Железная дверь со звоном захлопнулась за нами. После утомительного зноя, плавящего асфальт городских улиц, было даже приятно оказаться в лёгкой прохладе подъезда многоэтажки. Но хотелось уже поскорей добраться до Лёшиной квартиры и сбросить наконец одежду, начинающую липнуть к взмокшему телу. Я уже собиралась вбежать по ступенькам наверх, но Алексей придержал меня за локоть.

     — Что? — удивилась я.

     Но вместо ответа он одним резким движением привлёк меня к себе и впился в губы жарким поцелуем. Его сильные руки уже нахально блуждали под юбкой.

     — Лёш, Лёш, — запричитала я, пытаясь неумело от него отстраниться, — давай хотя бы до квартиры доберёмся, что мы как озабоченные школьники прямо на лестнице...

     — Ева, ты весь день сводишь меня с ума. — лишь проворчал он в ответ, продолжая прижимать к стене моё обессиленное от жары и настойчивых приставаний тело.

     И судя по грубоватым движениям его рук, я уже всерьёз задумывалась о сохранности не только своих тонких трусиков. Но всё же, собрав остатки воли, забившейся в тёмный уголок моей души, я сумела вырваться из этих цепких объятий. Как оказалось ненадолго. Когда свобода уже была близка, Алексей схватил меня за запястье.

     — Любимый, — скулила я от отчаяния, — пожалуйста, только не здесь.

     — Хорошо, хорошо, милая... — ласково приговаривал искуситель, усыпляя мою бдительность. Хоть при этом, в глазах продолжали сверкать бесовские искорки. — Может тогда обновим покупочку?

     «О, нет!» — замелькали в голове мысли. — «Он не посмеет...»

     Но всё же посмел. Расстегнув молнию висевшей на плече сумки, Лёша достал оттуда новенький кожаный ошейник. Настало время и моим шаловливым бесенятам прыгать от щенячьего восторга. С того самого момента, как я увидела в магазине этот интимный атрибут подчинения, мне жутко хотелось его примерить. Но какого чёрта! Не здесь же в подъезде, рискуя быть застуканной любопытными соседями.

     — Алёша, — пропищала я подсевшим от возбуждения голосом. — не надо.

     — Не говори глупости, Евочка. Конечно надо. Я же видел, как он тебе нравится. Ну...

     По правде говоря, на тот момент мой мозг уже терял последние остатки здравомыслия, не находя уже в своих извилистых лабиринтах весомых аргументов на терзавший меня вопрос: «Почему нет?» Чертёнок сидевший у меня на плече всё шептал и шептал мне в ухо: «Да... да... да... « И поддавшись на его настойчивые уговоры, я смело наклонила голову и откинула волосы, обнажая шейку, как жертва на плахе. Как только ошейник коснулся чувствительной кожи, меня будто током ударило. Лёгкая дрожь пробежалась по всему телу, словно мелкая рябь на воде.

     Алексей затянул ремешок и слегка отстранив меня, держа за колечко, полюбовался на результат. Услышав его довольный, не без злорадства смешок, я уже пожалела что так поспешно сдалась на уговоры, но мне оставалось лишь тихо поскулить с досады. Щелчок карабинчика и вот я уже у него на поводке. Притягивает за ошейник к себе и смотря в мои уже слегка напуганные глаза, говорит:

     — Ну что, милочка, с этого момента ты моя покорная рабыня. Будешь меня слушаться?

     — Да. — отвечаю дрожащим голосом.

     — Не слышу.

     — Да, да, мой господин, — включаюсь в эту странную игру, — ваша рабыня будет слушаться.

     — Вот и хорошо! Тогда пошли наверх, сучка. — Лёша поднимается на пару ступенек и резко дёргает поводок. От неожиданности чуть не падаю с ног, но удержавшись, покорно плетусь следом.

     Ощущение чего-то постыдно-неприличного не покидает, и я то и дело озираюсь по сторонам. Стараюсь вслушиваться в каждый шорох, в каждый шум, доносившийся из подъезда, но в ушах лишь методичный пульсирующий стук моего встревоженного сердечка. На площадке второго этажа, из квартирной двери неожиданно вываливается старушка. Еле-еле успеваю спрятаться за широкой Лёшиной спиной. От испуга немеет всё тело, забываю на время даже дышать.

     — Здравствуйте, тётя Маша! — окликает Алёша бабушку. — Как здоровье?

     — Здрасте! — мурлыкаю и я, выглядывая из-за его плеча.

     Старушка что-то отвечает, но я её уже не слышу, все слова пролетают мимо бессвязным шумом, лишь по вискам стучит пульс. Бабушка тяжело дыша спускается вниз по лестнице, всё ещё бубня и жалуясь то ли на жизнь, то ли на здоровье, а может на то и на другое вместе и вкупе с погодой. Но нам уже не до её разговоров. На одном дыхании проскакиваем ещё один пролёт. И там на лестничной площадке, придя в себя, наконец вдыхаю полной грудью и шепчу:

     — Чуть не спалились!

     — Чуть не спалились? — повторяет Алексей и хитро щурит на меня глазки. О, как же мне знаком этот взгляд. Ничего хорошего он не сулит, но всё же с надеждой на лучшее спрашиваю:

     — Ну что опять?

     — А может нам увеличить ставки?

     — Как? — непонимающе жму плечами.

     — Снимай трусики.

     — Ты что? — пытаюсь возразить, но Лёша не даёт мне даже договорить. Подтягивает к себе за поводок и строго говорит:

     — Перечить вздумала, сучка? Быстро стянула свои трусы и дала их мне.

     Испугавшись скорее не грубости, а того, что это кто-то мог услышать, покорно запускаю руки под юбку. Спускаю трусики до колен и пытаясь удержаться на одном каблуке, попеременно стаскиваю их, сначала с правой, потом с левой ноги. В последний момент кружево предательски цепляется за застёжку туфельки. От чего чуть не падаю, но любимый подхватывает меня за локти, спасая девичьи, готовые разбиться в кровь коленки. Но, к великому разочарованию, заботливый кавалер проснулся в нём лишь на время. Как только трусики оказываются у него в руках, мой галантный рыцарь снова включил строгого господина:

     — Какая же ты сучка нетерпеливая, трусы хоть выжимай. — и тыкая ими мне в лицо, приговаривает. — Это что такое? Трусы порядочной девушки или похотливой шлюхи?

     Это уже было унизительно и обидно. От стыда заливаюсь румянцем, а на глазах наворачиваются слёзы. Но похоже проснувшемуся в Лёше грубияну этого было мало. Он уже по полной окунулся в игру.

     — Придётся тебя наказать. Таким как ты шлюхам и юбка ни к чему.

     — Нет... — слишком поздно спохватываюсь я. Скрип расстёгивающейся молнии и последний предмет туалета, скрывающий мою попку от позора, падает к ногам. И не успеваю я опомниться, чтобы хоть что-то сообразить, как Алексей, взяв за плечи, буквально вытряхивает меня из неё, подбирает с пола, пряча себе в сумку.

     Осознание того, что я стою с голой задницей на лестничной площадке, где в любой момент могут появиться люди, снежным комом накатывает на меня, почти лишая чувств. В затуманенные от стыда мозги врывается голос Алексея:

     — А теперь встала на четвереньки и ползи до самых дверей.

     — Что?

     — Ты не поняла, сучка? Быстро на корячки и поползла. — и в доказательство своих намерений, держа за волосы, прижимает меня к полу.

     Подчиняюсь, почти не веря в реальность происходящего. Каких-то три пролёта до заветной двери. Может никто и не увидит моего позора. Стараюсь как можно быстрей преодолеть это расстояние. На этот раз мой новоиспечённый хозяин идёт не впереди, подтягивая меня за поводок, а сзади, заметно придерживая меня. Наслаждаясь моментом своей власти, а заодно и видом моего виляющего голого зада, он натягивает поводок, тем самым растягивая удовольствие.

     Площадка третьего этажа. Стараюсь проскочить как можно быстрее, в слепой надежде, что в этот самый момент никто за закрытыми дверьми не прилип к глазку. Но поспешность ни к чему хорошему не приводит. Больно стукаюсь коленкой о ступеньку. Из-за чего происходит заминка, но всё же собравшись с силами, преодолеваю ещё один пролёт. На последнюю лестницу уже вползаю не спеша. Лёша улучив момент, решает приободрить меня, шлёпнув ладошей по попе. Звонкий шлепок неприятно режет слух, раздаваясь громким эхом по этажам.

     — Ай... — тихо ругаюсь сквозь зубы, немного ускоряясь.

     Наконец мы у двери. Алексей возится с ключами. Я сижу на коленках и в тщетной наивной попытке пытаюсь натянуть край блузки себе на ягодицы.

...  

     — Чего это ты делаешь? — возмущается строгий господин. — Кто тебе разрешил сесть? Быстро на четвереньки.

     И перешагнув через меня, зажимает мою талию между ног так, что мой голый зад сверкает своей белизной на всю площадку. В голове тревожной мыслью всплывает странная картинка, как сосед напротив, прилепившись в дверному глазку, пускает в этот самый момент слюни, теребя своё растянутое трико под пивным животом. А Лёша, тем временем, будто нарочно издеваясь, долго возится с замком.

     Где-то на пятом этаже слышится звук открывающейся двери и чьи-то неспешные шаги. Нервы мои уже не выдерживают. Начинаю ворчать и пытаться вырваться из неудобного положения.

     — Ты там скоро? — шепчу, почти негодуя. Кто-то спускается по лестнице и перспектива показать соседям мою голую проказницу, пугает меня всё больше и больше.

     К счастью, в самый последний момент, Лёша справляется с ключами и спасительная дверь открывается. Спешно заползаю внутрь, с лёгким пинком от моего хозяина. Адреналин зашкаливает. Всё ещё под впечатлением счастливо закончившегося приключения, стою на четвереньках посреди прихожей. Сама не понимаю в какой такой момент мой пальчик оказался на промежности, но я уже поглаживаю возбуждённые половые губки и добираюсь до заветной горошинки. Дрожь непрерывными волнами бежит по всему телу, с губ срываются нечленораздельные стоны. Мозг почти отключается. Цель лишь одна, поскорее провалиться в манящий омут оргазма.

     — Вот же, сучка нетерпеливая! — возмущается Алексей.

     Ещё не до конца убитый разум подсказывает мне, как наверное глупо я выгляжу сейчас в глазах любимого, стоя перед ним на корячках, с вздёрнутым задом, да ещё с таким воодушевлением натирающей свою похотливую щёлку. Но мне уже всё равно, не могу остановиться.

     Лёша тоже уже на взводе. Расстёгивает ширинку и без лишних церемоний пристраивается ко мне. Моё лоно с радостью встречает долгожданного гостя, отзываясь приятной истомой. Лишь пара толчков и судорога сводит весь живот. Протяжный стон вырывается из меня и я отлетаю в мир радужных грёз.

     Но любимый не останавливается, продолжая яростно заколачивать в мои внутренности своего похотливого молотобойца. Толчки становятся всё интенсивнее. Его сильные руки сжимают мои бёдра. Помогая ими глубже насаживать меня на член, он буквально отрывает моё тело от пола, от чего мои коленочки начинают выстукивать ритм по паркету.

     Мои охи-вздохи снова превращаются в протяжный стон, в преддверии новых волн наслаждений, которые не заставляют себя долго ждать. И вот, как раз в тот момент, как моё тело начинает биться в экстазе, Алёша хватает меня за ошейник и резким рывком разворачивает к себе. Чувствую, как разгорячённая головка члена касается губ. Не успеваю открыть рот, чтобы впустить его и тот разряжается прямо в лицо брызгами липкой жидкости. Раздосадованный хозяин пениса стонет и придерживая голову рукой за волосы, трётся им о мои щёки, размазывая по ним своё семя. Затем вставляет ещё возбуждённый член мне в глотку. Давлюсь, задыхаюсь, рот тут же забивается слюной вперемешку со спермой.

     Моё сознание всё ещё тонет в омуте нахлынувших чувств. Беспомощно барахтаясь в водовороте эмоций, разум с трудом воспринимает признаки реальной жизни. Поэтому Лёшин окрик кажется мне посланием из другого мира. Не сразу смысл слов доходит до меня.

     — Ну что замерла? — ворчит он. — Соси давай, шлюшка, вылизывай. Чтобы всё до капли слизала.

     Сглотнув накопившуюся слюну, начинаю обсасывать уже слегка опавший член. Стараюсь изо всех сил, с причмокиванием, но мой господин почему-то недоволен. Резким движением отдёргивает мою голову от этой конфетки и вглядываясь в моё лицо, почти с пренебрежением произносит:

     — Ну и видок у тебя, как у конченой шлюхи.

     Эти слова, а точнее тон с каким они были произнесены, становятся последней каплей в переполненном до краёв сосуде эмоций. Взрываюсь мгновенно, со слезами на глазах и жалкими упрёками.

     — Да как ты мог, — кричу на него в перерывах между всхлипываниями, — как ты мог со мной так поступить? Ты что, хотел унизить меня перед всеми соседями. А если бы кто увидел...

     — Ева, в это время шансы кого-то встретить ничтожно малы. — отвечает Алёша с нескрываемой ехидной улыбочкой. — Все ещё на работе... Ну, не считая тёти Маши и соседа сверху...

     — Да ты... Да я... — от возмущения не могу подобрать слов и в бессильной злобе начинаю колотить своими маленькими кулачками его живот.

     Но Алексей лишь смеётся на мои жалкие попытки причинить боль. Наконец ему это надоедает и схватив за запястья, он разводит мои руки в стороны. Беспомощно дёргаюсь, пытаясь освободиться, но он сильней меня. Остаётся только смириться и выть от отчаяния.

     — Угомонись, Ева. — говорит любимый. — Ползи лучше в ванную. А то я на твоё лицо без смеха смотреть не могу.

     * * * * *

     Стоя в душе, немного прихожу в себя. Но закрыв глаза, снова и снова прокручиваю в голове недавние события. Стыд опять накатывает, выступая жаром на щеках. Подставляю лицо под освежающий массаж водных струек. Среди роя мыслей хаотично жужжащих сейчас у меня в голове, вдруг начинает солировать одна, но очень навязчивая и шаловливая. Интересно, как я там смотрелась со стороны, ползая по ступенькам с голой попкой. Несообразительный Лёша, мог бы хоть пару фоток на телефон сделать.

     Стоп! Кричит мой разум. Что за развратные мысли? Я же не хроническая эксгибиционистка, чтобы от этого заводиться? Но моё тело видимо имеет своё мнение на этот счёт, отзываясь тянущим спазмом внизу животика. Рука самопроизвольно опускается в поиске его источника. Какое-то время, пытаясь успокоиться, лишь поглаживаю свою гладенько выбритую киску ладошкой, но пальчик сам зарывается в ложбинку. Дыхание становится чаще, сердце в груди колотится сильней, ноги дрожат и подкашиваются. Не в силах больше стоять, опускаюсь на колени. От нахлынувшего возбуждения закусываю нижнюю губу. В голове, в это время, мелькают странные картинки, как будто я снова в подъезде, голая и униженная. А вокруг люди, стоят и смеются, тыкая в меня пальцем. Хочется убежать, но не могу, от стыда онемело всё тело...

     * * * * *

     Выскакиваю из душа, отбрасывая в сторону полотенце. И обнажённая вбегаю на цыпочках в гостиную. Лёша, развалившись в кресле, мучает пульт от телевизора. Подскакиваю к нему и страстно целую в губы. Сладкие уста любимого отзываются в ответ с не меньшей страстью. Но через мгновение, согнав улыбку с лица, он с серьёзным видом начинает меня отчитывать:

     — Так, моя рабыня, почему посмела явиться на глаза своему господину без должного атрибута? Где ошейник, Ева?

     Хватаюсь за шею и понимаю, что оставила его в ванной.

     — Да ладно, Лёш. Опять играть?

     — Ни каких игр, сучка, — старается сделать голос строже, — на сегодня ты моя рабыня и это не обсуждается. А за непослушание придётся наказать.

     И без лишних церемоний нагибает меня, положив к себе на колени. Звонкий удар ладошей по попе быстро возвращает меня к игре. Поначалу эти шлепки даже забавляют, но войдя во вкус, Алексей с каждым новым замахом наносит их сильней. И мне уже не до смеха. Повизгивая от этой экзекуции, стараюсь вырваться, дёргая и семеня ножками и виляя попкой, чтобы уклониться от удара. Но это только больше распаляет моего палача.

     У меня уже слёзы выступали из глаз, когда шлепки вдруг прекратились. Но господин не спешил отпускать свою рабыню. Дотянувшись до журнального столика, он берёт тюбик и выдавив крем на пальцы, начинает массировать ими мой анус, стараясь забраться поглубже.

     — Ваня... — с тревогой произнесла я. Жуткая догадка проскочила у меня в голове. Там в секс-шопе помимо ошейника он хотел купить мне пробочку, но я была против. Неужели он приобрёл её втихаря. Что-то твёрдое упёрлось в заднюю дырочку, подтвердив все мои опасения.

     — Нет, Лёша, нет. — встревожилась я, пытаясь повернуть голову и разглядеть, что там сзади происходит. Вид и толщина игрушки в руке любимого меня сильно напугали....

  — Что ты делаешь? Не надо.

     Но Алексей уже вдавливает это силиконовое чудовище в мою попку. Под его напором колечко ануса растягивается всё сильнее и сильнее, причиняя боль. Зайдя лишь наполовину, дальше никак не хочет продвигаться.

     — Лёш, нет, не надо больше. — скулила я, пытаясь вырваться.

     Мой мучитель останавливается на время, дав мне прийти в себя и снова давит на пробку.

     — А-а-а! — закричала я, но получила лишь удары по попе. Алёша шлёпал меня по ягодицам приговаривая:

     — Расслабься, не зажимай задницу, шлюшка, а то будет больней.

     Не уверена что мне удалось расслабиться, но в следующее мгновение пробка вошла в меня и колечко сфинктера плотно обхватило её у основания. Алексей скидывает меня на пол. Какое то время просто стою на четвереньках, пытаясь привыкнуть к странным ощущениям в заднем проходе. Из оцепенения меня вывел легкий пинок под зад.

     — Ай! — вскрикнула я. Пробка шевельнулась, причинив небольшой дискомфорт.

     — Чего встала? — ворчит Алёша. — Ползи за ошейником.

     Осторожно, боясь лишний раз пошевелить ягодицами, плетусь в сторону коридора.

     * * * * *

     Возвращаюсь уже держа ошейник в зубах. Но мой хозяин делает вид, что меня не замечает. Пришлось поскулить, потереться щекой о штанину, глядя снизу вверх жалостливым взглядом. У любимого от моего спектакля промелькнула улыбка на лице. И потрепав меня как щеночка по головке, берёт ошейник и надевает на меня.

     По телевизору в это время идёт его любимая программа, так что тревожить его ближайшие полчаса было бесполезно. Вздохнув, устраиваюсь у него в ногах, свернувшись калачиком. Зажав руку между ног, нащупываю пальчиками попку, из которой всё ещё торчит пробка. Хоть она и продолжает меня беспокоить, но уже начинаю постепенно привыкать к её присутствию. Немного поиграв с ней, нахожу дырочку поинтересней. Но во время рекламы Лёша замечает мои тихие стоны и легонько пнув меня ногой, произносит:

     — Эй, Ева, чем это ты там занята?

     — Ничем. — отвечаю, замерев.

     — Ну-ка вставай, озабоченная сучка. — Алексей дёргает за поводок. — Идём.

     Ползу вслед за ним на четвереньках в коридор. У входной двери остановились. В голове мелькает шальная мысль, уж не собрался ли он выгуливать свою послушную собачонку. Нет, второй раз пережить приключение в подъезде было бы для меня лишним. Но мои опасения оказались напрасны.

     — Вот здесь сучке самое место. — сказал Лёша, указав на лежавший на полу коврик.

     От удивления округляются глаза. Какого чёрта я намывалась в душе, чтобы после улечься на грязный придверный коврик. Но по Лёшиному взгляду понимаю, что пререкаться будет бесполезно. И только я кое-как уложилась на этот блохастый рассадник, свернувшись калачиком, как в дверь позвонили. Забеспокоившись, уже хотела прятаться в комнате, но Алексей держит за поводок и взглянув в глазок, говорит:

     — Это сосед. Сиди здесь, я быстро от него избавлюсь. — и с этими словами заталкивает меня в угол за дверью.

     — Привет, Лёха, — озабоченно произнёс появившийся на пороге сосед, — не одолжишь паяльника?

     — Здорово, Семён. Подожди здесь, сейчас принесу. — ответил ему Алексей и прошёл в комнату.

     У меня даже дыхание перехватило от всего этого. Я голая, сижу на корточках в куче грязной обуви, боясь пошевелиться, хотя кромка ботинка больно впивается мне в коленку. А в каком-то шаге от меня пыхтит и кашляет сосед. И лишь распахнутая настежь дверь отделяет сейчас меня от позора. Хорошо что Лёша вернулся быстро, не дав Семёну заскучать настолько, чтобы устроить экскурсию по прихожей.

     Мой испуганный вид видимо сильно позабавил Алексея, потому что проходя мимо он не смог сдержать улыбку. Отдав соседу паяльник, он запустил руку за дверь и почесал меня за ушком. Наверное это был высший жест похвалы от хозяина. Если бы я действительно была щеночком, то уже скулила бы и писалась от восторга. Но в данный момент скулить я не могла, боясь себя выдать, а вот описаться от страха это запросто. Пометить что ли его новые ботинки, чтобы в следующий раз думал, прежде чем играть со мной в такие игры.

     А Семён-зараза даже и не собирался быстро отвалить, продолжая нагружать Алексея своими проблемами. Как же мне хотелось в тот момент этому болтливому соседу сунуть паяльник в задницу и подключить к розетке. Тело от неудобного положения уже начинало затекать и неметь. Вот клянусь, ещё несколько минут таких мучений и я уже была бы готова вылезти из своего укрытия, даже если бы Семён после этого к нам присоединился. Но мой суженый придерживал меня рукой. И тогда от безысходности и нахлынувшего отчаяния, я стала лизать эту руку и посасывать пальчики...

     Не уверена, что гость на пороге не слышал моих сладких причмокиваний, но мне уже было всё равно. В какой-то момент Алексей изловчился и поймал мой язык пальцами. Я замерла, во рту начала копиться слюна, вытекая тонкими струйками с уголков губ. Руками я ухватилась за Лёшино запястье, пытаясь дать ему понять, чтобы он разжал пальцы. Но всё это лишило меня и без того ненадёжной опоры. Ноги заскользили и сосед уже не мог не услышать возню за дверью. К счастью любимый решил резко прервать разговор и со словами:

     — Ладно, Семён, потом пообщаемся. — захлопнул у него перед носом дверь.

     — Вот ты слюнявка. — проворчал Лёша, вытирая руку о футболку.

     Я уже хотела выбраться на свободу из своего неудобного заточения, но Алексей даже не дав мне встать на ноги, снова затолкал в угол.

     — Рот открой. — сказал он, расстёгивая ширинку.

     Он взял меня грубо, без лишних церемоний, просто запихивая свой член как можно глубже в глотку. Я давилась, захлёбывалась слюной, с трудом преодолевая рвотные позывы, но он продолжал трахать меня, вдавливая мою голову в угол. Мой затылок бился о соседскую стенку, выстукивая странный ритм. Мне не хватало воздуха. Дышать приходилось через раз, да и то только носом, если он в это время не был забит жёсткими волосами на Лёшином лобке. Глаза залились слезами, из-за чего я почти ничего не видела, кроме теней и нечёткого контура, нависшего надо мной мужского тела.

     Я думала то, что произошло со мной в подъезде, было верхом унижения. Как же я ошибалась. Именно в тот момент, зажатая в пыльном углу, среди грязной обуви, в которой люди обычно не заходят дальше коврика в прихожей, с растянутым от члена ртом, я поняла, что значит быть ниже плинтуса. Я ощутила, каково это быть грязной конченой шлюхой. Но к моему удивлению мне это нравилось. Физиологию не обманешь, моя киска в этот момент текла журчащим водопадом. Дотянувшиеся до неё пальчики просто провалились в хлюпающую пустоту. И я кончила. Никогда не думала, что смогу кончить в таком положении, но факт. Оргазм навалился на меня внезапно, застав врасплох. Внутренний спазм сильнее сжал мою попку, и та плотнее обхватила находившуюся в ней пробку. Видимо это многократно увеличило нахлынувшее наслаждение. Настолько, что в следующий момент я потеряла сознание. Хотя возможно причиной был лишь недостаток кислорода, который и лишил на время меня чувств. Когда сознание вернулось, Лёша уже накачивал моё горло спермой. Член пульсировал, извергая её потоки в мой рот. Пришлось глотать чтобы не захлебнуться.

     Какое то время после всей этой встряски, я стояла на четвереньках, упираясь руками в придверный коврик и тяжело дышала, пытаясь прийти в себя. Взлохмаченные рыжие локоны скрывали моё озадаченное выражение лица. Алексей, проходя мимо, о чём-то спросил. Я откинув волосы со лба, взглянула на него. Он вёл себя так просто и естественно, как будто ничего и не произошло. Словно несколько минут назад и не драл меня как сучку в пыльном углу.

     — Что? — переспросила я.

     — Ева, кофе будешь? — повторил он вопрос.

     Взглянув на свисающий с шеи поводок, я с нескрываемой иронией в голосе, произнесла:

     — Из собачьей миски, на полу?

     — Что за фантазии, Ева? Заставлять девушку пить ...   этот благородный напиток по собачьи, просто кощунство.

     Сидим на кухне напротив друг друга, пьём кофе. Вдыхаю бодрящий аромат, отдыхаю от приключений, но мысли то и дело возвращаются. От нахлынувшего смущения стараюсь избегать прямого взгляда с Алёшей.

     — Ну и как? — спрашивает он.

     Как провинившаяся школьница заливаюсь стыдливым румянцем и виновато опускаю глаза вниз. Видя это, Алексей добавляет:

     — Я вобще-то про кофе.

     От неловкости меня пробирает смешок. Но вопрос любимого на время отвлекает от неприличных мыслей.

     — Очень вкусный. — отвечаю. — Как всегда. — Лёша умеет варить чудесный кофе. У меня так никогда не получалось.

     — Ну, — продолжает расспросы Алексей, — а всё остальное?

     — Что остальное? — делаю вид, что не понимаю.

     Лёша протягивает руку и берётся за поводок.

     — Вот это... Тебе понравилось.

     Закрываю лицо руками и тихо бормочу:

     — Понравилось...

     — И как тебе я, в роли господина?

     — Ты мой лучший господин! — шепчу, поглядывая на него сквозь пальчики.

     — А вот мне показалось, что рабыня переиграла со слезами.

     — Что? — возмущаюсь я, отрывая руки от лица. — Идиот, — пинаю его ножкой, — я не играла...

     Пытаюсь пнуть его ещё раз, но Алёша успевает схватить меня за ступню и щекочет мне пятку. Пытаюсь вырваться, но от смеха лишь падаю со стула.

     — Ага, Ева, теперь знаю чем буду тебя пытать в следующий раз.

     — Дурак, — лёжа на полу, пытаюсь отбрыкиваться от него обеими ногами, — перестань, я же описаюсь.

     Лёша отпускает меня и протягивая руку, говорит:

     — Иди ко мне.

     Поднимаюсь с пола и устраиваюсь к нему на колени. В его объятиях тут же забываю обо всём, отдаваясь во власть чувственных прикосновений. Алёша ласкает моё обнаженное тело, нежно берёт в ладонь мою грудь, играет с налившимися от возбуждения сосочками. Не могу долго выдержать эту нежную пытку. Положив руки на мужские плечи, подставляя губки под поцелуи.

     — Лёша, — вдоволь нацеловавшись, робко шепчу на ушко, — пожалуйста, больше не делай так.

     — Как? — удивляется он.

     — Ну, как в углу...

     — Тебе не понравилось?

     — Понравилось, — отвечаю, выдержав небольшую паузу, — но я испугалась.

     — Хорошо, — говорит Алексей, — значит больше не играем? А у меня сегодня ещё планы были.

     — Какие планы? — тут же загораюсь от любопытства.

     — Для начала идём в душ, где моя рабыня должна потереть мне спинку. А если будет себя хорошо вести, то может быть получит доступ и к другим частям тела.

     — Я буду себя хорошо вести. — киваю головой.

     — Тогда пошли. — Алёша вскакивает со стула, всё ещё держа меня на руках. Что-то падает и катится по полу.

     — Упс! — произношу я, глядя вниз. Это оказывается моя пробка.

     — Ай-ай-ай, Ева, — журит меня милый, — какая же ты растеряша.

     * * * * *

     Из душа Лёша вынес меня на руках и тут же бросил на край кровати. Не успела я охнуть, а его тело уже вдавливало меня в пружины матраса. Страстные губы буквально впились мне в ротик. Дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось, когда любимый сжал в ладонях мои груди и стал поочерёдно осыпать поцелуями возбуждённые сосочки, играя с ними язычком и легонько посасывая. Это томительное наслаждение тут же отозвалось тянущим спазмом в животе. Как будто почувствовав это, мой искуситель, не выпуская из рук шалунишек-близняшек, направился следом. Его губы уже ласкали мой пупочек, опускаясь всё ниже и ниже, к уже начинающему раскрываться ало-красному бутону желаний. Разжав ладони, Лёша положил руки мне на бёдра. Враз осиротевшие холмики задрожали от обиды, потеряв такую ласковую, но сильную опору. Я попыталась успокоить их своими маленькими ладошками, но подмена была слабовата.

     А Алексей, тем временем, взяв мои ноги под коленями, приподнял их и сложил моё тело буквально пополам. Мне оставалось лишь охнуть, оказавшись в столь нелепой позе. Голова оказалась зажата между ног, а попка бесстыже торчала наверху, красуясь обеими дырочками. Алёша улыбнувшись сначала лизнул одну, зарывшись языком в её складочки. Потом, вдоволь наигравшись и услышав от меня протяжный стон наслаждения, переместился к другой.

     Очень непривычное и волнующее чувство. Мне ещё никто и никогда не лизал попку. Лёша кончиком языка дразнит сфинктер, отчего тот подрагивает и пытается сжаться. Мнёт руками ягодички, раздвигая их в стороны и давая больший доступ к красненькой дырочке. Я лишь повизгиваю и пытаюсь расслабиться. Мышцы колечка сдаются под этим натиском и Лёшин язычок входит внутрь. Сознание проваливается в дурманящее чувство необычного наслаждения. Лёгкая судорога сводит пальцы на ногах, отчего те начинают выгибаться в обратную сторону. Постанываю, то и дело облизывая свои пересохшие губы.

     Но тут Алексей отпускает меня и роняет набок. Затем перекатывает на живот и садится сверху. Взяв с тумбочки верёвки, привязывает руки за запястья к изголовью кровати. Ого! Похоже сюрпризы на сегодня ещё не закончились. Лежу тихо, сопротивляться нет никакого желания. Лёшин возбуждённый орган то и дело трётся о мою попку, вызывая в голове бурю эмоций. Ловлю себя на том, что мои дырочки уже готовы сами насадиться на него. Каждый раз, как только головка касается их, они радостно устремляются навстречу. Причём уже не важно, которая из них окажется в конце концов надетой на него.

     Управившись с руками, Алёша проделывает тоже самое с моими ногами, растягивая их за щиколотки. И вот я уже лежу перед ним распятая. Почти не могу шевельнуться, лишь беспомощно дёргаю привязанными конечностями. Как овечка отданная на заклание своему палачу. Но палачу что-то не хватает в этой картине. Он поднимает меня за бёдра и подкладывает под животик подушку, открывая доступ к моему чреву.

     Мой господин берёт в руки отстёгнутый поводок, складывает его пополам и начинает хлестать по спине, по ягодицам, по ногам. Не сильно. Попискиваю и вздрагиваю скорее от испуга, чем от боли. Но один резкий удар ложится как раз в раскрытую попу, обжигая словно огнём промежность. Взвизгиваю от нестерпимой боли, как прищемлённый за хвост котёнок. Слёзы брызгают из глаз, руки дёргаются, отчего верёвки ещё сильнее врезаются в запястья.

     Алексей отбрасывает поводок и пристраивается ко мне сзади. Навязчивые ласковые поглаживания постепенно отвлекают от нанесённой обиды, уступая место возбуждению. Киска намокает и забавно хлюпает под Лёшиной рукой, в нетерпеливом ожидании его члена. Но он не спешит вводить его в дело. Вдоволь поиздевавшись над моей бедной пиздёнкой пальчиками, он подставляет к щёлке пенис и поглаживает его головкой уже возбужденные и раскрывшиеся губки. Я не выдерживаю такой томительной пытки и с моих уст вместе со стоном срываются слова:

     — Трахни меня. — и тут же, испугавшись этой нечаянно вырвавшейся фразы, замираю в лёгком ступоре.

     — Что-что, Ева? Чего ты там говоришь? — переспрашивает Алексей, но я молчу в ответ.

     Тогда он хватает и тянет меня за волосы, заставляя оторвать голову от подушки.

     — Скажи мне, Ева, чего ты хочешь? — наклонившись прямо к уху, спрашивает он.

     — Трахни меня. — тихо попискиваю в ответ.

     — Чего чего, Ева? Говори громче, я не слышу. — издевается надо мной Лёша, продолжая тереться членом о мою попку.

     — Трахни меня, трахни меня... — продолжаю твердить как заведённая. И уже не сдержавшись, почти кричу, — выеби меня...

     И вскоре добиваюсь своей просьбы по полной. Под звуки стонов и скрип матраса, любимый вколачивает в мою мокрую от желаний киску свой разгорячённый член. Захлёбываясь наслаждением, тону в удовольствиях от накатывающих друг за другом волн оргазма. Кажется, это предел, это край всех испытаний свалившихся на меня сегодня. Но нет, чувствую... Хоть это и странно, что после всего, я ещё могу что-то чувствовать, но тем не менее, ощущения в моей промежности подсказывают, это ещё не всё. У Лёши планы на обе мои дырочки. Вытащив свой член из одной, он тут же пристраивает его к другой....   Обессиленная и убитая каскадом наслаждений, пытаюсь робко возражать:

     — Не надо, Лёш, только не туда.

     — Молчи, сучка. — отвечает запыхавшийся Алексей, но всё же наклоняется и шепчет на ухо. — Не бойся, Евочка, я аккуратно.

     Верится с трудом, но всё же сопротивляться нет сил и возможностей. Лежу, зарывшись головой в подушку, кусаю наволочку, пока милый насаживает мою попу на свой член. Головка настойчиво растягивает колечко сфинктера и проваливается внутрь, наполняя мои внутренности непривычным ощущением. Алексей не спеша ебёт мой зад, с каждым толчком загоняя ствол всё глубже и глубже в эту тугую плоть. Намотав волосы на ладонь, тянет их на себя, заставляя прогнуться мою спину. Открываю рот, но звуков никаких нет, ни стонов, ни крика, лишь частое дыхание, от которого тут же пересыхает всё внутри. Сознание снова теряется в лабиринтах разума, вместе с ощущением времени. Не могу сказать, как долго это продолжалось. Мне показалось целую вечность Лёша таранил мою задницу, стараясь разорвать её пополам. Его мошонка монотонно билась об мою киску. Пока его руки крепко не вцепились в мои бёдра. В ту же секунду любимый задрожал всем телом и издав какой-то нечеловеческий рык, разрядился в кишку потоком семени. Его член судорожно пульсировал внутри попки и та отвечала ему взаимностью, неконтролируемыми спазмами мышц. Как будто пыталась высосать всё его содержимое без остатка. Обессилев, Лёша ослабил руки и упал на меня, обдав шею своим горячим дыханием. Я чувствовала спиной, как часто бьётся сердце у него в груди, сливаясь в сладкий унисон с перестуком моего встрепенувшегося от счастья сердечка.

     — Я люблю тебя! — прошептал милый мне на ушко и моя окрылённая душа взмыла к небесам, растворяясь в заоблачной неге...

     * * * * *

     Накачав мою душу блаженством, а растраханную попку спермой, Алексей не спешил освобождать пленницу от пут.

     — Милый, ты ничего не забыл? — пропищала я. — Развяжи меня.

     — Ну, не знаю, стоит ли? — сказал он, нарочито растягивая фразу.

     — Как не стоит? — заволновалась я.

     Да он похоже надо мной издевается. Посмотрев на меня, как я отчаянно трепыхаюсь и извиваюсь на этих веревочках, Алексей просто рассмеялся и громко чмокнув меня в правую ягодичку, ушёл, оставив одну, да ещё в таком глупом положении.

     — А, чёрт! — доносится его ворчание из прихожей. — Сигареты кончились... Дорогая, не скучай, я скоро.

     — Что? — возмутилась я. Но в ответ лишь услышала как хлопнула входная дверь — А как же я?

     Подергалась немного, но пришлось смириться, сама бы я не освободилась. От безысходности даже задремала. Очнулась лишь тогда, когда снова послышался звук открывающейся двери. Но через минуту в спальне появился не Алёша, а его сестра...

     С его сестрой я была знакома с детства, хоть и не скажу, что мы были лучшими подругами. Да чего уж там скрывать, мы и приятельницами то особо не были. В школе она никогда не упускала случая надо мной подшутить, ставя в глупое положение. А тут сама судьба преподнесла мой позор к ней на блюдечке... Точнее на постели, хоть и не с каёмочкой, но с голубыми верёвочками. Поэтому в первую секунду мне показалось, что у меня сердце в груди замерло. Но судя по выражению её лица, она тоже по-началу опешила, глядя на эту порно-картинку. Но потом, когда узнала меня в главной роли этого секс-триллера, здорово повеселилась над моим унизительным и беспомощным положением:

     — Ева-а! — протянула она, плохо сдерживая ехидную ухмылку. — Как же тебя угораздило и за что так наказали?!

     Ну хорошо, что хоть ей было так весело. А мне признаться было не смешно.

     — Света, хватит ржать, — прошу её, — лучше помоги развязаться...

     Но развеселившаяся подружка не унимается. Продолжая смеяться, подбирает с полу поводок и демонстративно шлёпая им по своей ладошке, приговаривает:

     — Какое искушение, отодрать эту аппетитную задницу.

     Звук ремешка неприятно режет ушки, а Светин сарказм и ироничные угрозы пугают. Я и так от нахлынувшего стыда готова провалиться сквозь землю, а она ещё и издевается. Но отложив в сторону поводок, она присаживается на край кровати.

     — А помнишь, Евка, как ты в детстве боялась щекотки?! — задаёт мне вопрос. Видимо риторический, так как не дожидаясь ответа, Светины пальчики уже медленно скользят от талии к подмышкам.

     Уж лучше бы выпорола, было бы меньше мучений. Ну как же я могла забыть тот школьный коридор, лёжа на полу в котором, я обмочила трусики от этих назойливых пальчиков. Да надо мной тогда весь класс смеялся.

     — Света, пожалуйста... — чуть ли не сквозь слёзы прошу её остановиться. Дёргаюсь и извиваюсь на веревочках, как муха попавшая в паутину.

     Но неожиданно щекотка превращается в лёгкие поглаживания. Это уж совсем ставит в тупик, хоть и признаюсь, это было приятно. Её нежные руки касаются моей спинки и устремляются вниз. Потискав мою попу, Света мизинчиком проходится по её ложбинке, где из дырочки всё ещё сочится Лёшина сперма. Поднеся пальчик ко рту, она кончиком языка пробует эту жидкость.

     — О, знакомый вкус! — восклицает подружка и вытирает мизинчик об мои губы. — Попробуй, это вкусно.

     Вторая её рука уже добралась до киски и дразнит клитор. Мне остаётся лишь расслабиться и получать удовольствие. Тем более, что возражать в таком положении я всё равно бы не смогла. Сама того не замечаю, как начинаю посасывать Светин пальчик со вкусом её братика. А озорная сестрёнка уже уселась на мою ножку и трётся об неё своей попой. Сквозь намокшую ткань трусиков чувствую разгорячённую от возбуждения киску. И я кончила от этих назойливых приставаний. Причём, кончила совсем не тихо. Меня колотило не по-детски...

     * * * * *

     И мои дикие стоны точно слышал вернувшийся Лёша. Когда он вошёл в комнату, меня ещё трясло. Я не видела его выражение лица, потому что в это время, уткнувшись в подушку, подвывала, как затраханная сучка.

     — Ты, что же, позабыл свою подружку? — упрекнула его Света. — Если бы не я, она бы совсем заскучала.

     Как бы то ни было, но они меня всё таки отвязали. И я умчалась срочно в ванную, писать и подмываться после такого секс-марафона. Вышла оттуда, когда они уже были в гостиной и о чём-то весело болтали. Тихо прошмыгнула в спальню, чтобы наконец-то одеться. Но Лёша услышал и зашёл следом.

     — Чего это ты делаешь? — спросил он.

     — Как чего? Одеваюсь...

     — Зачем?

     — Как зачем? — удивляюсь я на странный вопрос. — У тебя же гости.

     — Ну, Светку после всего, что тут у вас было, можно не стесняться.

     — Я так не могу, Лёш. Мне неловко.

     Тут он хватает меня за волосы. От неожиданности роняю из рук юбку.

     — Ты, что же, сучка, возражать мне вздумала? Быстро встала на четвереньки.

     У меня из глаз слёзы брызнули и дыхание перехватило, но я, почему-то, не смогла ему возразить, а просто безвольно опустилась на пол. А Лёша надел мне ошейник, пристегнул поводок и шлёпнув по попе, повёл меня в гостиную.

     Света сидела на диване, когда я, в таком унизительном виде, продефилировала из коридора. Вот, честно скажу, мне на тот момент было так стыдно, что совсем не до игры. Почему я этому не противилась, я не понимаю. Но стоя на четвереньках, посреди комнаты я разревелась, буквально до истерики. Сестра первая бросилась меня утешать:

     — Ты что, идиот? — огрызнулась она на брата. — До чего девушку довёл.

     Лёша тоже видимо понял, что перегнул палку и быстро отключил свой интерфейс строгого господина:

     — Что ты, Ева, прости, я же пошутил. Не воспринимай всё так серьёзно, это лишь игра.

     Игра? Тут я и впрямь разрыдалась не на шутку, взахлёб и с соплями. Не знаю, что это меня так прорвало. Как будто все эмоции копившиеся за день выливались наружу. И я не могла остановить этот поток. Хоть и с трудом, но всё же им удалось меня успокоить. Как я позднее поняла, это они поспорили, пока была в ванной, сможет ли Лёша привести меня в таком унизительном виде. Но отревевшись, мне стало как-то всё ...  

     равно, и я даже одеваться не пошла, так и провела весь вечер в одном ошейнике. Хотя, признаться, быть голой в компании двух одетых людей, по меньшей мере, странно.

     Быстренько собрали на стол, выпили по случаю красного вина и разболтались. Светка оказалась ещё та подруга, начала детство вспоминать. И обязательно такие моменты, за которые мне было стыдно. Так что, щеки в тот вечер у меня горели не только от содержимого бокала, к которому мне то и дело приходилось прикладываться, чтобы хоть как-то прийти в себя от Светкиных мемуаров. Да и не только в словах было дело. Моя развесёлая подружка весь вечер, как бы невзначай, пыталась положить на меня не только свои лукавые глазки, но и шаловливые ручки. Причём каждый раз делала это всё более откровенно. Я искоса поглядывала на своего любимого, ожидая возмущённой реакции, но похоже его это всё лишь забавляло. Да и я, признаюсь, постепенно отходила от шока. Расслабившись под воздействием алкоголя, мне уже и самой начинала нравиться эта игра. И в очередной раз, когда Светина ладошка гладила меня по бедру, я уже не стала робко зажимать ножки, а наоборот открылась, слегка разведя их. Пальчики тут же скользнули на мою промежность. С моих губ сорвался непроизвольный стон. Слава богу, Лёша это не слышал. Он как раз выходил на балкон покурить.

     — Эй, подруга, — усмехнулась Света, — да ты сейчас от своих желаний весь диван намочишь.

     Мои щёки тут же вспыхнули огнём. Но коварная сестричка видимо решила меня добить и наклонившись к уху прошептала:

     — А помнишь, Ева, как за гаражами отсасывала сразу трём мальчикам?

     У меня даже дыхание перехватило, но совладав с волнением, тихо произнесла, косясь на балконную дверь:

     — Ты откуда знаешь? Это же секрет.

     — Васька проболтался, на следующий же день.

     — Вот козёл! — выругалась я. — Да, но ты почему меня не выдала тогда?

     — Вот и я думаю, почему? Просто пожалела тебя, дурёху.

     — О чём это вы, девчонки? — спросил вошедший Алексей. Я испуганным и умоляющим взглядом уставилась на Свету.

     — Да, ни о чём. — ответила та, подмигнув мне.

     — Да ладно, у вас такой заговорщический вид. Что, женские секретики? Хорошо, не говорите. Может по чашке кофе и по десертику? — и с этими словами Лёша ушёл на кухню.

     Светлана убрала руку с моего бедра и загадочно спросила:

     — Ева, а ты только у мальчиков сосала, а девочек лизать не пробовала?

     — Нет. — покачала я головой, немного смутившись.

     — А хочешь попробовать? — и не дожидаясь ответа, Света задирает подол платья и стаскивает трусики. — Ну... — делает мне недвусмысленные жесты, устраиваясь поудобнее на край дивана.

     От таких откровенных предложений у меня пересохло в горле. Одним залпом допиваю содержимое бокала и сползаю на пол. Подружка широко раздвигает ноги, открывая доступ к своей киске.

     — Чего тормозишь, Евка, начинай. — видя мою растерянность, говорит Света. И положив руку мне на затылок, легонько подталкивает.

     Слабый запах мочи бьёт мне в нос, но на удивление не отталкивает. Выпитый бокал вина наполняет туманом голову, напрочь отключая все мои тормоза и сомнения. Вытянув язычок, лижу Светину щёлку, постепенно увлекаясь этим непривычным для меня процессом. Лёшина сестра начинает постанывать, подмахивая моему языку своей пиздёнкой.

     — Вот это да! — слышу за спиной оклик Алексея. — Не дожидаясь десерта, уже и сладенькое нашли.

     Хочу обернуться, но Света крепко держит меня за волосы.

     — Твоя подружка очень нетерпеливая, — говорит она брату, — так и набросилась на меня.

     Я бы возразила, кто тут на кого набрасывался, если бы язык не был занят.

     — Давай, Лёха, присоединяйся скорее, — продолжает Света, и держа за волосы, разворачивает меня к нему лицом, — трахни этот похотливый ротик, ублажи хуесосочку.

     Последние остатки девичьей гордости бунтуют у меня в голове, но похотливые мысли и винные пары берут верх. Сама открываю губки и высовываю язычок. И вот уже чашки с кофе остывают на столе, а вместо десерта мне достаётся Лёшин хуйчик. Посасываю и вылизываю его, как сладенький леденец. Даже у Светки от этого вида слюньки потекли. Она нервно облизывает свои губы, и не выдержав, выкручивает мои руки за спину, отстёгивает поводок, стягивая им запястья.

     — Выеби эту шлюшку. — подзадоривает она своего брата, давя на затылок и насаживая глубже мою глотку на возбуждённый член.

     И вот уже минет превращается в жёсткий трах. Пока Алексей, держа меня за волосы, ебёт мой ротик, его сестра раздраконивает рукой мою киску. Сквозь смачные хлюпающие звуки из глотки прорывается мой стон. Уже заведённая от всего этого Света, сбрасывает платье и, уронив меня на пол, садится голой попой мне на лицо. Её текущая от страсти пиздёнка трётся по моим губам, буквально заливая меня своими соками. Высовываю язычок и вылизываю этот влажный бутончик. Подружка в ответ не то стонет, не то матерится, зажимает между пальцами мои сосочки и выкручивает их. Повизгиваю, семеню ножками от боли, но Алексей берёт их за щиколотки и мои пятки взлетают вверх. Чувствую как Светины руки помогают вставить член в мою киску.

     Не знаю, есть ли какая смертельная доза оргазмов в сутки. Но если есть, то в тот день я подобралась к этой черте очень близко. Я просто отключилась от этого наслаждения. В голове фейерверком мелькали цветные картинки, хоть разглядеть их в деталях я не успевала. Надеюсь это не моя жизнь проносилась на быстрой перемотке у меня перед глазами. А то, после такого говорят и райские кущи можно увидеть.

     Пришла в себя от того, что Света вылизывает мой живот. Потом поднимается выше, по пути трётся своими огромными сиськами об мои скромные холмики и целует в губы. Её язычок настойчиво просится, чтобы его пустили внутрь. Раскрываю губки ему навстречу и тут же ощущаю вкус Лёшиной спермы во рту.

     * * * * *

     Какое-то время лежу на полу со связанными руками за спиной, словно забытая и внезапно ставшая ненужной игрушка. Шаловливая семейка сидит на диване и тоже переводит дух, изредка поглядывая на затраханную девчонку у них в ногах.

     — Прости, Ева, — бросается ко мне Алёша, услышав наконец моё жалостливое попискивание, — сейчас развяжу.

     Чувствую себя в каком-то тумане, голова немного кружится и ноги не слушаются. То ли от этой карусели, то ли от выпитого вина, но мне слегка поплохело. Поэтому решаю на время смотаться от них. Тихо уползаю из гостиной, оставив братишку с сестрёнкой вдвоём.

     А теперь угадайте, где они меня нашли, когда Светка стала собираться домой? Моё слегка пьяненькое тельце мирно посапывало, свернувшись клубочком, на коврике у входной двери. И это, наверное, было уж совсем глупо с моей стороны. Впрочем, делать глупости под воздействием алкоголя мне не в новинку. Лёша взял меня на руки и понёс в спальню. А я, сквозь дрёму, хныкала и бормотала, что-то вроде «не надо меня больше ебать, я больше не могу». Они уложили меня в постель и Света на прощание погладила меня по попке, и поцеловала... Ах да, и в попку тоже. Это было так мило и трогательно с её стороны.