, сначала он затащил меня на плавание, куда мы проходили два года, а потом я его затащил на каратэ, которым мы увлеклись и занимались до окончания школы. Кроме этого по выходным мы еще ходили в тренажёрный зал качаться. Занятия спортом оказали благотворное действие, и к старшим классам мы обзавелись офигенно красивыми спортивными фигурами с рельефными мышцами. Мы были практически одинакового роста и веса, только с разной внешностью, характерами и темпераментами. Мы уже были внешне и физически красивыми стройными мужиками, но с юношеской привлекательностью и мальчишечьими мозгами, и стали для девушек предметом вожделения.

     Но у меня была большая проблема, которую я обнаружил в себе, когда мне исполнилось пятнадцать лет. Девушки мне были не интересны. Я с ними, конечно, общался, и вовсе их не игнорировал, но только в школе по делу и по учёбе. Какого-то интимного интереса, как у других парней, у меня к ним не было. Интерес у меня был к юношам, причем, чем дальше, тем больше. В какой-то момент я понял, что я не такой как все, я гей, и это меня очень огорчило. Но больше всего меня огорчило другое, я влюбился в Илью, влюбился бесповоротно и по уши.

     Не влюбиться в него, как мне казалось, было просто невозможно. За время нашей дружбы он превратился из симпатичного мальчика в идеально красивого юношу. Он был для меня идеалом мужской красоты, и если я и преувеличивал, то не слишком сильно потому, что в каких бы компаниях мы с ним не появлялись, на него начинали пялиться все, и девчонки и даже парни, и это меня очень раздражало. Он был жгучим брюнетом с сильно вьющимися волосами, и эта шевелюра из кудряшек, придавала его внешности особый шарм. Лицо его было довольно узкое, с тонким, почти прямым со слегка вздёрнутым кончиком, носом. Когда он улыбался, то его тонкие нежные губы приоткрывали идеально ровный ряд ослепительно белых зубов, а на щеках появлялись очаровательные ямочки. У него были выразительные брови, и довольно глубоко посаженные огромные тёмно-карие, почти чёрные глаза, с длинными ресницами. Взгляд был глубокий и пытливый.

     Аккуратненькие красивые уши плотно прилегали к его голове, и были покрыты нежным тёмным пушком. Вообще растительность росла на нём бурно, он уже давно брился, как всегда каждое утро, с присущей ему педантичностью, но там, где он брился — на верхней губе, щеках, скулах подбородке и шее, после бритья кожа была с синеватым оттенком. В остальных же местах она у него была ослепительно белой и бархатистой на ощупь, несмотря на то, что он был брюнет, в то время как у меня блондина, кожа была намного смуглее, чем у него. При этом загорал он плохо, его кожа боялась солнца, и он быстро обгорал, и загара не получалось. У него была тонкая длинная шея с выраженным кадыком. Голос был очень низким, он говорил тихо и басом. Но у него был идеальный слух, и он прекрасно пел, но очень стеснялся, и я слышал его всего пару раз, но и этого было достаточно. Услышав, в первый раз после того, как у него сломался голос, как он поёт, я просто обалдел. Он пел мягко, и очень сильно, как поют оперные певцы, это было сказочно красиво, но упросить его что-нибудь спеть было не реально. Я думаю, если бы он захотел, то «на ура» поступил бы в консерваторию, но у него были другие интересы и планы. Взглянув на его внешность, можно было подумать, что предки его откуда-то с юга, но я точно знал, что это было не так, он был чисто русский в пятом поколении точно, просто так легли у него гены.

     Мне нравилось смотреть на него, когда мы мылись в душе, настолько нравилось, что по моему настоянию в душ мы стали ходить после каждой тренировки, чего раньше не делали. Илья на это отреагировал спокойно и стал аккуратно брать с собой мыло и полотенце на каждую тренировку. Он включил ритуал принятия душа в свой график обязательных дел и педантично его придерживался. А я с вожделением смотрел, как он намыливает свое прекрасное тело, свои рельефные мышцы, свою упругую попу, свой пусть и не такой длинный, как у меня, но прилично толстый член, и довольно крупные яички. Но что творилось внутри меня, он явно не представлял. Я грезил им, он снился мне каждую ночь, причём в эротических снах. Мне хотелось всё время быть с ним, хотя мы и так проводили с ним большую часть суток.

     Я начал придумывать поводы, чтобы увеличить это время. Я ходил к нему домой делать уроки, ссылаясь, что не понял тему, засиживался у него допоздна, и оставался ночевать. Летом я ездил с ним и его родителями к ним на дачу, мы ходили с его отцом на рыбалку. Зимой мы вместе с его отцом несколько раз ездили на охоту. Я пытался под всякими предлогами пригласить его к себе в гости, и это часто удавалось. Но мне было мало, я как голодный вампир хотел быть всё время вместе с ним, питаясь им и его энергией. Я ревновал его к каждому столбу, хотя никакого права на это не имел, да и поводов не было, но я из-за этого стал нервный, правда, до конфликтов дело умудрялся не доводить. Илья был невозмутим, он все принимал спокойно и, как мне казалось, не обращал на происходящие во мне изменения никакого внимания. В какой-то момент мне в голову пришла дурацкая мысль, не признаться ли ему во всём, по крайней мере, мне бы стало от этого легче. Но потом, подумав, я сильно испугался, что он как натурал не поймёт меня гея, и это разрушит нашу дружбу.

     В том, что он никому и никогда этого не скажет, я был уверен, но вот в его реакции сомневался. Дружба с ним для меня была единственным спасительным кругом, который поддерживал меня на плаву и придавал мне силы пережить осознание моей нетрадиционной сексуальной ориентации, лишившись его, я бы утонул. Что бы со мной произошло, можно было гадать сколько угодно, был бы это глухой депрессняк, или попытка суицида. Это было не важно. Я знал, что дело закончится плохо, и дружба с ним была для меня просто бесценна. Поэтому дурацкую мысль я отбросил, и наложил табу на всякие разговоры и какие-либо проявления моих чувств к нему. Вот в таком состоянии я и подошёл к окончанию десятого класса.

     Была пятница, конец мая. Стоял очень жаркий день, мы с Ильёй уже поздно вечером возвращались с тренировки. Мы вышли из автобуса, и шли через длинный пустырь в сторону его дома, когда подул резкий холодный ветер, налетела буря, и на нас обрушилась сильная гроза с градом. Черные тучи собирались ещё, когда мы вышли с тренировки, но мы думали, что успеем проскочить. ...

  Мы были в майках и джинсах, никаких курток и зонтов у нас собой не было, были только спортивные сумки. Когда хлынул ливень, мы были посреди пустыря, спрятаться было негде. В одно мгновение мы стали мокрые насквозь от макушек до пяток. Но дальше пошёл крупный град, мы накрыли головы сумками и побежали к дому Ильи. Когда мы вошли в подъезд, вода с нас стекала крупными струйками, оставляя на полу большие лужи. Мы зашли к Илье в квартиру, дома никого не было, родители на выходные уехали на дачу заниматься огородными делами. Мы сбросили с себя всё. Илья дал мне свой домашний халат, а сам одел отцовский, и мы пошли выжимать и развешивать сушиться нашу одежду. Я посмотрел в окно, ливень не прекращался.

     — Не смотри на эту жуть. У меня останешься. Все равно идти не в чем, да и уже поздно, — сказал Илья. Мой дом был недалеко, если бы я попросил он бы мне дал свою одежду и зонтик, но у меня у самого особого желания идти домой не было, лучше уж я проведу время вместе с ним, коль уж выпала такая возможность. Я позвонил родителям, объяснил ситуацию, и сказал, что остаюсь ночевать у Ильи. Возражений по этому поводу с их стороны никогда не было, да и быть не могло. Илья включил телевизор, и мы сели на диван его смотреть. Но мы видимо так сильно продрогли и замерзли под дождём и градом на холодном ветру, что нас бил озноб. Илья предложил выпить спиртного, я согласился, и он пошел грабить запасы отца. Он вернулся минут через пять с двумя коньячными бокалами и бутылкой дорогого импортного коньяка, правда уже слегка начатой, а также с коробкой конфет, и большой шоколадкой. Он поставил бокалы на стол, открыл бутылку и налил бокалы, почти до краёв. Мы выпили бокалы сразу и закусили шоколадкой. По телу начало разливаться приятное тепло, в голове слегка затуманилось, но вскоре озноб начал проходить, и мы согрелись.

     Мы сидели на диване и смотрели телик. Илья закинул ногу на ногу, и пола его халата откинулась, оголив его бедро и попу. Он сидел и перебирал пальцами ноги, они у него были длинные, тонкие и ухоженные. Я всегда был очарован его телом, а тут ещё алкоголь в голову ударил, и я решил нарушить собственное табу, и положил свою ладонь ему на обнажённое бедро. «Будь, что будет», — подумал я. Если уберёт мою руку, значит, этот вопрос будет закрыт для меня навсегда. Но, Илья продолжал сидеть, как будто ничего не произошло. Я нежно провел рукой по его бедру и переместил её ближе к его паху, а он взял и откинул полу моего халата, и сам положил руку на моё бедро. Такого я вообще не ожидал, и сначала просто остолбенел от изумления, сердце моё сильно забилось, норовя выскочить из груди. Я подвинулся к нему и нежно поцеловал его в щёку. Он повернулся, посмотрел мне в глаза, и прильнул своими губами к моим губам. Мне вдруг всё стало понятно. Я почувствовал его нежные губы, его горячий язык, который ворвался мне в рот. Обнимаясь, мы гладили друг другу головы, шеи, перебирали волосы, и страстно целовались, как будто те чувства, которые копились в нас годами, вырвались в одно мгновение наружу. Мой и его член встали, это я почувствовал через ткань халатов. Мы отпрянули друг от друга, и сбросили с себя халаты. Я нежно повалил его на диван, и начал целовать ему шею, наслаждаясь ароматом его волос и кожи. Он откинул голову и гладил меня кончиками пальцев по спине, плечам, шее, рукам. Опустившись ниже, я начал целовать ему грудь и лизать соски, и почувствовал, как они стали твёрдыми. Языком я прокладывал дорожки на его животе между этими очаровательными кубиками мышц и забрался глубоко в его пупок.

     — Илюшенька, ты такой красивый! Я тебя сильно люблю! — страстно прошептал я.

     — И я тебя очень люблю, Егорушка! Ты такой классный! — ответил он. После этих слов сердце моё забилось в восторге еще сильнее, он тоже любил меня, раньше об этом я не мог даже подумать.

     Поцеловав головку его члена, я начал кончиком языка лизать уздечку, он застонал от удовольствия, и стал сильнее гладить меня по голове и по плечам. Опустившись ниже, я начал лизать его мошонку и целовать яички, они были покрыты нежным пушком. Я брал их в рот и нежно облизывал, он продолжал тихо постанывать. Я стал целовать его бёдра и голени, его узкие красивые стопы, его тонкие длинные пальцы. Он сел и протянул ко мне руки, и мы снова слились в горячем поцелуе.

     — Ложись Егорушка, я тоже хочу тебя целовать, — тихо сказал он. Я лёг на спину, и он начал страстно целовать мне шею, грудь, живот. Потом он нежно поцеловал мне головку члена, взял его в рот и начал медленно сосать. На меня нахлынуло какое-то сказочное блаженство. Я гладил его по голове, нежно перебирая его кудряшки. Он сильно возбудился и делал быстрые движения, крепко обхватив мой член губами и глубоко заглатывая его. На меня внезапно накатило, я разрядился ему в рот, и сильно испугался, что сделал ему неприятно, но он как будто ничего не произошло, продолжал сосать. Нежно облизав головку, он поднялся, прильнул к моим губам, и мы снова слились в горячем поцелуе. Во рту я ощутил вкус спермы и его страстный горячий язык. Мы целовались, обнимали и гладили друг друга. Наконец, я отстранился и шепнул ему на ухо:

     — Илюшенька, я тоже хочу сделать тебе приятное. Ложись! Он лег на спину, а я обхватил его член губами и начал сосать. Он нежно гладил меня по голове и постанывал. Довольно быстро я почувствовал, как его член начал пульсировать, и мой рот наполнился спермой. Она у него была теплая и сладковатая на вкус, и я спокойно проглотил её, и ещё немного пососал головку. Я поднялся и, поцеловав его в губы, подумал: «Как это здорово, что мы оба любим друг друга».

     — Егорушка, давай еще выпьем по бокалу коньяка, — предложил он.

     — Давай. Сегодня самый лучший день в нашей жизни. Давай за нашу любовь! — согласился я. Он разлил коньяк по бокалам. Мы чокнулись, выпили и снова начали целоваться. Мы сидели на диване двое красивых голых возбуждённых юношей, обнимали, целовали и ласкали друг друга. Казалось бы, после стольких лет дружбы, мы знали каждую родинку друг у друга, но мы в этот вечер снова открывали для себя самих себя. Искали и находили эротические точки, открывали для себя совершенно новые ощущения. После того, что произошло, всё вывернулось наизнанку, всё то, что раньше представлялось белым, стало чёрным и наоборот. Как оказалось это не я, как последний эгоист с неразделённой безответной любовью, спасал себя от депрессии, придумывая различные уловки, а я спасал его от депрессии, в которую он свалился бы быстрее меня, не случись сегодняшнего ливня. Сексуально он оказался очень чувственным юношей, и я понимал, что под маской напускного спокойствия и безразличия, скрывалась буря эмоций. Это он незаметно любовался моим телом в душе, и грезил явно более продвинутыми эротическими фантазиями, чем я. И те мучения, и страдания, которые испытывал я, он испытывал гораздо сильнее и больнее. Его эротический статус был полной противоположностью моему, как и всё другое. Он был очень сексуален, и возбудим, а я заметно холоднее его, и это так контрастировало с нашими характерами, что я ещё раз удивился причудам природы.

     — Егорушка, пойдём в спальню, я постель расстелю.

     — Пошли! Мы пошли в его спальню, он стянул с постели покрывало и одеяло, и бросил их в угол на тумбочку, а сам плашмя плюхнулся на кровать, широко раскинув ноги и подложив руки под подбородок. Я не мог отвести глаз от его красивого тела, оно так контрастировало с белой простынею, на которой он лежал. На его спине рельефно выделялись мышцы, красивые ягодицы и ноги были густо покрыты темными волосиками, больше похожими на пушок. Я сел на кровать, и начал нежно гладить его по спине, попе и ногам. Он закрыл глаза, и казалось, будто он дремлет. Я наклонился и поцеловал его в попку, она была такая упругая и приятная. Я раздвинул ягодицы и увидел нежную розовую дырочку, прильнул к ней и стал её лизать, а он тихо застонал. Тогда я попытался проникнуть языком внутрь, он застонал громче. Я стал вылизывать ...  

     дырочку, глубоко проникая кончиком языка. Я знал, что ему очень приятно, но я хотел большего. Я приподнялся, и тихо спросил его на ухо:

     — Илюша, ты хочешь, чтобы я в тебя вошёл?

     — Давно и очень, — прошептал он в ответ. Встав сзади него на колени, я наклонился и приставил головку члена к его дырочке, и начал медленно давить. Я очень боялся сделать ему больно, но он вдруг сказал:

     — Не тяни, входи быстрее, я потерплю. Я надавил сильнее, и головка проскользнула внутрь, он немного сморщился, но, тут же, сказал:

     — Давай, всё нормально. Я вошёл в него полностью, там было так тепло и приятно, мышцы обхватили мой член, и я медленно начал двигать тазом, постепенно увеличивая темп. Он громко застонал. Я лёг на него сверху и начал целовать его шею и спину, гладить его кудряшки, теребить губами его уши, при этом глубоко входить в него. Илье стало настолько приятно, что он начал подыгрывать мне попой и очень громко стонать. Я тоже сильно возбудился. Я целовал его в щёку, гладил и шептал ему в ухо:

     — Илюшенька, миленький, я тебя так люблю, я тебя обожаю! Мы оба были в каком-то экстазе, наши тела двигались, извивались, мы оба громко стонали, мы наслаждались друг другом. Кончили мы разом, я в Илью, а он на кровать, причём нас обоих захватил какой-то длинный оргазм, нас били судороги несколько минут, и когда это закончилось, я повалился на него без сил. Так мы лежали без движения наверно с полчаса, он внизу, а я сверху на нём. Потом я осторожно вышел из него, взял его за плечо и перевернул на спину, там, где он лежал до этого, было большое мокрое пятно на простыне, живот и головка члена у него были в сперме. Он лежал с закрытыми глазами и не шевелился. Я пощекотал ему живот, он улыбнулся и открыл глаза.

     — Илюшка, тебе хорошо!

     — Мне просто здорово! Он притянул меня к себе и поцеловал в губы.

     — Я в душ, Илюша, — сказал я, легонько щёлкнув его пальцем по носу.

     — Иди, я после тебя, — ответил он, слегка шлёпнул меня по попе. Я пошёл в душ и включил горячую воду. Накатило какое-то блаженство. Я впервые за последние два года почувствовал себя счастливым. Это произошло так внезапно и стремительно, что я так и не мог еще окончательно поверить в своё счастье. Я вытерся полотенцем, вышел из ванны, зашёл в спальню и посмотрел на часы. Было половина третьего ночи. Я упал на кровать, а Илья пошёл мыться. А я лежал, и пытался навести порядок в своей голове и снова всё разложить по полочкам, после того, что только что произошло. Порядка не получалось. Но было понятно, что одна грандиозная проблема, которая мучила меня столько времени, чудесным образом рассосалась, исчезла без следа. С интимом проблем не должно возникнуть, он у нас теперь будет каждый день, и точно не по разу, принимая во внимание, Илюшкину явно повышенную сексуальность. Путь интим будет не совсем качественный и комфортный в будни, но все выходные до конца лета точно наши. А дальше решать мелкие проблемы будем по мере их поступления. Из ванны выбрался Илья, подошёл и громко упал рядом на кровать. От него приятно пахло шампунем и немножко терпко дезодорантом. Он повернулся и начал щекотать меня. Я захохотал и ответил ему тем же. На нас нашло баловство. Мы начали бороться, кидаться подушками, щекотаться и хохотать как маленькие дети, катаясь клубком по всей кровати. Было очень приятно ощущать контакт голых тел, упругость и силу мышц, гибкость и изящество друг друга. Мы были одинаковы по комплекции и по силе, и побороть партнёра по-настоящему было невозможно, поэтому мы по очереди поддавались друг другу понарошку. Проигравший оказывался на спине, а победивший сверху, и когда проигравший переставал сопротивляться, победивший целовал его, и мы свивались в горячем поцелуе. Со стороны соседей это выглядело наверно, мягко говоря, странно, как два здоровых мужика, устроили возню среди ночи со страшным грохотом и громким смехом. Но соседи или крепко спали, или были на даче, и стука в дверь или телефонного звонка не последовало. Когда я в очередной раз поддался Илье, он взял меня за щиколотки, и высоко закинул мои ноги, почти до головы.

     — Полежи так, Егорка, — попросил он. Стало понятно, что он хочет ещё секса. Я обхватил свои бёдра руками, и лёг поудобнее. Он опустился к моей попе, горячо поцеловал меня в дырочку и начал её лизать, приникая языком глубоко внутрь. Я впервые испытывал такие ощущения, это было какое-то блаженство, удовольствие начало растекаться по всему моему телу. Я чувствовал его горячий язык внутри меня, а его подбородок с уже немного отросшей щетиной щекотал мне промежность. У меня начало подходить, и я прошептал ему:

     — Илюша, войди в меня, а то я сейчас кончу!

     — Подожди Егорка, ещё рано. Он перестал вылизывать дырочку, и медленно начал вставлять мне туда палец. Я расслабил мышцы, и палец вошёл без проблем. Он начал пальцем массировать мышцы, пытаясь их растянуть, и потихоньку ввёл второй палец. Я понял его, он не хотел, чтобы мне было даже чуточку неприятно первый раз с ним, так как член у него был довольно толстый, примерно в полтора раз толще моего.

     — Давай уже Илюша, не тяни, я точно не дождусь и кончу! Он встал за мной на колени, приставил головку члена к моей дырочке, приподнялся на руках, и начал слегка давить. Я ощутил, как его головка раздвигает мне мышцы, боли не было, мне показалось, что в мою попу въезжает что-то очень огромное, и горячее. Он вошёл до конца и остановился.

     — Тебе не больно? — спросил он.

     — Да давай уже, не больно! И он начал двигать бедрами, увеличивая темп. Я не знал, что у мужиков в попе столько чувствительных точек, и их стимуляция доставляет такое удовольствие. Я просто поплыл от этого удовольствия, у меня начала кружиться голова, а Илья, продолжая работать бёдрами, наклонился ко мне, и мы слились в горячем поцелуе. Это было то последнее, что вызвало у нас с ним бурный оргазм. Мы опять кончали одновременно, всё же за годы дружбы, мы настроились на одну волну, и даже до сегодняшней ночи были уже единым целым. Илюша бурно кончил в меня, а мой членик предательски выстелил приличной порцией спермы, и попал мне в подбородок и на грудь. Он наклонился и нежно слизал сперму, и мы снова начали целоваться в засос. Так мы провалялись довольно долго. Наконец он вышел из меня и побежал обмыться, а я обессиленный так и остался лежать на кровати, и провалился в сон.

     Проснулся я первым. Я лежал на спине, широко раскинув ноги на всю кровать. Под головой у меня лежала единственная подушка, другая подушка и одеяло валялись в дальнем углу на тумбочке. Рядом, свернувшись калачиком и зажав между своими ногами мою ногу, положив голову ко мне на грудь, сладко сопел Илюшка. Его левая рука лежала на моих яйцах, а правую он запихал мне под шею и под подушку. Он был такой милый и очаровательный, и я запустил руку в его кудряшки начал нежно их перебирать. Другой рукой я начал кончиками пальцев гладить его по пояснице и по попе. Он пошевелился, и я понял, что он проснулся.

     — Скажи мне Илюша, только честно. Сколько ты это носил в себе?

     — Ну, года полтора, наверно, — пробасил он в ответ, поднял голову и посмотрел на меня своими чёрными бусинами.

     — А почему ты мне ничего не сказал?

     — Я думал, что ты натурал, и если я скажу про это тебе, то наша дружба закончится. Я боялся тебя потерять.

     — Ну и придурки же мы с тобой! — воскликнул я, притянул его к своим губам и горячо поцеловал.