Телефон молчал неделю. Первые три дня Алиса крепилась, ждала звонка или сообщения от Германа. На четвертый взволновалась не на шутку... То и дело хватала трубку, долго-долго слушая гудок. На пятый, она не находя места, бессмысленно ходила из угла в угол, что бросалось в глаза уже всем. «Не заболела ли наша Лисонька», шушукались коллеги, «а может у неё какое горе, или ЧП»? Видя её возбужденное состояние, шеф отпустил её.
Бесцельно побродив по магазинам, надышавшись загазованного воздуха столицы, устав, Алиса ввалилась домой. Дочь, как примерная ученица, уже сидела за столом и делала уроки, тщательно выписывая согласную букву «К». На ходу сорвав плащ, сбросив туфли, молодая мамаша прошла к себе в комнату, машинально чмокнув дочь, даже не взглянув на детские каракули.
Телефон продолжал молчать. Это бесило. Звонить Герману не позволяла гордость, тем более он просил воздержаться от ненужных вызовов без повода. А его, как такового, не было. А что же было? Было дикое, сжигающее себя изнутри, желание услышать его голос, поговорить, сказать хотя бы пару фраз, и всё... Минута разговора снова расставила бы всё на свои места, успокоила душу. И тогда... Тогда она потерпит ещё несколько дней. Но этих пары минут не было. Ожидание убивало. Алиса разделась. Не потому что в комнате было жарко, а потому что Герману нравилось, когда она была обнажена. Это действие хоть как тот сблизило её с ним. Женщина захотела, чтобы он увидел её в эту минуту, хотя бы по видеосвязи. В голову лезла всякая ахинея. Бредовая мысль: не надевать ничего, пока он не позвонит, её зацепила, даже немного возбудила. Алиса бесцельно бродила по квартире, не замечая дочери, совершенно забыв об ужине.

      — Мама, а что мы будем есть? — вопрос дочери застал её врасплох. Холодильник был почти пуст, а Герман всё не звонил. Оставалось, либо нарушить данное себе это глупое обещание, либо пойти голой в магазин, что было абсолютно неприемлемо. Хотя этот поступок встряхнул бы её, отвлёк от этого нервного состояния на какое-то время.
Зачем-то она вышла в прихожую, повернула щеколду, прислушалась: — Тишина! Скрипнула дверь, Алиса выглянула в коридор: — Никого! Босые ноги ступили на холодный кафель холла. В лицо пахнуло прохладой подъезда. Соски покрылись мурашками и заострились. Она сделала несколько шагов к лифту и остановилась. Загудел подъемный механизм, в сумраке зажглась красная кнопка вызова. Но это не напугало её. Женщина стояла и ждала. Двери с характерным звуком распахнулись этажом ниже. Кто-то, громко топая, прошмыгнул в квартиру. Алиса дотронулась до потухшей кнопки, но не нажала. Быстро отдернула палец, словно обожглась:
«Что это со мной?»

      — Мама, ты куда? — в дверях стояла дочь, сжимая в руке изгрызенный карандаш.

      — Никуда, иди в комнату... Алиса быстро вернулась в тёплую квартиру, подошла к холодильнику и вновь открыла его, сканируя полки отрешённым взглядом.
Внимание привлекла пачка пельменей, второй месяц квартирующая в морозильнике.
Готовка заняла четверть часа. Накормив дочь, и перекусив, Алиса присела у телефона. Подумывая открыть бутылку шампанского, женщина представила как сладковато-кислая янтарная жидкость, шипя пузырьками, польётся внутрь, обжигая нёбо, принося покой и блаженство.
Вино расслабляет, а провести бессонную ночь в волнениях Алиса не собиралась. Лучше напиться, чем ворочаться шесть часов, безуспешно пытаясь уснуть. Женщина поставила бутылку на стол. Осталось только достать стакан, открутить проволоку, расшатать пробку...
Когда зазвонил телефон, Алиса уже вскрывала консервную банку с оливками. Это был он, Герман или «Любимый», как высветилось на дисплее.

      — Алё, — дрожащим голосом произнесла молодая женщина.

      — Привет, как дела? — произнёс весёлый голос на той стороне трубки.

      — Хорошо.

     Вся её решимость, длинная речь, приготовленная заранее, претензии упрёки и даже угрозы, которые она собиралась вывалить в этом разговоре, вылетели из головы. Она снова была послушной собачкой, внимающей каждому его слову.

      — Надеюсь, тебе понравилась прошлое приключение? Все мои друзья без ума от тебя. Они так восхищены, просто ты не представляешь как. Знаешь, они хотят тебя увидеть снова? Я обещал им, что мы будем в субботу. Ты ведь сможешь? — Герман выдал блок информации сразу, не давая женщине ни вставить слово, не возразить.

     Хотя Лиска решила не повторять больше подобных экспериментов, которые, по словам Германа так восхитили его друзей, но сказать «НЕТ» не смогла.

      — Будет шикарно, тебе понравится. Обещаю. Ты не пожалеешь, — на той стороне провода замолчали. Но любовь слепа, и голос любимого затуманил разум.

      — Надеюсь, меня не будут там шлёпать, как в прошлый раз? — нервно хихикнула Алиса, почувствовав, как кровь прихлынула к клитору. Такая перспектива пугала и волновала одновременно.

      — Если захочешь, не будит. Всё от тебя зависит, — поддержал он её шутку, — не волнуйся, мы с тобой отлично проведём время. Это очень хорошее место.

     Местоимение «МЫ» решило всё: «МЫ» означало всё для неё!!! — она и он, вместе, это было её счастьем в квадрате. Лиска была согласна.

      — А что мне одеть на эту вечеринку? — почему-то Алиса решила, что это будет именно вечеринка. Вопрос: чего надеть, и как она будет выглядеть, занимал теперь её больше чем само мероприятие: — «Да, она постарается, она будет блистать, восхищать, соблазнять других и его тоже.»

      — Сейчас нет времени обсуждать эту тему, я очень спешу, извини. Созвонимся в субботу, и будь готова к полуночи. Пока.

     Алиса ещё долго держала трубку, прислушиваясь к прерывистым гудкам. Недоумение от звонка и от своих нелогичных ответов не покидало. Женщину тревожило ощущение недосказанности, теперь она опасалась очередного «сюрприза», которые часто происходили с ней с тех пор, как она стала встречаться с Германом.

      «И зачем я согласилась?» — подумала она.

     Глава 2.

     Бутылка шампанского так и остаётся не распечатанной. Алиса ложится, закрывает глаза. Она перебирает в памяти события прошедших выходных:

     «Вот она стоит с завязанными глазами перед какой-то дверью, её раздевают и заводят в большую комнату. В ней много людей, она это чувствует, хотя ей совершенно ни черта не видно. Она беззащитна, ничего не скрыто от взоров собравшихся. Её усаживают в кресло, широко раздвигают ноги...»

      «О боже, как это вульгарно, но как эротично»...

     Лиска чувствует, как намокает влагалище. Пальчики давно в нём.

     «Её принуждают публично мастурбировать, она возбуждена, она хочет кончить, но ей не дают. Вот её подводят к столу и наклоняют. Крепкие мужские руки удерживают её. Половые губы раскрыты, из вагины течёт сок»...

      — А-х! — Алиска откидывает одеяло, распахивает ноги. Её вагина возбуждена как в тот день. Пальчики ласкают клитор, тело выгибается им на встречу...

      — А-а-а-а!

     Воспоминания так отчётливы:»Её хлещут плёткой по ягодицам, она кричит, ей больно. Она знает, что все сосредоточенно смотрят на неё. Она беззащитна. Ягодицы горят от шлепков... Время идёт медленно...

      Картина меняется. Боль перестаёт причинять страдания, она даже приятна. Что-то огромное трётся у входа во влагалище»...

      — О-о-о-о-о! — раздаются стоны в спящей квартире, тело бьётся в экстазе, замирает... Женщина облизывает мокрые пальчики, поворачивается на бок и забывается безмятежным сном.

     Глава 3.

     Снова утро. На улице выпал снег, первый в этом году. Тротуары, крыши домов, окрестности — покрыты белой первозданной порошей. И только тёмные следы от колёс автомобилей на проезжей части, указывают о присутствии людей ...

  в не проснувшемся городе. Алиса сбрасывает одеяло, садится, потягивается. Она рассматривает свой правый сосок, он набух: «Скоро месячные,» — вспоминает она. Женщина сжимает его. На колени брызжет тонюсенькая струйка молока, стекает на простыню. Из левого соска удаётся выдавить лишь несколько капель белой жидкости.

     «Мне ещё рожать и рожать, а тут»... , — перед глазами опять возникает картина последней оргии.

     Алиса раздвигает ноги, любуется своей киской. Она гладкая, упругая, чуть темнее загорелой кожи лобка:»Моё счастье, моя труженица», — пальчики растягивают складки половых губ. Похожие на крылья бабочки, они ещё сухи, дырочка влагалища темнеет в глубине, клитор, напоминающий голову крылатого насекомого, ещё спит, его еле заметно. «Красота!» — Алиска теребит клитор, как бы пробуждая его. Она гордится своим телом, а прелестями особенно. И вагину, и грудь, и ягодицы она считает верхом совершенства. В своё время они хорошо потрудились на благо своей хозяйки, можно даже сказать спасли от голодной смерти. Женщина раньше вела счёт мужчинам, поимевшим её. Но их было так много, что она давно сбилась. Сейчас, к своим тридцати пяти, их было наверное больше двух сотен. Это не мало, но и не много, для девушки, приехавшей в столицу без гроша в кармане, а сейчас имеющей почти все блага москвички: Как говорится — «тёртый калач, прошедший огонь, воду и медные трубы». Вот только не медные, а железные. Медные трубы уже зовут, хотя Алиса не ведает об этом.

     «Сегодня мой день, и я встречу Германа». Алиса полна энергии. Она решается на утреннюю зарядку на балконе, который красив, как в сказке. Его пол укрыт снежком первозданной белизны. Подобрав маленькие гантельки, девушка смело шагает на балкон. Лёгкий морозец освежает. Ступни приятно покалывает холодком, тающих от их тепла, снежинок. Соски твердеют. Кожу бодрит. Она вбирает в себя энергию окружающего пространства. Делать упражнения на лёгком морозце приятно, тело не успевает замерзать, согреваясь теплом работающих мускулов. А как же не обтереться свежим снегом? Алиса сгребает с перил две горсти...

      — У-у-у-ххх! — у обнажённой женщины перехватывает дыхание. Ещё один ком снега побольше, и снова эти приятные покалывания. Тело раскраснелось, кожа горит, приходит ощущение бодрости, наполненности жизни... Время несётся стремительно.
В полдень звонит Герман, и опять никаких объяснений, только указания и инструкции.

     Остаток дня Алиса проводит в салоне красоты и домашних хлопотах. Маникюр, педикюр, причёска — всё должно быть идеально. Депиляция, парфюм, косметика — задействованы все средства обольщения.
К полуночи дочь давно спит, накормленная и уложенная в кровать.
Из подъезда появляется волшебная фея, оставляя за собой шлейф ароматов из секса и цветов. Из одежды на ней только полуспортивная куртка с меховыми отворотами, короткое чёрное платье и туфли.
Едут долго. Мустанг, недовольно урча двигателем, пробирается по забитым автомобилями улицам со скоростью черепахи.
Герман ведёт машину, насвистывая какую-то весёленькую мелодию. Алиса волнуется, ей не терпится поговорить, расспросить о его делах, мыслях, узнать о цели загадочной поездки.

      — И что говорят твои друзья обо мне? — первой не выдерживает она.

      — Оооо! — мужчина растягивает слова, — Если бы ты знала, как они восхищены тобой, как они мне завидуют... Кстати, кое-кто интересуется, есть ли у тебя родная сестра?

      — Есть, но она за мужем, и у неё двое детей. А кто, и зачем интересуется?

      — Один твой поклонник, ты с ним не знакома, пока... Кстати, он не женат.

      — Ясно.

     Наступает пауза. Алисе хочется поговорить только о них двоих, об отношениях, о планах на жизнь, но она не решается. Всю оставшуюся дорогу они едут молча. Молодую женщину мучает неопределённость сегодняшнего вечера, но надоедать с расспросами она не спешит.
Субботняя пробка просто невыносима. В машине жарко и душно. Лиса, поглаживая свои голые коленки, смотрит то в окно, то на своего возлюбленного. Ей хочется секса, хочется прямо сейчас, в салоне автомобиля: «Наклониться, расстегнуть ширинку и прильнуть губами к такому желанному, и такому недоступному фаллосу. И сосать, сосать, сосать всю дорогу, не останавливаясь, наплевав на всё; сосать до тех пор, пока в горло не хлынет горячий поток его желания».

     За городом дорога становится свободней, и они, почти во время, подъезжают к большому дому из тёмно-красного кирпича, стоящему в удалении от других домов и строений.
Около трёх десятков автомобилей разных марок, начиная от немыслимо дорогого Бэнтли, кончая замызганным Фордом, весь фокус которого состоит только в названии, стоит в разнобой на огромной лужайке. Большой, двухэтажный особняк, вероятно, бывшая дворянская усадьба позапрошлого века, встречает их молчанием. Со стороны кажется что дом пуст, но тусклый свет кое-где пробивающийся из-под тёмных штор свидетельствует о наличии людей. Пройдя по мощёной дорожке, усаженной по краям, уже облетевшим кустарником, пара поднимается по ступеням крыльца. Одинокий красный фонарь освещает немного напряжённое лицо молодой женщины и невозмутимое лицо мужчины. Лиска двумя руками держится за локоть своего проводника. Голые ноги пощипывает вечерняя стужа.

      — Ну, ну, не бойся. Я с тобой, — ободряет Герман блондинку, и дёргает за цепочку звонка.

     Эта фраза успокаивает девушку.

     Лязгает запор. Видимо выражение, «мой дом — моя крепость», воспринимается здешними хозяевами буквально. Массивная дубовая дверь, не менее массивные и помпезные канделябры с настоящими свечами, полумрак средневекового замка, всё говорит о добротности и помпезности строения.

      — А вот и мы, — весело подмигивает Герман высокому мужчине в строгом костюме, лицо которого кажется молодой женщине знакомым.

     Элегантная пара оказывается внутри. Услужливый портье принимает верхнюю одежду и проводит в большой полутёмный зал, вероятно, служивший когда-то гостиной. Видно, что нынешние хозяева вложили в обстановку немало средств. Изнутри помещение напоминает средневековую трапезную. Низкие дубовые столы, из грубо отесанных, искусственно состаренных досок, такие же низкие стулья без спинок. Барная стойка, подсвеченная тусклыми красными лампами, заставлена невероятным количеством бутылок всех сортов выпивки. Очень мало света, везде царствует полумрак или полная темнота, нарушаемые кое где красной или фиолетовой подсветкой, исходящей, как казалось ниоткуда. Таинственная атмосфера захватывает воображение, создаёт иллюзию временного континуума в четыре столетия.
Единственное, что выдаёт современность — это люди. Одетые в строгие костюмы мужчины сидят, ходят, курят, выпивают, проводят время в безделии. Их человек пятнадцать или около того. Многие с нескрываемым интересом рассматривают блондинку. Как ни странно, женщин в зале немного, пять или шесть. В своих шикарных вечерних нарядах, эти фемины кучкуются у бара. Напустив равнодушно-гламурный вид они стреляют глазами, пускают белые кольца сигаретного дыма и не спеша потягивают алкоголь. Мускулистые официанты, обслуживающие гостей, снуют везде. С голыми торсами, в узких набедренных повязках вместо штанов, с кожаными проклёпанными ремешками на шеях, они походят на невольников.
Герои нашего повествования направляются прямиком к бару. Пододвинув скамью, Герман усаживает на неё свою спутницу. Он напряжён, но всеми силами пытается это скрыть.

      — Побудь пока здесь, я отлучусь ненадолго. У меня дела. Пей, танцуй, если захочется. И не бойся никого... , — с этими словами кавалер оставляет оторопевшую даму одну. Алиса в шоке. Что, где, когда, зачем, — она в полном неведении и растерянности. Женщина с любопытством осматривается, ощупывает шершавую поверхность скамьи.

     Глава 4.

      — Добрый вечер. Что вы будете пить, мэм: ром, виски, пиво, шампанское, сок? — женщина вздрагивает ...   от неожиданности. По пояс обнажённый бармен с добродушной улыбкой вопросительно смотрит на неё. Его накаченное загорелое тело манит своим брутальным совершенством, а аккуратная чёрная бородка делает похожим на испанца.

      — Пожалуй, шампанское, — Алиса хватается за это предложение как за спасительную соломинку.»Немного выпить, расслабиться в незнакомой обстановке, пока любимый улаживает свои дела».

     Она помнит его просьбу не скромничать. «А почему бы нет? Сделаю так, как он хочет»! — эта мысль волнует. В глазах загораются озорные огоньки. Алиса улыбается бармену, облизывает губы. Крамольные мысли лезут в голову. Она снова вспоминает прошлый уикенд. «Что же будет сегодня»?

     Держа в руке бокал, девушка продолжает изучать своё окружение, теперь у неё появилась цель. Вокруг столько элегантных мужчин, это приятно удивляет. Мелькание перед глазами полуголых официантов сбивает с толка и отвлекает внимание. Набедренные повязки едва скрывают то самое, интимное! Это возбуждает. Девушка не замечает, что непроизвольно начинает поглаживать свою коленку.

      — Добрый вечер, — слышит она приятный голос, — Такая очаровательная дама скучает в одиночестве? Кто же это допустил?

     Этот вопрос так внезапен, что Лиска теряется. Она сидит, хлопая ресницами, растерянно сжимая тонкую ножку пустого фужера.

      — Вы с кем-то приехали? — продолжает незнакомец, сделав знак бармену наполнить бокал себе и даме.

      — С другом, — выдавливает из себя она, — он скоро подойдёт.

      — С другом? — передразнивает незнакомец и улыбается, — Я думаю, не скоро.

      — Вот как? — искренне удивляется блондинка, и только сейчас осознаёт, что поглаживает своё бедро, — Он сказал, что скоро вернётся, — Женщина отдёргивает руку и сжимает ноги. Это движение не остаётся незамеченным. Незнакомец успел увидеть то, что хотел.

      — Как его имя, может быть я его знаю? — спрашивает он.

      — Герман, — отвечает она, понимая что фамилию назвать не может потому что не знает.

      — Хммм, Герман... Не знаю такого. Но это не столь важно, — мужчина легонько дотрагивается до голого колена Алисы, — Здесь, в этой зале почти никого нет. Все на очень важном мероприятии. И он там, поверьте мне на слово.

      — На каком? — молодая женщина машинально сбрасывает его руку. Зачем она это сделала, она не понимает. Внешность незнакомца внушает доверие, его голос и запах ей нравятся. Но он настойчив, и снова касается её обнажённой кожи колена. Ей приятны его прикосновения, теперь она не сбрасывает его руку.

      — Как замечательно, что вы не носите трусиков, — шепчет он ей на ухо, тихо, накрывая её колено горячей ладонью.

      — Да? Правда? С чего вы взяли? — Алиса смущена, ей приятно его прикосновение. Незнакомец тянет её стройную ножку в сторону. Женщина послушно разводит ноги, как бы подтверждая его правоту, показывая что на ней действительно нет нижнего белья. Дыхание перехватывает, кровь приливает к лицу, она опускает голову вниз, боясь встретиться с ним взглядом. Ей стыдно за себя, за свои желания.

      — Великолепно! — Мужчина без стеснения разглядывает её влажную киску, — Какая прелесть. У вас идеальные формы. Они прекрасны.

      — Спасибо, — отвечает Алиса. Она смущена, но не сдвигает ног. Этот флирт буквально сносит крышу.
Мимо проходит официант, и тоже засматривается на блондинку. Алиса машинально сводит колени.

     — Не стоит стесняться, это наёмный персонал, — перехватив её взгляд, поясняет мужчина, — он исполнит любое ваше желание, стерпит какую угодно причуду. Нужно лишь приказать.

     Эй, бой! — подзывает он парня, несущего поднос.

      — Да, господин! — молодой человек подходит к стойке. Он немного волнуется.

      — Может быть это вас заинтересует? — незнакомец, приподняв край повязки, демонстрирует молодой женщине прелести так называемого раба. Алиса стыдливо опускает взгляд.

      — Довольно хороший экземпляр, — мужчина ладонями аккуратно обхватывает внушительное, гладко выбритое достоинство юноши и оттягивает крайнюю плоть. Почувствовав ласку, член быстро увеличивается в размерах.

      — Хотите его? Или другого? Все они здоровые, выносливые, исполнительные, проверенные. За это наш клуб ручается.

      — Нет, спасибо, — неуверенно отвечает женщина, смутившись. Она возбуждена, ей очень хочется потрогать этот фаллос, помять его в руках, может быть даже лизнуть... Незнакомец без усилий опять раздвигает ноги блондинки, но уже более широко. Некоторое время мужчины молча рассматривают её прелести. Лиска покорна, она замерла и ждёт. Ей нравится эта игра, в которой вроде ничего не происходит, но которая доставляет столько эмоций. Нравится бесцеремонность этого человека, который поступает с ней так властно.

      — Он обслужит вас по полной программе, — первым нарушает молчание незнакомец. Она взволнована, и это видно.
— Или может быть я смогу вам угодить? — он слегка касается её вульвы тыльной стороной ладони. Алиса вздрагивает, сводит колени, но тут же разводит вновь, но теперь не так широко.

      — Неееееет, спасибо, — выдавливает из себя она, хотя её подсознание кричит ей «Да, да, хочу, хочу!!!»

      — Ну, как хотите, — незнакомец отпускает официанта.

      — Кстати, позвольте представиться: Николя. Хозяин этого клуба, — он делает ударение на последнем звуке ЛЯ, на французский манер.

      — Алиса, — отвечает девушка, вновь сдвигая колени. Николя печально качает головой, с сожалением отводя взгляд от сомкнутых ног. Наступает недолгая пауза, от которой всем становится неловко. Женщина залпом опустошает полный бокал, Николя делает только маленький глоток. Алиса волнуется, она собрана и напряжена. Вагина течёт, капли желания просачиваются наружу.

      — Разрешите показать вам мой дом. Поверьте, тут много интересного, вам понравится.

     Лиска облегчённо выдыхает, напряжение последней минуты отступает.

      — Огромное спасибо, но я не могу, мне нужно дождаться своего спутника, — с сожалением говорит она, виновато улыбаясь, не веря сама себе. Ей не терпится осмотреть это интересное место, но внутренний цербер всё ещё властвует над её сознанием.

      — Целый час в одиночестве? Разве это может устроить такую красавицу как вы? Но если вы хотите чтобы я ушёл...

      — Нет, не хочу, — говорит её скромность вслух. «Да, соглашайся ты... !!!», — кричит её внутренний голос, — «Ты зачем сюда приехала?... не сидеть же в баре и пить шампанское?»

      — Ну, решайтесь же! — Николя берёт женщину за руку.

      — Хорошо, я согласна, пойдёмте, — женщина встаёт.

     Элегантная пара скрывается в полумраке арки. В след им смотрят любопытные алчные глаза.
Алиса и Николай идут по полутёмному пустому коридору. Вокруг полумрак серых стен и тёмные пятна дверей. Вцепившись в локоть своего проводника, женщина старается попадать в такт его шагов.

      — Нам сюда, — аккуратно прихватив блондинку за ягодицы, мужчина подталкивает её к приоткрытой двери, из-за которой еле слышны какие-то звуки. Комната, в которой они очутились, небольшая, и совсем без окон. В центре полукруглого помещения расположена большая низкая кровать. окружённая людьми. На ней трое мужчин и женщина, лет двадцати семи — тридцати: маленькая, худая, вертлявая Именно её стоны и услышала Алиса из коридора. Девушку сношают три огромных члена, словно закачивают что-то ей вовнутрь. От чего кажется, что её тело должно надуваться в процессе как воздушный шарик. Но этого не происходит. Тело сладострастницы остаётся неизменным. Её отвисшие груди болтаются из стороны в сторону, как маятники часов, притягивая ...   взгляд. Чёрная простыня из латекса покрыта скользким составом, будто специально.
На такой поверхности не так просто удержать равновесие, но женщина как-то умудряется это делать. Хлюпающие звуки вгрызающихся в плоть орудий и стоны наслаждения нарушают тишину. Вокруг, почти касаясь их тел, молчаливо стоят люди. Они напряжённо смотрят на развратников, не отводя глаз.
Алиса поражена. Такого разнузданного секса она не ожидала лицезреть. Особенно удивляет большое количество наблюдателей, которые вроде бы и не должны здесь находится. Ведь любовь или секс — дело интимное, не терпящее публичности. А тут всё как раз наоборот, здесь публичность возведена в ранг, она даже необходима, Алиса это чувствует. Блондинка пытается представить себя на месте этой развращённой барышни: «Бррррр! Кошмар!» — морщится она. Но ей нравится наблюдать за процессом, как и другим. Мистерия красива, как будто специально срежессированна. Так проходит несколько минут. Любовники неутомимы, позы постоянно меняются. Алиса вновь представляет себя на месте этой нимфоманки. Она впитывает глазами каждое движение развратного квартета, каждую фрикцию. И когда чувствует как рука Николая, соскользнув с бедра, касается её ягодиц, даже не шевелится. Женщина стоит, замерев, словно статуя, даже не дышит, пока пальчики Николя исследуют все закоулки её вагины. Она вся мокрая, и скрывать это уже нет никакого смысла.
Так они стоят неподвижно ещё какое-то время. А ненасытная сладострастница на ложе стонет, бьётся в оргазме, глотает сперму, плюётся, лижет, кусается, царапается... Видно, что трахается она с преогромным удовольствием. «Я бы так не смогла, да и не согласилась бы ни за какие деньги», — вновь мысли Алисы проецируются на себя.

      — Не хотите занять её место? — словно читая её мысли, спрашивает Николай.

      — Вы что? Не-е-е-е-ет! Ни за что! — резко отвечает Лиска. Но Николай не улавливает в этом отказе почти незаметных ноток сомнений. А Алиса не понимает, что с ней. И если бы он, сорвав с неё платье, толкнул её в эту стонущую кучу-малу, она бы... Кто знает, что она бы сделала!

     Подсмотренный секс, алкоголь и стимуляция почти доводят её до края пропасти, за которым женщина уже не думает о морали, а отдаётся своим инстинктам. Но рубеж невинности так и остается не взятым.

      — Если передумаете, мы всегда можем вернуться, — шепчет он Лиске на ухо, подхватывая за локоть, — Пойдёмте, я вам покажу ещё кое-что.

     Алиса нехотя отрывается от зрелища и идёт с Николаем дальше. Она прижимается к нему, мысль о неизбежности секса дурманит мозг. «Надо сделать так, чтобы он меня взял», — размышляет она по пути. О Германе она сейчас не вспоминает. Лиску уже не терзают сомнения: давать или не давать. Флирт уже перешёл ту грань, за которой ей необходим секс.

     «Пусть он возьмёт меня, я не буду сопротивляться, и тогда моя совесть будет чиста», — решает возбуждённая женщина.

     Глава 5.

     Следующая комната встречает их ярким светом и чистотой. Облицованная белым кафелем, разделенная на две части большой прозрачной витриной, она походит на комнату для допросов, какие часто показывают в американских блокбастерах. В центре правой половины стоит настоящее гинекологическое кресло, обитое светло-бежевой кожей. Рядом, на столике разложены медицинские инструменты, сверкающие хромом. Чего здесь только нет. Некоторые предметы Алиса видит впервые и только может догадаться об их назначении. Вокруг всё идеально, чисто и пусто. В комнате, кроме них, никого.

      — А это наш гинекологический кабинет. Очень прелюбопытная комната. Здесь можно поиграть в доктора, так сказать, — поясняет Николя.

      — Вот как! А зачем эта стеклянная витрина? — Алиса дотрагивается до толстого стекла, за которым виднеется большое пустое помещение.

      — Это эксклюзив нашего клуба, смотровая комната.

      — Не поняла, поясните, — Алиса сглатывает скопившуюся во рту слюну, ей кажется, что она догадывается, зачем она.

      — С другой стороны в комнату есть дверь, прямо из гостиной. Через неё сюда заходят любители подсматривать. Всё просто и без изысков. Николя грубо сжимает ладонью её правую ягодицу, от чего Алису словно током ударило. Его намёк был понятен.

      — А если я сюда сяду, что-то будет?

      — Будет, если вы сама этого захотите.

      — И что же?

      — Ну, для начала, вам необходимо полностью раздеться, — говорит он, — если вы готовы, конечно же...

      — Конечно же... Вы что, серьёзно? — передразнила его женщина.

      — Да, очень серьёзно.

      — Ну хорошо. Алиса ещё раз провела рукой по шершавой коже, как бы решаясь, и быстро стянула через голову своё чёрное платье.

      — Вот так?

     Совершенно нагая, на каблуках, она походила на элитную проститутку. Член Николя, и без того возбуждённый, уперся в ширинку.

      — Так, — только и смог произнести, шокированный мужчина.

      — И неужели вы хотите чтобы нас видели, неужели... ? — Алиска так возбудилась, что сама не понимала, зачем она это говорит.

      — Хотите? Хотите? Хотите? — она с вызовом повторяет она, смотря ему в лицо.

      — Да, хочу! — не в силах сдерживать желание он сжимает её в своих объятиях. Их губы встречаются. Пальцы Николя вновь добираются до вульвы молодой женщины, её тело подаётся навстречу мужской руке. Ладонь мужчины опускается ниже, пальцы массируют клитор, который давно набух и отвердел.

      — О-оооо-х, — не в силах сдержать стон Лиска сильнее прижимается к своему соблазнителю.

      — Неужели хотите, чтобы на нас смотрели? — шепчет она, слегка прикусив мочку его уха.

      — Да, да, да, — Николя чувствует, как по его пальцам течёт её секреция,

      — Это будет грандиозное зрелище!

     В это время блондинка безуспешно пытается расстегнуть его ширинку. Отчаявшись, она рвет дорогую ткань, пуговицы летят на пол.

     Напряжённый малиновый фаллос надолго скрывается во рту нетерпеливой женщины.

      — О-о-ооооо!

     Извержение напоминает Ниагарский водопад. Алиса сглатывает и поднимается. На губе и подбородке виднеются белые капли.

      — Вот и всё! И никакого народа не надо, ведь правда? — спрашивает она.

      — Да, — выдыхает Николай.

     Многие мужчины безуспешно пытались залезть ей под юбку, но этому удалось покорить её без сопротивления. Как же она быстро сдалась? — Алиса так и не поняла, почему это произошло.

     И женщина, и мужчина тяжело дышат. Алиса совсем не удовлетворена, она в замешательстве.

     Блондинка игриво подходит к станку, снова гладит его шершавую кожу, ощупывает медицинские инструменты. Внутри её бушует пожар страсти.

      — Ну что, доктор, начнём осмотр? — не дожидаясь ответа, осмелевшая женщина забирается в гинекологическое кресло.

     Николя уже на месте. Он успел заправить брюки, и теперь, торопливо пристёгивает Алисе руки и ноги ремнями.

      — Ну что тут у нас? — «доктор» смотрит снизу вверх на блондинку. Его взгляд упирается в вертикальную черту половых губ.

      — Вы не носите белья всегда или только сегодня? — продолжает он.

      — Нет, почти всегда его не ношу. А разве это не правильно, доктор? — подыгрывает она.

      — Нет, как раз наоборот, это очень полезно. Но нужно внимательно следить за погодой, главное не простудиться.

      — Да, я знаю. Я стараюсь, — женщина видит, куда вожделенно смотрит её спутник.

      — Я вас всю осмотрю. Вы не против?

     Мужчина нажимает на кнопку подлокотника. Кресло начинает жужжать, вибрировать. Это включились моторчики, и ноги, пристегнутые к стойкам, неотвратимо ползут в стороны, раскрывая бутон сладострастия, мокрый от выделений. Слипшиеся половые губы как преддверие священной пещеры ...   богини любви и страсти — Венеры, расклеиваются, приоткрывая проход внутрь. Клитор пульсирует в такт бешено бьющемуся сердцу пленницы. Поза: «бери меня — я вся твоя». Целомудрие Алисы больше не зависит от неё.

     «Сейчас он меня возьмёт! А-а-а-ах!» — его прикосновения приятны, мурашки побегают по всему телу. Николя облизывает палец и очерчивает овал вокруг её половых губ. Легонько пощипывает клитор и оттягивает его, будто хочет оторвать. Алиса трепещет. Её распирает от желания. Николя погружает свою ладонь в мокрую, горячую, трепещущую вульву.

      — А-а-ах! — женщина выгибается от экстаза навстречу его руке.

     Вся ладонь полностью скрывается в её чреве. Пальцы другой руки круговыми движениями возбуждают клитор.
Алиса запрокидывает голову и закрывает глаза. Игра в доктора теряет всякий смысл. Она тяжело дышит, бьётся в конвульсиях. Пульс зашкаливает за 200. Всё крутится калейдоскопом, ей кажется, что потолок падает на неё.
Когда Алиса приходит в себя, в комнате никого нет. Её пробирает дрожь. Вспотевшее тело быстро теряет тепло. Она чувствует как коченеют конечности, как неприятно покалывает холодком остывающая вагина.
Кожаные ремни, некогда фиксирующие тело расстегнуты. Алиса встаёт и быстро натягивает платье. Из бокового входа появляется Николя.

      — Ты где был, — переходит на «ТЫ» блондинка и не замечает этого.

      — Отключал аппаратуру.

      — Какую аппаратуру?

      — Долго объяснять, — Мужчина подхватывает Алису под локоть, — Идём.

      «Куда» — женщина не спрашивает, ей всё равно. Алисе спокойно с этим человеком. Она полностью доверяет ему. Пара идёт по коридору дальше мимо закрытых дверей.

     Глава 6.

      — Это самая интересная комната, визитная карточка клуба, — объясняет Николай и берётся за массивную ручку. Женщина инстинктивно прижимается к своему проводнику, будто чувствует опасность. И тут же ощущает, как ей не хватает секса. Вагина просто пылает.
Она захлёбывается выделениями, словно утопленник, наглотавшийся речной воды. Желание секса уже не прячется глубоко. По внутренней стороне бедра, оставляя блестящий ровный след, стекает капля. Женщина прижимается сильнее, она хочет чувствовать плечом этого недоступного мужчину.
Николя с усилием открывает тяжёлую дверь. До слуха девушки доносятся размеренные удары. Пара переступает порог большого помещения, почти до отказа заполненного народом. Контраст между пустой медицинской комнатой и этой, разителен. Освещение зала мрачнее чем в гостиной, но всё хорошо просматривается. Обстановка страшит, чувствуешь себя маленьким, слабым человеком, оказавшимся во владениях злого волшебника. Дверь — толстая, тяжёлая, окованная железом, заржавевшим от времени и сырости, напоминает вход в жилище великана. Каменная кладка стен, лишённых окон, создаёт иллюзию тюремного каземата или темницы средневекового замка. От пола, мощённого булыжником, веет холодом. Но больше всего бросаются в глаза цепи, толстые, ржавые. Они висят везде: на стенах, на потолке, на балках перекрытий. Даже тусклые коптящие светильники, и те подвешены на этих цепях. В центре комнаты — на кафедре, обитой чёрным бархатом, возвышается странное громоздкое сооружение, напоминающее гильотину времён французской революции. Толстые, неотёсанные, трёхметровые стойки, с вырубленными желобами, удерживают балку, напоминающую перекладину виселицы. В метре от пола расположены две широкие доски, с отверстиями для шеи и кистей рук, фиксируемые в этих желобах на необходимой высоте с помощью бесчисленного количества крепёжных штифтов.
Сооружение почти полностью деревянное, за исключением крепежа, колец и крюков, располагающихся в какой-то непонятной для простого обывателя последовательности, но имеющих строгий иерархический порядок для людей вхожих в эту тему. Для полного подобия с «французской железной девой», а так её обычно называют, не хватает только треугольного массивного ножа, срезающего голову осуждённого, как капусту. И эта адская машина уже содержала в себе тело, выделяющееся на фоне мертвого дерева и железа живой плотью. Это от него исходили те непонятные звуки, которые Алиса слышала в коридоре. Тело пороли то ли кнутом, то ли плёткой, издали было не разглядеть. Торжественная тишина, нарушаемая ударами плети, и завораживала и страшла.
Девушка сильнее прижимается к своему проводнику, который не спеша, расталкивая толпу, протискивается вперёд. Вот они в самом центре. Люди расступаются перед ними.
На помосте стоит полуголый человек в черном колпаке с прорезями для глаз, с плёткой в руке. Под ним жертва, белеющая своим, когда-то идеальным телом — рыжеволосая дева. На него страшно смотреть. Оно, исполосовано ударами плети, последствия которых красными рубцами, проступают на коже. Заметно, что жертву истязают долго, у неё давно нет сил. Она лежит, и только слабые вскрики и судороги после очередного удара указывают, что она чувствует боль.

     — Что это? Куда вы меня привели, — сжимая локоть Николая, шепчет Алиса ему в ухо, волнуясь. Ей действительно не по себе в этом зловещем окружении.

      — Это пыточная комната, здесь принято молчать, лучше не произносите ни слова и только смотрите.

      — А то, что? — не унимается блондинка. Алкоголь всё ещё действует, а возбуждение и любопытство пересиливают скромность и страх.

      — Лучше не говорите, поверьте мне, для вашей же безопасности.
Алиса затихает на время, ошарашенная увиденным. Зрелище экзекуции завораживает и пугает одновременно. Хочется уйти, и в то же время хочется остаться, досмотреть эту мистерию. Тысячи вопросов и домыслов роятся в голове молодой женщины. Ей интересно всё: за что наказывают эту бедную девушку, добровольно ли она согласилась на столь болезненную экзекуцию, что она чувствует, есть ли у неё дети, замужем ли она. И ещё много, много вопросов, остающихся пока без ответа.
Лисе кажется, что она физически чувствует боль своего собрата по роду, вздрагивая и жмурясь после каждого взмаха плети. Она пытается поставить себя на место этой несчастной: «Насколько это больно? Наверное очень! Или нет?!»

      — За что её наказывают? Она сама этого захотела или её заставили? Кто эта девушка, вы её знаете? — не сдерживается любознательная женщина, нарушая запрет своего проводника. И говорит, говорит, говорит...

      — Да замолчите вы, после всё узнаете, после...

     Но слово не воробей, оно уже вылетело... Алису замечают. Взгляд инквизитора останавливается на беспокойной блондинке, потом перемещается на Николя, который, как ей кажется, ему еле заметно кивает. Что-то шепнув на ухо своему ассистенту, он опускает плеть. Помощник спешно отвязывает жертву.

      — Это всё, или будет продолжение? — разочарованно спрашивает Алиса, — Ей заплатили, или... Но блондинке не дают закончит фразу.

      — Возьмите ЕЁ!!! — палач указывает перстом на Алису. Новая жертва, которая будет тешить собравшихся этой ночью, найдена! Подручные в масках бросаются к ошарашенной женщине. Её подхватывают под руки и тащат на помост. В первые минуты она не понимает ничего. Алиса недоумённо хлопает глазами, корчит рот в виноватой улыбке. Женщина не сопротивляется, пока она только зритель, которого выдернули из зала для какого-то фокуса. Рыжеволосую девушку уводят в дальний угол, где виднеется встроенное в стену сооружение из перекрещенных досок в виде большой буквы Х. Настаёт очередь Алисы занять её место. Блондинку наклоняют, грубо прижимают щекой к станине.

      — Что вы делаете? — мычит она. Первые нотки страха уже появились в голосе женщины. Она пытается поднять голову, ищет Николая взглядом, но его нет. Здесь он ей не помощник, и Алиса остаётся один на один с инквизитором и его подручными. Ей становится не по себе, женщина волнуется, но надежда, что всё это только игра, удерживает её от истерики. Она не сопротивляется, позволяет себя связать.
Палачи поспешно ...   закрепляют её тело в страшном механизме. Они работают слаженно, движения точны, как у профессионалов. Согнутое пополам тело надёжно фиксируют в колодках. Грубые массивные доски с прорезями не оставляют для рук и головы никаких шансов, они полностью обездвижены. Грудь и живот жертвы прижаты к передвижной тумбе, которая одновременно служит опорой для всего тела. Блондинка оказывается в ловушке собственной наивности. Теперь женщине не до веселья, ей страшно. Познавательная прогулка по клубу заканчивается на импровизированном эшафоте.
Она делает слабые попытки освободится, но своими действиями она только причиняет себе боль. Осознав, что сопротивляться бесполезно, Алиса сдаётся.
Когда молодую женщину в черном коротком платье полностью закрепляют, напряжение в зале достигает апогея. Начинается торжественная часть.
Палач огромными ручищами в два приёма разрывает лёгкое платьице и сдёргивает его с трепещущего тела. Теперь Алиса абсолютно нага, и только чёрные туфли, которые так эффектно смотрелись в комплекте с безнадёжно испорченным гламурным аксессуаром остаются на трясущихся от страха ногах. Она окончательно осознает, что с ней не шутят. Нарастает паника. Девушка не чувствует ни тепла, ни холода, и даже не сразу понимает, что лишена одежды, на столько силён стресс. Организм сжат в пружину, тело трепещет. Некогда эффектная блондинка, приводящая в восторг безусых юнцов, полулежит-полустоит раскляченая, наблюдая перед собой лишь чёрный бархат помоста, заляпанного белыми разводами и безмолвную толпу.

     — Это какая-то ошибка, вы не за ту меня принимаете, — верещит она, всё ещё надеясь, что-то изменить. Но её не слушают. Тело новой жертвы наконец подготовлено...

     Палач не церемонится, и как только подручные отходят, размахивается...
Острая боль от хлёсткого шлепка пронизывает тело. Она нестерпима. В глазах мутнеет. Алисе кажется что наступает конец света, по крайней мере для неё. Страх только усугубляет это ощущение, вытесняя всё, переворачивает сознание, оставляя лишь панику и боль. Нечеловеческий крик вырывается из девичьего горла, обнажённое тело напрягается, стремясь разорвать путы, но новый удар, не менее болезненный, бросает её на ложе. Женщина воет, дёргается, но уже слабее. После третьего удара она прекращает свои тщетные попытки освободиться. Вопросы — «За что? Почему? Зачем?», стремительно проносятся в голове, боль мешает трезво рассуждать. Возмущение сменяется, прострацией, граничащей с психозом, и наконец, остаётся только страх и страдание. Маска ужаса застывает на её лице, из глаз льются слёзы. Теперь главная задача организма — пережить эту боль.

     Публичная порка началась. Двенадцатихвостая плетка, описывая зигзаги в воздухе, оставляет красные рубцы на нежной коже. Удар, ещё удар, ещё... Тело дёргается, трепещет, извивается. Мозг почти перестаёт работать логически, активируется самая древняя его функция — выжить любой ценой. Но машина для пыток устроена так, что человеческое тело бессильно что-либо предотвратить и должно вынести всё, что ему уготовано. Множество красных полос, хаотично пересекающихся между собой, покрывают загорелые ягодицы и спину блондинки. Но тело не сдаётся, оно совершает ещё одну попытку вырваться. Всё бесполезно! Слёзы хлещут из глаз солёным потоком, рот полон слюней, горя и крика. Плеть палача безжалостна. Для неподготовленного человека, к тому же напуганного и подавленного это большое потрясение. Алисе кажется, что она сходит с ума, теряет ориентацию. С трудом уловив ритмичность ударов её тело пытается хоть как-то противостоять им, как-то подстроится. «Это же так просто! Раз, два — удар, три, четыре — ещё один, пять, шесть — третий. И, наконец, после чуть затянувшейся паузы — четвёртый, самый сильный, от которого тело буквально взрывается болью. И опять: раз-два... « Простейший код разгадан. Сознанию теперь легче. И как только неизведанное приобретает хоть какие то черты осознанного им уже можно управлять. Теперь первые три удара в серии служат отдыхом, отдушиной, подготовкой к неотвратимой вспышке боли, которая всё ещё почти невыносима. Паника отступает, приходит осознание себя не как человека, а как животного, борющегося за жизнь всеми возможными способами. В мозге жертвы как будто включили камеру, которая показывает её со стороны. Алиса постепенно приноравливается к ритму порки.

     «Жутко и страшно!» — одни инстинкты и никакой логики. Боль, как доминанта, подавляющая всё остальное, превалирует в голове. Девушка стискивает зубы, затихает, покоряется.
Удар следует за ударом. Но тело подстроилось под их ритм, оно экономит силы и энергию, необходимые ему для выживания. Палач работает профессионально, не калеча тело. Зрелище грандиозно, толпа удовлетворена. Публичная порка заводит.

     Глава 7.

     Экзекуция длится больше четверти часа. Тело горит, ломит затёкшие руки и шею, болит горло, надорванные голосовые связки, спина, ягодицы, бёдра. Болит всё, даже лобок и рёбра, прижатые к жёсткой шершавой поверхности. Блондинке досталось по полной программе.
Короткую передышку она воспринимает с надеждой, думая, что это конец. Но нет, это просто время для смены орудий пытки, изменения позы.
Женщину отвязывают. Несколько минут облегчения. Тело больше не испытывает страданий, в его затёкшие руки и ноги устремляется свежая кровь. Но отдыхать ей не дают. Алису усаживают на колени: голова ниже туловища, ноги поджаты, и упираются в груди. Как только очередной ремень прочно фиксирует последнюю ногу, палач немедленно наносит удар. По традиции он самый сильный и самый болезненный. Садист уже заменил двенадцатихвостую плётку из мягкой кожи молодого ягнёнка, на плоский еле гнущийся стек. Вопль страдания оглашает своды комнаты пыток. На правой ягодице остаётся чёткий малиновый отпечаток в форме ромба. Тело дёргается, выгибается и тут же получает удар по левой ягодице. Боль жуткая. Девушка извивается, высоко поднимает таз, пытаясь увернуться от очередного удара. Следующий удар слабее, он вызывает лишь стон. Женщина снова сжимается, садится на колени. И опять хлёсткий точный удар, вызывающий страдания. Телу приходится снова выгнуться, ведь в этой позе удары более слабы. Человек, не собака Павлова, всё схватывает моментально, без долгого процесса повторения и закрепления. Теперь Лиска полусидит — полулежит, выпятив свою истерзанную задницу кверху, как бы приглашая: «бейте меня, бейте!» Экзекутор равномерно осыпает ударами ягодицы, через равные промежутки времени, шлёпая девушку с удвоенной силой наотмашь. Выдрессированная женщина полностью подвластна его воле, он управляет ей как послушной марионеткой. Её раскляченая поза неудобна, но изменить её невозможно. Ноги быстро затекают. Ещё один раз узница пытается сесть на колени, но палач, жестоким ударом, моментально отбивает у неё охоту повторять подобное. Лиска вынуждена стоять. Её истерзанные ягодицы опухшими полушариями возвышаются над телом. Публика в восторге. Но тишина — главное условие этого торжества похоти соблюдается неукоснительно. В этом зале только жертве позволено издавать звуки, для остальных это табу. Через какое-то время удары прекращаются. Девушка в недоумении, она облегчённо вздыхает. Эти блаженные мгновения она впитывает в себя всем естеством. Как же бывает человеку хорошо, когда его просто оставляют в покое.
Что-то твёрдое скользнув по спине упирается в половую щель. Это большой фаллоимитатор на длинной палке. Экзекутор пытается силой протолкнуть его внутрь вагины. Лиска боится наказания и послушно расслабляет мышцы, впуская в себя настойчивого гостя. Крик срывается с её губ: диаметр искусственного дилдо настолько велик, что он чуть не травмирует влагалище. У женщины перехватывает дыхание. Ее словно насадили на кол. Фаллос начинает поступательные движения, и деве приходится ещё больше расслабиться, чтобы нивелировать болезненные ощущения. Вагина полностью обхватывает фалос, мастурбирующий её. Она вынуждена ещё больше раскрыться навстречу этому дьявольскому инструменту, воспалённым цветком промежности,...   принимая его грубые ласки. Время летит быстро. Боль отступает. Лиска подстраивается под темп фрикций, невольно начиная подмахивать неумолимому орудию. Кровь приливает к половым органам, клитор начинает твердеть. К характерным прихлюпываниям и причмокиваниям примешиваются тихие стоны. Но это не стоны удовольствия, это завывания а от жалости к себе, от беспомощности, от унижения. Женщина плачет. Сейчас дилдо её хозяин и повелитель... На этом первая часть испытания — наказание болью заканчивается.

     Глава 8.

     Резиновый фалос, оставив за собой огромную дыру раздраконенного влагалища, покидает тело. Толпа уплотняется. В ней происходят какие-то движения и перестановки, возникает угроза давки. Жертву пока не трогают. Она возвышается, словно на пьедестале, живым памятником. Женщина устала, она окончательно покорилась. Алиса боится признаться себе, что давно поняло и приняло её подсознание: групповое совокупление, промискуитет, беспорядочный секс или как там ещё это называется — неизбежен. Неизвестность страшит, она боится представить, что её ожидает. Но пока у неё есть время. Лиса торопливо шепчет молитву. Ей плевать на позу, плевать на позор.

     «Разве это смертельно? Это унижение можно пережить, боль стерпеть, а всё это — позабыть со временем.»

     Здесь от Алисы ничего не зависит. Её участь решена не в этом доме, и не этими людьми.

      «Если идёшь к женщине, возьми с собой плеть», — так написано в библии. Оргии, унижение, садизм — вот та тема, которая всё более привлекает человечество в XXI-м веке. История, словно посмеявшись над людьми, сделала спираль во времени, возродив развлечения развратного Рима вновь.
Второй этап наказания — пытка позором, проходит по неписаному правилу: с сабмиссивом можно делать всё что угодно, если это не наносит вреда здоровью и не угрожает жизни.
Отмастурбировав огромным членом блондинку, садисты приступают к следующей фазе. Что чувствует жертва, никого не волнует, её ощущения здесь не принимаются в расчёт.
Молодую женщину отвязывают, поднимают, дают растереть затёкшие конечности. И только сейчас она обращает внимание как много народа вокруг. Какими жадными и алчными глазами они смотрят на неё. Алиса понимает, что выглядит достаточно жалко. Не в таком ужасном виде она привыкла показываться на людях. Некогда стройная эффектная блондинка стоит перед толпой почти пугалом. Потёкшая тушь с ресниц, оставив грязные бороздки на щеках и подбородке, делает лицо некрасивым. От макияжа остались одни воспоминания. Проступают тёмные круги под глазами. Некогда гладкая шелковистая кожа — вся в красных рубцах и кровоподтёках. Тело измождено, плечи впали, спина ссутулилась. Где та девушка, на которую заглядываются мужчины?
Но женщина не может не привлекать. Это инстинкт, и он заложен в ней на генетическом уровне. Алиса поднимает голову, распрямляет спину и плечи, приоткрывает рот, стараясь хоть как-то походить на свой прежний образ. У неё это плохо получается.
Она была так поглощена своими ощущениями, что только сейчас осознаёт, что мужчины вокруг почти все голые. «Когда они успели обнажиться?» Только теперь она замечает, как много мужских фаллосов вокруг неё. От калейдоскопа членов рябит в глазах. У Алисы перехватывает дыхание. Такое происходит с ней впервые: мужские пенисы вовсе не радуют её. Она не хочет служить утехой для этой толпы. «Где Николя, где Герман! Хоть кто-нибудь... Спасите меня, спасите, спасите, спасите!» — кричит её подсознание. Но рот не произносит ни звука. Девушка в ступоре, воля её сломлена. Она, как послушная собачонка готова делать всё, что пожелают её хозяева, лишь бы не испытывать больше боли.
Толпа жадными глазами ловит каждое движение жертвы, каждый жест, каждую эмоцию. Эти глаза: злые, жестоки, безжалостны, почти в каждых она читает похоть и вожделение.
Вздыбленные фаллосы ассоциируются со стаей хищных птиц на длинных шеях, наблюдающих за жертвой. Это ещё больше пугает. Женщина съёживается, пятится назад, и теряет равновесие. Расторопный помощник вовремя удерживает, готовое упасть тело.
Лиска озирается. Последняя надежда ещё ютится в её испуганном тельце. Среди толпы она продолжает искать определённые глаза.

      «О, боже!», — Алису передергивает. Её обжигает пронзительный взгляд, взгляд из прошлого. Глаза, которых она всегда боялась: «Нет, это видение», — успокаивает она себя, ещё раз окидывая взором толпу. Всё по прежнему так, как было минуту назад: ни одного доброго взгляда, ни жалости, ни сочувствия, ни участия. Она облегчённо вздыхает...

     Глава 9.

     Но ей не привиделось. То, что казалось невозможным, было реальностью. Этот человек был здесь, он всегда был рядом, всегда незримо присутствовал в её жизни. И всё, что сейчас с Алисой происходило, было его творением, триумфом его злого гения.
Алиса переключает внимание на своего тюремщика, который что-то перекладывает на столе. Ей страшно. Тем временем его подручные переставляют тумбу, и устанавливают дополнительные крепления. Покорную женщину укладывают на пыточный станок лицом вверх. Алиса вся дрожит, пытается успокоится, взять себя в руки. «Ничего страшного не происходит, худшее позади. Нужно чуть-чуть потерпеть», — успокаивает она себя, сама не веря своим доводам. Но с каждым пристёгнутым ремнём ужас всё больше овладевает ею. Страхом и паникой пропитывается сознание. С ней ещё ничего не случилось, а тело уже напряжено, губы дрожат, рот полуоткрыт, дыхание частое, прерывистое... Неизвестность рисует в голове женщины мучительные картины новых пыток. Но страхи её напрасны...
С молодой женщины снимают последние предметы её облачения: серёжки, кольцо, нательный крестик. Она нага как младенец. Алису приподнимают. На шею надевают деревянное ярмо, завинчивают болты. Жертва полусидит-полулежит, опираясь на руки, согнутые в локтях, кисти которых закреплены ремнями. Лодыжки фиксируются толстыми кожаными браслетами. Лиска в ужасе. Её голова обездвижена, только глаза, живые, полные слёз, бегают, выцепляя из толпы слащаво улыбающиеся лица и эрегированные фаллосы. Своего тело она не видит, это ещё одна уловка садистов.
Наконец приготовления закончены. Помощники, дружно взявшись за цепи, растягивают её ноги в стороны, в виде большой римской цифры V. Пах сводит от боли. Закрепив цепи штифтами, подручные ретируются. Толпа бурлит в предвкушении нового зрелища. Кто же будет у неё первым?
У Алисы умирает последняя надежда, теперь ей всё ясно. Её поза — как немое приглашение к совокуплению: соблазнительна и развратна. Она чувствует похоть, исходящую от толпы, видит алчные взгляды, направленные на неё. И члены, члены, члены...
Палач, берёт паузу, отходит в сторону. Он неторопливо перекладывает на столе какие-то предметы. Лиска боится. Она теряется в догадках, её гнетёт неизвестность. Наконец он возвращается.
В руках у него металлические зажимы. Он прикрепляет их к соскам жертвы, и взяв небольшие гирьки, цепляет к ним. Груди оттягивает под их весом, но боли нет, ощущается лишь неприятное покалывание в их кончиках. Паника нарастает. Тело, охваченное животным страхом, пробирает крупная дрожь.
Алиса вздрагивает от любого прикосновения к своему телу.
Публика внимательно наблюдает за действиями её мучителя. Мысли Алисы совсем путаются, ей кажется, что её сейчас начнут резать на кусочки. Неизвестность усиливает панику, голова забита немыслимыми фантомами. Холодная стальная прищепка-крокодильчик защёлкивается на кожаной складке недалеко от клитора. Женщина вздрагивает. Ещё три зажима смыкают свои зубастые пасти на нежной коже. Теперь её половые губы растянуты крестом, девушке кажется, что их кожа не выдержит давления, порвётся. Но у экзекутора всё рассчитано до мелочей. Не в первый раз он проводит такой сеанс.
Алиса взвизгивает больше от страха, чем от боли. Но мучитель, не обращая внимания на трепыхания жертвы, уже прилаживает жгуты к зажимам. Как скрипач, подтягивающий струны любимой скрипки, он аккуратно раскрывает интимный цветок....   Беззащитная девушка распахнута как раковина, поданная на десерт в ресторане. Её вагина напоминает увядающий бутон вечерней розы. Разгорячённое обнажённое нутро трепещет. Лиске страшно, нервная система на пределе.

     Интересно, о чём думают мужчины в моменты, когда перед ними лежит беззащитная женщина, находящаяся в полной их власти, что чувствуют? Возбуждаются ли они от доступности тела, подготавливая себя к совокуплению, или представляют себя на месте средневековых палачей, вершащих суд над смазливой грешницей. А может, в их головах рождаются воспоминания прочитанных когда-то строк из книг знаменитого Маркиза де Сада, или они врачи на осмотре, маленькие дети, подглядывающие за сексуальными развлечениями взрослых? Фантазии, фантазии, фантазии...
Мечты, желания, вымыслы помогают нам уйти от реальности, почувствовать себя абсолютно счастливыми... —»C'est La Vi».

     Человек в маске отходит, издали любуясь на своё творение. Со стола с инструментами он берёт длинную тонкую розгу. Раздается свист. Девушка вздрагивает, жмурится, крик, готовый сорваться с уст несчастной замирает не родившись. Палач пробует тонкий прут на упругость, в холостую сотрясая воздух. Нагнав страху на жертву, он обходит её. Тело готово. Всё раскрыто, всё живо и всё трепещет: влагалище, матка, клитор, внешние и внутренние губы — всё строение женских половых органов, как в учебнике анатомии, перед ним.
Начинается его самая любимая часть, его сексуальная доминанта.
Простой программист, Алексей Николаевич Ефименко, в юности мечтавший стать врачом-гинекологом, спустя годы, вернулся в эту профессию специфическим образом. Тут, в клубе он номер один, хозяин, покруче всякого главврача. Он сам определяет диагноз, сам прописывает лечение и сам лечит. Эта власть над женщинами его умиляет. Вот и сегодня он не упустит свой шанс.
Кончик розги касается ямочки между грудей и медленно опускается ниже. Он чувствует, как жертве страшно, как она трепещет в ожидании удара, как напрягаются её мышцы. Ещё несколько сантиметров вниз и прут упирается в мягкий податливый клитор. Но ничего, скоро он станет большим, распухшим, налитым кровью. Прут опускается дальше, ныряет в раскрытое влагалище, выходит оттуда и упирается в анус. Но тот начеку: кольцо сфинктера мгновенно сжимается, препятствуя проникновению.

     «Ах так! Ну тогда получай!» — хлёсткий удар по кончику красной пипки порождает девичий визг. Тело дергается и снова затихает. Стек повторяет тот же путь. Теперь анус расслаблен. Садист торжествует, жертва понимает его с полувздоха. Кончик розги неглубоко проникает в анальный проход и сразу же выходит. Он видит, как вздымается грудь, напуганное тело дрожит. Проверка на покорность продолжается. Кончик прута устремляется во влагалище, глубоко, до задней стенки. Блондинка терпит, но в любой момент готова закричать. Игра продолжается дальше.
Наступает самое интересное. Легкий точный щелчок по кончику клитора снова вызывает судорогу. Сквозь стиснутые зубы прорывается полувздох-полустон. Ещё один несильный удар, и ещё... один.
Началось! Эти удары не настолько болезненны, как она ожидала. Приходит успокоение. Странное чувство охватывает Алису.
Оно напоминает эйфорию заключенного перед казнью, смирившегося со своей участью, когда у того пропадает страх, и остаётся лишь гордость того, что он живой человек. И он лишь трепещет от этого чувства, которое он испытывает в первый и последний раз.
Мышцы женщины расслабляются, тело обмякает. Но не этого добивается экзекутор. Сабмиссив не должен отдыхать. Увеличив силу удара, он регулирует степень напряжения жертвы. Лиска почти не чувствует боли. Она подстраивается под ритм ударов, расслабляя и напрягая мышцы таза. Обжигающие кожу шлепки вызывают истому, волнами уходящую внутрь. Лепесткам раскрытого цветка так же достаётся немножко сладкой боли. Онемевшие половые губы набухают. Клитор начинает возбуждаться первым. С каждым ударом он увеличивается и твердеет. Чувствительность к боли стремительно падает. Порщику приходится усиливать удары, чтобы по-прежнему вызывать судороги. Постепенно вагина превращается в мягкую губку, пещеристые тела, наполняются кровью. Первые признаки возбуждения удивляют Алису. Клитор надулся, побагровел. Вагинальная жидкость пробивается к выходу. Удары розгой, пройдя цепь превращений, трансформируются в сексуальную субстанцию, питающую тело. Алиса начинает постанывать, выгибает таз, на поверхность тумбы стекают первые капли эякулята.

     «Скоро они меня начнут насиловать!» — мысль о совокуплении теперь уже не страшит.

     Вокруг молодой женщины начинается настоящее столпотворение. Сквозь полу-прикрытые веки она различает движение. Да, она этого и ожидала: самцы явно проявляют к ней сексуальный интерес. Это подпитывает её возбуждение. Как у всякой самки у Алисы срабатывает инстинкт размножения. Подсознательно она хочет зачать от самого сильного гена. Но не она сегодня выбирает партнёра.
Экзекутор заменяет розгу на тонкий стек. Меняется темп. Теперь удары часты. Клитор наливается кровью, каменеет. Он существует отдельно от сознания. Ему нравятся боль, он хочет большего, хочет мужской ласки. Женщина уже не прочь отдаться своему мучителю. Подсознание выбрало именно его. Эта мысль ужасает, но она уже появилась. Дыхание девушки становится прерывистым, тело напряжено. Стек лупит чаще и сильнее, но вагина почти не чувствует боли. Теплота из зоны промежности разливается по телу.
Сбоку к Алисе подходит голый мужчина. Он яростно мастурбирует. Что-то капает ей на живот: Но это не пот, это сперма! В районе пупка собирается небольшая белая лужица.

     Японское буккакэ прижилась в клубе давно, превратившись в один из самых увлекательных ритуалов. Это «невинное» занятие жителей Востока, здесь воспринимается с восторгом первобытного открытия. Как всё продуманно, безопасно! Ни полового акта, ни зачатия, ни возможности подцепить какую-то болезнь. Всё ради клиента. Хотя в буккакэ используют специально подготовленных девиц, в этом случае всё происходит спонтанно.
Первые капли семени, пролившиеся на неё, женщина воспринимает спокойно. Измученное тело, опустошено, возбуждение охватывает его полностью.
Очередной плевок спермы точным выстрелом попадает в правую грудь, с которой моментально слетает прищепка, больно ущипнув кончик соска. Тело вздрагивает, дёргается, волна судорожных сокращений охватывает его. С гулким звуком гирька падает на деревянный настил, это срывается вторая прищепка. Ещё один точный выстрел. Скользкая жидкость попадает на вульву. И моментально слетает один из зажимов промежности, оставляя на ней багровую царапину. Но боль только усиливает возбуждение. Это самый настоящий оргазм. Разведённые ноги охватывает дрожь, тело трепещет, рвётся из пут. Около десятка любителей японского искусства столпились над блондинкой.
Удовлетворение, смешанное с болью — это тот комок ощущений, который она запомнит на долго. Оргазм под горячим дождём мужского эякулята фееричен. Состояние женщины не объяснить. Ей хорошо, плохо, стыдно, противно, кайфово и хреново одновременно.
Теперь надсмотрщик не нужен. Он отходит. Его миссия выполнена. Беззащитное тело оставляют добычей возбуждённой толпе. Начинается неразбериха. Словно пчёлы у входа в улей мужчины сбиваются у распростёртого тела.
Дождь из спермы проливается на связанную женщину. Её тело быстро покрывается белыми подтёками. Алиса лишена возможности видеть всё то, что творится вокруг, мешает ярмо. Она только может вообразить, какая картина предстаёт перед страждущими зрителями. Ей самой становится интересно. Сколько раз, оставшись одна, ночью она созерцала в интернете сцены, подобные этой. Её всегда удивляло невероятно большое количество спермы, расплёскиваемой перед кинокамерами. Почти всегда такие просмотры заканчивались мастурбацией и оргазмом. И вот теперь её мечты воплотились в реальность.
Воспоминания, образы, нереализованные мечты словно вошли в неё вновь.
Из деревянных ...   колодок на людей больше не смотрят испуганные глаза, эти новые глаза горят огнём пробуждённого желания.
Белые капли, собираются в лужицы, дорожками стекают вниз, на деревянный настил. Вид, у женщины настолько непрезентабелен, что лишь последний извращенец сказал бы что оно прекрасна. Ещё несколько долгих минут, и на сцене вновь появляется «Чёрный Колпак» с помощниками. Он брезгливо отвязывает жертву, стараясь не запачкать свою одежду, и поднимает. Возбуждение, перемешанное с ощущением чего-то мерзкого и непристойного, не покидает Алису. Она сама себе противна. Обнажённая, перемазанная блондинка одиноко стоит на помосте. Ей стыдно и страшно. Женщина растирает затёкшие кисти, разминает соски, массирует грудь. Мужской эякулят пузырится как дешёвое мыло под её пальцами. Но наблюдать за ней забавно: женщина старательно размазывает его по телу, словно шампунь или пенку. Одновременно он служит и кремом для её воспалённой кожи. Аккуратно соскребая сперму в ладони, она втирает её в зудящее тело. Войдя во вкус она мажет ею голени и стопы, словно это гель или шампунь... Алиса принимает свою любимую позу: выставив правую ногу вперед, заложив левую руку за спину. Обнажённая фигура, красивая при других обстоятельствах, сейчас выглядит нелепо.

     Глава 10.

     Экзекуторы, тем временем, «меняют декорации» для следующего акта. Всё происходит быстро и тихо.
Наконец всё готово. Схватив за кисть бедную девушку, её подводят к станку, под которым уже нет тумбы. Нехорошее предчувствие вновь поселяется в ней.
Согнув сабмиссива буквой «Г», подручные снова закрепляют её шею и руки в колодки. Ноги пристёгиваются к кольцам, приделанным к опорным стойкам гильотины. Мученица покорна, ей остаётся лишь терпеть... Пошевелится невозможно. Лучшей позы для совокупления и придумать нельзя.
Её скулы больно сдавливают крепкие пальцы. Блондинка вынуждена разжать челюсти, ей больно...
В рот вставляют большое хромированное кольцо с распорками, похожими на полусогнутые лапы паука, лишая возможности его закрыть.
Надёжно закрепив кольцо с помощью ремней на затылке, садисты отходят. Кляп затыкают шариком из мягкой резины. Теперь дышать можно только носом. Эти приготовления вытягивают последние остатки мужества из жертвы. Воображение рисует картины одна ужаснее другой. Лиску трясёт от страха, глаза полны ужаса.
Тишину нарушают только вздохи и поскрипывание досок настила. Палач, обойдя распростёртое тело, замирает. Сладкая киска с гладко выбритой щелью услаждает взор. Чуть выше возбуждающе темнеет маленькая дырочка ануса. Мужчина надевает хирургическую перчатку. Выплёскивает на спину женщины лубрикат из флакона, и брезгливо размазывает его по ягодицам и вульве. Узница напряжена, она терпеливо ждёт неотвратимого.
Палец экзекутора медленно входит в её анус. Девушка вздрагивает, сжимает сфинктер. Но мышцы таза не в силах противостоять напору, и палец входит в неё полностью. Лиска делает глубокий вздох и замирает. Ей больно, она сдерживает стон. Но это только цветочки. Палец выходит, и тут же ныряет в другую дырочку — влагалище. Всё это происходит медленно, даже чересчур. Там он задерживается дольше. К нему на помощь приходят три его друга, четвёртый начинает массировать сфинктер. Эти действия терпимы, боль притупляется. Но волнение не утихает. Женщина дышит нервно и часто, вздрагивая от каждого прикосновения. Ожидание неизвестного страшит.
«Мистер гинеколог» по заведённой в клубе традиции имеет право быть первым, чем и пользуется. Раздраконенная грубыми ласками вульва вновь обретает чувствительность. «Главврач», натянув презерватив, входит в несчастную. Лубрикат служит отличной смазкой. Девушка чувствует живой член в себе. Всё, чего она так боялась, произошло. Теперь все карты на столе, козыри открыты. Её & бут. Это проникновение вызывает спонтанный протест. Алиса расслабляется, и поймав момент, круговым движением таза резко освобождается от непрошеного гостя.
Нет она ещё не побеждена! Она ещё в силах постоять за себя!
Член три раза атакует влагалище, и три раза его атака захлёбывается. Вагина не впускает его в себя. Но на всякую норовистую лошадь найдётся узда. Несмотря на неудачу насильник не отступает. У него имеется ещё много средств для укрощения этой строптивой кобылки. Взяв большой хромированный крюк с шариком на конце, он возвращается. Лиска это видит, она в панике и уже жалеет о своём молчаливом протесте. Но её участь печальней некуда.
Смазав конец крюка мазью из тюбика, экзекутор примеряет его к анусу блондинки. Но не тут-то было. Женщина, что есть силы, сжимает сфинктер, препятствуя проникновению. Но неудача ничуть не расстраивает экзекутора, а скорее наоборот. Он рад, что эта лошадка с норовом.
Не долго думая, мужчина использует кое что посущественней. Второй удар окончательно закрепляет победу. Сопротивление сломлено.
И снова крюк появляется на сцене. Хотя в нём уже нет необходимости.
Жуткая боль пронизывает внутренности пока, блондинку, насаженную на крюк, подтягивают верёвками вверх. Набалдашник крюка упирается в копчик. Алисе кажется, что её задницу сейчас разорвёт. Она верещит от боли, приступ паники самый долгий и самый ужасный за этот вечер накатывает на неё. Но её состояние не волнует, ни палача, ни его подручных, ни всех остальных. Вскоре острая боль стихает, переходит в тупую. Лиске становится немного легче. Насаженная на крюк женщина затихает. Она обездвижена полностью. Крюк, плотно засевший в анусе, препятствует любому её шевелению. Изысканное блюдо для утех толпы подано!
Экзекутор снова входит в блондинку. Теперь уже медленно, никуда не торопясь. Немного ускоряет темп:
Раз — два — три — четыре... Его член работает как маятник от часов, размеренно и размашисто. Влагалище женщины плотное, узкое, горячее, в нём хлюпает смазка. Жертва не сопротивляется. Ноющая боль в анусе заглушает остальные ощущения. Ничего кроме крюка сейчас женщину не волнует.
И опять: раз — два — три — четыре. Яйца шлёпают по женским гениталиям. Этот ритм успокаивает. Боли в анусе почти нет. Алиса начинает что-то чувствовать. Даже и в этой ситуации инстинкт побеждает сознание. Скользкий фаллос насильника деловито буравит пещеру любви. Женщина начинает тихонько постанывать. Природа берёт своё.
Это продолжается несколько минут. Она закатывает глаза, забывает где находится. Страх уходит.

     «Со смазкой перебор, в следующий раз нужно лить меньше...», — размышляет садист. Он насильник и палач... Без унижения и принуждения у него теперь не встаёт даже на красавицу.
Скоро оргазм, и как лидер он не должен опростоволоситься. Он здесь босс, на него все равняются. Его главная задача всё сделать правильно, как его учили, выполнить все инструкции, переданные хозяином.
Алексей выходит, он торопится. Обойдя жертву, он всаживает свой фаллос сабмиссиву в рот. Его движение настолько резко, что женщина больно ударяется затылком о деревянную колодку. Теперь её рот служит садисту заменителем влагалища. Его пальцы сжимают виски жертвы, удерживая голову, до тех пор пока половой акт не закончен. Член достает до гланд, продирается сквозь них в пищевод. Это ужасно. Горло женщины охватывают рефлекторные спазмы, её вот-вот вырвет. Но всё заканчивается более-менее цивилизовано: словно это кино. Совершив ещё несколько поступательных движений, Алексей извергается. Сперма стекает по губам и подбородку женщины. Она кашляет и отплёвывается. Очень мешает кляп. Часть спермы попадает ей в желудок. А экзекутор этого и добивается. Сдавив пальцами нос женщины, вынуждает сглатывать то, что находится у неё во рту. Она вынуждена глотать, чтобы не задохнуться. Как ей не противно, она проглатывает остатки. Но блондинку не оставляют в покое. Теперь её насилует другой: молодой, нетерпеливый, горячий...
Её ложе жестко, участь незавидна, психическое здоровье под угрозой.
Как же эта осторожная, рассудительная женщина, умудрилась попасться как простая нимфетка?
Почти висящая на крюке она уподоблена жертве ...   с праздника в честь кровожадных богов Майя. Что же её ожидает?

     Глава 11.

     Противодействовать насильникам женщина лишена возможности. Каждое лишнее движение причиняет страдание. Единственное, что ещё свободно — эта шея, и пальцы рук, которые она может сжимать в кулаки в бессильном отчаянии.
Но об удовольствиях узницы в этом месте думают меньше всего. Ритуал продолжается. Горячий юноша торопится, видимо он не привык к подобным сценам. Для него это большое событие. Он входит в женщину неумело и дёргано. Совершив несколько фрикций, он поспешно обегает. несчастную. В последнюю секунду его член изливается в рот Лисы изрядной дозой эякулята. Проглотить приходится почти всё! Слёзы и пот застилают глаза. Третий возбуждён на столько, что кончает ещё быстрее. Но это его ничуть не расстраивает. Вскоре и его член оказывается во рту у Алисы. Этот подонок особенно циничен: вывернув презерватив прямо на лицо девушки, он размазывает свою секрецию членом как художник кисточкой. В довершении он сплёвывает тягучую слюну прямо ей в рот, словно в мусорное ведро.
Очередной насильник затягивает процесс почти на десять минут. Его член, длинный, немного загнутый вверх, идеально подходит под размер её влагалища. Алиса начинает чувствовать приятное уже на третьей фрикции. Наконец ей удаётся расслабиться, победить страх и отвращение. Она начинает потихонечку возбуждаться. Приятное томление распространяется из области промежности к низу живота, и отражённое возвращается назад, усиливая само себя. Женщина обескуражена: так получать удовольствие для неё немыслимо. Мозг теперь работает только на восприятие ощущений. Сознание, словно раковина, захлопнувшаяся от мира, сосредоточивается на ощущениях тела. На удивление быстро слабые позывы к возбуждению перерастают в довольно сильные судороги. Молодую женщину, позабывшую в каком ужасном положении она находится, уносит в нирвану. Подсознание всеми силами бежит от жестокой реальности. Теперь грубое обращение с ней ей даже необходимо. Это элемент той игры, которую ведёт подсознание с сознанием. В каждой из женщин сидит похотливая сука, и Лиска не исключение. Ей не хватает воздуха, судорожные спазмы сводят промежность. Её тело вот-вот взорвётся в экстазе... Оргазм не заставляет себя долго ждать. Тело сотрясают судороги, протяжный стон оглашает помещение...
Мужчина заходит спереди. Это первый фаллос, который она принимает без отвращения. Его изогнутый конец пронзает горло, и поршнем буравит нутро блондинки. Размеры мужского органа настолько велики, что женщина не справляется. В какой-то момент она давится, глаза почти вылезают из орбит, кашель сбивает дыхание. Но ей не дают перевести дух, насильник не останавливается, продолжая свою неторопливую оргию.
Тем временем в вагине хозяйничает очередной не прошеный гость. Он умел и спокоен. Возбуждение, было увядшее, снова нарастает. Два члена, словно два смычка играют арию любви, и тело женщины отзывается на эту игру новым экстазом. Наконец первый извергается. Алиса кончает вместе с ним, и одномоментно острая боль прерывает оргазмические спазмы. Это железный крюк! Он чуть не разрывает анус жертвы. Опять крик, опять боль, опять страдания, опять слёзы...
Женщина затихает, сглатывает остатки эякулята, старается не шевелиться, пока в её вагине орудует следующий член. Время идёт, боль отступает. Ещё долго Алисе сегодня не знать покоя.
И опять возбуждение, словно змея искусительница, осторожно подкрадывается к ней.
А этот член — чудо: толстенький и длинный. Он не тороплив и умел. Женщина млеет. Размашистые движения раскачивают её тело. Немного мешает крюк, но сознание на чеку, оно больше не повторит свою оплошность. Вагина и фаллос работают слаженно, словно напарники, знающие друг друга давно. И снова чувственность берёт верх над осторожностью. Лиску начинает потрясывать, оргазм всё ближе. Вагина источает желание, раскрывается на встречу каждому движению своего совратителя. Она как бы существует отдельно от тела, ей плевать на него: его карма страдание, её — наслаждение.
Сношение продолжается не больше пяти минут. За это время Алиса успевает взлететь в облака Рая и спустится на Землю. Она снова кончает, «танцуя на лезвии бритвы». Оргазм, яркий, точечный, осторожный.
Женщина тонет в своих ощущениях. Время летит стрелой. В моменты она счастлива.

     Глава 12.

     Алису имеют уже третий час. Женщина истощена, она устала кончать, устала глотать, у неё всё болит. Оргазмы случаются реже, острота ощущений притупляется. Горло похоже на раскалённую печь. Но конца этой мистерии и не видно. Подручные Алексея следят за порядком, пресекают излишнюю грубость и жестокость. Что им не всегда удаётся. Нетерпеливые насильники так и норовят исполнить что-нибудь такое, необычное.
Пялят Лиску кто во что горазд. Её влагалище распухло, половые губы похожи на губы гиппопотама. Вагинальная жидкость, смешанная со смазкой презервативов и остатками лубриката ручьями стекает по ногам. Сознание бездействует, его будто заперли в темницу, оставив маленькое окошко на потолке. Но через него почти ничего не различимо. Остаются лишь ощущения, через которые её тело воспринимает действительность. Время несётся стремительно, так же стремительно сменяются её партнёры. От обилия членов кружится голова. Они ей осточертели, превратились в эротический кошмар. Хотя Алиса являлась спермоголиком, обожая сосать и глотать; любила, когда кончают ей в рот, но всему есть предел. От такого количества мужского эякулята, не то что подташнивало, рвало. Не раз и не два за сегодня её организм извергал из себя потоки белой слизи. Но мучители неумолимы. Никто не пожалеет, никто не остановит. Приходится глотать, сплёвывать, и глотать снова.
Чего только они не вытворяют. Лицо страдалицы давно перестало походить на то прелестное личико милой ухоженной блондинки, которая пришла скоротать вечерок в престижный клуб.
Серые сосульки некогда белокурых локонов, перепачканное спермой лицо, воспалённые испуганные глаза, с темнеющими разводами туши, разверзнутый рот, почти два часа служащий спермоприёмником. Но женщина, будто не ощущала своего положения. Ей некогда думать и оценивать ситуацию. В прошлом независимая гордячка, сводящая с ума мужской пол, избирательная во всех отношениях, сейчас сношалась без разбора с каждым, кто хотел и мог.
К концу экзекуции Алиса лихорадочно дышит, голова пуста, мыслей никаких, осталются только инстинкты. Оргазмы почти не приходят, состояние отрешенности от происходящего — полное. Как субъект, объект себя не ощущает вовсе. Живой кусок мяса, без мозгов и мыслей, с тремя дырками — так можно описать текущее состояние этой женщины.
Тело Алисы работает в режиме конвейера: проникновение, сношение, семяизвержение — три простых операции...

      — Следующий! Следующий! Следующий!... — повторяет она единственное слово.

     Глаза невозможно открыть, нос, забит спермой словно соплями, каждый вздох даётся с трудом...
Сабмиссив перестал быть личностью, он — станок удовольствия, и чем больше его унижают, тем интереснее становится мучителям. Здоровье женщины никого не заботит: главное жива! Ей плохо, голова кружится, она теряет сознание. У бедняжки вынимают кляп, дают выпить какой-то раствор. И опять всё повторяется снова:

      — Следующий! Следующий! Следующий...

     Глава 13.

     И только один человек в этой толпе знает истинную подоплёку событий и цепь «случайностей», приведших молодую женщину к этой фантасмагории.
Блондинка попала в ловушку, созданную злым гением, мелочным, жестоким человеком, который находился здесь с самого начала. Автор и режиссёр всего этого события, Демьен, один из немногих, кто носит маску. Эта привилегия позволяет ему находиться рядом и не быть узнанным. А этого он опасается. Быть опознанным грозит провалом всей операции, которую он так тщательно разработал и подготовил...
План, завлечь Алису в эту ловушку, давно созрел в голове этого негодяя. Почти мать его ребёнка, она когда-то давно оставила ...   его, сбежав к очередному любовнику. Был аборт. Его не родившийся ребёнок погиб под ножом хирурга. Этого предательства он ей так и не простил. Но ещё долгие годы он не оставлял попыток вернуть её. При этом желание мести и желание обладать ею всегда существовали рядом. Не давая преимущества ни одному из них, его мозг не мог не увести своего хозяина на скользкую дорожку насилия. В конце концов, желание мести победило. Хотя он продолжал бредить мечтами о сексе с этой женщиной, но сцены мести, воссозданные больным воображением, привлекали его больше. Не добившись ничего, он возненавидел её. Нереализованная любовная страсть переродилась в что-то ужасное.
Неудачник, серая мышь, как он себя считал, жестокий и злой, он привык потакать своим желаниям во всём. И стерпеть пренебрежение к себе, к своей «большой» любви он не смог. Опорочить, унизить, втоптать в грязь — вот расплата за страдания, нереализованные стремления и мечты его эго, за всё, всё, всё...
И вот он, этот триумф! Возмездие настигло роковую блондинку, план мести сработал. Да, эта беспомощная женщина, та самая! Некогда почти жена, почти его семья. Вот за что расплачивается сегодня наивная красотка.

      — Скоро рассвет. Пора... , — мысленный приказ заставляет его оторваться от простого созерцания.

      — Вот она, расплата! — В голове у Демъена звучат медные трубы победы. В волнении он подходит в плотную к округлым формам своей бывшей возлюбленной. Раскрытая вагина манит развратной доступностью. Подрагивающая, сочащаяся выделениями промежность вызывает приступ похоти. Член дымится от желания. Он давно готов. Заставив себя оторвать взгляд от соблазнительного места, он оглядывается. Никто на него не смотрит. Толпа увлечена очередным актом минета. Уж больно занимательно смотреть, как блондинку насилуют в рот. Там интересней, там настоящее страдание, унижение, эмоции.
Незаметным движением он стягивает презерватив и торопливо входит в Алису. Фейерверк ощущений врывается в мозг, он чувствует её плоть.

      — Наконец ты снова моя, — хочет крикнуть он. Начинаются осторожные фрикции. Её разверзнутая, воспалённая вагина наполнена чужой спермой — не один он сегодня такой «умный».

      «Кто посмел, и сколько раз в неё накончали?» — сейчас эти вопросы его мало интересуют. Демъен уходит в процесс с головой. Как же сладко причмокивают её опухшие губки, с каким удовольствием его головка вновь исследует давно забытую пещерку. Он наслаждается трепетом плоти и властью над этой женщиной.
Его член скользит по горячей слизи. Возбуждение от тактильных ощущений усиливается от флюидов, посылаемых мозгом. Ручейки жидкости стекают по его и её ляжкам, добавляя новые ощущения к эйфории, которая и так переходит всякие границы. Голова кружится от восторга и возбуждения, сердце учащённо бьётся, загоняя кровь в его ненасытный орган.
Демъена охватывает экстаз, так хорошо ему давно не было. Он король. Он на вершине успеха, его план реализован, физическое удовольствие безмерно. Но организм не может долго выдерживать такого напряжения и извергается. Сперма выбрасывается мощной струёй в чресла блондинки: обильная, горячая, ненасытная.
Алиса это чувствует. Влагалищные мышцы инстинктивно сжимаются, обхватывают извергающуюся головку, по телу пробегает судорога. Стон, готовый сорваться с губ тонет во фрикциях горлового минета.
Ещё несколько секунд Демъен остаётся в ней, стараясь навсегда запечатлеть момент наивысшего счастья в сознании. Только сейчас он замечает маленькую струйку крови, сочащуюся из её ануса. Замечает и теряется. Ему становится жаль эту женщину. Но это чувство мимолётно. Как только он опускает взгляд ниже, злорадство и похоть вновь овладевает им. Ему ли, мстительному гению, сожалеть о содеянном?

     Глава 14.

     Вагина с каждым половым актом стремительно теряет чувствительность. Болевые ощущения от фрикций окончательно вытесняют сладострастные. Очередь, ещё какой-то час назад казавшаяся нескончаемой, неотвратимо уменьшается. Толпа редеет. Вакханалия продолжается.
То что творится сзади — неважно. Вагина совсем теряет чувствительность, будто накаченная новокаином. Она перетрудилась, щель больше походит на треснутый переспелый гранат. Натёртое влагалище воспалено.
Но результат превзошёл ожидания устроителей: все, кто хотел насладились плотью несчастной женщины. Алису насиловали непрерывно более трёх часов. Почти пол-литра спермы исчезло в её утробе.

     К рассвету она была похожа на общипанную курицу, попавшую под проливной дождь и извалявшуюся в грязи. Усталость и апатия давно вытеснили из сознания остальные чувства. К концу экзекуции Алиса совсем не ощущала себя личностью, превратившись в покорную рабыню, в тень, в жалкое подобие женщины. Но жизненная сила в ней ещё теплилась. Она знала, что выживет, выкрутится из этой ситуации, и у неё всё будет хорошо.
Алису отстёгивают, поднимают и куда-то тащат. Она покорно идёт, еле передвигая ноги. Каждый шаг даётся с трудом, затёкшие конечности не хотят подчиняться приказам мозга, анус жжёт при каждом движении, вагины словно нет, вместо неё что-то большое болтается снизу. Она ещё не знает, что её мучения не закончены, что палачи уготовили ей новую пытку.
Поредевшая толпа нетерпеливо ожидает финала этой драмы. Остались самые стойкие и самые преданные её «поклонники». Последняя мистерия должна оказаться особенно увлекательной, и они с нетерпением ожидают её.
Несчастную останавливают перед клеткой. Кто эта женщина? Грязная половая тряпка из привокзального туалета выглядит опрятнее этого потрёпанного тела, на котором почти нет живого места. Синяки и ссадины, украшают некогда прекрасную грудь, руки и ноги. Спина, бёдра и ягодицы исполосованы плетьми. Распухшее влагалище похоже на маленький воздушный шарик, склеенный из двух половинок, надорванный анус кровоточит. Женщина выглядит как жертва издевательств садиста. На её лицо невозможно смотреть без жалости. Глаза воспалены, губы опухли, всклоченные волосы свалялись, превратившись в безобразные сосульки. И всё: щёки, лоб, подбородок груди, спина, ягодицы, промежность: — всё в высохших белых бороздках мужского эякулята.
Рядом с железной клеткой, около метра высотой, стоит обнажённый силуэт похожий на привидение. Лязгает замок, скрипят проржавевшие петли. Мученицу заталкивают внутрь, пристёгивают руками и ногами к приваренным металлическим кольцам и запирают. Теперь Алиса похожа на лягушку, распростёртую на дороге. Ей неудобно, в копчик и спину впиваются стальные прутья клетки. Но устроится поудобней не дают железные кандалы, зловеще позвякивающие при каждом движении.
Наступает тишина. Толпа замирает в ожидании...

     Глава 15.

     Внезапная боль острыми иглами вонзается в кожу. На женщину обрушивается мощный поток воды. Тело прижимает к решётке. Словно попав в другую реальность, Алиса ощущает лишь холод и боль. Тело напрягает последние силы, пытается сжаться, закрыться от жалящих струй, вырывающихся из брантсбойта. Но его попытки тщетны. Вода попадает в горло и уши, пытается залезть во все дыры, какие только есть в этом слабом человечке. Влагалище, раздувается, наполняется водой. Женщине ничего не видно, она захлёбывается, теряет ориентацию. Вода прорывается и в желудок.
Теперь она везде. Но больше всего достаётся вагине, принявшей на себя весь жалящий напор. Литры воды внутри. Поток, как цунами, заполняет всё, прорывается в анальный проход, жёстко промывает промежность, пенится, шипит, пузырится, фонтанирует...
Сильнейший шок на мгновение отключает сознание. Но ощущения холода и боли быстро приводят в чувства.
Жалящая струя описав восьмёрку на животе, буквой Z проходит по грудям женщины, обжигает, плющит соски. Очертив полукруг вокруг промежности, снова впивается в разверзнутые половые губы. Вагину обжигает, словно её кусает гигантская пчела. Мышцы сводит. Боль дикая.
Струя острым жалом полосует клитор, и описав круг, вновь впивается в створки половых губ, раскрывая их ещё сильнее,...  

      снова вгрызается во влагалище, вызывая всё новые и новые сокращения мышц. Нестерпимая зудящая боль повсюду, и от неё нет спасения. А главное — холод, он сковывает суставы, пробирая до костей обнаженную плоть. Мышцы начинают фибрилировать, терзаемое тело крючит в судорогах.
Ничем не сдерживаемая струя вырывается из уретры, извергая из себя снопы жёлтых, искрящимися брызг. Мочевой пузырь опорожняется внезапно и болезненно. Спазматически сокращающиеся мышцы веером выбрасывают из уретры горячие струи. Алисе хочется кричать и плакать от боли и холода, но сил уже нет.
Мочевой пузырь почти пуст. Женщина находится в полной прострации, не понимая, что с ней произошло.
Быстро добившись предсказуемого эффекта, экзекутор выключает воду. Остатки мочи некоторое время продолжают вытекать из вульвы. Сосуд её тела чист и пуст. И только осознание реальности начинает возвращаться к ней, как новый напор ледяной воды начинает терзать её. Всё повторяется. Почти пустой мочевой пузырь опорожняется вновь. Болевые ощущения порождают новые спазмы. Но садист, не обращает внимание на состояние сабмиссива. Блондинка кричит, пытается защититься от безжалостных струй, но тщетно. Поток терзает её тело снова и снова. Но экзекутор не собирается прекращать, у него есть цель. Алексей хорошо знает анатомию тела человека, все его реакции на внешние раздражители давно изучены по книгам и лекциям... Это его работа, и он знает, что в скорости должно произойти...
Момент истины близок: головной мозг полностью отключён. Все органы напряжены, организм сжат в пружину.
Клитор пульсирует, раздувается от этой жестокой стимуляции. Струя воды одновременно и ласкает и терзает его. Он не выдерживает первым. Энергетические импульсы прорываются в соседние органы. В это время словно что-то взрывается внутри, в районе точки G. Влагалищные мышцы подрагивают, вагина сокращается, клитор, получив обратную связь, начинает фибриллировать. Цепная реакция подпитывает сама себя. Процесс переходит в фазу неотвратимой эякуляции, и уже ни боль, ни страх не могут помешать начинающемуся процессу. Семенники приходят в движение, вагинальная жидкость мощным потоком устремляется к выходу. Организм взрывается экстазом. Всё! F enita la comedia!

     Глава 16.

     Оргазм становится чудовищем, несущим боль, он вызывает всплеск эмоций, чувственных ощущений такой силы, какие почти невозможно выдержать человеку. Но женщина выдержала. Словно муха, попавшая в паутину, тело бешено бьётся в экстазе. стремясь к свободе, преследуя одну цель — остановить эту пытку, прекратить эту боль. Но, увы...
Казалжется, что вместе с уретральной жидкостью Лиску покидают последние силы. Она и кричит, и стонет... И пока организм полностью не опорожнил себя, струя не оставляет в покое истерзанную вагину.
Разве сумасшедший оргазм в страданиях и боли не возможен? Нет. Оргазм полный и опустошительный. Зрелище потрясает. Энергетика заводит. Зрители ошеломлены.
Тело бьётся в конвульсиях, словно подключённое к электросети. Ощущения фееричны: наслаждение замешанное на боли подавляет остальные чувства. С женщиной творится невообразимое: Крики, стоны, непонятное бормотание... Тело выгибается колесом, рвётся из оков, и падает в бессилии.
Спазмы всё слабее. Алиса больше не кричит, а только стонет. Снова бьётся в кандалах, но уже не так. Этот оргазм вытягивает последние силы, изматывает, опустошает. Женщине кажется что она умирает, ей даже хочется этой смерти. Она обессилена. Душа отрывается от тела, поднимается к потолку. Внизу — ржавая клеть и шокированная толпа над распростёртым телом.

     Алиса открывает глаза. Терзающей струи больше нет. Из влагалища на каждом выдохе сочится струйка, но она становятся всё слабее, пока не прекращается вовсе. Всё расплывается перед глазами. Сознание отключено, остались лишь инстинкты.
Всё кончено. Подручные собирают разбросанный по полу инвентарь. Уходят. Удовлетворённые зрители спешно покидают помещение. Комната быстро пустеет...

     Глава 17.

     Клетка отперта, наручников нет. Снизу струится рассеянный свет, делая комнату похожей на огромную темницу без потолка. Алиса одна. Но нет, недалеко от себя она замечает в похожей клетке рыжеволосую девушку, которая смотрит испуганно на неё.
Ощущение реальности медленно возвращается к ней. Тело горит, голова идёт кругом. Вагина болезненно реагирует на каждое шевеление. Женщина пытается сжать ладони в кулаки, но мышцы не слушают её. Наконец ей это удаётся. Она растирает затёкшие запястья, ощупывает свои груди, лицо. Рука опускается вниз, к лобку. Вагина совсем потеряла чувствительность, что совсем не удивляет. В голове лихорадочно блуждают обрывки мыслей, образов, эпизодов. Наконец она осознаёт, что всё позади, и что она теперь свободна. По крайней мере, так ей кажется.
Женщина осторожно выбирается из клетки, тело ломит, ему жарко, несмотря на ледяной душ, только что терзавший её.
Два голых существа, поддерживая друг друга, ковыляют по коридору.
Вот и выход. В гостиной никого, только в дальнем углу виднеется силуэт мужчины. «Это он! Наконец! Он здесь! Он ждёт... !»

      — Герман, где ты был? — осипшим голосом спрашивает Алиса, и падает в его объятия. Женщине не ведомо, что он один из организаторов издевательств над ней. Она и в мыслях не может этого допустить. Наивности влюблённой блондинке не занимать.

      — Я тебя потерял, где ты была, что с тобой, почему ты такая, где твоя одежда? — эта ложь успокаивает её:

      — Он ничего не видел, он ничего не знает, он искал меня, — Алиса замолкает и прижимается к мужскому плечу, слёзы льют ручьём, ничто не в силах сдержать её рыданий.

     Герман обнимает её, гладит по голове, чмокает в пахнущие спермой губы.

      — Я была в очень страшной комнате, — произносит она, — в тайной, страшной комнате...

     В гардеробе никого. Женская куртка и кардиган одиноко висят на вешалках рядом. На проходе стоят, кем-то принесённые, чёрные туфли.
Усталая женщина натягивает куртку на голое тело, обувается. О модном платье приходится забыть, его лоскутки давно лежат в баке с бумагой, презервативами, бутылками и прочим мусором. Пара выходит на улицу.
К утру атлантический циклон разогнал облака. От первого снега, который хлюпал под ногами вчера, остались лишь небольшие лужицы. На востоке брезжит рассвет. Женщина, вцепившись обеими руками в локоть спутника, еле передвигает ноги. Короткая куртка не доходит и до половины ягодиц. Но это сейчас не важно, главное попасть домой, до того как проснётся дочурка. Голый зад с алеющими ягодицами в последний раз отражается в зловещих окнах таинственного дома. Пара садится в спорткар. Рев двигателя взрывает тишину...