Едва он вышел в патио, как застал безобразную сцену: двое мужчин в плавках тискали его милого ангелочка — Валентину.

     Виктор Михайлович сразу узнал собственных дворецкого и чернорабочего. Но что они творят?!

     Дмитрий, здоровенный, под два метра, широкоплечий мужчина, схватил хрупкую девушку поперек живота одной рукой и грубо лапал ее второй рукой, да так что минималистический купальник уже стал сползать с аккуратной девичьей груди, открывая коричневый ореол соска. Второй же, менее крупный, но приземистый и жилистый, Майло, пытался просунуть пятерню между ног отчаянно сопротивляющейся девушки. Она сжимала бедра, накладывая колено на колено, но было видно, что борьба не равна, и результат грязного домогательства — лишь вопрос времени. Вторая же рука рабочего зажимала ей рот, втискивая затылком в мускулистое плечо Дмитрия.

     Именно этот вздернутый подбородок, такой нежный, трогательный и беззащитный, возмутил профессора больше, чем даже хамское путешествия пальцев по упругой груди.

     — Что вы себе позволяете, господа?! — взвизгнул Виктор Михайлович. — Прекратите немедленно!

     Он никак не ожидал, что в его маленьком рае, где он трахает или собирается заняться любовью с красивейшими женщинами, вдруг может произойти что-то плохое. Наверное, это было ошибкой. Надо было сразу бежать со всех ног и звонить в полицию. Но вместо этого он двинулся вперед, желая сам оторвать мерзавцев от милого и желанного тела. И тут же попал в захват Дмитрия, отпустившего первую жертву. Закричала Валя, но ее крик тут же оборвался — Майло опять зажал рот и теперь старался удержать бьющееся стройное тело.

     Виктор Михайлович еще со злорадством отметил, что тот больше не пытается забраться ей между бедер, но положение его самого представлялось плачевным: сопротивляться Дмитрию было все равно, что пытаться остановить голыми руками разъяренного быка. Дворецкий мигом скрутил ноги профессора полотенцем, руки — маечкой Валентины, в рот запихал ее же шортики и бросил того на лежак, обжегший нагретым пластиком.

     — Не вовремя ты, папаша, — прорычал дворецкий. — Впрочем, это будет тебе хорошим уроком, может потом будешь сговорчивее.

     Он оставил связанную жертву и направился к все еще борющейся паре.

     — А ты, девчонка, не захотела по-хорошему, что же дело твое, значит, будет по-плохому... — Дмитрий уставился тяжелым взглядом в голубые глаза, от которых по щекам проложились темные дорожки потекшей туши. — Последний раз предлагаю — дай нам со всем прилежанием, и мы тебя больше не тронем, обещаю.

     Но получил в ответ лишь злой презрительный взгляд.

     — Скрути ей руки и держи крепче, — обратился он к Майло.

     Рабочий вывернул руки девушки, схватив за запястья. Валя согнулась от боли в выкручиваемых руках и упала на колени, но тотчас заорала: «Help! Help!!!». Однако к этому Дмитрий был готов — он стянул плавки, не чинясь наготы, и споро заткнул ими нежный ротик.

     Увидев такой беспредел, профессор содрогнулся от мерзости и негодования: как это можно мужские плавки заталкивать в пухлый ротик, созданный для нежных страстных поцелуев. Но в следующий момент он удивленно выругался, т. к. увидел полуэрегированный член дворецкого. Этот половой орган уже был раза в полтора больше, чем у него! Сердце оборвалось — что будет, если этот мерзавец запихнет такую дубинку в его любимую девушку. А если ей понравится?! Профессор задергался от ревности, тем более, что Дмитрий, нависнув над студенткой, без сопротивления смял своими ручищами трепетную девичью грудь.

     О, как он целых 4 года мечтал хотя бы взглянуть на это чудо, посматривая украдкой на занятиях на натянутые в этом умопомрачительном бюсте кофточки или блузки. А тут какой-то обслуживающий персонал бесстыдно лапает эти нежные грудки так, что на них остаются красноватые отметины. Валентина отчаянно мычала, но поделать ничего не могла: ее соски теперь сдавили и вытянули так, что ей пришлось прогнуться — эта боль была мучительнее боли в заломленных руках.

     — Ну так что? Все еще не желаешь по-хорошему?

     Но несмотря на защемленные соски в грубых пальцах и коленопреклоненную позу девушка только гневно сверкала глазами и мычала что-то, что больше напоминало ругательства, чем просьбу о снисхождении.

     Дмитрий пожал плечами и, окончательно стянув верх купальника, зашел сзади. Потом он накинул импровизированную петлю из лифчика на нежную шею, сильно затянув ее.

     — Можешь отпускать ее, — обратился дворецкий к рабочему.

     Тот повиновался, но кричать Валя уже не могла — купальник врезался в шелковистую кожу так, что ее лицо побагровело, а пальцы безуспешно царапали шею, не в силах подцепить ткань, превратившуюся в тонкую режущую веревку.

     — Я сейчас ослаблю удавку, а ты после этого сама приспустишь плавки и широко раздвинешь колени, — вкрадчиво произнес Дмитрий, наклонившись к уху девушки.

     Едва он чуть отпустил натяжение и вытащил свои плавки из ее рта, как Валя закашлялась на несколько секунд, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух в горящие легкие. Но едва Дмитрий нетерпеливо выбрал слабину, как она выкинула вперед и вверх растопыренную ладонь, зло прохрипев:

     — Все-все!... Я сделаю это...

     Она покорилась, но не сдалась — ее глаза так же сверкали, а на симпатичном лице можно было разглядеть не только гримасу боли, но и презрение. И все же ей пришлось выполнить распоряжение — нежные губы гневно кривились, но руки спустили бикини до середины чуть расставленных бедер, обнажив голый лобок и аккуратные дольки внешних половых губ.

     — Другое дело, — хихикнул Майло и опустился рядом с Валентиной.

     Его рука тут же устремилась между бедер, чтобы провести пальцами вдоль пизды. После нескольких ласкающих касаний рабочий стал тереть половые губы резкими движениями, с довольной улыбкой следя за реакцией девушки. Та страдальчески зажмурилась, но когда мужчина бесцеремонно ввел во влагалище палец, дернулась и плюнула ему в лицо! Это стоило ей того, что Дмитрий снова вздернул удавку, уперевшись коленом в спину. Гибкое тело прогнулось, выставив в голубое небо аккуратные сосочки.

     Майло только утерся и снова проник пальцем в пизду:

     — Как раз кстати, — обратился он с усмешкой к приятелю, — девчонка совершенно сухая.

     — Дык возьми там около лежака молочко после загара. С ним пойдет легче.

     Щедро полив молочком пальцы, Майло принялся ожесточенно трахать девушку двумя. Она зажмурилась, сморщилась и скулила, и только короткие накрашенные ногти цеплялись за собственный лифчик — ей по-прежнему приходилось прогибаться всем телом, покорно подставляя пизду.

     Виктор Михайлович не мог поверить в происходящее. Только что жизнь казалась брызжущим фонтаном радости, а сейчас напоминала кошмар. За что ему все это? Как долго он шел, чтобы добраться до этой аккуратной нежной дырочки. Для чего? Чтобы какой-то тупой разнорабочий, годный только на «подай-принеси», грубо с ней обращался, не подарив девушке ни цветочка, ни разу не сводив в ресторан?

     Между тем Майло, удовлетворенный тем, что растрахал узкое влагалище, поднялся на ноги и стащил плавки. Он принялся водить вставшим членом по лицу Валентины. Та брезгливо отворачивалась, пока дворецкий не схватил ее за волосы, жестко зафиксировав.

     Валентина тут же, почувствовав, что удавка на шее ослабла, попыталась оттолкнуть Майло, но ей тут же связали руки за спиной, снова зафиксировали за волосы, и рабочий мог водить хуем по лицу без малейшего сопротивления. Головка скользила по нежным щечкам, оставляя влажные полоски. Майло иногда шлепал мясистым членом по носу, по пухлому рту, а иногда поддевал головкой нежную губу.

     — Наигрался? — сказал Дмиртий. — Давай уже попросту ее выебем.

     Услышав это, Валентина застонала, но ей уже ничего не оставалось, кроме как послужить станком для удовлетворения низменных мужских потребностей.

     С нее окончательно стащили плавки и поставили раком. Связанные руки не позволяли сопротивляться эффективно, что она могла сделать против двух ...

 

     крупных мужчин, особенно если один из них был гигантом с впечатляющей мускулатурой?

     Майло зашел сзади, встал на колени, без труда удерживая девушку за запястье заломленной руки. Она еще попыталась согнуться, но он так схватил пятерней ее за жопу, что из горла Валентины вылетел болезненный вскрик. Потом его колено раздвинуло ее колени пошире, и он принялся тыкать хуем в губы, щедро увлажненные молочком. Какое-то время у него не получалось, т. к. не было возможности направить член рукой, но потом головка провалилась в дырку, и Майло удовлетворенно застонал, медленно задвигая ствол в тесное влагалище.

     Девушка, почувствовав, как в нее туго вползает инородный предмет, страдальчески всхлипнула, вся сжавшись. Из ее глаз потекли крупные слезы, и она сквозь них умоляюще взглянула на профессора. А что он мог сделать? И вообще он был сердит на предмет своей любви: как же она легко сдалась! Могла бы и посопротивляться еще немного, глядишь и отстали бы! Особенно ему не понравилось, что девушка его мечты слишком покорно раскрыла рот, когда Дмитрий намотал ее волосы на кулак и, вздернув лицо вверх, вкрадчиво проговорил:

     — Открой рот пошире и не вздумай кусаться — пришибу, как котенка.

     А после этого он ввел свой устрашающих размеров хуй и закрыл глаза от удовольствия, принявшись насаживать голову Валентины. Он абсолютно не заботился о том, что она задыхалась, отчаянно мычала и пускала слюни, стекающие по подбородку и капающие на плитку. Ее так ебали в рот, что ей похоже было все равно, что Майло также больше не церемонился и засаживал член в пизду резкими частыми движениями.

     Два неудачника, обслуживающий персонал, неспособные заработать даже на десятую часть этой виллы, наяривали с двух концов девушку, которая мурыжила его все эти 4 года! Профессор застонал от злости. Они совершенно не заботились о чувствах Валентины, используя ее тело как станок для ебли. Дура! Если бы согласилась переспать с ним, он был бы нежен и изыскан, доставил бы ей роскошное удовольствие. Виктор Михайлович ревниво наблюдал, как два самца ебут его сладкого ангелочка, а та уже едва не падает в обморок, обмякнув в их руках и позволяя делать с собой все эти жесткие вещи. Впрочем, этих двоих, похоже, не интересовало состояние пушечного мяса для ебли. Они бы продолжали трахать безвольное тело, даже если Валентина потеряла бы сознание. Возможно они бы даже не заметили, наслаждаясь двумя дырками, ведь один крепко удерживал ее за волосы, а другой грубо вцепился в бедра.

     Девушка подавала признаки жизни только тогда, когда Майло принимался долбить ее так, что ее мотающиеся груди едва не отрывались, а попа взлетала так, что колени отрывались от плитки. В эти моменты она отчаянно мычала и пыталась связанными в запястьях руками оттолкнуть насильника, но конечно это было бесполезно...

     Наконец оба мужчины почти одновременно кончили. Сначала Валентина вскинулась, ее глаза распахнулись, а брови страдальчески поднялись — это Майло зарычал и выбросил поток спермы прямо в пизду. Семени было так много, что она несмотря на плотный контакт закапала на плитку между колен. А потом взрыкнул и Дмитрий. Девушке пришлось еще туже — огромный хуй выплеснул столько спермы, что она закашлялась, но дворецкий не позволил ей отвернуть лицо и продолжал накачивать рот. Сперма потоком потекла по подбородку, а из прекрасных глаз другим потоком текли слезы.

     Когда мужчины отпустили ослабили свою хватку, девушка безжизненно упала на пол и скрючилась, подтянув колени к груди. Она все еще покашливала, не в силах пошевелиться. Вокруг ее лица сразу набежала лужица спермы, стекающая из уголка рта. А вторая такая же вскоре расплылась сзади под бедром.

     — Искупай ее, а я пока поговорю с хозяином, — приказал Дмитрий напарнику и направился к профессору.

     Виктор Михайлович испуганно сжался, завороженно наблюдая за болтающимся хуем, даже в опавшем виде сохраняющим угрожающие размеры.

     — Ну что же, Виктор Михайлович, настало время поговорить. Хотя и немного раньше, чем рассчитывали, ведь мы установили камеры в кабинете и вскоре узнали бы код от сейфа, где лежат ценные бумаги на предъявителя.

     — Откуда вы знаете о бумагах? — вскинулся профессор, ощущая мгновенную тяжесть в желудке.

     Между тем Майло не церемонясь столкнул Валентину в воду, а потом, схватив за волосы принялся окунать, надолго удерживая под водой. Она билась и кашляла, когда ее держали под водой слишком долго, но ничего поделать не могла — связанные руки не позволяли сопротивляться.

     — Ты, мудак старый, думаешь, мы для тебя организовали ограбление банка? Многим не повезло, но ты же даже не подумал, что есть еще подельники. Вообще твое счастье, что мы до полиции сняли и затерли записи во всех окружающих камерах! Сейчас бы парился на нарах... Тебе конечно не повезло, что номера твоей машины попали на запись...

     Майло наконец вытащил отплевывающуюся девушку на бортик. Вернее, он ее приподнял и положил на него сиськами. Сам же распрямился и, ухмыляясь, поигрывал пальцами ног с нежными сосками, а иногда и наступал на упругую плоть, наблюдая, как она извивается и страдальчески морщиться.

     — Видишь, ей приходится расплачиваться за твое тупоумие. Вообще мы знаем, что половину ты уже потратил. Нашу половину! Так что, все это, — Дмитрий сделал широкий взмах рукой, — наше. И бабы твои — тоже наши. Но ты можешь облегчить их страдания. Скажи код от сейфа, и мы просто их выебем по разику. Потом продашь все, что купил и отдашь остаток. Мы даже не буем ставить тебя на счетчик — сколько выручишь, столько и отдашь.

     Профессор замычал и отчаянно закрутил головой.

     — Виктор Михайлович, отдайте им все! — взвизгнула Валентина, потому что Майло наступил ей сразу на обе груди и сейчас пытался приподняться на пальцах.

     — Упорствует, — крякнул Дмитрий, видя упрямое выражение на лице профессора. — Мы же все равно узнаем код...

     — Пошли в дом, — обратился он к напарнику. — Жара страшная, ебать Валечку будем в доме, а то пока ей в рот давал, чуть не изжарился.

     — Виктор Михайлович! — вскричала девушка, когда чернорабочий вытащил ее из бассейна за волосы. — Пожалуйста...

     Но ее рот тут же снова заткнули валяющимися рядом плавками, а потом поставили на колени. Майло сделал из завязок ее собственного низа бикини петлю и закрутил на шее.

     — Пошла! — прикрикнул он, воспрепятствовав подняться на ноги.

     И девушке пришлось ползти на коленях, что делать было очень сложно — руки были связаны по-прежнему, да еще насильник постоянно дергал за импровизированный поводок, подгоняя. Профессора же Дмитрий попросту взял за шиворот и без труда поволок в гостиную, чтобы бросить на один из диванов, расположенных в виде буквы «П». На другом устроился Майло с Валентиной. Он уложил ее на сиденье, вытащил кляп, приподнял голову и, взявшись за все еще мокрые волосы, теперь трахал ею свой вновь окрепший член. Девушка не сопротивлялась, боясь вызвать гнев насильника — пока что он насиловал ее в рот неспешно, позволяя иногда сделать пару глотков воздуха. Рассеянность его движений объяснялась тем, что он внимательно прислушивался к продолжающемуся разговору:

     — Ну что, ты готов открыть сейф? Нет? Ну что же, продолжим... — Он набрал в легкие побольше воздуха и гаркнул:

     — Консуэла! Хозяин зовет!

     Продолжение следует...