— — ----------------------

     Доброго времени суток всем читающим данный рассказ. Прошу прощения что продолжение так запоздало — в борьбе человека с «сделаю завтра» зачастую побеждает последнее. Но рано или поздно рассказ просто берет меня за ухо и говорит «пиши». И тогда дело движется семимильными шагами.

     Также, хочу извиниться перед теми, кто писал мне сообщения на аккаунт на сайте. Привык логиниться только при отправке нового рассказа... а посему не отвечал на ваши сообщения. Чтобы впредь избежать таких неприятных казусов предлагаю желающим обсудить рассказ писать на

     Всем удачи и чудес!

      —  — — -----------------------------

     Звук моих шагов звонко отражался эхом от гладких, хотя и покрытых морщинами трещинок стен коридора древней крепости. Мертвенно бледное свечение вмурованных в стену светящихся камней, тревожно вспыхивало, по мере моего приближения. Сколько уже прошло времени? Не знаю.

     Все началось с того, что я, ведомый импульсом, решил обследовать сначала нижние ярусы крепости. И благополучно задел какой-то механизм, который вмиг отрезал меня от пути назад. Ловушки, оставленные уходящими «высшими расами» работали на славу. Недаром слово «гном» почти всегда ассоциируется со словами «долговечность, надежность». Ну и «борода», но это, конечно, не совсем к моей ситуации.

     Полумрак, тишина и чувство полной заброшенности этого места были моими единственными спутниками. Не один раз я пытался понять — зачем меня вообще понесло в эту крепость? Тогда, на момент возникновения этой идеи, она казалась привлекательной и единственно верной. Но с каждой минутой проведенной здесь эта уверенность таяла. Нет пищи — люди, нелюди и даже животные обходили это место стороной. Безопасность, даруемая старыми стенами, была более чем сомнительной — учитывая еще работающие ловушки. Как я мог вот так, вслепую, кинуться за призрачной иллюзией? Еще один вопрос без ответа.

     Покинутые давным-давно залы, комнаты, склады и мастерские, составляющие подземное нутро крепости, давали понять, что она была, своего рода, почти полностью самодостаточным организмом. Оставалось только дивиться силе «молодых народов», которые смогли справиться с таким, без сомнения, сильным врагом. И тому, что победив врага извне, люди тут же стали находить его внутри — распри, интриги, предательства, ради денег, власти, амбиций... это все сопровождало людей, также как шлюхи и мелкие торговцы сопровождают армии в походе.

     Спускаясь все ниже и ниже, я оказался в перешейке, где подземные уровни крепости соединялись с подземными же, но уже природными кавернами. Каменный мост, достаточный для прохода пяти человек в ряд, пересекал подземную реку, которая с громким клокотанием несла куда-то свои черные, в свете освещающих камней, воды. В надежде на то, что эти пещеры смогут вывести меня на поверхность я пошел по мосту. Странное дело — с каждым шагом шум воды становился все тише и тише, пока совсем не стих. Тишина, окружающая меня в данный момент была не привычным отсутствием громких звуков. Она была густой, вяжущей, словно капающий из сот мед. Казалось, что звуки попросту не смогут здесь существовать, оказавшись вмиг подавленными этой пугающей тишью. Я ощутил дуновение ледяного воздуха ударившего мне в спину. Развернувшись, я увидел стоящую на мосту бледную, слабо светящуюся в полутьме фигуру. Ее, сотканную из колышущегося белесого тумана, было трудно рассмотреть четко, но мне казалось, что это образ женщины. Она качнулась, словно дым от дуновения ветра, и оказалась еще ближе ко мне. Вновь дохнуло странным, потусторонним холодом. Сквозь ее дымчатую вуаль я увидел лицо молодой и поразительно красивой эльфийки. Отрешенный, не замечающий меня взгляд, тонкие поджатые губы, идеально пропорциональные черты лица — она казалась аристократкой среди своего народа.

     Невольно я сделал шаг назад. Голос крови настойчиво шептал, что нужно убегать. Даже несмотря на то, что я не являлся полностью живым, встреча с призраком не сулила ничего хорошего. Запертые между мирами живых и мертвых, одержимые чем то, что не давало им упокоиться, они больше всего на свете жаждали ощутить себя живыми. Именно оттого касание призрака высасывало из человека все — здоровье, годы жизни, стремления, эмоции. Они охотились за самой квинтэссенцией жизни, отчего их боялись даже другие не-мертвые.

     Я попятился, но, пройдя пару несмелых шагов, остановился. Настолько отчетливо, насколько можно ощущать что-либо своей спиной, я чувствовал, что позади меня находится нечто потустороннее, ужасное и не менее опасное, чем призрак впереди меня. Ситуация, несомненно, жуткая — спереди медленно плывущий ко мне призрак, а позади нечто веющее могильным холодом, шепчущее на границе слуха. И отчетливое понимание того что оборачиваться нельзя. Что есть вещи, которые опасны даже для простого взгляда. Паника струилась во мне вместе с чужой кровью, которая напитывала темной силой каждую мышцу, подготавливая тело к стремительному бегству. Я знал, что совсем скоро буду выть от голода но, сравнивая перспективу Жажды со столкновением с этими существами, я, не оглядываясь, выбирал первое, и даже был готов доплатить. Неважно чем.

     Призрак впереди качнулся, оказавшись намного ближе. Позади шепот усиливался, добавляя к себе слабое ощущение то ли касаний, то ли лижущих дуновений ледяного бриза. Как будто чьи то волосы, колыхаясь, задевали меня. Решив, что с меня достаточно, я рванулся к парапету моста. Эльфийка, крикнула что-то высоким голосом, который буквально за секунду невообразимую такую силу, заставляя меня пожалеть, что не родился глухим. Ее рука рванулась ко мне, неестественно удлиняясь по пути. Я пригнулся, пропуская ее над собой и прыгнул, ощущая протестующий треск не рассчитанных на такие прыжки сухожилий. Короткий миг полета и черная, ледяная вода сомкнулась надо мной. Течение подхватило меня, неся куда — то среди кромешной темноты, в которой даже мои новые чувства видели едва ли на несколько шагов. То тут, то там мелькали острые и большие, как зубы неведомого чудища камни, на которые я не напарывался исключительно чудом. Хотя взамен немилосердно бился о каменные стены, при поворотах подводного течения — моя удача явно предпочитала не давать мне расслабляться.

     Неожиданно поток отпустил мое тело, и, после еще одного полета я приводнился в нечто напоминающее подземное озеро, в которое, водопадом низвергались воды реки принесшей меня сюда. Выплыв на поверхность я осмотрелся — подземная пещера, стены которой были щедро устланы пушистым, слабо светящимся пурпурным светом мхом. Куда-то вдаль уходил тоннель, то ли природного, то ли искусственного происхождения. Ну правда — мне больше хотелось думать, что борозды шириной в мою голову, оставленные в явно прочном камне, были следствием сил природы. А не какого-то зверя с аппетитом к мясу. Вода мягко подалась под руками, когда я стал плыть к берегу. Еще десяток взмахов руками и, надеюсь, с купаниями на сегодня закончено. Но... очевидно я перехвалил свою удачу, когда говорил, что она просто не дает мне расслабляться. Она явно злорадно хихикала, выискивая для меня наиболее изощренные неприятности. Что-то схватило меня, вмиг овившись вокруг ног, рук и шеи. Я рванулся, пытаясь освободится, но мой оппонент был явно не настроен шутить. Он, в ответ, дернул меня с такой силой, что я едва не откусил себе язык, лязгнувшими зубами. Что-то желеобразноеокутало меня, кожу обожгло, и меня стала одолевать странная сонливость, как после нескольких бутылок крепкого вина. Холодная вода вдруг стала вязкой и теплой, я практически не ощущал своего тела в этом киселе. Мысли стали медленными, чувства притуплялись. Сон вконец одолел меня.

     Я очнулся лежа на кровати, в какой то комнате. Рядом с кроватью стоял столик, с тускло горящей свечей, свет которой едва рассеивал ...

  окружающий полумрак. Рядом с ней стояло несколько бутылок вина и корзина с фруктами. Где то негромко играла музыка, а в воздухе чувствовался слабый цветочный аромат. Поначалу я не придал этому значения, но одежда на мне отсутствовала. Если бы не произошедшее перед потерей сознания, я бы решил что в этой комнате явно готовится секс-марафон. Или меня кто то спас? Мои мысли были прерваны слабым скрипом двери. Из полутьмы ко мне вышла девушка. Высокая, красивая, с пышными локонами светлых волос, свободно ниспадающих вниз, едва прикрывая задорно торчащие бугорки сосков возбужденной груди. Широкие бедра, плоский живот, едва заметные светлые волосики, обрамляющие крупные нижние губы. На меня пахнуло пряными ароматами духов. Я почти физически чувствовал, как они вошли в нос, и устремились по кровотоку вниз, заставляя член набухать и зажигая во мне огонь желания.

     «Где я?» задал я мучивший меня вопрос

     «Ты там, где должен быть. Отдохни. Все вопросы потом» сказала она, прикладывая пальчик к моим губам. Вслед за этим она медленно, отчетливо завлекающими движениями забралась ко мне на кровать и, широко расставив ноги, нависла своим бутоном над моей восставшей плотью. Как завороженный я смотрел, как от ее полуоткрытых в желании нижних губ, отделяется тягучая капля любовного сока. Она повисла, вбирая осколки света от горящей рядом свечи и, отделившись, упала на рвущийся вверх член. Хотя я не мог назвать себя неопытным юнцом, впервые касающимся женщины, но я едва не кончил только от этого. Ощущения были необыкновенно острыми. Музыка, запахи, касания — все было наполнено невероятной глубиной.

     Однажды я испытывал нечто подобное, когда мы, с моей тогдашней «боевой подругой» спускали украденное из богатого особняка золото и драгоценности. Я купил алхимическое зелье, которое, по заверениям мастера, должно было унести меня и мою избранницу на небо, и оставить там, на ближайшую неделю. После того как мы его выпили чувства обострились настолько, что можно было часами любоваться пылинками танцующими в солнечном луче. Простое чириканье невзрачной птички, на которую и внимания то жалко обращать, становилось жемчужинами, рассыпавшимися по тончайшему хрусталю. Что же до поцелуев, ласк и секса... мастер не соврал, и мы действительно смогли оторваться друг от друга, только где то спустя неделю. Конечно, потом выяснились и другие подробности действия зелья, ни одна из которых не была приятной. Но сам опыт был незабываемым, завораживающим и, признаться, пугающим. Именно потому тогда я зарекся пить всякую гадость. Наши пути, с той девушкой, тогда разошлись, но потом я узнал, что она продолжила скупать всякие зелья и настойки могущие изменить виденье мира. И закончила где то, вконец превратившись в рабыню собственных удовольствий, которые не могла больше получить без очередного «чудо эликсира».

     Эти мысли заняли у меня несколько мгновений, пока так и не назвавшая себя девушка медленно опускалась на меня. Это было сладкой пыткой — ее движения были настолько медленны, чтобы постоянно держать меня на острие оргазма. Не в силах выносить эту незавершенность я дернулся, заливая ее горячими струями изнутри. Но это помогло слабо — острота ощущений стала лишь немного более приглушенной. Она звонко рассмеялась, начав двигаться более интенсивно. Тяжелое дыхание, подпрыгивающие в мерцании свечи груди, тугое скольжение разгоряченной плоти — время упорно вязло вокруг нас, замедляясь в источаемом наслаждении. Я забыл считать, сколько раз меня скручивало в судороге наслаждения. Также как забыл, что мужчине свойственно передыхать после секса. Черные, как ночь волосы, приятно щекочущие мне грудь. Стоп. Разве они не были светлыми? И вьющимися. Я пристальнее взглянул на девушку, не узнавая ее. Другое, хотя тоже красивое лицо, более крупная грудь. Даже эта загадка не смогла отсрочить неизбежное, и я снова ощутил, как мое тело затапливается волной наслаждения. Вот только... оно было каким то... более пресным. Вроде бы все было на месте — и музыка и ароматы и прелестная девушка. Но чувства будто стирались, как терся ее колючий лобок о мою кожу. А разве она не была голенькой там? Я поднял глаза, снова заметив, что она изменилась. Мускулистая, коротко подстриженная, она источала первобытную силу. О которой не замедлила мне рассказать, грубо схватив меня за шею и прислонив к своей груди. Я отпихнул ее руку, освобождаясь от ее хватки, и перекатился с кровати на пол. Вернее думал, что на пол. Потому что комната исчезла, сменившись ковром травы в ночном лесу.

     Оглянувшись, я увидел идущих ко мне эльфиек. Высокие, укрытые в едва заметную туманную дымку, которая больше показывала, чем скрывала, они были воплощением чувственности природы. Хотя они не прикоснулись ко мне, я снова почувствовал, как затряслось тело, исторгая капли сжиженного удовольствия. Которое стало еще менее заметным. Как будто я был сильно пьян. Беспокойство, и ранее гнездившееся в моем сердце сменил страх. Нереальность и неправильность происходящего становились все явственнее. По мере того как гасли мои чувства.

     Эльфийки исчезли, вместо них на меня смотрела Иллена. Полностью одетая, она выразительно поглаживала вздутие на штанах. Отведя от нее глаза, я увидел свою первую влюбленность стоящую неподалеку, развязывающую подвязки на юбке. Даже паника, заставляющая сердце стучать громче (какое сердце, оно ведь не бьется!)стала казаться лишь отголоском того чувства которое заставляет бежать без оглядки, или драться против десяти человек сразу. Что было самым несправедливым — что от этого не убежать и не выстоять в драке. ОТ своих мыслей не убежишь. Даже во сне, который многие сравнивают со смертью, они настигают тебя в виде снов.

     Я закрыл глаза, и, стиснув зубы, стал повторять «вас нет. Никого нет. Я один». Мой голос звучал все тише, как бы не старался я кричать. Ощущение целостности себя исчезало, увязали, как мухи в меду, мысли и почти полностью погасли чувства. Было страшно умирать вот так — будучи растасканным по кусочкам демонами, сотканными из собственного сознания.

     Не помня себя, и уже с трудом понимая зачем, я побежал. Бок резанула страшная боль, и я распахнул глаза. Сквозь колышущееся желеобразное нечто я различал своды пещеры. В которую свалился. Лишенныйдаже остатков одежды я буквально висел, в какой то, явно живой слизи. С омерзением я чувствовал, что ее частицы, словно нити грибницы, проникли под кожу, ста, словно бы, в частью меня. Боли не было, но все равно было жутко. Вокруг члена струились, ласково оглаживая его, целый ворох щупалец. Которые, очевидно, и играли роль моих спутниц из сна. Вокруг них плавали комочки спермы, на глазах поглощаемые чудищем. Я попытался вырвать руку из этой склизкой тюрьмы. Но как не напрягал я мускулы, рука все равно не хотела двигаться. Останавливаемая противоположной командой, которую отдавало ей существо. Чувствуя кипящую внутри ярость, больше волевым, нежели мускульным усилием я заставил ее передвинуться. Рука поднялась, вместе с ней выпростал склизкое щупальце монстр. Теперь не он командовал моим телом, но я указывал ему что делать!

     Мое ликование длилось недолго. Я снова ощутил рвущую боль, где то внизу. Переведя туда взгляд, я увидел низкорослую, гибкую фигурку, которая взмахнула чем то и меня снова скрутило в приступе боли. Большой пласт слизи отвалился от монстра, растекшись лужицей по полу. Кто-то пытался убить чудище (меня)! Два набора чувств — мое собственное и монстра, протекали сквозь мое сознание, диктуя телу противоположные команды. Я хотел освободиться, оно хотело сбежать. Я хотел снова чувствовать себя на твердой земле, оно хотело продолжать высасывать всплески эмоций из добычи, насыщая свой извращенный голод. Эта борьба между нами, напоминала борьбу двух рук одного туловища — такая же бессмысленная и глупая. Только ставкой была моя жизнь. Держа это в голове, я заставил чудище «распахнуться», открывая свое, скрытое в его недрах тело. Надеюсь, противник этой твари правильно поймет,...  

      что нужно делать.»Оно убьет тебя, убьет нас»настойчиво звучало в голове. Фигурка противника взмыла в воздух, ощетинившись недлинными клинками из обеих рук. Все мое существо взъярилось, как вставший на дыбы конь. Смотреть на летящую к моему телу смерть было настолько же трудно, насколько было бы добровольно положить голову под падающий топор. Острейшая, стирающее сознание боль пронеслась по моему телу, и я слабо ощутил удар о каменистую поверхность земли. На тот короткий миг, когда я еще наполовину выпадал из чрева создания, ко мне в голову буквально впихнули кучу бессвязных картинок, звуков, воспоминаний и ощущений. Голова буквально запылала от боли, пытаясь рассовать этот мусор по дальним закоулкам сознания.

     Неожиданно я понял своего недавнего врага, который медленно содрогаясь, скрывался в озере. Хотя для него уже и было поздно. Эльфы, издревле ценя живые средства превыше искусственных, создали в своей крепости нечто вроде наполовину разумной слизи, которая проходила сквозь нее, как жилы пронизывают человека. Каждый мог прикоснуться к ней и почти мгновенно поместить в ее девственно чистый разум свой приказ, или образ вражеских, к примеру, порядков вражеской армии. Который, также легко, могли забрать другие защитники крепости. Начальник крепости мог погрузиться в средоточие этого существа и, фактически, стать единым организмом получающим информацию от «глаз» дозорных, и отдающий приказы «рукам» воинам.

     Использовали ее и для развлечений. В крепости был целый зал, заполненный этой слизью. Куда можно было лечь, и преспокойно увидеть свои мечты во всех их красках. А можно было, чтобы кто-то поделился своими. Существа с особо сильным воображением, могли завлечь в свои мечтания не одного и не двух человек. Представить себе историю и буквально дать кому то ее прожить. Охочие до радостей секса эльфы, запросто могли подарить свои ощущения кому то другому, так что парню, пережить, скажем, оргазм девушки, не составляло труда. Даже если парнем был широченный силач гном, а девушкой — тонкая эльфийская целительница. А тот, кто даже нечаянно, погрузился бы в не успевший «разрядится» бассейн, после недавно происходившего там группового секса, рисковал остаться там на многие часы.

     А когда крепость пала, то все эти мысли, ощущения и образы, постоянно снующие по телу существа стали меркнуть. Постепенно разрушались резервуары для слизи, она попадала в подземные воды и растворялась в них, теряя память и себя. Лишь некоторым удалось научиться хранить форму, несмотря на внешние воздействия. Сохранив отрывки памяти, знаний и ощущений своих хозяев. Зависимая от мыслей, как человек от еды, Сеть чувств, как ее называли хозяева, стала охотиться на мелких грызунов. Но не стоит и говорить, что их мелкие приземленные инстинкты были недостаточными для подпитки нужд привычного к многообразию сложных чувств организма. Потому самой желанной добычей оставались мыслящие существа. Даже не-мертвые как я.

     «Спи спокойно, верный слуга»сорвались с языка слова эльфийской речи. Умирающее существо распорядилось своими богатствами единственно верным способом — если невозможно сберечь их самому, нужно отдать тому, кто сможет. Конечно, это больше напоминало лоскутное одеяло из обрывков мыслей, чем упорядоченную ткань разумного повествования. Но, наверное, тут не допереборов. Позади меня что-то звякнуло. Я обернулся и увидел того, вернее ту, которая освободила меня от смерти от нервного истощения в приятных, но оттого не менее опасных объятьях изголодавшейся по чужим эмоциям Сети.

     Низкорослая, худощавая девушка, стояла, преклонив колени и обратив ко мне тонкие острые кинжалы, рукоятями вперед. Черная, будто отлитая из ночи гладкая кожа, резко контрастирующая с мальчишески-короткими белыми, как снег волосами, острые ушки, чуть длиннее, чем у других эльфов и светящиеся малиновыми огоньками глаза. Одетая в безрукавкус небольшим вырезом и штаны из темной кожи, какого то неведомого зверя, она больше напоминала мальчишку. Но подтянутые, округлые бедра, и приятные взгляду холмики под одеждой явно выдавали ее принадлежность к женскому роду. Хотя если вспомнить ту же Иллену, то с эльфами никогда и ни в чем нельзя быть уверенным до конца. Особенно с такими из них, о которых никогда не слышал.

     «Прими мое оружие, Старшая Сестра, и позволь сопровождать тебя на пути к свету»звонко сказала она по эльфийски, явно ритуальную фразу. Чужое знание подсказывало, что она говорила с заметным акцентом, наверняка не считая эльфийский своим родным языком. Но отчего вдруг такие предложения незнакомцу? И почему сестра?

     Снова вопросы. Получу ли я на них ответы? Будущее покажет.