Моя служба в армии проходила в 90-e годы. В те времена в армии дела складывались, мягко говоря? неблагополучно. Процветало разворовывание и растаскивание, дедовщина и побеги, короче это были не лучшие годы для службы. Были сотни историй про то, как деды издевались над молодыми солдатиками. Многое из этого случалось на моих глазах, и даже со мной.

     Я тогда был ещё новичком и успел отслужить всего три месяца. Мне повезло больше многих моих сослуживцев. Меня закинуло не так далеко от дома, всего 4—5 часов на поезде или автобусе. И ко мне должна была взять отгул и приехать мать.

     Из-за частых побегов нам не разрешали увольнения из части в городок, даже с родителями. Все свидания проходили в казрмах, красных уголках или канцеляриях.

     Я долго ждал эти выходные. Я знал, что меня обязательно приедет навестить моя мама, да ещё с собой привезёт гостинцев, чтобы задобрить дедов. И вот, наконец-то наступило воскресенье. Как обычно вся рота была рассажена на взлётке (центральный длинный коридор между расположениями кроватей). Вынесли телевизор и DVD и смотрели фильмы. Вечером мать пришла и пошёл не встречать.

     Мы пошли с мамой в красный уголок. Я сразу вынес, заказанные заранее диски и жрачку дедам. И пошёл к маме. В серой, тяжёлой жизни в армии она могла пожалеть и утешить меня, что служба быстро прлетит. Я ей рассказывал, как служба, как мы живём здесь, чему нас учат. Но я никогда не рассказывал ей про дедовщину в части и её суровые законы. Через полчаса к нам в уголок заглянули три дедушки — Али, Давид и Гусейн в нашей части их побаивались даже офицеры. Я удивился, вынес вроде всё, что им обещал.

     Короче, начал Али, твой сын нам задолжал 1000 баксов, мы его здесь защищаем и подкармливаем за свой счет, хотелось бы рассчитаться и продлить услуги, а то твой сын, с армии инвалидом придет или девочкой.

     Моя мама Елизавета Александровна худенькая 42-хлетняя женщина, преподаватель истории в школе. Как и подобает учительнице, она строгая, но справедливая.

     Жили мы с мамой небогато, когда я был маленький она растила ещё и мою старшую сестру Ксюшу, которая несколько лет назад вышла замуж. Таких денег она взять естественно нигде не могла, на ней и кредит висел за ремонт, так что паника ее хватила, как можно было увидеть, страшнейшая.

     Глаза мамы стали ледяными: ребят у нас нету таких денег, я зарабатываю 25 тысяч в месяц.

     — Есть вариант, ведь всегда можно договорится, — начал базарить Гусейн. Вообщем пустим мы тебя сейчас по кругу и считай половина 1000 баксов прощена, и за сынком твоим присмотрим, выбора то у тебя особого нет. На этой фразе он подошёл ко мне и крепко, до боли обнял меня за плечо.

     Она явно не хотела этого, но выбора у неё особо не было.

     — Я согласна, только не трогайте его.

     — Вот и отлично. Он толкнул меня к стене, врезавшись в которую, я неловко упал и, поджав ноги, стал наблюдать... Как только мама дала согласие, которое, как я уверен, было для них лишь формальностью, в комнату зашли ещё трое солдат, приближенных к дедам, и дверь была закрыта на щеколду, дабы никто не помешал их трапезе.

     Долго ждать никто не стал и все ринулись к стоящей в шоке матери, попавшей в ситуацию, в страшнее которой не придумать.

     Пришлось терпеть, что ее небольшую грудь лапают бесстыжие подонки, да ещё при этом и смеются. На момент она зажмурилась и тихонько взвизгнула, когда сзади ее шлёпнули по попке и крепко сжали ягодицу. Мама пыталась держаться достойно (насколько это было возможно в данной ситуации), но пустила слезы, когда Давид (самый отбитый из слёгших авторитетов) разорвал ее блузку и, задрав чёрный бюстгальтер, оголил ее прелести. Он впился в них, как голодный волк, а точнее шакал, без намёка на нежность облизывал и покусывал ее аккуратные сосочки, сильно сжимая волосатыми руками сами груди. Лифчик ему мешался, поэтому он содрал и его. Мама стояла, как вкопанная, не шевелясь. Слезы текли по ее щекам, руки дрожали, она до крови прикусила нижнюю губу. Но стоять долго не пришлось — от неё требовалось действие. Одним движением насильник поставил свою жертву на колени и потребовал, чтобы она сама сняла с него штаны и вынула то, что ей часто придётся трогать ближайшие несколько часов.

     — И перестань ныть, з***ала уже!

     Она тянула время, как могла, это было выше ее сил. Она расстегнула ширинку и застыла в нерешимости. Тогда Давид ударил ее по голове, обрушив унизительные ругательства, отчего мама все-таки выполнила поставленную задачу. Член был огромен и стоял как бетонный столб, пульсирующие вены делали его по истине пугающим. Это был точно не ее размер. Она заставила себя сжать пальцами этот большущий ствол, после чего зажмурив глаза, с огромной неприязнью взяла его в рот. Хотя это тоже только отчасти, ведь весь он в неё войти не мог. Как она думала.

     — Энергичнее, ну! — выкрикнул Давид и, положив ладони на мамин затылок, впихнул свой агрегат настолько, что ее нос упёрся в его заросший чёрными кудрями лобок. От чего мать поперхнулась и раскашлялась.

     Но долго приходить в себя ей, конечно, он не дал. Такими резкими движениями, он, казалось, немного расшевелил ее. Так что, когда он перестал работать тазом, мать без его помощи продолжила сосать. Слезы все так же текли...

     Когда подошло время кончать, Давид снова зафиксировал ее голову и ускорился. Послышались мамины стоны, она через вынула член.

     — Нет, пожалуйста, прошу не в рот. — молила она, сморщившись.

     — Х** тебе, шлюха. Проглотишь все.

     Он одной рукой схватил ее за волосы, а второй начал дрочить. Спустя несколько секунд член снова оказался в ее рту, который вскоре заполнился спермой.

     Конечно, мама сразу постаралась ее сплюнуть, но Давид закрыл ее рот и нос рукой, не оставляя ей вариантов.

     — Глотай, шалава.

     Она с огромным трудом сглотнула и раскашлялась на потеху публике...

     Она стояла на коленях с голой грудью, на ней остались лишь юбка и колготки.

     — Поворачивайся.

     Бедняжка испуганно посмотрела в лицо Давида, но сочувствия, разумеется, не нашла и, встав на четвереньки начала медленно разворачивать к нему свою попу, обтянутую строгой юбкой. Как только мама стала раком, он одним резким движением задрал юбку, затем стянул колготки и трусики, открыв путь к ее киске. Он хлестанул ее по ягодице так, что остался алый след на ее белоснежной коже, но она промолчала. Тогда Давид сплюнул на руку, смазал своё орудие и остаток слюны двумя пальцами втер в мамину дырочку, в которую вскоре резво вошёл. Ей было было и я видел насколько. Она стонала, как сучка, когда он ритмично пронзал ее вагину, но завизжала как тварь, когда он вошёл в попу. Чтобы утихомирить ее, другому парню, его звали Рустам, пришлось присесть рядом с ней и заткнуть рукой рот. Потому что надрывалась она как оголтелая, видно это был ее первый анал. Да ещё какой! От боли она укусила Рустама за палец, за что получила жесткую пощёчину и гору мата, после этого она подутихла.

     Так продолжалось минут 20. Под конец она уже ослабла и не могла кричать, лишь томно постанывала. Когда он кончил, то ознаменовал это шлепком по ее попе, после чего она обессилено рухнула на пол, а из ее анала посочилась белая струйка спермы.