Глава девятнадцатая. Возвращение

     Зелёные огоньки исчезли, а звёзды в небе остались!

     Забава встала рядом со мной, держась за руку

     — Принц! — вскрикнула она и, обняв меня, целовала жаркими, с привкусом шоколада, губками.

     Мы стояли у ворот Тридесятого Государства!

     Стража разглядела нас раньше, чем мы поняли, где мы, и из распахнутых ворот уже бежали к нам: Карла, Шемаханская, Людмила, Руслан, Царевна-Лягушка, София и Тугарин.

     А в воротах стояла Несмеяна.

     Забава рыдала в объятиях Карлы и Шемаханской.

     София обнимала меня.

     Тугарин, рот до ушей, стоял рядом с Царевной-Лягушкой, смотревшей на принца, со слезами на глазах.

     Людмила и Руслан подошли к принцу.

     Руслан пожал мне руку. Людмила вся светилась. Но у меня было ощущение, что больше всех рада моему возвращению Несмеяна.

     — «Странно! С чего бы это?»

     — Ну, принц! Роман свет Григорьевич — Карла тряс мои руки — Проси, чего хочешь! Полцарства проси! Отдам за Забаву!

     Мне показалось, что я слышу, как перешёптываются звёзды в Млечном Пути!

     — Может быть теперь согласишься взять Забаву в жёны?

     Показалось, что тишина зазвенела.

     — Васса, невеста твоя, царица Тридевятого, рога тебе наставила с Водяным!

     Всё поплыло перед глазами, и я бы упал, но меня поддержал Руслан

     — Зачем ты так, Карла Петрович? — с укором молвила Людмила — Ведь он Забаву спас.

     Но с Карлы, как с гуся вода!

     — Так что, принц! Что скажешь? — Карла всё ещё сжимал мои руки в своих.

     — Дядя — Забава нежно гладила меня — Дядя, пусть принц отдохнёт, в баньке помоется. Потом и поговорите.

     — И то верно, Забавушка. Людмила...

     — Нет!

     Я не заметил, как подошла Несмеяна.

     — Нет, Людмила! Ты готовь стол, а принцу я спинку потру! — царевна подхватила меня под руку — Идём, Роман свет Григорьевич. Банька у нас всегда натоплена!

     — И я хочу в баньку! — Забава надула губки

     — Ну так идём! — усмехнулась Несмеяна, увлекая меня.

     — Забавушка! — растерялся Карла — Ты девица незамужняя, нельзя тебе с мужжиной в баньку. Чего недоброго ошпарит тебя банник кипятком...

     — Не посмеет! — ответила Забава, следуя за мной — Он обязан принцу, за братца своего! Да все здесь, принцу, обязаны!

     Предбанник и сама банька освещались шаровыми молниями и света было достаточно, чтобы я мог разглядеть Несмеяну, а она меня.

     И она разглядывала! Безо всякого стеснения!

     Забава тоже пялилась!

     Банник из-под полка не показывался.

     У меня стоял, но при Забаве, приставать к Несмеяне, я постеснялся.

     Мы с Забавой отмывали дорожный пот, немного попарились, а Несмеяна постирала мою одёжку: трусы, шорты и тельняшку.

     Когда вышли в предбанник, на лавочке лежали три исподние рубахи.

     Пока обсыхали, я спросил у Несмеяны — Откуда весть про измену Вассы?

     — Водяной растрепал — ответила царевна

     Забава гладила меня — Принц, ты сильно не горюй. Водяной, то ещё трепло. Можа ничего и не было, а... — она смотрела на Несмеяну.

     Но царевна промолчала.

     Во дворец Карлы, на ужин, мы пошли, как есть: босиком и в исподних рубахах.

     Нас ждали. Стол накрыт. Чарки наполнены мёдом.

     Карла провозгласил здравие за меня, и мы выпили.

     Ужин был лёгкий: запечённая рыба да брусничный напиток.

     После второй чарки, Карла опять обратился ко мне

     — Принц, моё предложение в силе!

     Мёд туманил голову, и я ответил — Утро вечера мудренее. Завтра, Карла Петрович.

     — Завтра, так завтра. Отдыхать, Роман Григорьевич, можешь в моём дворце.

     — У меня отдохнёт! Роман Григорьевич — Несмеяна взяла меня за руку, и я увидел, как надула губки Забава.

     Но мёд и усталость притупили чувства, и я пошёл с царевной.

     Терем Несмеяны стоял рядом с дворцом Карлы. Стражи у крыльца не было. Мы поднялись по ступеням и вошли внутрь. Также, как и у Карлы, внутренние помещения освещались шариками молний.

     Несмеяна провела меня в гостевую комнату и старичок, мерявший её из угла в угол, спросил — Это кого ты привела, доченька?

     — Доченька?!

     Я, в немом изумлении, переводил взгляд со старичка на царевну.

     Наверное, я выглядел очень глупо: Несмеяна рассмеялась!

     Старичок тоже разулыбался беззубым ртом.

     — И чему ты так поразился, принц?

     — Я слышал, что царя-батюшку держит Карла в башенке, да ещё и под заклятием...

     — Меняаа?! — изумился папенька Несмеяны

     — Батюшка, принц устал. Ему поспать бы

     — Нет, постой доченька! Мил человек, кто тебе такое сказал?

     — В Тридевятом сказали

     — А кто?

     — Да я уж и не припомню

     — Несмеяна, а ведь ты, давеча, смеялась! — старичок воззрился на царевну — Вот и жених!

     — Папенька, на этого жениха уже столько невест навешали, что мне и прицепиться не за что!

     Царь, с выражением сожаления, жевал губами

     — Батюшка, я отведу принца в спальную избу. Он на ногах едва держится

     — Спокойной ночи! — ответил старичок, меряя комнату шагами из угла в угол.

     

     Глава двадцатая. Несмеяна

     Несмеяна, держа за руку, провела меня в спальную избу.

     Спальня Несмеяны была устроена точно также, как и во дворце у Вассы. И засовы на двери, и два оконца зарешёченных, и кровать, и столик у окна, и...

     На столике лежала скатёрка!

     Я подошёл и развернул её

     — Это твоя? А мне говорили в Тридевятом, что двух не бывает

     — Это твоя! — Несмеяна, приобняв меня со спины, щекотала дыханием шею

     — Как! Откуда?

     — Акулина

     — Когда?

     — Сегодня четвёртый день доходит

     — Опять нелинейность — бормотнул я вполголоса

     — Что? — она прижималась грудью, а руки скользили по моим плечам

     — Я от скатерти узнавала, жив ли ты!

     — Она говорящая?

     Несмеяна хохотнула — Ты определённо подходишь! Опять рассмешил!

     — Ты заказывала ей еду?

     — Ну конечно же, Рома! — Несмеяна тянула меня к кровати — А она не давала!

     — А ты?

     — А я, дам! — и она толкнула меня

     — Давай оботру твои ноги — царевна держала в руках вышитый рушник

     — Обтирай!

     Несмеяна встала на колени и обтёрла рушником мои ноги. Потом свои и легла рядом.

     Видимо я начал засыпать, но она растормошила меня, стягивая исподку. Я поднял руки и сжал её бёдра.

     Швырнув на пол мою исподку, Несмеяна стягивала через голову свою и, когда колыхнулись налитые груди, сон, как рукой, сняло!

     — Иди ко мне!

     Она откинулась на спину и раздвинула ноги.

     Я провёл ладонью по волосам лобка и, раздвигая срамные губы, нащупывал клитор кончиком языка. Её руки лежали на моей голове — Продолжай!

     Вылизывая нежные, как желе, гимены я хотел протолкнуть язык во влагалище...

     Несмеяна была девушкой!

     Я замер.

     — Продолжай!

     Но я не мог!

     — Мне такое про тебя наговорили!

     — Всё блядь!!* — удерживая мою голову между ног, Несмеяна приподняла их и опустила пятки на мою спину — Продолжай!

     Я ласкал губами маленький и едва ощутимый клитор, а она, извиваясь и выгибаясь подо мной, вдавливала пятки в поясницу.

     Несмеяна приподняла мою голову — Теперь жопу! — и перевернувшись на живот и согнув ноги, выставила жопу. Я лизал ложбинку и колечко ануса, я лизал шелковистую кожицу промежности, вдавливая кончик языка в ямку чуть ниже ануса, и возбуждался всё сильнее и сильнее, и наконец, она, подавшись вперёд, перевернулась и легла на спину, и потянула меня на себя. Девушка вся пылала и судороги передёргивали её тело, а дыхание, прерывистое и хриплое, высоко вздымало грудь, и...

     Я замер над нею в нерешительности...

     Она притянула мою голову и, целуя, выдохнула — Выеби меня!

     И я погрузился в девственное лоно и ебал её, стонущую и извивающуюся подо мною!

     — Глубже! Рома, глубже! — она волнами выгибалась подо мной.

     — Я весь в тебе! — не прекращая ебать, ответил я

     — Вот!...

 

      — на её ладони стебелёк ведьминой травки

     — «Значит не ведьма! Но тогда откуда?» — и я слизнул травку.

     Несмеяна застонала, и продолжая выгибаться встреч моим толчкам, впилась пальчиками в кожу на спине... и кончила!

     Она лежала расслабленная, с закрытыми глазами, раскинув руки и раздвинув ноги, а я ебал и ебал её, пока стоял хуй!

     Мы проснулись одновременно и сплели объятия. Несмеяна не просила глубже и через несколько минут бурного секса, мы, одновременно и кончили!

      *Блядь (стрсл.) — ложь

     
Глава двадцать первая. Царь!

     Под окном, с улицы, окликнула Людмила — И долго вы там, любовнички, будете миловаться? Карла Петрович ждёт!

     Несмеяна села — Хочешь писати?

     — Я сам!

     Достав из-под кровати горшок, поссал.

     Царевна, с улыбкой, смотрела.

     — Ты тоже? — я поставил горшок на пол

     — Да! — она встала — Только не смотри!

     — Хорошо! — и я смотрел

     Закончив и задвинув горшок под кровать — Вынесу позже. Прав батюшка: ты подходящий жених. Снова рассмешил!

     Она подошла к окну — Людмила, принеси принцу его одёжку. Высохла уж поди

     Несмеяна села на кровать — Женись на Забаве, Рома!

     — У меня же Васса, невеста!

     — И на Вассе женись!

     Несмеяна была серьёзна, и я сел рядом.

     В дверь постучали.

     — Войди, Людмила, не заперто!

     Людмила вошла и, увидев нас голыми, опустила глаза. В руках она держала мою одёжку.

     Несмеяна встала и, взяв из её рук одежду, вернулась к кровати и подала мне.

     Людмила вышла, прикрыв дверь.

     Я оделся.

     — А с тобой, как быть?

     — Возьмёшь в наложницы...

     Она была серьёзна

     — Что-то я не припомню, чтобы в русских народных сказках были двоеженцы! И гаремов не припомню!

     — Значит сказку эту ещё не сложили!

     Теперь Несмеяна улыбалась

     — Бери Забаву в жёны, Рома. Не прогадаешь!

     Что-то она не договаривала.

     Я вышел.

     На крылечке стоял царь, и щурился на солнце.

     — Здрассьте! — сказал я на ходу, сбегая по ступенькам

     — Постой! Ты спал с Несмеяной?

     Я испытал чувство стыда. Даже щёки запылали.

     — Спааал! Ээх, молодёжь! Высечь бы вас! Да при всём честном народе. Срам!

     Царь отвернулся от меня и бормоча под нос, ушёл.

     Карла и Шемаханская ждали меня у крыльца своего терема.

     Ворота были распахнуты и Емеля, с зажатой под мышкой щукой, травил очередную байку стражам.

     Я вспомнил, что хотел поговорить с Емелей и махнув рукой Карле, направился к воротам.

     — Здорово, братцы!

     — Будь здрав, боярин! — ответил Емеля

     — Ей не жарко на солнышке?

     — Привычная! — осклабился Емеля

     — Та самая?

     — А давай у неё и спросим! — Емеля приподнял щуку

     — Та самая!

     Щука разевала зубастую пасть и слова исходили из её утробы.

     — Емеля, мне бы переговорить с тобой

     — Говори! — он сунул щуку под мышку

     Я взглянул на стражей — Конфиденциально!

     — Ась?!

     — Давай отойдём! — я глянул в сторону баньки

     Дверь предбанника была открыта, я зашёл и сел на лавку. Емеля рядом.

     — К тебе Несмеяна не обращалась за помощью по интимным вопросам?

     Емеля разинул рот — Боярин, я тока одно понял: Несмеяна и помощь, а больше... — он помотал кудлатой башкой — Ни хрена!

     — Как бы это выразиться?! Ты у щуки, что-то просил для Несмеяны?

     Емеля прищурился с хитроватой улыбкой — Ну, было дело, пару раз помог царевне

     — А о чём она просила?

     — Ээ, брат! — Емеля встал, хлопнув меня по плечу — Врачебная тайна!

     Мы вышли.

     Емеля направился к воротам и стражам при них. Щука, у него под мышкой, разевала зубастую пасть и обмахивалась хвостом. А я подошёл к Карле и Шемаханской.

     Мы поздоровались.

     Карла, как обычно, был в хорошем расположении духа. Взгляд Зюльфиры кольнул ревностью.

     — Что скажешь, Роман свет Григорьевич?

     Я стоял в задумчивой нерешительности. Прошедшая ночь не привнесла ясности.

     — Да не думай, чего непотребного, принц! Откажешься, голову рубить не стану! Ты, теперича, герой! Настоящий! Не ЛГэшный.

     С крыльца сошла Забава и подошла к нам.

     При виде её милого личика и широко распахнутых голубых глаз, что-то перевернулось во мне.

     — Согласен! Беру Забаву в жёны!

     Карла и Шемаханская так и застыли, а Забава сошла с лица и упала в обморок. И брякнулась бы оземь, да подошедший Тугарин подхватил девушку.

     Но Карла быстро опомнился

     — Принц! — он обнял меня, отстранился, заглянул в глаза — Прости, Роман свет Григорьевич, за то, что подверг тебя таким испытаниям. Голову рубить тебе я и в первый раз не собирался. Это было испытание, и ты справился. И в этот раз ты справился, хотя испытание было запредельным. И теперь — он взял руку Забавы и вложил в мою руку — Объявляю вас мужем и женой. Живите в любви и согласии. Деток рожайте да царством управляйте!

     Лица Шемаханской, Забавы и Тугарина вытянулись, а до меня не сразу дошёл смысл последней фразы.

     Карла выдержал паузу, ожидая, когда подойдёт Несмеяна и закончил — Обещал я в награду полцарства, а отдаю всё! С этого дня и часа сего, ты, Роман свет Григорьевич — царь!

     Конец четвёртой части

      13.07.17