Три коротких звонка. Стоило отпереть входную дверь, как тут же слышалась короткая барабанная дробь ноготков по той, что закрывала тамбур. Я точно знал, кто пришел. Она всегда так делала. Зачем и что это значило? Не знаю, но это уже стало какой-то традицией и ее визитной карточкой. В такие моменты мне становилось немного не по себе, но мать хлопотала на кухне, так что честь встретить гостью выпала именно мне.

     — Привет, — жизнерадостно бросила она и расплылась в улыбке.

     — Зд... Здрасьте... — замялся и процедил я, жестом приглашая ее пройти.

     Она всегда была такой вот светлой и веселой. На позитиве. По крайней мере, я ни разу не видел ее грустной и уставшей. Это отличало и выгодно выделяло ее на фоне всех остальных знакомых мне взрослых женщин, которые были обычно настолько погружены в свои дела и проблемы, что переставали следить за собой, быстро превращаясь в сварливых теток неопределенного возраста. Инна такой не была. Несмотря на то, что жили тогда все довольно небогато, а то и откровенно бедно, она всегда была с прической, маникюром, стильно одетой (насколько это вообще возможно в условиях безденежья) и вкусно пахла. За это моя мать с другими своими подругами нередко осуждали ее столь «легкомысленное поведение» и «эгоизм», мол, пока мы тут горбатимся сначала на работе, а потом — дома, во 2-ую смену, по хозяйству и с детьми, эта фифа все прихорашивается. Сейчас я понимаю, что они ей просто завидовали. При всем при этом она также ходила на работу, но ее дети чаще оставались у бабушки. Муж же, как я и говорил, появлялся эпизодически и какими-то набегами.

     Вот и в этот раз я лишь мельком успел окинуть ее взглядом, но и этого хватило, чтобы жадно проглотить слюну, вдохнуть шлейф ее сладковатого парфюма, полюбоваться плавно покачивающимися бедрами и аппетитной попкой. Хороша, ничего не скажешь! Тут, пожалуй, сделаю некую ремарку: я прекрасно понимаю, что для атмосферности и повышения художественной ценности рассказа, некоторые авторы, описывая зрелых женщин в своих творениях, рисуют образ некой топ-модели на пенсии, которая в свои 40 выглядит максимум на 25, весит 55 кг при росте в 1, 80, но при этом является счастливой обладательницей упругого бюста 4 размера, попы, как у Джей Ло (и все свое, никакой пластики!), не имеет целлюлита и растяжек, посещает спортзал, бассейн, солярий и собственный салон красоты. Таких королев в реальной жизни единицы, а шансы познакомиться с такой для простого смертного и вовсе около 0. Поэтому я не стану приукрашивать и опишу ее, как есть: чуть за 40, среднего роста, правильные черты лица, аккуратно собранные окрашенные светлые волосы средней длины и приятная полнота. По последнему пункту: приятная полнота — когда лишний вес более-менее гармонично распределяется по телу женщины, делая ее округлости еще соблазнительнее, то есть попа и бедра становятся шире, грудь — больше и тяжелее, а появившейся животик — не кажется каким-то кошмаром. Среднестатистическая «баба-ягодка опять», которую время пока еще щадит, а она сама еще не успела махнуть на себя рукой.

     Мне всегда нравились такие женщины. Не знаю, в чем именно причина, но факт. На нее я стал поглядывать лет с 15, наверное. Понятное дело, украдкой. Причем меня пугало даже не то, что кто-то заметит, как я смотрю на нее. Скорее — то, что она сама поймет, что привлекает меня, сочтет извращенцем, скандал не устроит, но начнет избегать. Чтобы поглазеть на объект своих желаний, на ходу придумывал причины, по которым мне срочно было нужно оказаться в той же комнате, где была она. Окидывал ее секундным взглядом и начинал решительно искать что-нибудь в ящике стола или шкафу.

     В тот раз они вдвоем с моей мамой решили попить чаю на кухне. Стоящий вплотную к стене стол, не позволял им сесть друг напротив друга, поэтому Инна уютно расположилась ближе ко входу в комнату ко мне спиной, а моя мать — по левую руку от неё, с другой стороны. Идеальный обзор открывался из спальни: укороченные бриджи синего цвета красиво обтягивали ее шикарную попку. Самое главное — никто не мог меня увидеть (хотя я позаботился об алиби, на всякий случай включив компьютер), поэтому тихонько сидел и мял член сквозь шорты, представляя ее на мне в позе наездницы. Особенно волнительными были ее непроизвольные движения тела, когда она тянулась за конфетой или печеньем на столе, чуть приподнимаясь и тут же садясь на место: ее ягодицы красиво принимали любую форму, а я все фантазировал, как она усаживается на меня поудобнее. Член звенел от возбуждения, сердце бешено колотилось, а по вискам бил адреналин. Прервала мою нирвану просьба матери принести из кладовой еще печенья. Повернулась ко мне и Инна, вновь одарив миловидной улыбкой на лице. Я испугался не на шутку, рефлекторно сжав свой член так, словно хотел его придушить.

     — Я... Да, иду. Сейчас, тут только доиграть надо, — кое-как оправдывался я, понимая, что идти на кухню с ярко выраженным бугром на шортах — не вариант.

     — Ой, и у тебя такой же игроман, да? — спросила и, похоже, сама себе ответила Инна, обращаясь к моей матери, от которой не последовала ответа.

     Хорошо, что они продолжили беседу. Это дало мне возможность кое-как уложить своего бойца в трусах, чтобы скрыть эрекцию. Опасаясь новой вспышки вожделения, пакет с печеньем старался держать на уровне пояса и неуверенным шагом пошел на кухню. Оказалось, не зря, так как теперь я мог видеть Инну в профиль и спереди. Не знаю, как я мог не заметить, когда впускал ее, что на ней была какая-то яркая футболка на голое тело. Все бы ничего, но когда у женщины пятый размер груди, то... Отчетливо была видна и форма, и размер, и соски предательски оттопыривали тоненькую ткань. Я обомлел, так и оставшись стоять с пакетом посреди комнаты.

     — Чаю не хочешь? Только заварила, — мать меня спасала, сама того не зная.

     — Не, не хочу... Позже, может, позже... Сам себе... э-э, сделаю, — бубнил я, наконец оторвав взгляд и быстро покинул кухню, понимая собственное незавидное положение и нарастающее возбуждение.

     Вышел на балкон, чтобы привести мысли в порядок и успокоиться. С одной стороны, все было невинно: она просто зашла в гости к соседке, сейчас лето, жара — вот и пришла в таком виде. Да и в каком-таком виде? Просто майка-футболка и бриджи. Чистый хлопок. В конце концов, не в одних чулках же пришла, так? С другой — мой мозг и член отчаянно не хотели верить в случайность происходящего, то есть я был рад и одновременно в шоке. Долго пребывать в прострации мне не дали — дамы тоже решили проветриться на лоджии. По понятным причинам оставаться там я не мог. Уже почти дойдя до коридора я оглянулся и не пожалел: Инна стояла с правой стороны, то есть ее хорошо было видно через открытую настежь балконную дверь. Облокотилась на раму, чуть прогнувшись и красиво оттопырив попу. Хотя с такими прелестями как не стань, а они все равно не останутся незамеченными. Далеко уходить как-то сразу расхотелось. Для вида включил телевизор и сел на диван, то и дело поглядывая направо, где Инна переминалась с ноги на ногу, отчего ее ягодицы как бы подпрыгивали и слегка тряслись. Нас разделяло метра 3—4, так близко и не стыдясь я ее еще никогда не разглядывал. Никакой дополнительной стимуляции члену не требовалось: он гордо и уверенно стоял, пока я мысленно раздевал даму и пристраивался к ней сзади. Увлекся настолько, что не заметил, как кончил. В трусы. Пятно проступило и на шортах. Вскочил и буквально полетел в ванную, где судорожно начал все застирывать прямо на себе. Поняв, что так не пойдет, снял испачканную и мокрую одежду, оставшись в одной футболке. Простирнув на скорую руку, с ужасом осознал, что переодеться мне не во что, так как весь мой скромный гардероб находился в спальне. Надежда была только на корзину с грязным бельем, стоявшей в самом углу ванной комнаты, но она была пуста. Е-мое... На цыпочках приоткрываю дверь и начинаю прислушиваться. Вроде все тихо, бегу в спальню, переодеваюсь, слыша голоса на балконе. Пронесло...

     _____________________________________________________________________________________

...  

     После того, как мы стали любовниками, иногда устраивали импровизированные пятиминутки откровений: в перерывах между актами делились всяким сокровенным. Когда я ей рассказал об этом инциденте, то она, понятное дело, офигела:

     — Я... да я никогда и подумать не могла, чтобы ты... ты же всегда тихонько в спальне сидел за компьютером... Когда ты успевал на меня смотреть? И как?... Я бы заметила, точно заметила бы...

     — Ну, видишь, не заметила. Или просто внимания этому не придала. Я же осторожно, так, только на секунду взгляд задерживал на интересующих меня местах.

     — С ума сойти! Так, и что потом?

     — Как что? Яростно дрочил на воспоминания...

     — Скажешь тоже. *смеется* Неужели никого помоложе и посимпатичнее себе придумать не мог?

     — Члену... ой, сердцу не прикажешь ведь.

     — Да ну тебя, я серьезно спрашиваю, а ты все шутишь...

     — А что тут сказать? Мне понравилась именно ты и хотел я именно тебя. Но не так, чтобы любой ценой. Или силой там взять... или шантажом. Нет, хотел, чтобы все само собой как-то получилось, чтобы желание обоюдным было.

     — Долго думал? Небось хотел меня... ну, ты понял... еще в тот раз?..

     — Какой?

     — Когда вам мебель привезли, а твоих дома не было. Мама твоя тогда мне позвонила и попросила побыть в квартире, пока грузчики все это не затащат.

     — Хотел ли я тебя тогда? Хотел. Но, как сама уже понимаешь, ничего тогда не сделал.

     — А я помню, прихожу, а тут бац — диван родительский разложен. А их ведь пару дней как не было в городе. Думала, девок водишь, пока квартирка пустует... Но теперь уж и не знаю... Может, на меня «капкан» был рассчитан, а?

     — Да какой капкан? Друзья приходили, пиво пили. Ну и благополучно вывернули полный бокал на диван. Как смог вымыл, вымокал и оставил сушиться так, в разобранном виде.

     — Эх ты, а ведь мог бы сказать, что да, все для меня. Не самый хороший план, но приятно осознавать, что тебя хотят, выдумывают что-то для этого...

     — Давай я лучше покажу, как хочу... — сказал я, переворачивая ее на бочок, в то время как она, оттопыривала свою попку, облегчая мне доступ к ее «девочке».

     — Вот все вы, мужики, такие!... Не любите говорить о своих чувствах, а женщинам это важно! Мы же ушами любим...

     — Ушами? Есть другие места. Вот, например, это, — заговорщицки продолжал я, пока головка члена не проскользнула вовнутрь ее горячего лона.

     — Ой, а-а... Много ли ты знаешь... Не спеши, прошу! Во-о-т так... Да! — чуть всхлипывала она, уже не желая говорить.

     _____________________________________________________________________________________

     А я с этого момента буквально помешался на ней. Начал искать порно с хоть отдаленно, но все же похожими на нее женщинами, перерыв все мало-мальски известные мне на тот момент ресурсы с таким контентом. Конечно, хотелось большего, но действовать я не решался. Боялся. Со стороны она казалась вполне счастливой женщиной. Да, до меня долетали какие-то обрывки фраз о том, что у нее не самые теплые отношения с мужем, но мало у кого они остаются хорошими спустя 20+ лет семейной жизни. Думал, наверняка есть любовник. А то и не один. С ее-то внешностью, общительностью и заразительным оптимизмом... С чего бы она всегда так много внимания уделяла себе любимой? Для кого это все делалось?

     А дальше меня немного попустило. Поступив в университет, меня огорошили новостью о том, что отцу предложили работу на другом конце страны. Мать, естественно, поехала с ним, а Инна перестала бывать у нас в гостях. И остался я в гордом одиночестве в 2-комнатной квартире. Сменился и круг общения, а моя скромная обитель превратилась в место для посиделок с новыми друзьями и подругами. Последние иногда оставались у меня с ночевкой. Секс, конечно, тоже случался. Однако, не так часто, как бы мне того хотелось, да и от самого процесса лично я был не в восторге: мы были молоды, неопытны, едва ли питали хоть какую-то симпатию друг к другу, да и не совсем трезвые. Плюс ко всему мой интерес к зрелым дамам никуда не исчез, а только притупился из-за этих нечастых сексуальных контактов с ровесницами, так что нередко приходилось «догоняться» мастурбацией.

     Прилежным студентом меня также нельзя было назвать, ибо учеба не особо интересовала, хоть и легко давалась. Нашел кое-какую подработку, поэтому там, где не удавалось (или не очень хотелось) сдавать зачеты-экзамены своими силами, я оперативно решал вопрос деньгами. Дошло до того, что по сути удалось купить себе право на свободное посещение занятий, договорившись за небольшую сумму с человеком из деканата, который тупо не переносил все мои «эн-ки» из журнала старосты нашей группы в свою ведомость. И все бы ничего, если бы однажды этот самый человек не ушел сначала в отпуск, а затем — на длительный больничный, ничего не сообщив и не передав свою «важную» работу кому-то другому. Как вы уже поняли, внезапно все мои пропуски за эти 1, 5 месяца материализовались. Вызвавший меня на ковер декан, спокойно изложил позицию: либо я вношу предоплату за следующий семестр обучения, приношу больничный, который бы мог покрыть весь этот замечательный период, и перестаю «быть таким бесстрашным» (с), либо меня не допустят до сессии и отчислят сразу после ее окончания. Деньги у меня были, а вот знакомые в сфере здравоохранения — нет. Несколько дней я безрезультатно оббивал пороги всех больниц и поликлиник. Врачи, услышав, что мне нужен больничный задним числом длинною в месяц, указывали на дверь.

     Спас меня один из моих друзей, который каким-то образом раздобыл пустой бланк справки с печатями. Оставалось только вписать диагноз, проставить даты и подписать. Беглый поиск в Сети привел меня к мысли, что месяц можно провести на больничном, если выявили воспаление легких, например. Почерк у меня косой-кривой, но явно не такой, каким обычно строчат медики. Нужен был человек с опытом, так сказать, чтобы оформить этот проклятый документ. Привлекать кого-то со стороны не хотелось, да и никого с такими «навыками» я не знал.

     Вариант подвернулся сам собой, когда однажды я встретил Инну у дверей лифта с полными пакетами продуктов. Как всегда, прекрасная, улыбается. Вызвался помочь, хотя оставалось разве что занести покупки в лифт и донести до квартиры. Тем не менее, она не отказалась и предложила пройти. Поставила чайник, а меня отправила в комнату. Да, в ту самую комнату, где у нас с ней все и будет происходить. Тогда, конечно, я этого не знал, поэтому бесцельно слонялся туда-сюда, разглядывая фотографии и картины на стенах. Балкон был приоткрыт, ощущалась приятная прохлада осеннего вечера. Без задней мысли двинул туда подышать, заодно обдумывая, как бы корректно попросить ее помочь в моей ситуации. Правда, обдумать я ничего толком не успел, так как здесь сушилось ее нижнее белье. Все эти лифчики-трусики, с кружевами и без, стринги и шортики... Меня переклинило: сам для себя неожиданно я вспомнил тот самый случай и стал испытывать примерно тоже самое.

     Член быстро наливался, голова гудела, даже руки трястись начали от волнения. Вспоминая тогдашний конфуз, я от греха подальше вернулся в квартиру и уселся в кресло. Меня окликнули:

     — Где ты там? Чай готов! Есть хочешь?

     — Иду-иду. Нет, спасибо, чаю попью и... — заторможено говорил я, глядя на ее колышущиеся при движении груди под блузкой. Неужели снова без «верха» ходит, как тогда?

     — У меня суп есть. Будешь? Давай пол тарелочки. Студент же всегда голодный...

     — Не, не надо. Я ел... утром... не хочу, — крайне неубедительно ответил я, пожирая ее взглядом и стараясь как можно скорее присесть, пока она не заметила, что мои джинсы чуть увеличились спереди.

     — Так уже вечер... Но смотри сам. Так, дела как обстоят? Все нормально? А дома все в порядке? — она не унималась.

     — Нормально-нормально... в общем...

     — А в частности? — хихикнула ...

  она.

     — Есть проблемы, но... я... решу... решаю.

     — Не пугай меня. Давай выкладывай! Обещаю, твоим — ни слова, — вдруг очень серьезно выдала она.

     Почему-то в тот момент я ей поверил, что она не только никому ничего не расскажет, но и обязательно поможет. Понимая, что ждать больше смысла нет, поведал о своей печали. Единственное — было невыносимо смотреть ей в глаза. Во-первых, стыдно. Во-вторых — я продолжал ее мысленно раздевать, из-за чего мой дружок то вставал по стойке «смирно!», то опадал. Она же с интересом слушала меня и не перебивала, лишь изредка с пониманием покачивая головой.

     — М-да, ситуация, конечно. Так справка уже на руках?

     — С собой, — выдавил я, осознавая, что таскать ее везде и всюду, наверное, не стоит.

     — Неси!

     Я молча поплелся за этим клочком бумаги, а она, тем временем, тоже встала из-за стола и, судя по шуму, начала что-то искать на кухне. Вернувшись на кухню, обнаружил ее в интересной позиции: согнув одну ногу в колене и поставив ее на табуретку, она рукой облокотилась на стол, невольно позволяя мне поглазеть на свою попку в джинсах. Она просто расписывала ручку, а я на ходу «успокаивал» член.

     — Чем болел уже решил? — она была по-прежнему серьезной.

     — Воспаление легких по датам подходит, — дрожащим от волнения, стыда и возбуждения голосом прошипел я, пытаясь прокашляться, чтобы все это скрыть.

     — Неплохо, но и не хорошо. Когда Андрей (ее младший сын) болел, нас после выписки заставили еще кучу анализов сдать, чтобы удостовериться, что мы точно здоровы и что у нас не туберкулез. Снимки требовали. «До» и «после». У тебя они есть? — спокойно рассуждала она со знанием дела.

     — Нет, но я могу...

     — Не надо, вот поэтому и не надо. Я сейчас... — махнув рукой, она взяла в руки телефон и направилась в коридор.

     Разговор был довольно коротким, но его содержание для меня осталось тайной, так как не мог разобрать ее фраз. Ну хоть эрекция ушла...

     — Так, слушай... Могу я эту бумажку у себя оставить? Завтра вечером заберешь... Есть одна знакомая... Она покажет, что писать. И где. Может, даже сама все сделает. Или мне покажет...

     — Да... спасибо... — замялся я, опустив глаза.

     — Рановато благодарить пока. Может все же поешь? Уже ужинать пора, а ты все еще без обеда...

     — Нет, спасибо, я пойду, — засобирался я.

     Она только кивнула. А мне действительно хотелось уйти. Чувствовал усталость и изнеможение какое-то. Придя домой, буквально рухнул на кровать. А на следующий день после пар судорожно принялся искать ее номер мобильного в родительском блокноте. Там был только домашний:

     — Алло, теть Инн, это я...

     — А, привет-привет. Приходи, все готово.

     — Сейчас буду.

     Я тут же засобирался и с сожалением обнаружил, что дома нет ничего, чтобы могло служить если не взяткой, то хотя бы благодарностью. Думал, заскочить за какой-то шоколадкой хотя бы, но двинулся к ней с пустыми руками. Встретила она меня все с той же улыбкой. На ней был халат, наспех и кое-как затянутый поясом, а из-под него приветливо показывалась грудь.

     — Решили мы твой вопрос. Врачиха та сделала все сама. Бронхит у тебя был, понял? Тяжелый... Дестру... Обструктивный что ли... Ты где бланк взял, кстати? Он же настоящий!..

     — Ой, спасибо. Там это, друг. В общем... Через него достал...

     — Держи вот. И давай договоримся: больше так не делай. Ну ни к чему такие «приключения», понимаешь?..

     — Да-да. Я... Что я вам или ей должен?

     — Ей — ничего. А мне... На свидание пригласишь?

     — Ко... Конечно! Без проблем! Хоть сегодня!

     — Ой, дурак!... Я же пошутила.

     — Ну хоть коробочку конфет... Возьмете? Я сейчас только в магазин сбегаю...

     — Не надо. У меня сейчас на это нет времени — ехать нужно. Потом, как-нибудь, может быть. Я же не ради выгоды вызвалась помочь... Я спросила — ты ответил. Пришлось помогать.

     — Не хотел... вас напрягать, честно.

     — Ей Богу, дурачок! Шучу я, снова шучу! Всякое в этой жизни бывает, не всегда все в одиночку решить можно. Глядишь, и ты меня когда-то выручишь, так ведь?

     — Да, только скажите.

     — Случится — скажу. А теперь и мне правда пора собираться...

     — Конечно, я все, ухожу уже.

     — Ты хоть маякни, как все пройдет, ладно? Ну, со справкой этой...

     — Обязательно. У меня только номера вашего нет, только стационарный.

     — Пиши: хххххххххххх.

     Вот так я заполучил ее мобильный. На тот момент я, конечно, ни о чем таком не думал, но повод взять его был железным. Больничный ожидаемо проканал как в деканате, так и в универском медпункте. Более того, никто его пристально не изучал и наводящих вопросов не задавал, о чем я незамедлительно сообщил Инне. Как водится, она поздравила меня и вновь попросила, чтобы я наконец взялся за ум. Браться мне хотелось не за ум, а за нее. Все эти ее шутки-прибаутки со свиданием не давали мне покоя. Ведь в каждой шутке есть только доля шутки, а все остальное — правда. Я ей начал изредка писать смс, выдумывая поводы вроде: «а как варить гречку?» и «можно ли стирать белое с серым?». Она отвечала, но только по делу. Стараясь не переходить черту, но и не сходить с дистанции, аккуратно расспрашивал, как прошел ее день, какие планы на выходные и т. д. Опять же, как мне казалось, она отвечала во многом из вежливости и довольно сухо, односложно. Все изменил тот день, когда я, будучи на последнем курсе универа, изрядно перебрал со спиртным и выложил ей всю правду о том, что она не выходит у меня из головы... Ну и вырубился моментально после того, как сообщение улетело. На утро меня ждал сюрприз в виде той самой простыни, что я ей накатал, и на которую не было ответа. Никакого. Я практически смирился с той мыслью, что все испортил своим признанием, но в тоже время мне стало легче после этого. Ну а что я мог еще сделать? Купить букет цветов и завалиться к ней? Петь серенады под окном ее 7-го этажа? Строить из себя тайного поклонника, который методично будет заваливать ее подарками и комплиментами? Весь день я занимался самоуспокоением, терзаемый попытками оправдать свое поведение. Все казалось вполне логичным и обоснованным, но внезапно пришла смс-ка: «Нужно поговорить. Зайду к тебе в 10 вечера? Нормально будет?». Трясущимися руками я ответил «да». Новая волна самобичевания накатила на меня с удвоенной силой, так что я курил одну за одной на балконе, пытаясь взять себя в руки.

     Привычные три звонка в дверь вернули меня в реальность. Ватной походкой я пошел встречать гостью. Была уверенность в том, что этот разговор не сулит ничего хорошего.

     — Слушай... Я все понимаю... Может, я сама виновата... Ну, дала какой-то повод, хотя нет, я не давала. Просто всегда к тебе очень хорошо относилась... Вы же с Андрюшкой моим одного возраста почти...

     — Ну извините, — выпалил я несколько обозленно.

     — Не кипятись, не надо. Ты молодой еще, горячий. Гормоны, это все гормоны... В таком возрасте хочется, конечно. Много, наверное, и часто... а тут я... подвернулась, так сказать... — чувствовалось, она если не репетировала свою речь, то во всяком случае готовилась.

     — Не подвернулась, а была. Всегда были...

     — Подожди, я не говорю, что ты там какой-то больной или что-то такое. Нет, это нормально, когда мужчина обращает внимание на женщину, когда она ему нравится, но я так не могу... ну куда такое в самом деле?... — ее уверенность быстро улетучивалась, буквально с каждым последующим словом.

     — Ну вот... Люди всегда кого-то как бы выделяют из своего круга, правда? Вот поэтому...

     — Поэтому сегодня у тебя я, а завтра — соседка по парте... В мыслях, я имею в виду. Пройдет время, и ты сам со смехом будешь вспоминать все это. Я же тоже молодой была, глупой. Думала, перебирала в уме кавалеров. А замужем в итоге за другим человеком, дети вон... — похоже, еще одна заготовленная фраза ей пригодилась.

     — Так я вас не из списка выделяю... у меня списка нет. Только вы, давно уже...

     — Сейчас ...   нет, а там — кто знает. Не зацикливайся, живи. Ты же красивый парень, наверняка есть пара-тройка девчат, кто бы с удовольствием с тобой пошел на свидание. А ты и не знаешь, не замечаешь, уперся и все тут. Нельзя так... нельзя! Незачем!

     — Как вы не понимаете? Я с вами хочу пойти на свидание! С вами! Хоть пообщаться просто...

     — Думаешь, я могу заинтересовать молодого? На пятом десятке? Ой, перестань! То есть мне приятно, что на меня еще засматриваются мужчины... и молодые... но я-то себя в зеркале вижу и, сколько мне лет, тоже помню.

     — Рано вы списываете себя со счетов. И зря! Вы прекрасно выглядите. А возраст — это цифры! Важно, на сколько вы выглядите и на сколько себя ощущаете...

     — Вот-вот, о чем и речь! Не молодуха я уже... Надеюсь, ты не обижаешься и когда-нибудь поймешь.

     С этими словами она тяжело выдохнула, встала с кресла и направилась к выходу. Я следом вскочил за ней, пытался как-то задержать, но она молча качала головой и все же ушла. Сейчас я понимаю, что она мне просто не поверила. То есть и в том сообщении, и в этом разговоре я был не слишком убедителен. Но тогда я обиделся на нее. Меня же отвергли, обозвали чуть ли не ребенком, да и вообще, рот толком не дали открыть! А дальше — я взялся за написание диплома, так что физически выпал из нормальной жизни, уделяя этому все свое время.

     И все бы ничего, но однажды она мне сама написала, мол, как дела, куда пропал, все ли нормально. Опять же, никакого подтекста, намеков и отсылок к тому злополучному вечеру. Тем не менее, я вполне осознанно решил, что раз уж она сама написала, значит — надо дожимать. Стал вворачивать комплименты, говорить, что писать без музы диплом тяжело, а знать, что эта самая муза живет двумя этажами ниже, и вовсе невыносимо. В ее сообщениях появились смайлики, она благодарила за теплые слова, признавалась, что читать такое ей приятно. Естественно, я продолжал штурм, но как бы издалека, выуживая как можно больше информации о своей «жертве», которой она хоть и неохотно, но все же делилась.

     Вскоре я уже знал, какие ее любимые цветы, какую музыку она слушает, какое вино предпочитает и т. д. Комплименты становились все более откровенным и даже пошлыми. Она же только отшучивалась, но не пыталась это пресечь. Я несколько раз припоминал ей ее же слова о том, что можно было бы и на свидание сходить. Если по началу она отнекивалась, то теперь были фразы: «ну, не знаю», «заманчиво» и «я подумаю». Не встречая отпора, я начал наглеть и спрашивать ее о сексе. Вот тут она натурально тушевалась, не говорила ничего конкретного, переводила стрелки на меня, мол, а давай-ка лучше ты расскажи, что тебе нравится и т. д. Я же начал вещать о своих фантазиях, связанных с ней. Сначала мне заявили, что «у меня талант, можно книги писать», а чуть позже признались, что такие разговоры «заводят». Конечно, я этим пользовался и подогревал ее интерес, продолжая писать. Дошло до того, что у нас случился секс по переписке. Правда, это была игра в одни ворота, так как писал только я, а она отвечала постольку-поскольку, мол, так, давай дальше.

     Недели через 2 она все же сдалась, видимо, решив, что поломалась достаточно и согласилась прийти ко мне в гости. Я же акцентировал внимание, что это именно свидание, а не просто посиделки. На столе было вино, фрукты и шоколад, а в моем ящике — упаковка презервативов. Никаких свечей, лепестков роз и прочей мишуры. В начале одиннадцатого вечера пришла она. При полном параде: красивый брючный костюм бежевого цвета, яркий макияж, аккуратно уложенные волосы, свежий маникюр. Короче, готовилась. А я вот о своем внешнем виде не подумал, выйдя встречать ее в домашней растянутой футболке и вылинявших шортах. Сразу хотел переодеться, увидев ее, но она спокойно ответила, что это лишнее.

     Сели, разлили вино и... начали втыкали в телевизор, едва освещавший комнату. Разговор не клеился. Не знаю, как она, а я жутко волновался. От моей смелости и решимости в переписке не осталось и следа при личной встрече. Инна тоже загадочно молчала, неспешно потягивая вино.

     — Теть Инн, а можно вас поцеловать?... — неуверенно начал я, понимая, что хоть это и тупо, но уж лучше так, чем никак.

     — О таком обычно не спрашивают...

     Я это понял, как призыв к действию и попытался осуществить задуманное. Оказалось, это не так просто, так как моя спутница хихикала и всячески изворачивалась, то ли играя со мной, то ли не до конца согласная на это. Зацеловав все ее щеки, мочку уха и даже нос, я наконец смог впиться в ее уста. По началу она держала рот лишь слегка приоткрытым и несколько напряженным, не позволяя моему языку увлечь в танец ее, но вскоре сдалась, впустила меня и стала отвечать на мои ласки.

     Августовская жара не спадала даже ночью, так что в этой духоте, подогреваемые вином и страстью, мы немного обезумели, целуясь на диване. Я вдыхал сладковатый аромат ее духов, облизывал, покусывал и засасывал ее губы, а трясущимися от вожделения руками мял ее грудь. Она запрокинула голову, тяжело дышала и изредка тихонько постанывала, словно боясь пошевелиться. Ее руки с силой сжимали покрывало дивана. Заметив это, одну из ее рук я по-хозяйски положил себе между ног. Член давным-давно встал и маялся в откровенной тесноте моих трусов. Показалось, она не сразу поняла, что я придумал и куда положил ее ладонь, так как она все также привычно сжимала пальцами уже восставшую плоть, а не тонкую ткань покрывала.

     — Фух, давай... э-э, передохнем-подышим что ли, — несколько бессвязно пробубнила она и, не дожидаясь моего ответа, высвободилась из моих объятий, встала и двинулась в сторону открытого балкона.

     — Хорошо, — согласился я, понимая, что меня по сути и не спрашивали.

     Инна стояла, облокотившись руками на раму балкона, опустив голову и тяжело дышала. Я как-то машинально пристроился к ней сзади, упираясь никак не желавшим падать членом в ее аппетитную попку, а руки сами легли на ее грудь.

     — Опять ты! — выдохнула она, инстинктивно подаваясь назад.

     — Ну а кто же еще? — прохрипел я, настырно тиская ее сисечки и стараясь проникнуть под одежду.

     — Ой, знаешь... Давно... давно у меня такого не было, забыла уже почти, о-ой!... — полушепотом заявила она, прижимаясь ко мне еще сильнее и начав совершать круговые движения своим тазом, распыляя нас обоих еще сильнее.

     — А я... я только и мечтал об этом... — неумело включался в беседу я.

     — Дурачок, вон сколько девок вокруг, а ты меня... со мной... Боже, как хорошо он стоит, у-уф!... — дама откровенно поплыла, пытаясь левой рукой нащупать мое «орудие любви», таранившее ее сзади.

     Услышав тень сомнения в ее словах, я развернул Инну к себе лицом и вновь жадно впился в губы. Она только ахнула, но протестовать больше не могла, да и не хотела, как мне кажется. Бороться с пиджаком и блузкой мне надоело, поэтому решил зайти снизу, так сказать, вытащив заправленную в брючки кофту, и полез руками лапать ее пышную грудь, которую теперь защищал только бюстик.

     — А-а-а... Ох, ты какой... Ненасытный... И хитрый... Не так сильно сжимай, хорошо? — такого поворота событий она явно не ожидала.

     — Я так вас хочу... — как бы извиняясь за свой натиск, сказал я.

     — Не «вас», а — «тебя»... Договорились?... Ну раз уж мы... Э-э, ты понимаешь? Не надо ко мне на «вы», прошу тебя... — она на какое-то мгновение стала серьезной.

     — Да, ладно... хорошо, — мне резко стало неловко из-за этого.

     — Умничка! Ну что, пошли? — вновь улыбаясь, мягко спросила она.

     — Куда? — я явно не понимал, куда идти и зачем, ведь все же так хорошо было.

     — В комнату! Не здесь же... Не надо, в общем... Стоны будут слышны... — говорила она вполне логичные вещи, но с оправдательной интонацией.

     Я кивнул, и мы вернулись в комнату. Она жестом показала наполнить наши бокалы, присаживаясь на диван так, словно ничего и не было между нами буквально пару минут назад. Я решил, что некая передышка нам не помешает, да и спешить некуда. В конце концов,...   все были довольны тем, как проходит наш вечер.

     — За ва... тебя!... — тост у меня вышел так себе.

     — Согласна! — хитро улыбнулась она и залпом опустошила сосуд, что меня удивило, но я почему-то последовал ее примеру.

     Она откровенно захмелела и расслабилась, но продолжала сидеть отстраненно на краю дивана. Мне ничего не оставалось, кроме как максимально близко к ней подсесть. Положил руку ей на колено.

     — Наглеешь! — хихикнула она.

     — Самую малость! — заявил я, и уверенно двинулся рукой вверх до ее бедра, тут же сжав его.

     — В спальню (?) — неуверенно то ли скомандовала, то ли спросила она.

     — Угу.

     — Иди, все готовь там, а я — в ванную... на минутку... И музыку найди... романтическую какую-то, легкую.

     Кровать я предусмотрительно не стал заправлять еще с утра, тупо накинув одеяло сверху. В качестве саундтрека я выбрал Enigma, как, наверное, самый популярный вариант для всего этого. Осталось только забрать из гостиной презервативы, но этого сделать я не успел, так как Инна вышла из ванны... В одни брюках. Еще и волосы распустила. От такого зрелища в полумраке я обомлел и забыл, что куда-то собирался.

     — Все готово? — осторожно спросила она, стыдливо прикрывая руками свою грудь.

     — Конечно, да... — все еще офигевая, ответил я.

     — Погаси экран и ложись, — видя мою реакцию, победоносно заявила она, двинувшись в сторону моего ложе.

     Моментально избавившись от остатков одежды, с интересом наблюдал за тем, как полуголая Инна ложится на кровать. Сам не веря в свое счастье, максимально оттягивал момент выключения монитора, ведь дальше — кромешная тьма и осязание мне в помощь.

     — Выключай-выключай!... — как-то обиженно бросила она.

     — Да-да, уже иду, — ответил я, нажимая кнопку.

     Я лег на нее сверху и, не в силах больше сдерживаться, начал покрывать поцелуями ее тяжелую, колышущуюся грудь, которая просто не помешалась в моих ладонях. Руками я сделал некое подобие бюстгальтера, чтобы сиси «смотрели» вверх и старательно засасывал то один сосок, то другой. Судя по ее довольным возгласам, бессвязному бормотанию и извивающемуся подо мной телу, это я придумал хорошо. Звенящий от возбуждения член, то и дело упирался в ее лобок, бедра и живот. Она же сильно прижимала меня к себе, гладила мою голову и все шире расставляла свои ножки, чувствуя мои «мучения». Понимая, что пора бы переходить к самому главному, я с трудом оторвался от ее груди и принялся расстегивать брюки:

     — Не надо!

     — Что не так?

     — Не сегодня, только не сегодня... Дни у меня... Должны были как раз сегодня закончиться, но... Не готова я...

     Ошарашенный таким ответом, я замер, не понимая, что мне делать и делать ли вообще. Видя мою смущенность и растерянность Инна мягко сказала:

     — Ложись... рядом ложись...

     Машинально лег, все еще переваривая произошедшее. Не то, чтобы я был разочарован, но сама ситуация выбивала из колеи. Инна же времени не теряла и начала поглаживать мои бедра и живот, старательно избегая области паха. Делала она все это очень медленно и нежно. Местами даже щекотно было, зато все же помогло прийти в себя. Аккуратно приобнял свою даму, вновь начал аккуратно мять ее грудь и целовать в шею и плечи. Член снова напомнил о себе, раскачиваясь из стороны в сторону. Она тихонько постанывала, продолжая свои поглаживания, но теперь уже изредка касалась члена и мошонки. Стала подключать ноготки и на мгновение задерживать свою ладонь там, где все трепетало и предвкушало.

     — У-у-а-а, ой... Ух, какой он у тебя, мм... — примерно так она отреагировала впервые, взяв его в свою руку, как положено.

     — Какой? — поинтересовался я, наслаждаясь ее прикосновениями.

     — Большой... Налитый... Сильный такой... — подбирала она слова, начиная легкие движение по стволу члена вверх-вниз.

     — Не такой уж и большой, — зачем-то брякнул я, вспоминая, какие «приборы» мне доводилось видеть в порно.

     — Шутишь? У меня такого вот никогда не было... Ну, не у меня... Со мной, во мне... — она явно смаковала момент.

     — Это ты его сделала таким, он так тебя хочет, что вон как воспрял, — похоже, я вернулся из ступора и мог мыслить более-менее трезво.

     — О-ой, какая прелесть, а-а, у-у, — бормотала она вперемешку с каким-то шипением, с упоением скользив рукой и усилив хватку.

     Я же просто закрыл глаза и балдел, по инерции лаская ее грудь. Вскоре она перевернулась на бочок, чтобы продолжить свои манипуляции со мной, но теперь уже в более удобном для нее самой положении:

     — А у кого тут смазочка выступила, а? — кривляясь и размазывая каплю этой жидкости по всей головке, спросила она.

     — Если не сбавишь темп, то там еще кое-что выступит, — будучи уже на подходе, говорил я.

     — Так не сдерживай себя, милый... — замялась она, так как последнее слово произносить явно не собиралась. — Лучше расскажи, как мне делать тебе... приятно и кончай, не сдерживайся.

     — Вот так и продолжай, как сейчас, а-а... — сдавленно выдавил я.

     На секунду она убрала свою руку, но тут же вернула ее на место и вновь по моему телу прокатилась волна блаженства. Она вернулась к тому же ритму движений, но теперь ее пальцы были влажными — ах вот чем был обусловлен короткий перерыв. Слюну она использовала в качестве смазки, а скорость ее движений понемногу возрастала.

     — Тебе хорошо? — искренне интересовалась она.

     — Да-а!

     — Порадуй меня тогда... Отпусти себя, я хочу это видеть и чувствовать, ну же... — заговорщицки продолжала Инна.

     Иногда ее слова производили на меня какой-то гипнотический эффект местами, так что через несколько секунд я кончил... Точнее — кончал, ибо сперма из меня то выстреливала, то сочилась, то вновь била фонтаном. Мне казалось, продолжалось это секунд 20—30. Нет, так много семени во мне просто быть не могло, но конвульсии и спазмы, охватившие мое тело, просто так не отпускали. Я перестал чувствовать ее руку, хотя она по-прежнему была на месте. Более того, второй рукой она пыталась свести разбрызгивание к минимуму, собирая и размазывая сперму как по мне, так и по своим рукам. Наверняка она что-то говорила в это время, но до меня долетали какие-то обрывки фраз.

     — Ты как? — мягко спросила она.

     — Нормально... хорошо, супер просто... — связно ответить я пока не мог.

     — А ты всегда так бурно... обильно?... — градус неловкости повышался, так как внезапно я осознал, что выглядело это все со стороны вообще дико.

     — Не, я обычно так не... реагирую... Завелся сильно, вот и... — говорить что-то надо было.

     — Да все нормально... Круто, я бы даже сказала... Прям целый вулкан... вулкан страстей, — она хихикала, что сглаживало ситуацию. — Отведи меня в ванную, воду включи, а то я тут вся... в тебе... — показывая на свои руки, лепетала она.

     Отведя ее на банные процедуры, я пошел на балкон, сел и закурил. С одной стороны, мне было стыдно. И за свой оргазм, и за само свидание, которое пошло не по плану. С другой — едва ли мог жаловаться, ибо Инна все же пришла, хоть и не отдалась мне, но лучше уж так, чем дальше строчить смс-ки в ожидании чуда. Естественно, одна мысль не давала мне покоя: а вдруг вся эта история с месячными — просто история, попытка соскочить с ее стороны? Основательно это все обдумать, как докурить мне не дали — она вернулась из ванны уже полностью одетой:

     — Вот ты где. Слушай, я пойду, наверное. Длинный день был, столько событий, эмоций... Надо это все это как-то пережить... Да и поздно уже, и ты устал, правда?... — судя по интонации, она уже все решила, но вроде как советовалась.

     — Не устал, все хорошо... Оставайся! — выпалил я.

     — Полпервого ночи... — никаких других аргументов у нее не было.

     — Ну и?... Давай хоть вино допьем, — я старательно цеплялся за все, что только мог.

     — Милый мой... Какое вино? Я тут с тобой сама чуть не... это самое, в общем. У меня голова раскалывается... И там все уже тоже... на пределе... Я больше не выдержу... ...  

     — как бы извиняясь, сказала она.

     — Мы еще увидимся? — как бы на всякий случай спросил я.

     — Лихо это ты придумал!... Свое получил, а я?... Дай мне в себя прийти, да «болеть» перестать, — она вновь стала говорить игриво.

     — Болеть? — недоумевал я.

     — Господи, критические дни у меня, говорю же. Так что да, болею я, можно сказать... Недоступная я... но это не значит, что мне не... не хочется... Давай, хоть шорты натяни, да дверь за мной прикрой... Все, я пошла.

     Поцеловав свою гостью на прощание, я выпроводил ее, принял душ и выключил компьютер, где едва слышно завывала музыка. Спать не хотелось, потому я снова пошел курить на лоджию, все еще переваривая произошедшее, как вдруг пришла смс:

     *не спишь? *

     *нет, не хочется*

     *приходи*

     В голове шумело, сердце перекачивало кровь с огромной скоростью, во рту пересохло, а член встрепенулся... Как в тумане, я оделся, взял презервативы и тихонько начал спускаться, боясь наткнуться на кого-то из соседей в подъезде. Она встретила у меня у двери. Вероятно, чтобы не пришлось звонить и стучать. Оказавшись в квартире, мы тут же набросились друг на друга, жадно целуясь и лаская. Стало очевидно, что у нее под халатиком не было вообще ничего. Пользуясь моим секундным замешательством, связанным с этим фактом, она выскользнула из моих объятий и направилась в гостиную, на ходу развязывая тонкий шнурок, который и удерживал ее одеяние на теле. Я пошел за ней, срывая собственную одежду.

     Через секунду мы оба стояли голые. Я взял ее за попку, а она только ахнула и с силой повалила меня на себя. Уверенно к тому времени стоявший член, сам нашел дорогу к ее лону и с хлюпаньем вошел. Снова ее «ой!», попытки зачем-то приподняться и вот она уже гостеприимно раздвинула ножки, согнутые в коленях. Я начал неспешно двигаться в ней, опираясь на выпрямленные руки. Инна закрыла глаза и жадно хватала воздух ртом. Каждый толчок сопровождался ее сдавленным стоном. Она была не просто мокрой, а натурально текла. Ее руки беспорядочно гладили мою спину и пытались прижать меня к себе. Понимая это, лег на нее всем телом, лишь частично перенеся нагрузку на свои локти.

     — Ой... ой, да, да, да! Вот так, еще!... Еще хочу... — сладко шептала она мне на ухо, изредка покусывая то шею, то плечо.

     Обезумев от страсти, я входил в нее на всю длину, задерживался там на мгновение и так по кругу. Судя по всему, такая нехитрая техника нравилась и ей, хотя вскоре она положила мне руки на попу, помогая мне проникнуть еще глубже. Также она довольно активно подмахивала, приподнимая таз и как бы отправляя мне вои бедра навстречу.

     — А-а-а, ох, у-у-у... Сильнее, возьми меня сильне-е-е, — пропищала она.

     — Вот так? — спросил я, увеличив скорость фрикций до максимума.

     — Да-а-а, да-а-а... ой, ми-и-лый, ой, да-а-а! Не остана-а-авливайся-ааа!

     Все это было замечательно, но такой темп в сочетании с ее сладострастными стонами, хлюпающей писечкой и ритмично поскрипывающим под нами диваном, неизбежно приближал мой оргазм. Как мог, я пытался отсрочить это, мысленно переключиться, но оно все накатывало и подходило. Я с силой впился ногтями в свою ладонь, чтобы боль перекрыла похоть. В этот момент Инна вдруг замерла, выгнулась дугой, вцепилась уже своими ногтями мне в спину, затряслась и на выдохе громко заявила:

     — В-в-в... ВСЁ! ВСЁ! — она обмякла, но тело ее все также дрожало, руки беспорядочно гладили простынь, на лице застыла улыбка, она довольная мурлыкала.

     В это время я с удивлением обнаружил, что все еще нахожусь в ней и даже продолжаю двигаться, но медленно, да и не так глубоко. Я решил, что пора бы и мне закругляться: лег на нее всем телом, руки подложил ей под попку и продолжил «простые движения», но в свое удовольствие, так сказать. Инна тоже начала откликаться, но за стонами и вздохами сложно было что-то разобрать. Мне казалось, я планомерно выходил и выходил, но частота шлепков наших соприкасающихся тел говорили об обратном. Пара-тройка толчков, и я почувствовал, как кончаю. В нее. Простонали мы одновременно и, кажется, в одной тональности. Тут-то я вспомнил, что пачка резинок так и остались лежать в кармане моих шортов.
з. ы. На фото, конечно же, не она. Фигура разве что похожа.