То частенько, а то редко,

     То слабы, а то крепки,

     Как верёвочную сетку

     Мастер вяжет узелки.

     Это вам не танцы в баре!

     Намотай себе на ус —

     Мастер делает «шибари»,

     У него отменный вкус.

     Я попалась в эти сети —

     Стянута втугую грудь,

     Вся в верёвках, как в корсете,

     Ни согнуться, ни вздохнуть.

     Руки сзади — локоть каждой

     Упирается в ладонь.

     Я томлюсь любовной жаждой,

     Разгорается огонь.

     А последняя верёвка

     И последний узелок,

     Как печать — жестоко, ловко

     Лягут точно между ног.

     Мне и холодно, и жарко,

     И вот именно когда

     Кожа под верёвкой ярко

     Покраснеет от стыда,

     Плотно и слегка небрежно,

     Отпуская тормоза,

     Шёлк повязки тихо, нежно

     Закрывает мне глаза.

     Вот и всё. Готово дело.

     Можно лишь сидеть и ждать,

     Слушать собственное тело,

     Наслаждаться и страдать,

     Задыхаясь от волненья,

     Растирая в кровь соски,

     Ощущать прикосновенья

     Сильной ласковой руки,

     Или плётку из резины —

     Вспышку в шёлковой ночи,

     Или капли стеарина

     От расплавленной свечи.

     Быть моделью, куклой даже,

     Плакать, биться и кричать,

     И, когда тебе прикажут,

     В муках наконец кончать.

     После, лёжа на циновке,

     Замирая, чуть дыша,

     Вздрагивать, когда верёвки

     Режет лезвие ножа,

     Вздрагивать, когда мурашки

     Бегают туда-сюда,

     Вздрагивать, когда из чашки

     На лицо течёт вода,

     Вздрагивать, когда с окраин

     Кровь по венам закипит,

     Вздрагивать, когда Хозяин

     Тихо шепчет: «Потерпи.»

     Ног не чую, ломит руки,

     Еле ими шевелю.

     Ненавижу эти муки,

     Ненавижу. и люблю!

     Танука