Шёл по улице пустынной,

     Оглянулся — вот картина!

     Лет по двадцать парня два,

     Приспустив штаны едва,

     Что-то бросили на снег

     (Приглянулся — человек;

     Да к тому ж ещё девица,

     Как же тут не удивиться?!).

     Я подкрался, заорал:

     «Вам, братва, конец настал!

     Ночной Дозор! А ну-ка прочь,

     Из сумрака вернитесь в ночь!»

     Они медленно поднялись,

     Оглянулись, помигались,

     И попёрли на меня:

     А ведь кожа — не броня.

     Так что я бил очень быстро

     В ноги, пах, живот и кисти.

     «Оклемаются нескоро

     После практики Дозора!»

     Я к девице обернулся,

     Успокоил, улыбнулся:

     «Всё в порядке! Всё ОКей!

     Будь немного веселей!

     Всё закончилось отлично.

     Я, пожалуй, для приличья,

     Доведу до дома вас.

     На машине — первый класс!»

     Быстро сотворил машину.

     Осторожно, словно мину,

     Жертву положил в салон.

     Не слышен был ни крик, ни стон.

     Через час уже в квартире

     Отдыхали. «В целом мире

     Прекрасней я не видел вас!» —

     Продолжил я тогда рассказ.

     Ей мозги минут уж десять

     Валял я в тёплом сладком тесте.

     Отправил душу в рай блуждать,

     А сам стал терпеливо ждать.

     И, наконец, она сломалась,

     В объятиях затрепыхалась.

     Её раздел, не торопясь,

     Она — меня, тихо смеясь.

     Тут поцелуй, второй и третий,

     Как время шло, я не заметил.

     Сосок поцеловал её,

     Она в ответ, мой погрызёт,

     И перестанет, а потом

     Застыла вдруг с открытым ртом.

     В глазах не наслажденье — боль.

     Как будто в глаз вогнали соль!

     Я вставил быстро, очень резко.

     Она, как будто бы в отместку,

     Впилась зубами в мои губы,

     Словно была она суккубом.

     Она же целочкой была

     Да, непростые здесь дела!

     27 декабря 2004 г.

     Санкт-Петербург