Звонок. Знакомый мягкий баритон.

     — Зайди, давно не виделись. Неси свои фотки на флешке. Погляжу, только не больше тридцати. Это признаки его внутреннего застоя и отсутствия вдохновения.

     Это у меня с ним такая «художественная вдохновенная» любовь, которая началась с натуры, когда он писал меня на свою выставку в своей первой полуподвальной мастерской.

     В тот день натурщица, с которой он договорился, просто его «кинула», взяв неслабый аванс.

     Мой художник стоял просто «убитый» перед своей мастерской, я подошла и просто спросила, что случилось. Обаятельно улыбаясь, завел меня в мастерскую и во время длинного откровенного разговора просто околдовал своим мужским шармом.

     Я просто с первого раза влюбилась, точнее втрескалась в него по самые уши.

     Не замечала ни темноту, ни сырость, даже неокрашенные стены, наверное, с самой блокады, я видела только его светло-голубые глаза и готова была позировать ему в любом виде.

     По периметру вдоль трех стен была типа галерея на высоте двух метров. А там было все для художественного вдохновения, особенно надутая резиновая камера.

     Работали неделю, так ничего путевого и не получалось, пока я не пришла без лифчика в прозрачной темной блузке с ярко накрашенными губами в шляпке и черной юбочке под темные чулочки. Весь наряд был занят у старшей сестры, она ходила в самодеятельную студию при театре.

     Вся в окружении нагревателей и светильников, сидела еще не совсем голая в кресле, а мой Художник бросал на меня неотразимые взгляды благодарности. Мои глаза горели, моя щелочка просто изнывала от такого сильного визуального контакта.

     Я не выдержала и скинула почти все и села на кресло, раздвинув ножки в чулочках и туфельках и положив их на подлокотники, одной рукой прикрыла свою возбужденную вагину ладонью.

     Он повернулся ко мне и обмер от моей художественной смелости, скинул свой страшный фартук, положил палитру и краски на стол, поднял вверх свои перепачканные красками руки и присосался к моим губам, потом к моим соскам, и, наконец, к моей распухшей от желания щелочке.

     Мои руки развели половые губки, и только он языком коснулся клитора, меня затрясло от возбуждения, мой таз приподнялся и просто «поймал» киской его толстый язык, а потом мое неуправляемое тело наехало на него, и начало бешено ебать себя, двигаясь вверх и вниз, потом по кругу, я стала верещать от кайфа, его язык сильно распалил мою вагину, я была готова кончить, я закричала

     — Дай я вставлю! Я больше не могу!

     Мои руки расстегнули зиппер на ширинке, вынули его тверденький приличный член и стали его вставлять в истекающую соками пизду, я приподняла свой таз, медленно «утопляя» в себя уже готовый стояк в волнующееся влагалище.

     Пикантность его положению была в том, что его руки были в краске и он не мог касаться своего члена.

     Это был самый замечательный секс с ним — он держался своими руками в краске только за спинку кресла, вставил до самого донца в мою узкую распаленную лоханочку, началась суровая ебля большим незащищенным членом, мы как два скорых поезда, сходились в оргазме, надо было набраться смелости и мужества, чтобы отказать в удовольствии быть заполненной его горячей спермой, я широко открыла рот, он все понял, быстро выдернул член и направил пульсирующий от подходящей спермы орган мне в рот и сперма выстрелила... но я все — таки успела схватить ствол и обливаясь семенем, вставила себе в горло.

     Я заглотила его штуку и прижимаясь к его бедрам, загнала член до самых его яиц... это был такой глубокий миньет первый раз в моей жизни. Моего партнера колбасило не хуже меня, он стоял с широко расставленными пальцами в краске и именно этим помог сделать это, потому что мне не мешали его руки.

     Разогретые, поднялись на галерею, тут я поняла еще одно удовольствие — полет на этом «батуте» сильно надутой шины...

     * * *

     Он сразу развил мой любовный романтический мотив на высокой волне оргазмов и быстро наработал с меня чуть ли не всю потрясающую серию картин для выставки.

     * * *

     Его новая мастерская представляла громадное кубическое помещение с гранью в 6 метров на последнем двенадцатом этаже («выше нас только небо»). Одна сторона куба была громадным окном от пола до потолка. Стекло было разрисовано «фальшивыми» белыми рамами, чтобы не придрались архитекторы. В каждой белой рамке был прозрачно нарисованы флаги стран, где он был, без преувеличения, весь мир.

     * * *

     Мы полностью обнаженными катались на роскошном толстом ковре. Мы были прямо перед этим громадным окном. Захватывающий вид на залив, в ночное время это было просто фантастическим зрелищем.

     Вдруг он попросил меня приподняться. Мы застыли в страстном поцелуе, и Он начал, играючи, подталкивая меня в мои сиськи, пододвигать задом к окну.

     Я стала пятиться и рефлекторно напряглась, когда моя спина коснулась прохладного стекла. Затем он развернул меня и толкнул меня лицом в стекло.

     Вообще, я не очень боюсь высоты, но когда Он толкал меня голой к прозрачной панели из стекла, почти 40 метров над землей, мгновенно от страха набухли сиськи и затвердели соски.

     Каждый нерв в моем теле ожил. Испуганная и запыхавшаяся, быстро уперлась в окно широко растопыренными пальцами в холодное стекло.

     Он нежно вошел в меня сзади и начал также нежно меня трахать. Его член оставался твердым как палка, его удары усилились. Его бедра начали биться по моим ягодицам.

     Когда интенсивность его ударов увеличилась, я начала чувствовать, что стеклянная панель начинает пружинисто прогибаться вперед со мной и от каждого его толчка и я стала «отлетать» назад, заставляя пизду сильно и глубоко «наезжать» на его стоящий член.

     Но потом частота ударов уменьшилась, но возрос «прогиб» стекла, но и вхождение стал глубже. В мозгу возник термин «стеклянная стена для фатального секса».

     Мой живот закрутило от страха и у меня закружилась голова, наверное, от недостатка кислорода. Моих коротких вдохов было не достаточно, чтобы хватало воздуха.

     Страх от разрушения такой громадной стеклянной панели усиливался с каждым толчком. Он поднял мои руки над моей головой и прижал своими большими ладонями мои ладони на поверхность прыгающего передо мной стекла. Теперь мы оба «прыгали» в колыхающемся стеклянном полотне с глубоко вставленным членом.

     Конечно, это было очень захватывающее действие со смертельным риском, как показали дальнейшие события.

     Он трахал меня практически стоя, моя горячая грудь была прижата к прохладному стеклу, руки подняты вверх, задняя часть сильно оттопырена для его голодного на мою щель члена, потому что я — его затраханная Муза, через мои и его оргазмы Он, Художник, Творец обретает Новое Вдохновение.

     Я даже не смогла представить заголовки газет и сайтов на следующее утро, описывающие, как два сумасшедших влюбленных вывалились из разбитого окна и их любовная связь прервалась НАВСЕГДА.

     Да, но они умрут с улыбкой на их лицах, — я додумала про себя, но встряхнулась, типа что я несу, я же еще жива. Я должна была просто верить, что Он знал, как много я, как потенциальная жертва его страсти, выдержит такую экстремальной еблю, или, может быть, ему было все равно, ведь художники ради вдохновения идут на самые большие жертвы... других.

     Мои оргазмы начались один за другим с тех пор, пока я не поняла, что это далеко не розыгрыш. Стекло рядом с моим лицом сильно запотело от моего тяжелого дыхания . Побежали тонкие трещинки в запотевшем окне.

     Мое лицо было раздавлено о стекло, как вареная картофелина, и когда оргазм потряс Его, меня стало яростно качать в его волнах. Он вставил что есть сил, приподняв мои раздвинутые ножки, которые и так стояли «на цыпочках» и горячая сперма потекла по ним...

     Мы, наконец, упали на пол, полностью изможденные и исчерпанные. Мое сердце колотилось в груди в течение нескольких минут после этого.

     Мы оба заулыбались, как мы заметили, мой «вытравленный"силуэт на стекле в виде мазков влаги на запотевшем участке стекла. Особенно выделялось место касания моих сисек, брызги располагались лучами в разные стороны.

     Мелькнула молния, ударил осенний гром, полил плотный дождь.

     Вдруг раздался легкий треск стекла, он стал усиливаться, змеевидные трещины на громадной панели превращались в рассыпающиеся куски стекла.

     Свежий воздух ворвался в затхлое помещение, стало легче дышать, мелкие капли дождя с ветром приятно охлаждали тело.

     Он быстро оттащил меня вместе с ковром в глубь помещения, поставил раком и под вспышки молний и грохот грома стал трахать меня и кричать

     — Таким будет конец света! Я нарисую картину, о которой мечтал всю свою жизнь!

     Меня трясло от этого ужасного зрелища разрушения громадного окна и катастрофически страшных звуков бьющегося стекла на паркетном полу.

     Он просто вопил от такого секса, его член долбил меня под эту музыку Апокалипсиса, это было настолько необычно и эмоционально, я никогда не могла представить себе такой секс...

     * * *

     Уже дома долго не могла заснуть, а в голову лезли мысли — если Окно — это Взгляд на мир, или Мир вообще, Художник — Творец, может быть и Бог?

     Опасно разрушается старое видение Мира, свежий ветер сделает дыхание легче...

     Творец толкает нас (в задницу?) на Новое Видение Мира, и пытается оплодотворить (своим твердым и длинным) Новой Идеей с риском для моей жизни... или по другому мы не понимаем, что хочет сказать нам Всевышний?...