Нонка с шумом рассекала статным телом хлорированные воды бассейна. Ее брасс вызывал восхищение у мужчин, а небесно-голубой цвет купальника (бирюза), добытый в исторических шахтах провинций Ирана, зависть у женщин.

     Не выспавшаяся, с раздраем внутри, обидевшаяся и надувшая губки, как ребенок, она смывала с себя малодушие водой.

     — Надо быть сильной, Нонна. Подумаешь, не все в жизни складывается, как тебе хочется. Зато посмотри, как вечереет необыкновенно красиво — сине-малиново-золотисто с зеленым подбоем. Опять же природа в багрянце и золоте, сбывается каждый год пророчество Пушкина, этого не отнять, — раз и сильный взмах над водой бронзовым загаром.

     — Может романтики захотеть, как у подружки Маринки, ахи-охи, лирика? Скучно как-то, хоть подработку в психиатрии бери. Просидишь весь вечер с осенней астрой в зубах на лавке, слушая завывания про поэтов серебряного века... Уж лучше как есть, — два, оттолкнуться от бортика, кувырок и последние пять минут.

     Рассуждая, таким образом, она воспряла божественным духом, освежила хлоркой тело, прочистила мозг и поплыла на спине в свое будущее, просвещенная и озаренная, будто спустившись паломницей в черном пуховике и со скрученным в рулон ковриком, с горы Аннапурна, что в Непале.

     Галантно поднявшись из бассейна по ступенькам, походкой от бедра, проследовала в душевые. Сняв купальник и став под обжигающие струи воды, осами вгрызавшимися в ее тело, наслаждалась обретенным внутренним покоем. С любовью намыливая себя, рассматривала как в картинной галерее квадрат Малевича, ровно подстриженные треугольники местных баб.

     Одевшись и выйдя на свежий воздух, достала из сумки айфон, решив просмотреть свежие сплетни. Увидела пять непринятых вызовов от Олежи:

     — Видимо гитара горит у него в предбаннике от Страдивари. Ща начнет интеллигентно рассусоливать, лебезить и рифможопоплётить, чтобы в конце концов заняться хамским, непотребным и наглым сексом.

     Тыцнув пальцем по айфону, послал ему свой позыв во вселенную. Будто только и ждав ее сигнала, Олежа ответил своим вкрадчивым голосом через два штрих-пунктирных гудка:

     — Ноночка, золотце мое, очень рад, что перезвонила.

     — Что значит быть культурной дамой... — ответила и подумала: «сейчас начнутся сенаторские танцы».

     — У меня есть к тебе деликатное предложение..

     — Как стирка итальянских шерстяных вещей из мериносов...

     — Радость моя, я в курсе, что язвить ты можешь на ходу, но остановись, обдумай предложение и дай ответ.

     — Встала около клена и вся внимания.

     — Не желаешь ли скоротать вечер с четырьмя мужчинами? — вопрос повис в сотовых сетях паутиной.

     — С четырьмя богобоязненными? — хотелось добавить озорнице, но зная щедрость Олежи и свою выносливость в сексе, она призадумалась на минутку о столь деликатном вопросе.

     — « Во-первых, Олежа у нас ебрь еще тот, этакий культурный волк, у которого спиздили анальную пробку. Во-вторых, будет кто-нибудь из его высокопоставленных раком друзей, возбуждающихся на извры и дрочащих вперемежку с припаданием к груди. Ну и два приезжих бизнесмена. Хотя тут вопрос спорный, но ставлю на черное, что в основном для них будет массовик-затейник приглашать меня».

     — Нонна, ты там споткнулась?

     — Да, о ваше масштабное грехопадение. Хорошо. Когда затевается сабантуй?

     — Сегодня вечером. Валера заедет за тобой в семь. Днем прибудет курьер. Оденешь то, что я выбрал для тебя, моя ненасытная сучка.

     Нонка аж подавилась от такой наглости.

     — Хорошо. Буду. Надеюсь, вы меня облагодетельствуете в рамках вашей распущенности, и оставшихся полмесяца я проведу на шопингах инцествующей Европы?

     — Обижаешь..

     — Ок, — и нажала отбой.

     Дома, вкусив яств — салат из овощей и борщ, завалилась на диван с книгой Маркиза де Сада «Тереза-философ». Де Сад ее всегда умилял своими литературными выражениями и неприкрытыми извращениями за гранью. «Несколько секунд — и стрела мужчины загнана в колчан женщины. Животное удовольствие, вызванное трением половых органов, готовит извержение семени». Какая прелесть.

     В общем, пребывая в виртуальном сексе с аббатом, она была вырвана из него молниеносно безудержным звонком в дверь.

     На пороге стоял курьер с большой и маленькой коробкой на большой, и улыбался во весь свой белозубый рот. Расписавшись в получении, Нонка внесла добро в дом и ногой захлопнула дверь перед носом ожидающего мелочи мздоимца. Она знала, что Олежа дал хорошие чаевые, хватит и на морожку в кафе, и на билет в кино. Ну, может, останется и на бутылочку будвайзера.

     Вся горя от нетерпения, резала шелковые ленты ножницами, не оставляя им шанса на вторую жизнь: перевязать наполненный луком чулок, связать веселый шелковый коврик, как в журнале «Сделай сам» за 1995 год выпуска, весенний номер, между прочим, ну или вплести на праздник Купалы в чернь волос.

     Первой была открыта маленькая коробка. В ней находился шикарный черный шелковый пояс с подвязками и тонкие черные чулочки без резинки.

     — Накрашу губы красной помадой. Будет два цвета жесткого секса: красный и черный.

     Во второй было черное платье на бретелях и туфли на тонкой шпильке. Нонка второпях одела его и любовалась собою в зеркале. Вроде бы простое и обыкновенное, оно смотрелось на ней стильно и сексуально, делая роковой красавицей и никак иначе. Платье струилось до колен, подчеркивая в ней все прекрасное; — большую сочную грудь, вздыбившуюся острыми сосками, устремленными в будущее, бедрами, схватившими платье в свои объятия и придававшими жизни смысл, может местами надежду и цель. Сзади большой вырез до прелестных округлых полушарий, открывающий вид на милые ямочки. Попка будто моргала при ходьбе, расширяя границы мужского воображения.

     — Да, капец, какая я красавишна. I WAS BEHIND IN DREAMS, ионивоплотились. Может прослезиться по этому поводу? — ей все больше нравилось свое отражение в зеркале. Она цокнула язычком и послала себе воздушный поцелуй.

     Ровно в семь часов, Нонка выпорхнула из подъезда, как бабочка из куколки. Она была столь прекрасна и так благоухала, что кровососущие комары падали замертво на асфальт, мухи теряли фасеточные глаза в полете и руководствовались автопилотом при приземлении в подвал, бабки на лавках замерли в боголепных позах, и щелкали протезами челюстей от безысходности, жалея, о том, что в юности всем не давали и куражились от «динамо».

     Прыгнув в нутро Рэндж Ровера, поздоровавшись с водителем, Нонка прикрыла глаза и на протяжении всей дороги до дома Олежи, сотни тысяч картинок разврата проносились у нее в голове. Она не отвлекалась на бесшумную работу двигателя, смазанное неоновое сияние города и остановки у светофоров.

     Прибыли. Шофер открывал все возможные двери на пути шествия прелестницы, пропуская даму вперед, видимо срабатывал инстинкт. Бабы первыми в пещеру.

     Он же снял с нее пальто, и Нонка прошествовала в гостиную.

     Мужчины все были в сборе. Четверо, как и предполагалось.

     — «Фантастическая четверка». Ну и кто тут Человек-факел (FUCK AL)? Где Существо? — изголилась она, но не подала виду и подняла краешки губ в счастливой улыбке.

     Олежа вскочил с кресла, подбежал к Нонке и, схватив правой рукой за изначалия попы, начал представлять присутствующим.

     — Ноночка, душа моя, познакомься Александр Степанович, мой друг и приятель детства. Мы с ним уже столько лет знаем друг друга, что на голове у нас не осталось волос, чтобы сосчитать те года, эх!

     Нонка подошла и протянула руку. Александр схватил ее крепко, как моряк в порту бутылку виски, и, приблизив к своим губам, сухо поцеловал:

     — Очень рад.

     Что сказать, выглядел он импозантно. Лысая голова ничуть не портила его облик, а добавляла шарма. Он был поджар, высок и его синие глаза, смеясь, обволакивали Нонку шумом прибоя и криком чаек на рассвете. Одет стильно, неброско и со вкусом. В правой ...

 

     руке держал пузатый бокал с виски безо льда. В нем сразу угадывался альфа-самец. Этакая брутальность, несущая смерть. Нонка заценила сей профайл, а Олег рвался знакомить ее с другими.

     — Мои партнеры по бизнесу, из земель не столь удаленных, сколь близких сердцу моему.

     — «Спой еще песенку « С чего начинается Родина». С картинки Испании в твоем букваре.»

     — Эдуард Иннокентьевич и Константин Дмитриевич.

     — Можно просто Эдик и Костя.

     Нонка вытянула руку для целования и была вознаграждена.

     Этих двоих объединял Средиземноморский загар, далее начались сплошные различия.

     Эдик был невысокий шустрик. Его руки на протяжении всего времени мелькали в воздухе, как крылья гагары. Он не мог сидеть на одном месте, постоянно вскакивал и мчался куда-то, видимо делать ставки, но внезапно останавливался, понимая, что в гостях и потухал на несколько мгновений.

     Другое дело Константин — замкнутый тип, весь в себе и своей окладистой бороде, которую он нервно теребил руками от предвкушения соития, глядя серыми стальными глазами на Нонку. Огромный бородатый человек, с пивным брюшком. Этакий тролль из Средиземноморья. Одет просто: клетчатая рубаха и джинсы, ремень которых затерялся под животом.

     — Нона, что ты будешь пить, — донесся откуда-то издали голос Олежи.

     — А? Что? Я бы не отказалась от виски с колой, — обвела она честную компанию бархатным взглядом и повела плечами, — «Тут мартини с оливкой не отделаешься.»

     Чтобы настроить честную компанию на нужную тональность, Олег шутил, подливал всем в бокалы, и расслабуха с доверием пришла сама собой.

     Чуть подвыпившая и раскрасневшаяся Нонка. Раскованный бородач уже не томился дьявольскими планами, а стал веселее и спокойней, руки Эдика перестали мелькать по комнате и носом Нонки, одни синие глаза Александра оставались в той же квалификационной группе.

     — Друзья, сегодня у нас великое событие. Ноночка, мы благодарим тебя, что ты разделила с нами праздник и преломила хлеб. Но я не буду сегодня патетически читать рэп, и закруляясь, скажу, что лучшее впереди. Прошу всех пройти в мою комнату забав.

     Гости гурьбой проследовали за хозяином. Костик грязно лапал Нону за попу, пристроившись сзади и тяжело дышал ей в затылок. Александр Македонским шествовал рядом, с любопытством вытягивал шею, и его лысина играла яркими пятнами, отражающихся от неё огней точечных светильников. Эдик припрыжку бежал рядом с хозяином, спеша увидеть нечто, чего не знал и сам.

     Прибыли. Из глубинных недр потолка на середину комнаты свешивались ремни с креплениями.

     Нонка вздрогнула всем телом, хотела поволноваться, но алкоголь мешал.

     — Дорогая, ты сегодня будешь проходить тест-драйв на этой секс-качели. Ну, и мы с мальчиками получим настоящее удовольствие от гэнг-бэнга.

     — Я, конечно, готовила себя к трудностям, неприодолимым высотам в карьере и бизнесе, но не столь радикальным способам в сексе. Вам не кажется это уж слишком.

     — Детка, все извращенное красиво и эмоционально. Ты получишь настоящее удовольствие.

     — И что мне делать? Как встать, чтобы вписаться в эти ремни и зависнуть летучей мышью?

     — Я тебе помогу. Александр тебе первенство и оливковая ветвь. Раздень Ноночку. А я пока разберусь с ремнями. Ребята мне помогут.

     Нонка повернулась в Александру, он плотоядно улыбнулся.

     — Разрешите помочь даме, — и двумя пальцами убрал бретельки с плеч.

     Платье заструилось вниз и черным соболем заиграло в ножках чаровницы.

     — Ух ты, — вскрикнул Александр, и удивленно вскинул сухую полоску бровей на гладкий череп, — я конечно ожидал, но не столь эффектного появления этих прелестных дынечек на свет.

     Он взял в обе руки сиськи Нонны, как бы взвешивая их по отдельности. Отпустил и прошелся кончиками пальцев по вставшим дыбом соскам. Она стояла и улыбалась, нагло глядя ему в глаза. Далее его взгляд заскользил вниз по бархату кожи и остановился на шикарном черном поясе, который укутывал своим шелком крутые бедра девушки и переходил в невесомую паутину чулок. Трусиков на ней не было, и интимная стрижка яркой черной полоской выделялась на молочной белизне лобка. Ножка завершалась туфельками на высоком каблуке, делая ее стройней и сексуальней.

     Вдали послышалась мышиная возня, это оставшаяся тройка пыхтела над сооружением, посверкивая голодными глазами в сторону обнаженной Ноны.

     — Ну вот, вроде бы все готово! Нона, чудо ты моё дивное, иди к папочке!

     — Включи для приличия музыку, — обернулась Нонка.

     — Какую?

     — Ну, хотя бы выход примы на сцену Императорского Театра, — стукнула ножкой и сделала ласточку.

     — Нонна, ты же знаешь мои вкусовые пристрастия!

     — Я тебя умоляю, только не Нирвану и не камерную музыку! Включи музон из фильма « Убить Билла». Пойду тихонько умирать от оргазмов на качелю, нервно вздрагивая в припадках. Да, Александр? — и схватила его нежно за яйца, изобразив губами поцелуй, — Муа, дорогой!

     Виляя бедрами, она пошла к качелям, напевая на ходу:

     — Крылатые качели, летят, летят, летят... ну что куда тут втыкать и застегивать.

     — Сейчас, детка, мы тебе поможем, — изо рта троих мужчин потекла слюна, и они тяжело задышали.

     В результате манипуляций, ухищрений и шумного пыхтения от засовывания ног и рук в ремни, их фиксацию, Нонка, таки была распята, как лягушка на прозекторском столе.

     — Вот ешкин кот. Какая замечательная картина открывается издали, — произнес тихо Александр, и облизнул пересохшие губы.

     — Где, где? — страждущие утех и секса рванули к другу и уставились на Нонку, выпучив глаза и открыв рты.

     Смотреть было на что. Ее красивые ножки в чулочках согнуты в коленках и плотно прижаты по сторонам животика. Так, что открывался красивый вид на холеную пизденку с розовыми губками и коричневую дырочку анала. Ляжки, затянутые чулочками усиливали эффект томительной страсти, разжигая в наших героях волны вожделения и чувственного разврата. Руки были задраны вверх, но не сильно, чтобы напряжение не томилось в мышцах. Еще один ремень охватывал талию и уносился ввысь к другим своим собратьям. Из динамиков, расставленных по периметру комнаты и невидимых глазу, разносилась музыка — негромкая, ненавязчивая, но обжигающая своей страстью.

     — Я — первый, произнес Олег. Встаньте по периметру от Ноны, метрах в двух-трех от ее тела. И приступим. Поехали!!!

     — Гагарин, блеать, — прогундосила под нос Нона.

     Как по команде, мужчины разделись, бросая свою одежду куда-то позади себя и испепеляющие взгляды на Нонкину розовую и влажную пизденку в черных завитках дорожки.

     Олег подбежал и как спаниэль принял позу — сидеть, высунув свой бордово красный язык. Нонкина киса как раз находилась на уровне его рта.

     — Давай, красавчик, покажи Ноне, как ты играешь свои язычком по прелестной киске. Побудь дирижером, помахай им, приложись губами к маленьким и всоси их в себя. Не забудь про клиторок.

     Олег провел языком по влажным губкам, пробуя их на вкус, облизнулся, развел руками большие и впился со всей страстью в малые. Он их лизал, присасывал, углублялся внутрь, исследуя влагалищные зоны, как крот новую целину. Потом впился в клитор и не отпускал его из своего рта, держась руками за бедра Нонки. И она потекла прямо в рот благоверному. Начала стонать и метаться, но путы сдерживали ее порывы.

     Стоявшие по сторонам друзья, надрачивали свои колы. Кто медленно, кто быстро, в общем, у каждого свой темперамент.

     — Саша-ты, — встал с колен хозяин и освободил место для друга.

     Что сказать хуй Александра был великолепен; — большой, ровный и заканчивался розовой головкой, которая яркой шишкой надменно смотрела на окружающий мир, т. е. в основном в труханы.

     Он подскочил к Нонке и со всех силы вогнал в нее свою шишку на палке. Нонка подпрыгнула на своих качелях и громко ухнула от столь стремительного напора. Но член вошел как по маслу, внося в пизденку нотки ликования. Он держал ее за пышные бедра и насаживал на кол со всей силы, готовый выложиться на первых километрах пробега.

     Нонка потекла рекой, ее пизденка чавкала и издавала утробные звуки при вхождении в нее, будто выла от необычайной страсти. Готовый извергнуться во влажную пизду, Александр умерил свой пыл и отскочил от Нонки, уступая свое место пылкому Эдику.

     Эдик зашел сзади. Что сказать? Хуй его не отличался крупными габаритами, был долог, тонок и строен, как фотомодель в начале изнуренного анарексией пути. Посему любимым видом был анальный секс.

     — Какая жаркая пизденка, влага так и сочиться из нее, — он ударил своей рукой по киске Нонки, чем вызвал сквирт и брызги от второго удара разлетелись по комнате. — Какая хорошая шлюшка, так и заводит, сучка, с полоборота. У меня нет времени на прелюдии, боюсь кончить на спину.

     Он размазал ладонью соки Нонки по попке и углубился пальцем в дырочку. Она сжалась, но в результате медленных манипуляций откликнулась на действия бесстыдника. Два пальца были в Нонкиной попе, и ее тело начало требовать грязной, разнузданной ебли.

     Недолго думая, Эдик пристроил свой хуек в черную дыру похоти, и начал ебать Нонку, заходясь в стонах и матах.

     Тут второй средиземноморский загар выскочил на арену и, потрясая своим волосатым животом и толстым хуйком, ломанулся бешеным хряком в Нонкину пизденку. Две руки его остановились на сиськах и вцепились в них со всей силы, боясь потерять обретенное. Нонка визжала, как поросенок при ловле, но никто ее не слушал. Ее просто ебали — живо, страстно и в темпе. Эти двое составляли хороший тандем. Их хуи чувствовали друг друга через тонкую перегородку и будто здоровались друг с другом при каждом соприкосновении.

     Сучка корчилась в оргазмах. Мужики драли ее так, будто сегодня последний день Помпеи, и нужно до двенадцати выебать всех баб, загрузить лодку утварью и оттолкнуться от берега веслом. Эдик периодически хлопал ее по заднице, разжигая свою и так непомерную похоть. Картина ебли в две дырки безвольной куклы возбуждала стоящих поодаль Олежу и Сашу. Они готовы были сорваться в любую секунду и сами впердолить Нонке по самые помидоры, откинув этих двоих в анналы истории. Но гостеприимство требовало жертв.

     В какой-то момент эти двое изверглись спермой в нутро Нонки с дикими криками мустангов на выпасе, сотрясаясь всеми своим областями и городами тел.

     Сперма капала на пол из Нонкиных отверстий, но это не остановила двоих страждущих стоящих поодаль, и они ломанулись в Нонку, как пара огнедышащих драконов в пещеры. Все было готово, смазано и горело ацким пламенем внутри.

     Поебав в два ствола Нонку, они разошлись на небольшое расстояние и Олег, схватив ремни потянул на себя Нонкино тело и вставил ей в зад свой багровый кол. Далее, оттолкнул на Алескандра. Тот вставил в пизденку свою красивую шишкую, пробуравил ею влагалище, и высунув, оттолкнул на Олега. Таким образом, они катали Нонку на качели, меняя дислокацию членов внутри девушки. Нонка была обессилена оргазмами и тихонько подвывала, как оборотень на кровавую Луну.

     Покончив с крылатыми качелями, встали все дружно вокруг расхристанной Ноны, и начали дрочить на великолепное тело, все в сперме и капельках пота, осевших на теле, как утренняя роса на траве.

     Кончили, залив все тело комками и струями спермы. Стадный инстинкт. Гонимся за самкой и ебем ее все дружно. Это ли не охота? Это ли не драйв?!

     Вот, вы знаете, есть художники, которые рисуют картины своими благородными хуями. Это считается стильным, модным и необычным. Нонка послужила мраморным холстом кипящей страсти нескольким хуям одновременно. За что была вознаграждена пухлым конвертом и восхищением своих кавалеров. Вот такая сюрреалистическая поебень. Ну, а качели Олежа снял и бережно сложил в сумку от Мascotte и поставил на видное место среди своих игрушек в комнате забав.

     Зы. А осень все еще в зените...