Как только тронулся поезд, ты забрался на верхнюю полку и тут же заснул. Последние сутки тебя порядочно вымотали: подготовка к отъезду, завершение неотложных дел, паническая попытка найти того, кому можно передать несрочные дела. Все это вытянуло из тебя остатки сил и ты с наслаждением отдался сну под размеренный стук колес.

     Раз или два ты просыпался, чтобы слезть с полки, пройти узким коридором мимо запертых купе в туалет, а потом возвращался обратно в свое купе и залезал на полку, чтобы снова заснуть.

     День подходил к концу, потихоньку опустились сумерки. Пока ты спал, в твоем купе лениво текла беседа. Если бы ты не так сильно устал, то обратил бы больше внимания на своих спутников, а так ты лишь бросил пару беглых взглядов на них.

     Это были делового вида мужчина средних лет и юная девушка, скорее всего студентка. Поначалу она сидела на своей нижней полке, уставившись в книгу, но теперь между ними, похоже, завязался обычный для попутчиков разговор. До тебя доносились обрывки их разговора, когда ты просыпался ненадолго:

     — ... и потом все ведь знают, что у них лучше ничего не покупать...

     — ... и я едва сбросила пару килограмм, хотя не ела почти ничего за ту неделю...

     — ... у меня там тоже родственники живут, красивый город!...

     — ... он мне сказал, что такая челка мне не идет, хотя я была уверена, что ему нравилось...

     Обрывки низкого мужского и бархатного девичьего голосов объединялись в бессвязный диалог. Впрочем, этот диалог и на самом деле не отличался остроумием. Как и положено диалогу двух незнакомцев, случайно оказавшихся в одном поезде, которых ничего не объединяет в прошлом и которые в будущем больше не встретятся. Такое общение дает возможность раскрепоститься чуть больше обычного и выдать сокровенную тайну, или спросить что-то что всегда боялась спросить. В этом вся прелесть таких однодневных знакомств.

     Когда ты проснулся окончательно, было уже темно. Ты лежал, прислушиваясь к постукиванию колес. Попутчики, должно быть, уже спят, а тебе придется всю ночь ворочаться, так как ты выспался уже достаточно.

     Но нет, они не спали. Их голоса стали тише, и, кажется, голосок девушки теперь доносился с места под тобой, на котором изначально сидел тот мужчина.

     — ... по правде сказать, чувствую себя дурой. Так неловко!

     — Не стоит так переживать. Женщинам интересно это не меньше чем мужчинам, ты знаешь?

     — Да, но не такое же!

     — И такое тоже, поверь.

     По возникшей паузе ты почувствовал напряжение от смущения этой девушки. Оно так и висело в воздухе.

     — Вам тоже так делали?

     — Да.

     — Часто?

     Пауза. Мужчине, похоже, было неловко.

     — Не так часто, как хотелось бы.

     Пауза. Девушка собралась с силой и продолжила разговор:

     — Это правда так приятно?

     — Да. Конечно.

     Пауза.

     — Лучше чем, ну,... секс.

     — Это по-другому. Иногда бывает что на много лучше, да.

     Долга долгая неловкая пауза. Наконец ее бархатный голосок нарушил ее.

     — Я не знаю, правда. Вдруг у меня не получится и ему не понравится. Я не хочу, чтоб он плохо относился ко мне после такого.

     Долгая пауза.

     — Или... вдруг мне будет неприятно.

     — Тебе противно думать об этом?

     — Нет, не то что бы. Я много читала об этом в интернете. И сейчас я вовсе не напугана этим.

     Долгая пауза.

     — Сказать по правде...

     Долгая пауза и даже слышно ее решительный вздох.

     — Сказать по правде иногда даже хочется самой попробовать.

     — Это естественно, когда ты хочешь сделать своему мужчине приятно. И очень мило.

     Снова пауза. Шелест простыни. И наконец его низкий голос.

     — Тебе неловко?

     — Угу. Чувствую себя дурой. Мне кажется, что вы думаете, что я полная идиотка.

     — Нет, что ты, ты не идиотка. И если честно, я считаю, что мне повезло оказаться с тобой в одном купе. Пусть это и звучит эгоистично.

     Она не нашлась что ответить, и он продолжил:

     — Даже если ты не решишься на это, всё равно у меня останутся в памяти прекрасные воспоминания.

     Чувствовалось что она не знает что ответить. Затем она сказала:

     — Спасибо.

     Долгая-долгая мучительная пауза. Видно было, что она не решается продолжить, а он не знает что сказать, чтоб не спугнуть ее.

     — Я сниму штаны. Ты не подумай, что это для того, чтобы начать. Просто от нашего разговора мне становится жарко, и не хочу, чтоб там вспотело все. Тебе будет неприятно, если до этого дойдет.

     — Хорошо.

     Шорох простыни, скрип сидения, он встал, расстегнул штаны и спустил их. Они снова уселись.

     — Пробовала уже раньше?

     — Ну так, чуть — чуть. Еще до него.

     Неловкость возрастает.

     — А ваша жена вам так делает?

     — Нет. Я вдовец.

     — А кольцо?

     — Я не снимаю его в память о ней.

     — Ой, простите.

     — Ничего.

     — Мне так жаль!

     Кажется, она погладила его по колену.

     — У тебя очень нежные пальцы. Меня давно так никто не трогал.

     Пауза.

     — Можешь распустить свои волосы?

     — Зачем?

     — Ты так будешь гораздо сексуальнее выглядеть.

     — Хм. Правда?

     — Да.

     Шелест волос.

     — Нравится?

     — Очень! Тебе очень идет так. Не забудь это сделать, когда будешь готова начать со своим парнем.

     — Хм. Странно. Я читала, что нужно наоборот убрать все волосы, чтоб они не мешались.

     — Но тогда он не почувствует, как твои волосы касаются его бедра и живота. Это очень приятное мягкое ощущение само по себе.

     — Вот как?!

     — Я до сих пор помню, как впервые испытал это ощущение. Это память на всю жизнь, уверяю тебя.

     Легкий шорох.

     — Вот так?

     — Нет, чуть ближе, чтоб здесь касалось.

     Легкий шорох и едва уловимое мужское дыхание.

     — Уфффф... — он шумно выдохнул.

     — Надо же, вот уж не думала!

     — Об этом не писали в интернете?

     — Не-а. Может, это только вам так приятно?

     — Не думаю, хотя странно, что про это не пишут.

     — Там сказано, что жест, которым девушка убирает свои волосы с лица, прежде чем начать делать минет — он сам по себе уже очень заводит мужчину.

     Слово «минет» она произнесла почти без смущения. Верный признак того что она уже чувствует себя более расслабленной.

     — Не думал об этом никогда.

     — Хотите, я сделаю так, а вы посмотрите.

     — Давай, милая.

     Пауза. Её, видно, смутило, что он назвал её милой. Но она все же продолжила.

     — Только надо шторки открыть, а то темно слишком, вы не увидите.

     — Осторожнее. Смотри не разбуди его.

     — Ладно.

     Она встала. Ты притворился спящим что есть сил. Раздвинула шторки. Снова села. Легкий шелест волос.

     — Ну как?

     — Что-то в этом есть, действительно.

     — Может, мне немного позу поменять? Что, если я сделаю так?

     Снова шелест. Она, наверное, сняла резинку с волос и, поменяв позу, снова убрала волосы, собрав их под неё.

     — Думаю, первый вариант лучше.

     — Правда?

     — Да, ты так выглядишь более невинной, это заводит. И будет лучше, если ты будешь смотреть в глаза.

     — Ну, не знаю. Я смущаюсь.

     — Я не настаиваю. Глаза, опущенные вниз тоже хорошо.

     Пауза.

     — Хотите, я сделаю еще раз?

     — Очень.

     Шелест волос. Пауза.

     — Ты просто чудо!

     Она не ответила, но по ее дыханию было слышно, что она смущена, и, кажется, возбуждена.

     — Знаешь, некоторым нравится, когда им на затылок кладут ладонь и наклоняют их голову. Попробуем?

     — Ну, не знаю.

     — Как только ты скажешь, я отпущу.

     — Ну, я не уверена.

     — Давай.

     Тишина. Потом она прерывается ее шепотом:

     — Нет.

     — Слишком сильно?

     — Нет. Не в этом дело.

     — А в чем?

     — Да нет, ладно.

     — Скажи, я не настаиваю, просто скажи. Лучше узнать об этом сейчас, чем с ним.

     — Не надо.

     — Дело во мне?

     — Ну...

     — Ты что-то почувствовала?

     — Ну...

     — Говори уже, не бойся.

     — Ну... он кажется не мыт.

     Пауза.

     — Да, мне тут не помыться было, конечно. Извини. Я не подумал совсем об этом. Я всегда слежу за собой и просто как-то тут не где было. Извини еще раз.

     — Ладно.

     — У меня есть влажные салфетки.

     Пауза.

     — Я протрусь ими, чтоб тебе не было неприятно.

     Пауза. Она не отвечает. Он начал суетливо рыться в пакетах. Шелест полиэтилена. Мужское напряженное пыхтение.

     — Мне сделать это при тебе?

     — Да.

     Мужское пыхтение, шелест одежды.

     — Ну вот, теперь я чувствую себя полным идиотом.

     — Ну, тогда мы квиты.

     Пауза. Неловкая и долгая.

     — Он у вас красивый.

     — Спасибо...

     Пауза. Тишина. Его дыхание. Звук поцелуя. Его дыхание. Потом слышно шелест ткани. Потом его дыхание становится громче.

     — Ну как?

     — Обалденно!

     Снова слышно его громкое дыхание. Уже можно расслышать звук слюны слегка чавкающий. Резкое движение. И ее взволнованный голос:

     — Что такое?

     — Ничего милая, просто я не могу больше.

     — ?

     — Я кончу щас.

     — Оу.

     Она явно расстроена.

     — Ты пойми, дело не в тебе. Просто я уже давно без женщины и мне уже не 20 лет. А тут такая юная и красивая. Я едва сдерживаю себя.

     Пауза.

     — Ну, не расстраивайся, прошу. Вот уж не думал, что тебя это так расстроит.

     Звуки объятий. Тихие всхлипывания. Ты замер, вслушиваясь в звуки. Долго-долго она тихонько всхлипывала, пока он обнимал ее. Потом она встала.

     — Прикройтесь, я выйду.

     — Ты куда?

     — Мне надо побыть одной. Извините.

     Открылась дверь. Потом захлопнулась.

     И тишина. Долгий стук колес, и изредка звук шагов по коридору. Ты лежал, вспоминал каждый звук, каждое её слово. А потом размеренную тишину ночного купе нарушил сдавленный мужской не то стон, не то выдох с нижней полки:

     — Уууууумммммммм...

     Звук обтирания салфеткой, шорох натягиваемых трусов. И мерный храп спустя пару минут.