9.

     Остывая после первого в моей жизни секса, я не могла прийти в себя, мои мозги и сознание практически полностью отключились. Этому способствовали действия моего мучителя: положив ладонь на мою киску, Севастьян размазал по ней медленно вытекающую из наполненного влагалища сперму. Затем он начал игриво теребить колечки на моих губках, возвращая меня к предоргазменному состоянию. Другой рукой он достал откуда-то из под лавки сотовый телефон и набрал номер.

     — Виктория? Мы в бане. Приди, прими Катерину, приведи ее в порядок и отпусти домой.

     Мое сердце радостно подскочило — неужели Сева отпустит меня? Мне было бы проще поверить в то, что он посадит меня на цепь в каком-то подвале и сделает меня своей сексуальной рабыней, на теле которой будет реализовывать все самые дикие сексуальные фантазии, поэтому я осторожно его спросила:

     — Ты... действительно меня отпустишь?

     — Мм, дай подумать... — шутливо ответил Севастьян продолжая играть пальцами в моей «бабочке». — Если ты сейчас меня поцелуешь — отпущу.

     Не прекращая стимулировать мою дырочку, Сева обнял меня за плечо, пододвинув к себе поближе.

     Не совсем придя в себя после недавнего секса и в предвкушении нового оргазма, я без раздумий прильнула к губам своего мучителя. Не отпуская мой поцелуй, и не давая мне отстраниться, Севастьян резко активизировал движения пальцами, буквально сбивая в пену мои выделения и свою сперму. Мое дыхание становилось более глубоким, и я уже не могла контролировать себя и вовсю обменивалась с ним и слюной, и воздухом, как при искусственном дыхании. Когда оргазм накрыл меня, мой стон утонул во рту Севы.

     Явно довольный своей работой, Сева поднялся на ноги, оставив меня в блаженстве распростертой на лавке. Покопавшись под лавкой, он достал фотоаппарат с огромной вспышкой и начал меня снимать. Собрав остатки рассудка я пыталась закрываться, протестовать, пусть и понимая, что Сева все равно сделает со мной все, что захочет.

     Он тоже это понимал, и несколькими шлепками по ляжкам вынудил меня прекратить делать вид, что я сопротивляюсь.

     Расставив мои ножки максимально широко, насколько позволяла моя растяжка, он сделал несколько общих снимков моей «бабочки», покрытой белой пеной, затем пару крупных планов моих половых губок, раскрывшихся после секса. Затем пошли фотографии моей груди — и тут Сева заставил меня позировать — поднимать свои сиськи, разводить их в стороны, показывать их вид когда я лежу, стою и когда наклоняюсь — и во время всего этого развратно улыбаться в камеру. Именно это последнее требование начало понемногу приводить меня в себя.

     Что я делаю?! — все больше ужасаясь своему поведению, думала я. Ведь только что я по своей воле занялась сексом с монстром, с чудовищем, лишившим меня самого дорогого, что может быть у девушки — возможности стать матерью! Этого нельзя простить! И, тем не менее, я трахаюсь с ним как последняя потаскуха, получая от этого тонны удовольствия! Это тоже результат его безумных воздействий на мое тело? Или же это мое собственное желание, желание девушки, всю свою жизнь сдерживавшей сексуальное влечение к парням?

     Ход моих, все больше ужасающих мыслей прервал стук в дверь.

     — Севастьян Петрович, вызывали? — донесся из-за двери услужливый голос Вики.

     — Да... — ответил мой мучитель, делая последнюю фотку, где он заставил меня, взявшись за колечки, растягивать в стороны мои нежные половые губы. — Забирай Катерину, делай что я сказал по телефону. Будешь к ней опять приставать — пеняй на себя.

     Дверь в сауну раскрылась, и я, спрыгнув с полки, ринулась в нее, до конца еще не веря, что этот кошмар скоро закончится.

     В предбаннике стояла Вика с хмурым лицом, однако, увидев меня голую, она сразу раскраснелась, начав буквально пожирать мое тело взглядом. Не желая ее провоцировать, я повернулась к ней спиной и начала быстро вытирать себя полотенцем.

     Из большого пакета, что она принесла с собой, Вика достала новенький комплект белья — снова это были трусики «танга» и лифчик модного фасона, но на этот раз — черные в розовую крапинку. Чувствуя эйфорию от скорого освобождения, я мигом надела это бесстыдное белье, к которому раньше ни за что бы даже не притронулась. Затем пошла очередь колготок — Вика протянула мне упаковку с теплыми, но нежными и шелковистыми плотными черными колготами с заниженной талией. После того, как я их натянула (Такие, сидящие на бедрах колготки, кстати, мне очень понравилась, раньше я такие никогда не надевала), Вика протянула мне джинсы, которые были мне явно малы.

     — Одевай-одевай, смелее, — видя мое замешательство сказала Вика. — Это хорошая модель. Они слегка эластичные, когда будешь их надевать они слегка растянутся.

     Не желая ей перечить и мечтая скорее выбраться отсюда, я начала натягивать эти джинсы на ноги, чему хорошо помогали шелковистые колготки. К моему изумлению, Вика совершенно точно подобрала размер и модель — джинсы обтягивали мои ноги и попу, подчеркивая все мои формы.

     Дальше Вика протянула мне белую шелковую блузку. Застегивая последние пуговицы на груди (модель была с широким открытым воротником), я кайфовала — я и представить себе не могла, что одежда из натурального шелка может быть такой нежной, так ласкать кожу, будто дыхание любимого человека... Однако у блузки был значительный изъян — она была слишком коротка и не закрывала мой несчастный проколотый пупок. Впрочем, памятуя о скорейшем освобождении из этого кошмара, я дала себе слово ни в чем Вике не перечить.

     Обувь, кстати, она не принесла, и мне, одев проклятые шпильки, пришлось идти в них. Впрочем, надо заметить, что, то ли от того, что секс взбодрил мое тело, то ли от целительного действия бани, то ли от того, что мои ножки отдохнули, мне уже не было так неудобно ходить на этих шпильках. Предчувствуя скорое освобождение, думаю, я выглядела практически счастливой. Однако когда мы вернулись в адскую комнату с гинекологическим креслом посередине, жуткие воспоминания нахлынули на меня с новой силой. Отметив про себя где-то на задворках сознания, что такая резкая смена настроения — первый признак нервного срыва, я, как могла, постаралась успокоиться.

     Все, все — говорила я себе, этот кошмар сейчас закончится. Вика сейчас выдаст мне пальто и зимнюю обувь, и я сразу поеду домой... Там... — дальше мои планы не были проработаны до конца, — там я сразу подам объявления о продаже обеих наших квартир по бросовой цене, и через неделю мы с сестренкой уже будем в другом городе... Максу... я не посмею показаться на глаза, а больше меня тут ничего не держит! Я смогу начать новую жизнь... Воспитаю сестренку, устроюсь на работу и буду приносить пользу людям. А может, если повезет, встречу приличного человека — не иначе как святого! — которого не оттолкнет мое бесплодие... Мы всегда сможем усыновить ребенка! Да! Жизнь еще не кончена, этому выродку Севастьяну не удалось меня сломить!

     Мое настроение вновь сменилось. Мне вдруг стало так спокойно и легко, ощущение беспомощности перед ситуацией, в которую я попала, покинуло меня. Со спокойной душой я прислушалась к тому, что говорила мне Вика:

     — ... Так вот, проколы промывай анестетиком, не менее трех раз в день. Если будет воспаление, сразу дай мне знать, не затягивай. А теперь выпей это...

     — Что, прости? — обернулась я к Вике, обратив внимание на стакан, который она мне протягивала, высыпав в него какой-то порошок.

     — Что что? — сердито зыркнула на меня девушка. — Ты меня не слушала? Лекарство пей, дура, иначе загнешься.

     — Лекарство? — встревоженно хлопая глазами, переспросила я, отмечая очередную смену настроения, в этот раз на паническое. — Какое еще лекарство? ! Вы меня чем-то заразили?!

     — Почему заразили? — донесся до меня голос вошедшего в комнату Севастьяна. — Ты что, ей не сказала?

     — Сказала! — начала оправдываться Вика. — Но она, похоже, не слушала!

     — Стойте, стойте, — затрепетала я в предчувствии чего-то ужасного. — Что ...

  такое?

     Севастьян кивком и глазами дал какой-то знак Виктории и обхватил мои руки за спинкой стула. В ужасе от того, что все повторяется вновь, я начала кричать и вырываться, но мучитель обхватил локтем мою шею, лишая дыхания и возможности сопротивляться. В отчаянье я дергалась на стуле как рыба, выброшенная на сушу, наблюдая за тем, как Виктория берет со стеллажа пробирку с каким-то веществом и набирает его в шприц. Увидев готовность Виктории, Севастьян повалил меня на пол лицом вниз и навалился всем телом, лишая шанса освободиться. Рыдая во весь голос, я почувствовала укол в левую ягодицу, прямо сквозь джинсы и колготки. Сразу за этим повторились ощущения вчерашнего вечера, разве что только гораздо более мощные — жар разлился по всему моему телу, постепенно лишая контроля над телом. Когда через десяток секунд жар дошел до головы, я отрубилась.

     10.

     Проснулась я от сильного спазма и ощущения жуткой тошноты. Ничего не соображая, с чугунной головой я подскочила с кровати и метнулась в туалет, но голени пронзила жуткая режущая боль, и я рухнула на пол, ударившись головой, слава Богу, о мягкую спинку кресла. Но тошнота не отпускала и уже начинались первые рвотные позывы, поэтому я на карачках доползла до туалета. Сказать, что меня рвало — ничего не сказать. Меня выворачивало наизнанку! Содержимое желудка вышло в первую минуту, и после этого мои мучения, сильнейшие спазмы внутри и судороги мышц живота продолжались посуху еще минут десять. Это было ужасно, у меня не было сил даже для того чтобы прямо сидеть на полу, и я обняв унитаз, лежала на нем, обессиленно полоща свои волосы в отвратительной жиже. Впрочем, вскоре у меня не было сил, чтобы сохранять даже такое жалкое положение, и я просто рухнула на пол, продолжая мучиться от непрекращающихся рвотных сокращений. Теряя сознание, я поняла, что умираю...

     ...

     Однако я не умерла. Я чувствовала, что кто-то ворвался в помещение, перевернул меня на спину, поднял голову и влил мне что-то в рот. После этого я забылась беспокойным сном.

     ...

     Очнулась я на том же полу туалета. По сравнению с ощущением неминуемой смерти я чувствовала себя прекрасно, я даже смогла подняться на локте и осмотреться, где же нахожусь... Оказалось, это моя квартира! И сестренка сидит рядом, сжавшись в углу в слезах. И увидев, что я очнулась, она бросается ко мне и, счастливая, обнимает меня, заливаясь теперь слезами облегчения. Она обнимает меня даже несмотря на вонючую, кислотную блевотину, которой испачканы мои волосы и лицо — словно ангел, спустившийся с небес! Она что-то мне говорит, просит прощения за то что выскочила в магазин за продуктами и оставила меня одну, но я этого не воспринимаю — мой отвратный вид меня беспокоит сильнее всего. Я мягко отстраняю ее от себя и бормочу что-то насчет того, что мне надо срочно принять душ. Видя, что со мной спорить бесполезно, она кивает и выходит из ванной...

     Я пытаюсь подняться на ноги, но вновь боль в голенях бросает меня на пол. Тогда я просто перелезаю в ванную, как есть, прямо в одежде... оказывается, на мне домашние шортики и топик. Как я оказалась дома, как оказалась в этой одежде?... Прошедшие события промелькнули у меня перед глазами... Кощунственное изменение моего тела, изнасилование сперва лесбиянкой, затем парнем... У меня защемило сердце и на глазах показались слезы. Не имея силы раздеться, я включила душ погорячее и легла под него на дно ванны.

     Горячий душ быстро восстанавливал мои силы. Вымыв лицо и волосы, я стянула с себя топик, затем шортики. Спуская трусики, я с ужасом прислушивалась к ощущениям — кто знает, что эти нелюди снова могли со мной сделать, пока я была в отключке?! Запустив пальчик внутрь своей «бабочки», я ощутила... липкую сперму Севастьяна. Фу, это было мерзко, отвратительно! Не знаю, сколько времени прошло с того времени как он меня сношал, но все это время во мне была его сперма — и от осознания этой мерзости меня снова чуть не вырвало. Я поспешила скорее подмыться, но в процессе почувствовала возбуждение, которое быстро начало нарастать. Спустив обе руки вниз, я начала нежно поглаживать свою киску, мгновенно распалив пожар между ножек. Внутренне смирившись с тем, что я уже не девственна, я принялась методично исследовать свое влагалище. Сперва я развела малые губки, взявшись за колечки... Ах, мои малые губки такие красивые, такие аккуратные, они так прячутся под большими... как я была рада, что эти кольца тоже прячутся внутри и не портят прекрасного вида... затем я погрузила в себя указательный и средние пальчики левой руки... я была удивлена фактурой своего влагалища! Я чувствовала мышцами влагалища свои пальцы, а пальцами — его рельеф, нашла даже место, где, согласно теории, должна располагаться точка G. Двумя пальчиками я начала водить внутри себя по кругу, и это было настолько восхитительно, что уже через минуту я была готова кончить. Будь я дома одна, я бы не постеснялась довести себя до оргазма, но за стенкой наверняка стояла моя взволнованная сестра, прислушивающаяся, чтобы, чуть если что, броситься мне на помощь... Но и прекратить стимулировать свою бабочку я уже не могла... Лежа под душем на спине, левую ногу я прислонила к стенке, поставив на бортик ванной, а правую свесила наружу. Не без труда расширив свою дырочку, я впустила внутрь уже три пальца, и это явно был мой предел. Если бы не невероятные новые ощущения, мне бы наверняка было больно — с таким усердием я поворачивала внутри себя пальчики, но возбуждение было столь сильно, что я чувствовала лишь наступление невероятного оргазма.

     Оставив левую руку работать с моей распутной бабочкой, правой я осторожно перешла к груди. Раз ее подвергли такому изменению, что чувствительность многократно возросла, и это уже произошло, то глупо отказываться от этого, теперь это часть моего тела...

     Медленно я провела рукой вокруг основания моих грудей, вновь отметила явное увеличение их размера... затем взяла правую грудь и начала ее тискать выдаивающими движениями по направлению к стоящему уже сосочку. Это было невероятно, возбуждение от этого было едва ли не более сильным, чем от стимуляции дырочки! Убрав руку с бабочки, я взяла свою вторую грудку, а сама легла так, чтобы струи душа падали мне на промежность... А-а-ах, практически сразу могучий оргазм накрыл меня! Собрав последние остатки воли, я насколько можно широко раскрыла рот, стараясь дышать без стонов. Но остальное свое тело контролировать я уже не могла — мышцы влагалища, живота, ягодиц и груди начали непроизвольно сокращаться, я бултыхалась по ванной как эпилептичка, потеряв контроль над своим телом. На несколько секунд, мне кажется, я даже потеряла сознание — я видела себя будто со стороны, — полностью голую девушку, сотрясающуюся от сильнейшего оргазма. Не скажу, что этот вид мне не понравился — у девушки были привлекательные грудки второго размера, длинные черные волосы, пусть и облепившие сейчас шею и плечи, но от этого не менее красивые, соблазнительный татуаж: розовые губки, черные бровки, стрелки на глазах, а также тату в виде бабочки на самой киске... не говоря уж про красивые сережки, пирсинг пупка бабочкой и колечками в половых губках... Эта девушка была прямо конфетка, даже скорее секс-бомба, словно порноактриса экстра-класса... И все было бы ничего, если бы это была не я, не Катя Соколова восемнадцати лет, а любая другая девушка...

     Отход от оргазма вновь вызвал у меня просветление рассудка. Господи, да во что же я превратилась! В грязную потаскуху, помешанную на сексе, готовую раздвигать ноги от пары простых прикосновений?! Если так пойдет и дальше, то смогу ли я хотя бы для самой себя быть уверенной, что проведет какой-нибудь парень невзначай рукой по моей груди и у меня тут же не переклинит в голове, и я не потащу его в постель?! Эти ублюдки Севастьян и Вика что, решили проверить, смогут ли сделать из приличной девушки потаскуху?! А хрен вам!

     Отчаянье сменилось ...  

     злостью. Если ваше исследование действительно состоит в этом, то я вам покажу, я вам продемонстрирую, что девушками управляет не промежность, а в первую очередь голова! Хрен вам, а не шлюха и давалка Катя Соколова! Сделали мне тату, продырявили пирсингом — и думаете что сломали? А хрен вам! Хрен вам, хрен вам, хрен вам! Чертовы извращенцы, я вам покажу!

     Воодушевившись, я выключила душ и кое-как поднялась и села на бортик ванной. Дотянувшись до полотенца, я вытерла свое тело, с особой осторожностью проходя по груди и киске. Затем я обернулась полотенцем и попыталась встать. Но стоило мне расслабить ноги, как икры снова пронзила та режущая боль. Вспомнив про каблуки и изменение моих ножек, я решила попробовать встать на цыпочки... и боли почти не было! Вот ублюдки же! Но зато я теперь могла ходить.

     Выйдя на цыпочках из ванной, я едва не столкнулась с Аней: как я и предполагала, она все это время была рядом, чтобы помочь, в случае чего. Благодарно проведя рукой по ее голове, я прошла в свою комнату, дав понять, что у меня все в порядке и она может заниматься своими делами. Выдвинув ящик шкафа со своими вещами... я обнаружила кучу чужих шмоток. В недоумении я крикнула сестренке:

     — Слышь, Ань! Что это за барахло у меня в шкафу?

     — Что за шмотки? — удивилась сестра. — Ааа, ясно. Вика говорила, что ты весь день была слегка не в себе, что у тебя диагностировали какую-то странную новую болезнь...

     — Виктория! — дернулась я, держа белые кружевные трусики с красным сердечком. — Откуда ты ее знаешь?

     — Блин, Кать, не тупи, — недовольно проворчала Аня из своей комнаты. Она привезла тебя, ты уже была в обмороке, она дотащила твои покупки и дала мне лекарство для тебя, описав твое грядущее состояние во время приступа... Если бы не она, я бы не знаю, что делала... Кстати, она сказала, чтобы, ты заскочила к ней, не затягивая, когда лекарство будет кончаться.

     У меня закружилась голова. Выходило, что меня взяли на поводок... Теперь в другой город не уедешь... и теперь я привязана к этим уродам.

     Меня охватила странная апатия, смешанная с отвращением к своему собственному телу, оскверненному извращенцами. Среди шмоток, купленных Викторией, я нашла черные трусики, короткие шортики и маечку и оделась.

     Сестренка же, убедившись, что я в порядке, тоже собралась и побежала в гости к подружке. Я же осталась одна...

     Развалившись на кровати я бездумно глядела в потолок. И только сейчас я почувствовала какие-то странные ощущения в своем теле... незаметные во время совершения каких-то действий, сейчас они начали давать о себе знать... в моих икрах, грудках и животике словно бегали мурашки, но внутри. Испугавшись, я слегка помассировала икры и животик, трогать же свою грудь я просто побоялась, будучи уверенной, что не смогу устоять перед возникнувшим искушением и снова начну мучать свою несчастную бабочку...

     Чтобы отвлечься от этих ощущений я поднялась с кровати и села за компьютер. Зайдя в социальную сеть, я заметила одно пришедшее сообщение и одно предложение дружбы. Оба были от Виктории... В сообщении она писала:

     «Привет, Катерина!))) Если ты это читаешь, то это значит, что ты уже перенесла приступ, и сестренка уже дала тебе лекарство. У тебя, несомненно, есть вопрос, что же это была за херня? Не вдаваясь в подробности, скажу, что мы немного изменили ферментацию твоего желудочного сока, привязав ее к гормонам, отвечающим за настроение. Если ты не будешь вовремя принимать лекарство, ты сперва начнешь ощущать смутное беспокойство, затем панику, затем тебя начнет без остановки рвать, что будет сопровождаться полным упадком сил и страхом близкой смерти. Впрочем, ты это уже пережила, так что понимаешь, о чем я. В обычные клиники можешь даже не пытаться обращаться, пока они будут только анализы брать, ты уже загнешься. Если же ты решишься рискнуть перебороть ломку... ну, это может быть летально или, возможно, ты станешь овощным салатом))) Так что с сегодняшнего дня единственный выход для тебя — наше лекарство. Но мы же не звери какие, мучащие бедную девушку и упивающиеся ее страданиями, как ты могла бы подумать: у нас четко прописаны правила, согласно которым ты получаешь дозу... да, я говорю «дозу», но не считай это наркотиком, а себя — наркоманкой, прошу тебя. Не надо оскорблять ни себя, ни нас ((Мы вполне могли бы посадить тебя и на героин — но ломать тебя и низводить до нечеловеческого состояния — не наш стиль, так что не думай о нас, пожалуйста, плохо))) Так вот, во-первых, для получения дозы лекарства ты не пропускаешь занятия в универе. Во-вторых, ты носишь только ту одежду, что тебе покупаю я, вплоть до последних трусиков. Смотри, я оставляю за собой право это проверять)) В-третьих, при необходимости, ты будешь спать с тем, с кем мы тебе скажем... Кстати, можешь забыть о риске венерических заболеваний — если вакцина не подведет, то у тебя теперь иммунитет на всю жизнь, можешь не благодарить)) В-четвертых, мы управляем всем твоим оставшимся от предыдущих пунктов временем по своему усмотрению, и ты обязуешься нам подчиняться. В пятых — при нарушении предыдущих пунктов — дисциплинирующий штраф размером, соответствующим твоему проступку. Вот, вроде и все)) Времени смириться и согласиться с этим у тебя примерно до завтрашнего утра — тогда должна начаться твоя ломка) Заходи утром к нам в лабораторию, номер кабинета ты помнишь, я буду тебя ждать)) Передавай приветы сестре — если вздумаешь наложить на себя руки, ее генная карта подойдет к нашей работе еще получше твоей)) Она же еще такая молоденькая, с ней можно провести гораздо более интересные модификации))))) Кстати, добавь меня в друзья, я хочу посмотреть твои фотки))»

     К концу письма мое лицо было мокрым от слез и полностью изуродованным рыданиями. Вопросов «За что?», «Почему я?» я уже себе не задавала — это только сильнее меня распаляло, когда надо было смиряться. Действительно — эти выродки предусмотрели все. Все. Все... Все, что только можно.

     Заливаясь рыданиями я провалялась в постели до вечера. А потом я заснула.

     ___________________________________

     Простите за такое запоздание с выходом этой части! Спасибо всем за прошлые комментарии — и рада буду новым: поверьте, мне очень важен каждый, даже критический комментарий, а уж комментарий с конкретикой по тексту — вдвойне! Если есть каике-то вопросы, предложения или советы — пишите в ЛС, не стесняйтесь)))