Пролог.

     Вы представляете себе поведенческий портрет стервы? Да? Так вот добавьте к этому тело ростом сто шестьдесят пять сантиметров, ярко-рыжие волосы, ниспадающие ниже плеч. Приятное некрупное лицо с пухлыми зовущими губами, светло-серые глаза, которые в гневе становятся стальными и белую боящуюся солнца кожу, усыпанную веснушками. На таком теле, груди третьего размера смотрятся ну очень большими. Причем они не висят вниз как два расплющенных батона, а торчат вперед, чуть провисая, и увенчаны темными сосками размером с крупную горошину и большими коричневыми ореолами вокруг них. Мало того, при любом возбуждении и не только сексуальном соски набухают, становясь большими с продолговатую виноградину и твердыми как косточка. И это плохо... В таком состоянии они больно трутся о чашечки лифчика, поэтому всё, что одевается сверху должно быть мягким и эластичным. Такая особенность создаёт массу проблем для их хозяйки, так как они бесстыдно выпирают сквозь эластичный лифчик и одежду, приковывая к себе взгляды всех находящихся в «радиусе поражения» и не только мужиков. Да и всё остальное находящееся ниже не подкачало. Упругие ягодицы и крутые бёдра сорок шестого размера вызывающе оттопыриваются, особенно если нагнуться или выпрямить спину. Ну, если ещё покачивать ими при ходьбе...

     Ну а в знаменателе: удачная бизнес-леди с неприлично большой зарплатой, плюс — не гнушающаяся никаких способов для продвижения по службе; муж меланхолик и подкаблучник; ну и большой, прямо огромный сексуальный аппетит...

     Вот это и есть я. Хотя нет. Не всё. Как бы там ни было — мужа я люблю. Вероятно, по-своему, эгоистично, но всё же. Он моя тихая гавань, моя пристань, куда я приползаю побитая жизнью или «влетаю» под всеми парусами, когда всё хорошо. Только там я становлюсь, сама собой, могу капризничать и «выть белугой на луну» или дарить ему хорошее настроение.

     Утро пятницы.

     — Да ты уже достал, — выкрикнула я ему в лицо, — ни украсть, ни покараулить...

     — Но Леночка! Я ведь действительно спешу, — промямлил муж.

     — А я нет? Но вот хочу, чтобы ты меня трахнул! Здесь и сейчас.

     — В коридоре? Около выходной двери? — в голосе слышалась паника.

     — Да!

     — Но Лена... — запричитал он.

     — Да куда тебе... — злым шёпотом прервала я его, — ты и в постели-то один раз ели-ели, а уж тут...

     Нет, конечно, я была неправа. Это всё нервы, но и эти его принципы: только в постели; дверь надо закрыть; зачем ты включаешь свет... А всегда так хочется чего-то такого... Бурного романа, секса везде, где захочется, да просто безумства и не оглядываться ни на какие нормы.

     — Ну, какие нормы могут быть у двоих людей занимающихся сексом в своём доме? — подумала я, с грохотом захлопывая входную дверь.

     — Леноч... — ещё услышала я вслед.

     Остановившись на крыльце и повернувшись к двери, я зло «зашипела»:

     — И не жди меня сегодня. Не приду!

     * * *

     Уже в машине, стоя в пробке, набрала текст на телефоне и отправила сообщение: «Сегодня не жди. Буду ночевать у подруги... «! И как только пришло оповещение о доставке почти сразу же раздался ответный вызов. Посмотрев на появившееся имя мужа, я скорчила рожу и кинула телефон в сумку не отвечая.

     — Давай звони, звони — мямля! Сегодня ты в пролёте.

     Нет, я не боялась, что он заведёт любовницу — духа не хватит, да и кишка тонка. А вот я... Я подумаю, как разнообразить себе вечер.

     И сразу перед глазами встало моё гнёздышко. Бывшая четырехкомнатная квартира моих родителей. Отремонтированная и «усовершенствованная»: мощнейшая звукоизоляция стен и пола. Слава богу, она находится на последнем этаже, так что с потолком ничего делать не стала. Одна из комнат переделана в спортзал с хорошим массажным столом и кучей тренажеров. Уютная спальня с кроватью, занимающей почти весь объём помещения, оставляя по стеночке узкий проход к балкону сантиметров шестьдесят в ширину. Весь, потому что там сделано что-то вроде балдахина с зеркалом вместо потолка и подсветкой. Кухня, оборудованная всем и вся, что может понадобиться женщине, сверкает нержавейкой и пластиком. Холодильник во всю стену и бар, забитый заморозкой, закусками и выпивкой. Ванная — это отдельный разговор. В муках рожденная переделка и реконструкция ванной комнаты увенчалось успехом. Теперь это довольно просторное помещение с шикарным джакузи, душевой кабинкой и мраморной раковиной и биде. Столовая и приемная, с мягкими диванчиками, пуфиками, круглым столом с венскими стульями и удобным диваном. Особую гордость вызывали зеркала во всю стену: в спортзале и ванной.

     На двух человек в самый раз, тем более что обычно начинается всё на кухне и, минуя промежуточные стадии, плавно переносится в спальню, а с утра в душ или джакузи. С вероятным возвращением опять туда же.

     * * *

     На работе, как обычно был пятничный бедлам и неразбериха, хотя к обеду всё успокоилось, и народ помаленьку стал собираться на выходные, перезваниваясь и сбиваясь в стайки и группки: по интересам; месту проведения отдыха и другим критериям.

     Я же, проигнорировав все предложения и посулы, просто ждала конца рабочего дня, полагаясь наудачу. Тем более что ехать мне никуда по такой жаре не хотелось, а загорать я не могу по чисто физиологическим причинам. Десять минут загара и месяц ходить с красным облупливающимся носом?! Приблизительный план действий я уже составила и даже заказала столик, в одном приличном ресторанчике собираясь порадовать душу, деликатесами и вкусняшками. А потом... Что будет потом одному богу известно. Так даже интересней.

     Начало вечера.

     Да-а... Начало вечера сложилось неудачно. Сначала оказалось, не отметили мой заказ и мне пришлось довольствоваться дополнительным столиком и то в связи с тем, что меня в ресторане хорошо знали. А потом как только я сделала заказ подошёл метрдотель и спросил:

     — Елена Андреевна, а не будете ли Вы против, если мы, подсадим за Ваш столик двух молодых мужчин? Они пришли без заказа (типа я то же) и хотели бы поужинать...

     — Ну... — я потянула время, — если приличные люди, то почему нет?!

     Что мне оставалось делать? Да и это давало шанс присмотреться к соседям и возможно разыграть свой интерес на вечер.

     Услышав мой ответ, он расцвел, и тут же к столику проводили двух мужчин. Несмотря на гражданскую одежду весь их облик «вопил»: «Мы военные!». Прямые спины, не сходящиеся на шеях воротнички, четкие выверенные движения. Особенно мне приглянулся второй. Про таких говорят: «шкаф». Косая сажень в плечах, мощная мускулатура, плохо скрываемая тёмной рубашкой. Могучая шея под незастегнутым воротом и короткая стрижка над загорелым лицом.

     — Леонид, — представился первый.

     — Иван, — произнёс второй и окинул меня заинтересованным взглядом.

     — Лена, — произнесла я, чувствуя, как похолодело в животе, а мои соски четко обрисовались на блузке.

     — Вы нас извините Лена, — пророкотал Иван, — вот еду в отпуск после ранения и заехал к другу. Решили посидеть вдвоем... — и в извинении развел руками, — а тут такое... Мест нет.

     — Да ладно, — выдавила я, из себя уже буквально ощущая его большие и сильные руки на своём теле, — я вот поужинаю и уйду... А вы сидите тут... Общайтесь... — и резко выдохнула, пытаясь прийти в себя.

     Нет, этот Иван точно умел произвести на женщину впечатление: рокочущий, задевающий за живое бас; мягкие расслабленные движения «рыси» в одно мгновение могущие превратить тело в гору стальных мускулов и просто-таки непосредственная детская улыбка. А глаза... Они просто лучились добротой, обволакивая и затягивая меня. Я, расслабившись, улыбнулась в ответ. А он тут же перешёл в наступление.

     — Что дама будет пить? Шампанское, коньяк? — спросил Иван, усаживаясь на хлипкий стул.

     — Шампанское, — выдавила я, из себя пытаясь вынырнуть из затягивающего меня «омута».

     — Стало быть, шампанского....

 

      А мы с Лёней водочки... за встречу... — и подозвал официанта.

     Похоже, впечатление он произвел не только на меня, так как не прошло и минуты, а у нашего стола уже захлопотал официант, расставляя посуду и разливая напитки.

     Потянулась неспешная беседа двух друзей, причем они не забывали и про меня. Потом принесли заказ, и некоторое время за столом было тихо. Если, конечно, тишиной можно назвать насыщение трёх людей прерываемое позвякиванием посуды и вилок. Ребята ели, отдавая должное заказанному. Я же больше искоса смотрела на Ивана чем в тарелку, ну мне всегда нравились «большие» парни в форме. Что поделаешь. Чего не имеешь, ищешь в других.

     Потом заиграла музыка, и насытившиеся соседи наперегонки приглашали меня танцевать. Причем в танцах с Иваном я прямо таки таяла от его объятий, хотя он ни разу не разрешил себе лишнего. Время пролетело незаметно, и вот уже пора уходить, а я всё никак не могла придумать причину как мне захомутать этого великана. Всё решилось просто. Мне показалось, что Лёня с усмешкой взглянул в сторону Ивана, а тот сконфуженно пророкотал:

     — Я вот даму провожу... Ты уж Лёня не теряй меня, если что... — и вопросительно взглянул на меня.

     — Да ладно! Гуляй холостяк, — произнёс Лёня и мгновенно исчез, растворившись в темноте июльской ночи.

     ... — короткий смешок и Иван, взяв меня под ручку, привлек к себе.

     Чай, кофе, потанцуем...

     Наверное, мы со стороны выглядели забавно. Я семенила на своих высоких шпильках стараясь поспеть за его «мелкими» шагами. Даже на не маленьких каблуках я доставала ему только до плеча. А он, шагая размеренно и совершенно бесшумно сопровождая меня к ждущему нас «гнездышку». Идти было недалеко и уже минут через двадцать «неспешного» шага Иван «отбуксировал» меня к подъезду.

     — Будем прощаться, Лена? — озвучил он измучивший меня вопрос.

     — А ты не хочешь... зайти? — прошептала я, — кофе выпьем... или чего покрепче?

     Посмотрев на меня пронзительным взглядом, он вдруг наклонился и поцеловал в губы, а когда оторвался — то улыбнулся:

     — А почему нет?!

     — Тогда пошли, — заторопилась я, чувствуя, что ещё маленько и, начну «домогаться» его прямо у подъезда, под окнами соседей.

     * * *

     Мы сидели на кухне, смакуя коньяк. Не знаю, что случилось, но я как-то оробела и не могла перейти к задуманному мной «хитроумному» плану затащить его в постель. Он же, весело поглядывая то на меня, то в бокал спросил:

     — Ну и где же наш кофе?

     — Сейчас! — встрепенулась я, и всполошено вскочив, шагнула к кофеварке.

     Что сказать, повернуться к нему спиной оказалось «большой ошибкой»! Я не услышала его, а просто почувствовала, как он оказался сзади вплотную ко мне, а потом он просто прижал меня к себе и я «поплыла, растаяла как первый снег» очутившись в его объятиях. Крепкие большие ладони, огладив мои плечи, не спеша проползли по телу, заставив его трепетать. А где-то в районе поясницы я вдруг появился некоторый довольно твердый «дискомфорт», упершийся в меня с такой силой, что даже стало больно. А потом были руки! Большие, сильные, нежные... делавшие со мной, что им заблагорассудится, и губы мягкие и горячие целующие всё до чего могли дотянуться. Это была «сладкая пытка», под которой я то распадалась на части, ощущая его ласки, то с трудом собиралась в «кучу» осознавая себя целой и жаждущей продолжения...

     Это было просто наваждение. Чересполосица воспоминаний и провалов...

     Вспышка — я стою к нему спиной, а его руки гладят и выворачивают и тянут мои соски прямо сквозь кофточку.

     Темнота и снова вспышка — я сижу на крае стола, обхватив ногами его талию, а Иван покрывает поцелуями моё лицо, шею и верхнюю часть грудей выпирающие поверх сдвинутого вниз лифчика. Я даже не помнила сам он меня раздел или мы оба постарались.

     А в следующее мгновение я лежу спиной на кухонном столе, а он уже целует мой трепещущий живот, сдирая с меня последнюю преграду — малюсенькие прозрачные стринги. Нежные жадные губы сжимают клитор, и горячий твердый язык врезается в истекающую соками киску...

     А потом темнота. И «взрыв»... Меня крутит «выламывая» суставы, горячий огонь, начавшийся внизу живота, пронзает, насквозь принося блаженство. Я ещё слышу крик, где-то на уровне инстинкта понимая, что кричу сама:

     — Господи! — проносится в мозгу, — да что же он со мной делает? Он ещё даже не начал, а я уже кончила! Да как?! С криками, выворачиваемая наизнанку оргазмом... — и снова теряюсь в накатившей на меня волне удовольствия.

     Я едва прихожу в себя, когда он, отрываясь от меня, переводит дыхание, и снова соскальзываю в сладкое не бытьё, ощущая на себе его руки, губы, язык... Буквально на каждом сантиметре своего тела. Они везде и всюду. Вот до боли сжаты груди и напряженные соски и тут же «нежный удар» языком — там внизу. Его пальцы творят волшебство, заставляя меня кричать и кататься по жесткому столу, но оказавшимся таким удобным для «мучительных» ласк.

     А потом меня подняли, понесли, нежно уложили в роскошную кровать... и тут он вошёл. Вошел в меня весь без остатка. И затих. Как говорится у большого тела и славные размеры. Это распирает меня, изнутри доставляя как боль, так и блаженство. Мы лежим, привыкая, друг к другу, наслаждаясь близостью и предвкушением большего. Приподняв свое тяжелое тело на локтях, он всматривается в моё лицо. Его губы приближаются, целуя лицо: глаза, нос, впиваются в рот, и он начинает двигаться. Сначала медленно расширяя и подгоняя внутреннее пространство под свой размер. Потом всё быстрее и быстрее. А я словно бабочка, пришпиленная к кровати, бьюсь под ним и кричу не в силах вынести подобного. Мои ногти рук «рвут» его спину оставляя кровавые полосы, а ноги обхватили бёдра, стараясь сильнее прижать это тело к себе. Вперед, вперед... Опять вперед и... я опять лечу в то благословенное место, где оргазм властвует над всем.

     — Да, бог ты мой... — только и успеваю подумать я перед этим...

     Короткий перерыв, я прихожу в себя. Меня словно парализованную ворочают, укладывая набок и снова, он внутри. Вперед-назад, вперед-назад... Я чувствую, как его твердый живот трется, чуть ударяя по моим ягодицам, а руки гладят и ласкают груди, временами сжимая соски. А внутри этакий «ухарь» выглаживает стенки вагины и трамбует матку...

     Сколько прошло времени я не знаю. Я опять на грани. Но нет, он не дает мне кончить — покидая лоно. Его дрожащий от напряжения орган, прижимается к вульве продолжая двигаться, а одна рука, скользнув с груди, захватывает узенькую полоску волосиков на лобке, оттягивая их вниз. Теперь при каждом движении вверх головка члена скользит по клитору «ослепляя» меня мини-оргазмами, которые через несколько минут бросают меня в пучину большого. Опять крики, да так, что я захлёбываюсь не в силах вздохнуть. Он продолжает. Я ощущаю, как проскальзывает между бёдрами, скользя по мокрым гениталиям напряженный член, как он чуть замедлился, задергавшись, и громкий рык возвестил, что мой «мучитель» кончил — заливая мою промежность и низ живота огромным количеством горячей липкой спермы. Несколько конвульсивных движений и мы замираем, отдыхая и переваривая произошедшее.

     * * *

     — Ты как? — доносится до меня его «шепот», эхом прокатившийся по комнате.

     — Жива... — я выгибаю спину и трусь попой о его живот, всё ещё сжимая между бёдрами почти не потерявшего в размере фаллоса.

     — Хочешь ещё? — с придыханием произносит он.

     — А кто бы ни захотел? — думаю я про себя, но вслух произношу, — а ты в форме? — хотя о чем это я спрашиваю? Вся его форма уже усиленно раздвигает мне бёдра, мягко двигаясь вперед.

     — Может, передохнешь? — подзуживает он.

     Но я, уже извернувшись винтом, затыкаю его рот поцелуем, и наши языки начинают касаться друг друга, скользя и переплетаясь в «танце». Я ощущаю, как сильнее твердеет, набухая его член, как ноет натертая вульва, и «загорается» наливаясь кровью клитор при его касании.

     — Ох! Как же мне хорошо! — думаю я, — вот всегда бы так...

     И словно подслушав это, он подается назад, чтобы тут же пойти, вперед нанизывая меня на свой стержень. Чмоканье погрузившегося органа, мой вскрик и он опять задвигался, правда, этак неспешно. Как будто с ленцой, короткими фиксированными остановками, словно прислушиваясь к своим и моим ощущениям в рваном непредсказуемом ритме. Я все сильнее выгибаю спину, отдаляясь от него тяжело дыша и закусив губу от восторга. А он, словно ожидая такого, каким-то неуловимым способом вдруг оказывается на коленях продолжая таранить мою киску. Он давит тут, прижимает здесь и я, оказывается, уже на спине, с сильно выкрученными в талии телом, так что ниже пояса лежу почти на боку с прижатыми к животу согнутыми в коленях ногами. Иван наклоняется вперед и его губы и руки устраивают «разборку» с моими топорщившимися вверх и чуть раскатившимися по бокам грудями. Прикусив один сосок зубами, он выворачивает второй большими пальцами, заставляя меня елозить от чудных ощущений и мычать сквозь сжатые зубы. Вторая рука угнездилась на лобке, терзая всё, что там находится, в том числе и клитор.

     И я опять: лечу, скольжу, впадаю в то состояние, которое называется оргазмом. Меня трясет, выкручивает и даже голова мотается вправо-влево по тому место, где должна быть подушка. А этот самец останавливается, отпускает прикушенный сосок и впивается в губы, заглушая то первобытное рычание, разрывающее глотку. Мне хочется ещё, ещё и ещё и не выдерживая, я шепчу:

     — Милый... Давай в попку... — тяжело вздыхая и понимая, что вот тут я попала, — только осторожно... Он у тебя такой большой...

     (Продолжение следует)