Все идет прахом. На мужа, смотрю с ужасом, и думаю, догадывается ли он, как прошли мои выходные? И стыд и вина перед ним, но, чувствуя свое грехопадение, мучаюсь от невыносимого желания, быть в руках русоволосого парня.

     Уже среда — звонка все нет. «Ну, что ж. Хоть будет о чем вспомнить, — смесь чувств досады и смятения. — Только, что же делать с этим, ведь с мужем спать не могу. А надо, все налаживать. Признать, что была интрижка, и теперь возвращаться в реальность?». Нет — так не может продолжаться. Пытаюсь работать, но все мысли о другом.

     «Ну, себе хотя бы не ври, — память предательски, вызывает образы, фрагменты безумства ночи, стоны и ощущения тела. Вспоминаю и чувствую, как изнемогаю и теку. — Хочу все повторить, забыться, утонуть, испытать этот восторг, а не серые будни. — И, чувствую, внизу все горит. И мысль, как сердца стук — хочу, хочу, безумно хочу все повторить. — Может с головой не все в порядке, так и с ума сойти недолго».

     Звонок взрывается бомбой, проникая в мысли.

     — Привет, дикарка. Сможешь вырваться в выходные? — смятение души и мыслей, взгляд по сторонам. Молчу, боясь признаться, как ждала этого звонка.

     — Ты — сумасшедший. У меня муж есть. Не разводиться же мне, — говорю, а мысли с бешеной скоростью просчитывают варианты, как сбежать.

     — Что-то мне подсказывает, что тебя это не остановит. Ты же дикая, как кошка во время течки, — в его словах порочность и уверенность, — Может, захочешь в Питер съездить, расслабиться, — и как бонус, подталкивающий к действиям, — что-то мне в машине сложно стало ездить, штаны мешают и все что в них.

     «Черт возьми, ведь знает гад, на что давить». Сама не понимаю, что говорю, будто и не я, — попробую рискнуть. Где? И когда?

     Муж знает о моей любви к этому городу, о неожиданных желаниях уехать туда, когда хреново.

     И вот, уже иду к смешной и старенькой машине, которая стала краше любой кареты из сказки. Вижу его и чувствую, как кровь стремиться вниз от головы, совсем не туда, где она должна быть. Как он чудовищно порочен, как умело втягивает меня в этот водоворот страстей, и я чувствую себя безвольной игрушкой в его руках. Но мне нравится это.

     Взгляд серых глаз, движение рук по моей спине, щекочущее дыхание около уха и тихий шепот, как предвестник наслаждения, — думаю, ты готова к выходным.

     Едим неведомым маршрутом. Трасса, проселочная дорога. Интересно все же, куда мы едем?

     — Я думаю, пора остановиться. Найдем местечко для ночевки, — понятное дело, нетерпеж уже не позволяет ему смотреть реально на дорогу, а у меня мысли в узел завязались, ничего не вижу, ничего не соображаю, и только безумные фантазии в голове.

     Поляна среди леса, свет луны и палатка. Руки судорожно завязывают узлы, закрепляя ее, будто срывая одежду. Но, все же, еле сдерживая свои желания, вытягиваем вещи из машины, достаем бутылку мартини, хотя и не думаю, что сейчас она что то изменит. Кидаем голодные взгляды друг на друга. Елки зеленые, даже постелить толком ничего не успели. К черту мартини, к черту весь мир. Одно лишь случайное касание и мы — непонятный клубок из тел, губ, рук, срывающейся одежды и стонов, рвущих ночь. Боже, все слова забыли, только буквы всплывают в мозгу и вырываются наружу, отличая нас от зверей в этом хаосе движений. Он смотрит так, что становится страшно, от того на что он способен. Ну, не могу я больше это терпеть.

     — Да, возьми ж ты меня, — мысли вслух, словно мольба, больше не могу ни о чем другом думать.

     Да, я дикая кошка, в период течки. Выгибаюсь, мечусь по матрасу и хочу его губ, и взмокшего тела и настойчивых рук, теребящих клитор, мнущих соски, и тянущих на себя мои бедра, насаживая на свой пульсирующий, жаждущий член, с распухшей головкой. Врывается, в мокрое лоно, с нарастающим темпом, потому что не в силах уже сдерживаться, а может только неистово двигаться и двигаться навстречу моему горячему телу. Соски вызывающе смотрят на него, и губы впиваются в них, заставляя стонать и биться в сладостной муке. Нет, мне этого мало. Еще и еще, и сильней и глубже. И только слышен хлюпающий звук, когда он вырывается наружу из моего лона, похожего на болото, мокрого и затягивающего обратно вглубь. Ну как, выжить в этом безумии, как сохранить сердце, чтобы оно не выскочило, как дать его телу выжить, сдирая с него кожу, когда пожирает огнь, и все нервы, как электрический кабель, бьющий током и испепеляющий тебя. Вся вселенная заключена в этих чувствах, весь мир у наших ног, переплетённых страстью. И чувствую пульсацию члена, изливающего потоки семени, словно взорвавшийся вулкан, сжигающий все на своем пути, и возрождающий к новой жизни.

     ***

     Я, открываю глаза, слышу странный нарастающий звук, вне пределов палатки. Трясу его за плечи. Он, с затуманенным взглядом, еще не проснувшись после этой ночи, дергает за молнию и его брови ползут вверх, в удивлении глядя вокруг. Н-да. Чувствую, хорошее место мы выбрали.

     Понятно, что ночью разобраться, что и к чему, мы не могли. И, конечно, не могли предположить то, что можем увидеть утром. И, все же. Будто в казарме, за 45 секунд, натягиваем на себя все, что попадает под руку.

     Представившаяся нашему взору картина, очень ярко напоминала концовку «Ревизора», и наши эмоции от увиденного, вызывают ступор. Чудесное зрелище ранним утром — автомобиль в воротах футбольного поля, палатка рядом с флагштоком на площадке построения отрядов, где уже выстаиваются шеренги, и множество любопытных глаз, глядящих на нас в недоумении.

     Лучшего места для стоянки и придумать было невозможно. Детский летний лагерь и наша чудо-палатка, с сонными, после страстной ночи, обитателями посреди. Быстро собираемся и сматываемся, укатываясь от смеха, под дружный вопль невинных ангелочков, изгоняющих нас из царства непорочности.

     Утро первого дня выходных и куча времени, чтобы утолить жажду ненасытных тел. Впереди Великий Новгород, куда мы держим путь. А дальше — трасса, проселочная дорога и Бог знает что.