Это реальная история, которая произошла со мной совсем недавно.

     Случилось так, что я попала в зависимость к одному человеку. Для того чтобы попасть в зависимость, много ума не надо — ты живёшь, и думаешь, что если всё будешь делать, как говорят, то потом всё будет нормально.

     В общем, у этого дяденьки был сынуля, который любил повеселиться. Вот как-то этот сынуля отпросил меня у папы отдохнуть с друзьями. Честно сказать, дома он со мной уже «отдыхал», а вот так чтобы ему разрешили меня куда-то взять, такое было первый раз. Он пришёл ко мне в комнату и сказал:

      — Засиделась? Поедешь со мной, я тебя в люди выведу.

      — Мы куда-то поедем?

      — Мы с друзьями отдыхаем, ты едешь с нами, развлекать будешь.

     Он посмотрел на меня:

      — Так, такая одежда не пойдёт, надо надеть что-то другое.

     Я была в джинсах и кофте.

      — Что же тебе одеть? Ладно, раздевайся, сейчас придумаем.

     Я разделась и осталась в одних белых трусах.

      — Снимай, такие трусы не пойдут.

     Я осталась без ничего. Он посмотрел на меня:

      — Вот, может так, и поедем, чего одеваться, потом раздеваться? Подожди, сейчас с ребятами посоветуюсь, что делать будем.

     Он вышел. Я стояла и думала: «Интересно, сколько человек, и что будут делать? Собрались куда-то ехать, значит на машине. Как не хочется ехать раздетой — наверняка кто-нибудь увидит, как не прячься. Хотя если не оденут, значит, далеко не поедут, что они, глупые меня возить в таком виде, вдруг кто заинтересуется». Вошёл сынок.

      — Так, садись в кресло, ребята на тебя посмотреть хотят. Подал полотенце — Положи между ног, прикройся. Ноги расставь, и грудь руками прикрой.

     Я села и всё сделала. Он крикнул: «Заходите!», и в комнату вошли двое молодых парней.

      — Ну, как деваха? Будем одевать, или так возьмём?

      — А фиг его знает, и куда, до ближайшей речки? Подербаним её, и обратно поедем? Ты же говорил, она всё делает, что скажут. Давай что-нибудь другое придумаем. Она тут постоянно находится?

      — Да, уже две недели. Во, а давайте праздник ей устороим — по магазинам с ней походим, купим с ней всё чё нам для неё надо, над народом поприкалываемся. Всего напокупаем, на ней и попробуем.

      — Только поехали в... (назвал город, извините, не скажу какой), а то тут мало ли — вдруг знакомые увидят, заодно и покатаемся. Пусть тогда одевается, есть у неё что-нибудь прикольное?

     Вся моя одежда, которой снабдил меня дядечка, находилась в небольшой двудверной тумбочке, и, естественно, выбор фасонов отличался определённой направленностью.

     Я показала им, где лежит одежда. Сынуля подошёл, и стал копаться в белье. После недолгого обсуждения они выбрали глухой лифчик с огромными лямками, шерстяные панталоны, чулки, юбку и прозрачную футболку.

      — Одевайся, сейчас поедем.

     Они вышли, я одела всё это на себя. Панталоны нагло торчали из-под юбки, пришлось их подворачивать. Лямки лифчика чуть ли не закрывали полспины и нагло просвечивали сквозь футболку. Даже без зеркала было понятно, что в таком виде показываться людям просто неприлично.

     За мной пришли, на ноги велели надеть низкие сапожки с высоким каблуком (на улице 28 тепла!) и мы вышли из дома. Я поняла, что всё несколько хуже, чем предполагала — возле дома находилось две легковых машины и японский микроавтобус, и везде сидели парни. Сынок открыл мне дверь салона автобуса, а сам сел в кабину. Я села на единственное свободное место около перегородки водителя, лицом к салону. На всех остальных местах сидело семь человек парней, ровесников сынули, 23—26 лет.

     Сынок обернулся в салон:

      — Ну всё, поехали. Как красавица? Я задержался, её одевал, чтоб помоднее выглядела. Ничего дырка, поиграем?

      — А хватит одной, может, надо было ещё девок взять?

      — Не, она добрая. Да и вам не надоели девки, от которых в зад не допросишься, и которым подавай кровать и отдельную комнату. А с этой поиграем в любые игры без лишних вопросов. Да, лапочка — обратился он уже ко мне — ты же ведь хочешь, чтоб с тобой немного поиграли, и потрахаться по-взрослому, правда?

     Я сидела и смотрела в окно, чтобы не видеть взглядов, направленных на меня.

      — Эй, слышишь, что спрашивают? Ответь достойному обществу.

      — Да:

      — Нет, смотри на людей, они все свои, а тебе скоро ближе чем родные будут, и говори: «Я хочу, чтобы со мной делали всё что нравится и где угодно, и я буду рада всему, что со мной захотят сделать».

     Я повернулась к салону и всё это громко сказала.

      — Вот, а теперь скажи: «Я хочу, чтобы меня все трахали кому, как и где захочется в течение всего времени».

     Я сказала и это.

      — Ну вот, а то сидишь как чужая. Покажи ребятам, какие мы с тобой трусы нашли, пусть ребята порадуются.

     Я задрала юбку. Панталоны вызвали всеобщую радость.

      — Ого, я такие на картинках прошлого века видел!

      — Это из армейского арсенала зимней формы?

      — А чего они завёрнуты, наверное, ноги жмут?

      — Это колготки из-под них торчат? Сверху никак не налезли?

      — А у неё под ними ничего не сварится, пока доедем?

      — Не, не сварится — подал голос сынуля — сейчас по магазинам проедем, купим всяких игрушек для девочки, а то без них она нас всех изнасилует.

     С дальнего сиденья раздался голос:

      — Подойди-ка сюда, посмотрю насколько у тебя панталоны тёплые.

     Я пошла к парню, который меня позвал.

      — Ты, гинеколог, ты её только раньше времени не драконь, а то тебе только дай!

      — Да я не буду ничего делать, посмотрю, есть у неё дырка, и всё. Ну, чего встала, задирай юбку — обратился он уже ко мне.

     Я встала лицом к нему и задрала юбку. Он оттянул резинку, сунул руку между ног, и стал перебирать там пальцами.

      — Так, раздвинь ножки: Немного наклонись:

      — Ну как там, зубов нет? Или целку нашёл?

      — Да нет, она сухая вся! И неудобно тут, до жопы не достанешь, надо эту фигню с неё снимать и раскладывать где — нибудь.

      — Да тебе бы только разложить. Ничего, сейчас до аптеки доедем, гандонов купим, крем какой-нибудь и вазелин.

      — Давай, и перчатки, я её и посмотрю сразу.

      — Ты как, презервативы в аптеках покупала?

      — Нет:

      — Презервативами надо пользоваться, это в телевизоре говорят. Ну ничего, мы с тобой сходим, чтоб тебе не страшно было.

      — Во, мужики, а давай приколемся, пусть она в аптеке знаете что скажет:

     И он сказал мне, что я должна говорить продавщице.

     Мы приехали к аптеке. Парни вышли, и рассказали, что они придумали тем, кто ехал в других машинах. В аптеку со мной зашли десять парней, им было интересно, как отреагирует продавщица. В аптеке наша группа сразу привлекла внимание всех, кто там находился — нескольких покупателей и всех продавцов. Я встала в очередь, парни находились неподалёку. Когда подошла моя очередь, я подала в окошечко четыре бумажки по тысяче рублей, и сказала, как мне велели до этого:

      — Дайте мне пожалуйста презервативы.

     Продавщица посмотрела на меня странным взглядом, и спросила:

      — Сколько?

      — А я не знаю, посчитайте пожалуйста, пятнадцать по четыре раза, это сколько надо?

     Продавщица вошла в ступор. Наш разговор слышала вся аптека, потому что парни, чтобы слышать разговор, перестали галдеть, а вместе с ними невольно прислушались и все остальные. Продавщица попробовала поправить положение и спросила:...

 

      — По пятнадцать рублей?

      — Нет, пятнадцать человек по четыре раза, а презервативы дорогие, по пятьдесят, какие-нибудь разные, с пупырышками, рифлёные. И если есть, с запахом, а то если облизывать придётся, чтобы пахло хорошо.

     Это её добило окончательно, и она ушла в подсобное помещение. Вскоре оттуда вышла женщина, по поведению, видимо, заведующая.

      — Девушка, у вас всё нормально?

      — Да.

      — Вы с этими молодыми людьми? Они вас не задерживают?

      — Да, я с ними. Меня никто не задерживает. Мне продадут?

      — А вы знаете, что столько сразу нельзя? Они вас не принуждают?

      — Нет, всё нормально. Я ещё крем хочу купить, вазелин и перчатки пятнадцать пар, чтобы руками в перчатках трогали.

      — Они вас точно не принуждают?

      — Да нет же, можно мне купить или нет?

     Она отвернулась, и сказала продавщице, чтобы та всё собрала и подала.

     Та молча всё собрала, рассказала какие рифлёные, а какие пупырчатые, положила всё в пакет и подала мне. За это время я видела, что все оценили и мой внешний вид, и парней, и машины за витриной.

     Мы вышли из аптеки. Парни стали рассказывать друг другу как всё было прикольно и у кого какие были глаза. Тот, который меня трогал в машине, сказал:

      — Ну чего, всё есть, я пойду, посмотрю её, пока никуда не едем. Кивнул мне: «Пойдём в машину!».

     Я прошла в автобус, он следом, с нами пошли ещё два парня. Он кинул на пол покрывало, закрыл дверь, велел мне снимать панталоны и ложиться на пол, на спину, а сам достал тюбик с вазелином и стал надевать перчатки. Я сняла и легла, как сказали. Ребята, которые вошли вместе с нами, сели по бокам от меня. Я обрадовалась, что по большей части сиденья меня скрывали и что-либо увидеть с улицы можно только подойдя к окну. Хотя машина и стояла почти на тротуаре и люди ходили совсем рядом, но там стояли остальные. «Пусть лучше увидят они, чем прохожие, а эти всё равно рано или поздно увидят всё.»

     Тот, кого в шутку назвали гинекологом, надел перчатки и по хозяйски задрал юбку.

      — Ноги согни и раздвинь.

     Он встал между ног на колени и густо намазал влагалище и анус вазелином. Два пальца грубо вошли вовнутрь и начали там круговые движения.

      — Слушай, ничего не видно, можешь её как-то развернуть? — спросил один из сидящих.

      — Нет, мне и самому неудобно. А вы ноги ей с двух сторон возьмите и разведите.

     Я оказалась растянутой и приподнятой над полом. Парень взял ещё вазелина, и положил его сразу куда-то глубоко — я чувствовала, что влагалище полностью открыто. В ход пошли уже две руки — он ввёл пальцы и стал медленно растягивать в стороны. Постепенно мне становилось всё больнее.

      — Ого, дырень! — сказал кто-то.

      — Хорошая девочка, пустого места много. Сейчас, подождите, ещё не то покажу.

     Мне стало совсем больно, и я стала кусать губы.

      — Что, больно?

      — Да, не тяните так сильно.

      — Ничего, потом рожать легче будет. Ладно, пусть немножко большая дырка отдохнёт, а мы посмотрим дальше.

     Он вынул пальцы, и стал массировать анус. Я приготовилась к тому, что он собрался сделать. Постепенно палец вошёл вовнутрь, и он стал им там двигать. Через некоторое время он его вынул, смазал анус вазелином и стал водить несколькими пальцами вокруг, надавливая на отверстие.

     Каждый раз он надавливал сильнее, и пальцы проникали всё глубже. В какой-то момент он сделал движение, и я почувствовала, как пальцы вошли вовнутрь, и анус неимоверно растягивается. Он сделал несколько движений внутри, и я привыкла к огромному предмету.

      — Да, хороша деваха! Ей не больно?

      — Нет, главное делать аккуратно, и смазки добавлять, а ей всё равно. Но дырка ничего, помоем, разработаем, и будет ветер свистеть. Сейчас ещё пизду пробьём:

     Он вынул пальцы, но тут же вставил их опять во влагалище и снова стал растягивать, только уже быстрее и сильнее. Потом вынул пальцы, сложил руки ладонями и вошёл всеми восемью пальцами, а большими стал давить на клитор. Я уже не чувствовала, как раздвигаются ладони, давление на клитор отдавалось по всему животу. Казалось, что ноги стали расти от пупка, а живот просто разорван пополам. Он вынул одну руку, поджал большой палец, и надавил вовнутрь. Ладонь оказалась внутри.

      — Офигеть! — сказал кто-то из держателей.

     Ощущение разорванности сменилось чувством огромного инородного предмета внутри, который невозможно вынуть. Видимо, это было заметно со стороны, потому что он сказал:

      — Чего позеленела?

      — Боюсь:.

     Видимо, выражение моего лица не стыковалось с раздвинутыми ногами, что вызвало откровенные улыбки. Я чувствовала, как вход во влагалище растянут и плотно обжимает кисть руки, в то время как сама рука гораздо больше, двигается внутри, и вынуть это «больше» просто невозможно.

     Открылась дверь.

      — Нуче вы тут, ебёте, что ли, её?

     Тут говоривший видимо увидел, потому что сказал:

      — Мужики, посмотрите, что тут с нашей тёлкой сделали!

     Я видела лица, которые заглядывали в приоткрытую дверь. Подошёл сынуля:

      — Ну чего вы её тут одни развернули, да ещё всю пизду разворотили? Тебе делать нечего, потом будет ведро пролетать...

      — Да я посмотрел, насколько она вместительная. Я на практике работал, видел, как обследование делают, сам всё хотел попробовать. Её бы помыть изнутри.

      — Да сейчас купим всё что надо, вынимай давай свою лапищу из общей девки!

     Он закрыл дверь. Парень взял свободной рукой вазелин, и стал смазывать пальцем влагалище, пытаясь просунуть его как можно глубже. Я была просто в панике, потому что ему это плохо удавалось, губы сомкнулись плотно, и как могла пройти сквозь них ладонь, я просто не понимала. Он велел опустить мои ноги на пол, сжал внутри кулак и стал делать поступательно — вращательные движения. Кулак толкал меня то внутри живота, то ударял по костям таза. Я сжала кулаки и старалась не напрягать мышцы, чтобы он быстрее вышел из меня. В какой-то момент я почувствовала, что раздвигаются сами кости, сразу стало легче, и через несколько движений рука легко вышла.

     Двигаться не хотелось. Я не могла пошевелить даже рукой, прикрыться не было сил. Парень снял перчатки, вышел из машины. Я села, поправила юбку. Дверь открылась, вошли ещё двое парней и сынуля.

      — Ну-ка, подними юбку! — я подняла. — Блин, разворотил, всё висит теперь. Ладно, иди в аптеку, купишь все клизмы, какие там есть, памперсы купи, и прокладки.

     Я пошла в аптеку. Моё появление обратило внимание продавщиц. У них прямо на лицах читалось, что они видели, что машина не уезжала, и около неё было оживление, и что я находилась в машине, и что отсутствие панталон под юбкой тоже не осталось незамеченным. Я сказала, что мне надо, у меня опять спросили, всё ли нормально, всё продали, и я вышла на улицу. Все сели по машинам, правда, возник небольшой спор, кому ехать в автобусе — пассажиры легковых машин были уверены, что у нас гораздо веселее.

      — Поехали, быстрее приедем, быстрее начнём. Сейчас в пару магазинов заедем, купим ещё кое-чего, а когда поедем в... (назвал город), остановимся по дороге, испытаем шланги.

     Мы заехали ещё в несколько магазинов, они выходили, приносили сумки, воду, продукты. Заехали в хозяйственный — купили несколько метров садового шланга, воронку, парафиновые свечи и верёвку. «Ну, это для меня», подумала я, когда увидела этот набор. Всё это время я сидела на переднем сиденье в кабине, а они в салоне решали, что будут делать. Из обрывков разговора было понятно, что ничего хорошего мне ...  

     ждать не приходится.

     На выезде из города машины остановились у палатки с мороженым, и пока они покупали мороженое, мне велели пересесть в салон. Мороженое купили, машины тронулись. Ребята стали разбирать мороженое.

      — А девке-то купили?

      — Да, я ей целых два купил, одно специально «лакомка», посмотреть, как чёрный член входит в белую дырку, а она от этого течёт. Ну чего, трахнем?

      — Давай! Подруга, вставай так, как хотела бы, чтобы тебя негр дёрнул, а мы посмотрим.

     Это не предвещало ничего хорошего. Я обратилась к сынуле:

      — Так же нельзя, я заболею.

     Сынуля задумался.

      — Ведь твой отец обещал, что не будут делать ничего, что может повредить здоровью, а мороженое всё внутри заморозит:

      — Ребят, а может действительно не стоит?

     Общество расстроилось.

      — Да перестань, ничего с ней не будет. Мороженое мягкое, и после осмотра, который ей тут устроили, как раз подтянется немного, а то всё действительно обвисло.

      — Ну-ка, подними юбку, висит там у тебя?

     Мне хотелось плакать. Я чувствовала, что конечно же всё висит, и влагалище просто сияет дырой.

      — Ну ты чего, застеснялась? Сейчас посмотрим и всё решим. — я подняла юбку — У, да там ветер гуляет! Давай, охладим немножко.

      — Ладно, давайте, только в машине не капайте, всё липкое будет.

     Подошёл парень с мороженым.

      — Ну что, снимай свои шмотки, садись на салфетки, сейчас тебя трахнет самый холодный негр.

     Я сняла юбку, колготы и сапоги и села на уложенные на сиденье салфетки.

      — Раздвигай ноги, чтобы все видели.

     Мороженое вошло во влагалище. На самом деле холодно было только тогда, когда оно заходило глубоко вовнутрь.

      — Фу, блин, всё тает и течёт! Я не могу его пихать, скользкое! Давайте засунем и пусть сидит, пока не растает.

      — Суй, только пусть она на пол ляжет, а жопу на сиденье задерёт, и ноги сожмёт, чтоб не вытекало.

     В движущейся машине, испачканной мороженым, лечь на пол оказалось сложно.

      — Остановитесь вы на пару минут, я ей всуну и хоть руки вымою!

     Машина остановилась. Я легла, он вставил мороженое и вышел на улицу мыть руки. Из других машин пришли ребята спросить что у нас. Мимо проходила тётка, я видела, как она сначала остановилась и посмотрела в салон, а потом отвернулась и быстро пошла дальше.

     Мы снова поехали. Лежать в такой позе было неудобно, на каждом повороте или кочке казалось, что упаду. Сильно болела спина. Мороженое таяло, я это чувствовала, внутри было холодно. Иногда струйка всё-таки вырывалась и несколько капелек текло по спине. Кто-то заметил это.

      — Мужики, она сейчас вся липкая будет! И одежду испачкает, и машину.

     Надо её или затыкать чем-нибудь, или останавливаться и мыть.

      — Сейчас, дома кончатся, остановимся, помоем. А заткнуть всё равно не получится, протечёт. Вы там клизму приготовьте, чтобы сразу начать. Машина наконец остановилась.

      — Так, мужики: кто-нибудь возьмите прокладку, положите ей между ног и держите, когда пойдём на улицу. И пива захватите, попьём пока она мыться будет.

     Открыли дверь. Машина стояла на обочине дороги, по которой мы ехали. Парни вышли, захватив с собой пиво, один, который остался, положил мне между ног прокладку и прижал её ладонью, пока я вставала. Так мы и вышли из машины. Я смогла оглядеться: вокруг было поле, только у кювета росли невысокие кустики. Наши машины стояли плотной группой, парни находились рядом. По дороге двигались машины в обоих направлениях. Всё было видно как на ладони, и от любопытных взглядов из проезжающих машин меня спасало только то, что парни стояли более-менее плотно.

     Парень, который держал прокладку, убрал руку. Растаявшее мороженое потекло по ногам.

      — Ну чё, на травку её наверное? Там и подмоем, а то чё около машины:

      — Подожди, пусть совсем раздевается, а то действительно от одежды ничего не останется. Давай, догола, и пошли, а то никуда не доедем.

     Я сняла футболку и лифчик.

      — Пойдём, отойдём на траву.

      — Ребят, ну тут же видно всё, может в другом каком месте?

      — В каком другом? Мы тебя такую в машине не повезём, всё испачкаем. Топай давай.

      — Ну прикройте хотя бы, как я буду так ходить, из машин же видать всё!

      — Ничего, у них своих дел хватает, чтобы чужими интересоваться. Пошли давай!

     Я оглянулась, выбрала момент когда было поменьше машин, и побежала бегом в поле. Часть парней уже были там. Я отбежала метров 30 от дороги и легла на живот в траву. Подошли парни, стали распологаться рядом.

      — Ого, разлеглась тут! Вставай, мыться будем!

      — Не надо, легла и пусть лежит. Как ты ей пиздень стоя мыть будешь?

     Где вода?

     Кто-то принёс воду в 5-ти литровых пластиковых бутылях.

      — Ну чего расселись, помогайте чистоту наводить!

     Подошли несколько парней.

      — Давай, что делать?

      — Сначала так сполоснём, потом за ноги поднимите, а я воды в дыру налью.

     Мне обмыли ноги, повернули на спину и подняли ноги. Тот, что взялся мыть, стал лить воду тонкой струйкой между ног, помогая воде пальцами.

      — Нет, так неудобно. Принесите кто-нибудь клизму, которая наподобии грелки, сейчас шланг ей туда засунем, и промоем.

     Принесли кружку Эрзмаха, купленную в аптеке и влагалищную спринцовку.

     Надели длинный наконечник, поставили меня раком и стали вливать воду.

     Вода закончилась, мне велели лечь на спину. Пока они наполняли кружку водой, я переползла на другое место и легла.

      — Чего ползаешь, встать не можешь?

      — Не хочу чтобы с дороги видели:.

      — Ну ладно. Мужики, поднимите ей ноги, прополаскаем ещё раз!

     Мне задрали ноги и развели в стороны. Парень стал вводить наконечник во влагалище, но после последней промывки он не хотел влезать.

      — Принесите кто-нибудь смазку из машины.

     Один пошёл к машинам, через некоторое время вернулся.

      — Не знаю, какая смазка, у меня только литол есть.

      — Мы же купили специально, в машине в сумке!

      — А я откуда знаю, сказать надо было. Пусть идёт кто знает.

      — Да ладно, давай свой литол. Он у тебя не грязный?

      — Не, я им почти не пользовался, тюбик всегда закрытый.

     Парень взял тюбик, намазал влагалище, ввёл его внутрь и ещё раз надавил.

      — Ну вот, нормально, теперь надолго хватит. А может жопу ей тоже почистим? — обратился он уже к сынуле.

      — Конечно, какая проблема! Ты у нас главный мойщик, сделай девушке приятное.

     Тюбик вновь вернулся к промежности.

      — Ягодицы руками раздвинь!

     Я подчинилась. Горлышко тюбика вошло в анус, и смазка под давлением поступила внутрь.

     Наконечник кружки вошёл во влагалище и сделал несколько круговых движений, размазывая смазку. Включили воду. Влагалище наполнилось и вода потекла по спине на землю.

      — Господа, торжественный момент! Советую подойти поближе, чтобы не пропустить подробности.

     Наконечник вышел из влагалища и вошёл в задницу. Я приготовилась к экзекуции, а в это время меня обсуждали собравшиеся рядом парни:

      — Ого, без задержек!

      — Да чего ей, она привычная:

      — И сколько в неё воды входит?

      — Смотри, не стой рядом, а то она тебя фонтаном накроет!

     Тот, что делал клизмы, включил воду.

      — Не вздумай не удержать, накачаю так, что изо рта потечёт!

     Вода стала наполнять кишечник. От давления снова потекла вода из влагалища.

      — Так, хорош её держать, ложите на землю, только аккуратней. И воды долейте, а то кончается.

     Ноги опустили на землю. Я наконец-то смогла расслабиться, и вода проникла глубоко внутрь. Я лежала с закрытыми глазами и глубоко дышала. По увеличению давления поняла, что долили воды.

      — Много не лей, литра два хватит, а то у неё живот заболит — раздался голос сынули.

      — Ну ладно, хорош; — и, обращаясь ко мне: — хватит балдеть, сходи отлей и ещё побалдеешь! И отойди в сторонку, а то мы тут пиво пьём.

     Мне было уже наплевать на проезжающие машины и взгляды парней, я думала только о том, как бы встать и суметь от них отойти. В метрах десяти я присела к ним лицом и наконец-то смогла выпустить воду. Подошёл один из парней, сказал чтобы я продолжала, и стал трогать соски.

     Честно говоря, надоело писать, не зная, интересно ли это кому-то. В обшем, пишите на форум, можно будет обсудить.