Чудная ночь в пустыне.

      — Давай срочно выезжай в страну Н для ознакомления с возможностями работы нашей организации в этой стране. — кричал в телефон мой начальник в тот год, когда приключилась эта история, и мне было 25лет.

     Приказ есть приказ и мне старшему специалисту осталось только подчиниться. И вот спустя неделю я уже находился за пределами нашего государст-ва в одной из величайших пустынь мира.

     Привезли меня поближе к одному из колодцев, где остановилась на привал одна семья из местных кочевников, состоящая из отца, матери и двух дочек.

     Мужчина был одет в местную одежду перелатанную на европейский вид. А женский пол словно прилетел на машине времени из средних веков. С ног до головы всё закрыто. Лицо тоже вся закрыто кроме глаз.

     Отец пас многочисленное количество баранов, мать была постоянно занята домашними делами. И только дочки, в свободное от совместной с мамой работой, наблюдали за моим приездом и разгрузкой моего оборудования. Так как я знал местный язык, то иногда отвечал на их любопытные вопросы, хотя знал, что в этой стране с женским полом лучше не общаться. Иначе можно очень легко получить ножом в сердце. Но эти две девчонки так были одеты в одежды, несмотря на cорокапятигра-дусную жару, что я не мог рассмотреть даже их фигур.

     Установив свою палатку, я в метрах триста от палатки быстро соорудил, что-то вроде душа с двумя стенками, чтобы можно было прикрыться хотя бы частично. Натаскал из колодца воды в бочку, подве-шенную на два метра от земли, и стал мыться после дальней, жаркой и пыльной дороги.

     Вначале мылся тихо и спокойно, пока вдруг не почувствовал на себе чьи то взгляды. А когда огляделся, то понял, что из ближайшего загона для овец кто-то украдкой подсматривает за мной. Присмотревшись, я понял, что это дочки хозяев спрятались и смотре-ли на меня абсолютно голого.

     Не знаю почему, но это меня даже возбудило, и я не стал прятаться, а демонстративно стал обмывать свой член, который на моё внутреннее возбуждение ответил возбуждением наружным. Что выразилось в увеличении его в размерах и отвердением до состояния сильнотвёрдого.

     Прислушавшись к наблюдателям, я понял, что они хоть и шёпотом, но бурно обсуждают увиденное. Там шли, какие то нешуточные дисскусии.

     Домывшись до конца, я вытерся, оделся и пообедав ушёл на первый осмотр прилегающей территории. Ведь именно здесь около колодца предстояло построить первое сооружение.

     Пока я занимался своей работой, я позабыл о случае с мытьём в импровизированном душе.

     И закончив первый день своей работы, я снова пришёл к душу.

     Начав мыться, я снова сначала почувствовал, а потом услышал споры из места наблюдения за мной. И вновь я испытал возбуждение и вновь член мой вырос и стал твёрдокаменным. Покрасовавшись до конца мытья, я снова вытерся, оделся и пошёл в свою палатку. А поужинав, пока прохладно, натаскал воды в свой душ. Затем напи-сав отчёт о первом дне пребывания, я передал его по рации, и лёг спать.

     Проснулся, я от того, что захотел сделать маленький туалет. Выйдя из палатки и сделав несколько шагов от неё, я успешно помочился и хотел уже пойти дальше спать, как услышал шум воды идущей из моего душа и разговор двух человек. Была полная луна и на улице было светло как днём. И когда я пригляделся к своему душу, то увидел два молодых, упругих и стройных девичьих тела, весело моющихся и болтающих обо мне на местном языке. Я быстро прилёг, чтобы меня не было видно, и по-пластунски подполз к этим девственницам, прислушиваясь к их разговору. Диалог был примерно следующий.

      — А этот приезжий — он красивый. Такой высокий. И глаза такие голубые. Он тебе понравился? — это был голос младшей.

      — Да, очень симпатичный. — ответила старшая.

      — Как ты думаешь, этот приезжий, он нас видел, когда мы за ним подсматривали?

      — Наверное, нет.

      — Я никогда не видела раньше голых мужчин и это, что у него было мужское. Так интересно. Сначала был такой маленький, а потом стал такой большой.

     И они стали громко смеяться.

      — А когда они женятся, то этим они в нас входят? — опять спросила младшая.

      — Да, конечно. — ответила старшая.

      — Наверное, больно, у нас ведь там так узко.

      — Знаешь, я говорила с Фатиёй, она два месяца назад замуж вышла. Она говорит, что в первый один — два раза немного больно, а потом даже очень приятно. Особенно когда рукой водят по нашей нижней части.

      — А ты как думаешь — приятно или нет?

      — Не знаю, пока замуж не выйду не узнаю.

      — А ты сама себя рукой не водила?

      — Глупышка ты. Ладно, я одеваюсь и ухожу, а ты не задерживайся.

     Старшая оделась, не обтирая тела, и ушла.

     А младшая при свете луны была так красива. Стройная, молодые упругие груди, длинноногая, смуглая кожа тела. Я сильней прижался к земле, чтобы она меня не увидела и случайно не нарушила блажен-ства наблюдения за ней.

     Оставшись одна, она выглянула за старшей. Видимо убедиться: ушла ли та или нет. И когда поняла, что она осталась одна, то тихонечко пальчиками стала прикасаться к своей девственной писе. Потом потихоньку подымалась руками до грудей и начинала их ласкать. А поласкав их снова спустилась к писе и стала нежно гладить её. Она водила ладошкою возле писи, а пальчиками пыталась проникнуть внутрь.

     Я весь напрягся и сильно возбудился. Член мой захотел её сейчас и немедленно. А младшая вдруг начала потихоньку постанывать. И я поддавшийся своим желаниям не выдержал, и встав пошёл к ней напрямую. Не скрываясь и не пригибаясь. А стон её становился сильней с приближением к ней и влёк меня как обезумевшего.

      — Это ты — услыхал я, когда уже подошёл к ней абсолютно голой, а сам в одних трусах, вплотную.

      — Что ты хочешь? — спросила она меня когда я схватил её на руки, и прикрыв ей рот глубоким поцелуем в губы, понёс в свою палатку.

     Вначале, она пыталась отстраниться, но вероятно возбуждение от мастурбации овладело ею окончательно и не хотело отпускать. И она пассивно подчинялась мне всю недолгую дорогу до палатки. Где я положил её на ковёр, лежащий на полу, и ещё глубже и сильней стал покрывать её поцелуями. Губы, обсосанные до изнеможения, уступили своё место шее, затем груди, ласкаемые при поцелуе губ руками, были вылизаны и обсосаны до блеска. Затем нежный и славненький пупочек и его окрестности. И наконец, вожделённая растительность возле девственной чистоты, обцелованная мною по каждому волоску, и конечно сама, девственность, которую я с самыми нежнейшими почестями облизал языком, а затем приоткрыв входик в царство любви пальчиками, я на всю возможную глубину погрузил свой язык, водя им по всей площади приоткрытой щелки, и особенно уделяя внимание нежному клитерочку. От прикосновений к клитерочку, мою девственницу словно прошибала током и она вздрагивала, словно от разряда электричества, и нежный вздох вырывался из её прекрасных губ.

     Член мой в это время достиг максимума в размерах и крепости.

     А я неутомимо лизал её девственницу и ласкал руками все остальные части тела до тех пор, пока не почувствовал на конце язычка тягучей влажности и запаха согласия на вход в её приоткрытую пещерку. И раздвинув пошире её ноги, я наклонился над ней и вошёл в неё с аккуратностью хирурга на операции, нежно обрывая концы девственницы и посвящая её в женщины.

     Она активно дёрнулась, но ненамного, и отдалась судьбе, вздраги-вая вначале от моих толчков в неё, а затем и от подкатывающего первого оргазма в её юной жизни.

     Я наращивал скорость с предчувствием наплывающего на мою любовни-цу удовольствия. И когда она всерьёз закричала на всю палатку, то всадил свой член в неё до основания. И втапливал по самый лубок

     и вытаскивал, и втапливал и вытаскивал. А она кричала и кричала без умолку.

     И когда стала успокаиваться, то уже я сам застонал в сладости от единения с ней и её узкою дырочкой, ещё несколько минут назад девственной.

     В порывах оргазма я готов был разорвать её дырочку на части, но этого мне не удалось сделать. Я это понимал, и это ещё сильнее подстёгивало меня вдалбливать в неё свой член, а затем и излиться в неё своей клейкой жидкостью.

     Когда я закончил, то увидел её улыбающуюся и говорившей на своём языке:

      — А это совсем и небольно.

     Я поцеловал её крепко в губы, взял на руки, повернул, и поставив раком, вошёл в её писю сзади.

     Молодым жеребцом входил я в неё сзади своим членом, а руками ласкал её груди и тело. Крупными, жадными качками насаживал я её на дурака.

     Она, сначала опешила и непоняла, что я делаю, затем успокоилась и начала мне двигаться навстречу. Так мы и двигались, пока она не разразилась судорожными движениями и громким криком второго подхода оргазма. Покричав подольше первого раза, она сникла, а я долбил её до подхода своего второго раза. И когда я уже готов был разразиться оргазмом, я вытащил свой член и засунул его в её попу, но только головочку, и разразившись оргазмом, смазал вход и в эту пещерку любви. И вновь начальное непонимание со стороны дочери великой пустыни, затем небольшой вскрик от первого захода и я завладел её попой на весь размер своего члена. Полными сильными толчками я ещё пять минут входил и выходил из своей юной женщины.

     И поймав последний оргазм одновременно, мы упали на ковёр, крепко обнявшись, и целуя друг друга.

     Нацеловавшись вдоволь, мы успокоились.

     Моя любимая ушла к душу. В эту ночь никого на улице не было.

     Я видел, как она быстро помылась и убежала к себе.

     Утром я проснулся от того, что меня кто — то будил. Это была старшая сестра моей любовницы.

      — Здравствуй! — сказала она.

      — Здравствуй — ответил я. — У тебя, что, дела ко мне?

      — Приезжий, я знаю, что ты вчера делал с моей сестрой.

      — Ну и что ты хочешь сказать?

      — Вчерашнего дня не вернёшь, но моей сестре надо жить дальше. Она больше сюда не придёт. Тебе нужно дать денег.

      — Зачем? — спросил я, непоняв.

      — Ты, наверное, думаешь, что мы в пустыне совсем дикари. Но это не так. Такие случаи как вчера ночью — не редкость. Но все стали умными. И моей сестре нужно снова сделать девственность. Я знаю, где это делают. Отец с матерью даже не узнают. Нужны деньги.

      — Сколько?

      — На операцию — тысячу долларов. На подарки мне и сестре — чтобы молчали — сколько не жалко.

     Я отдал две тысячи долларов. И не жалел и не жалею.

     Вечером они собирали вещи, чтобы утром уйти. Моя любимая пыталась ко мне подойти, но старшая сестра не разрешала.

     Утром, младшая оторвалась, и вбежала ко мне в палатку.

      — Я люблю тебя. Мне было очень хорошо. Мы увидимся еще, когда нибудь?

     Она плакала и огромные слёзы падали с её лица.

      — Я тоже очень люблю тебя и всё сделаю, чтобы мы встретились и поженились. — сказал я не то соврав, не то пообещав, но и из моих слёз капали огромные слёзы. Мы стояли, обнявшись, крепко целуя друг друга и громко рыдая, пока не пришла старшая сестра и не увела её от меня навсегда. Оставив мне лишь воспоминания об этой чудной ночи.

     E-mail автора: [email protected]