Прочел, на каком-то сайте рассказ, и решил написать продолжение. Думаю автор не обидится на меня.

     Я встретилась с ним в метро. Он стал явно ко мне клеяться. Я не обращала внимания, вышла на своей станции с книжкой перед глазами, будто не замечая его, но тем не менее разглядывая его из-под сильно накрашеных ресниц. Он пошел за мной и по городу, и так мы дошли до дома. Он ничего не говорил мне. Просто шел рядом со мной и улыбался. Когда мы очутились около моего подъезда, меня все это уже порядком достало.

     Холодно. За окном яркое апрельское солнце, и все лужи давно высохли, а мне холодно.

     Мы давно мечтали о такой паре выходных — я и мой любимый герой. Герой — потому что «быть моим другом» это уже само по себе геройство. Нужно уметь спрятаться через неделю совместного пребывания в одном помещении — чтобы переждать небольшую «бурю». Так я называю свое труднообъяснимое состояние, когда уже просто не можешь выносить в радиусе нескольких метров от себя ни одного человека, хочется закрыться в огромной светлой комнате с диваном и книжкой, или танцевальными дисками, или просто с кошкой. И получать удовольствие от одиночества Может быть найдется много людей, которые меня поймут, с которыми периодически происходит то же самое. Но мне не очень везло в этой жизни до сих пор, и редко кто способен был не обидеться на такое. Нужно именно почувствовать приближение «бури», уйти вовремя, пока я не успела сказать всех тех обидных слов, о которых пожалею через несколько дней.

     Сказать, что я обожаю женщин — ничего не сказать. Женщины для меня все! Уже лет 20 из 34-х прожитых. А то и больше!

     Стояла суровая сибирская зима, в самом разгаре. Мороз трещал по веткам деревьев в которых едва теплилась жизнь.

     Папа был хитрым. Хитрый папа — это класс. Никто не узнал, что он выращивал червячков. Золотых червячков. Раньше, в детстве, все мечтали о больших победах. Моя двоюродная сестра собирала шелкопрядов. В будущем она планировала использовать для этого дела негров. Гусеницы на неграх как белые червячки. Червячки сосали бы из негров чёрный сок. Но папа выращивал золотых червячков.

     Мы с Игорем сидели в прокуренном кабаке и обсуждали наших подружек. И я, и он часто меняли вагины, и теперь, потягивая «Гиннес», Игорь рассказывал об очередной, называя ее Мариной. Обсуждение пикантных подробностей затянулось до закрытия заведения, после чего Игорь пригласил меня к себе.

     Возле киоска, напротив остановки генерала Потапова, мирно беседовали две длинноногие брюнетки. Евгений, по-хозяйски прищурившись, обратился...

     В комнате пусто. Потому что утро. На столе лежат. Разбросанные вещи. Ручки, бумага, скрепки. И всякая там хрень. В этом духе. На краю стола стоит остывший. И недопитый кем-то кофе. В чашке с отломленной ручкой. Рядом с чашкой. По логике рассуждения. Должна стоять пепельница. Набитая окурками. Она тут и стоит. Кроме стола в комнате. Имеется телевизор. Прибитый к стене. На нём лежит диск. Завёрнутая болванка. В бумажном пакете.