В новый день меня привела Олечка, она растирала мою мокрую писю, и говорила, что я вела себя очень плохо. Я едва проснулась, поэтому просто попросила прощения. Оля поцеловала писю, и поднялась с постели, потом вышла из комнаты. Я полежала еще минут пять, потом поднялась. Вчерашняя ночь давала о себе знать, ощущения были словно из тренажерного зала, где я задом и пиздой гири катала. Немного размявшись, я вышла на кухню, Оли там не было, поэтому я на автомате сделала завтрак для нас обеих. Когда я закончила, то заметила, что моя соседка сидит за столом и тихонько хлюпает носом. Я сразу села к ней, она рассказала про вчерашний день, о своих переживаниях.

     Седой старик одиноко сидел на лавочке в парке, опершись подбородком о свою потертую трость. Мимо компаниями и поодиночке проходила жизнерадостная молодежь, мамочки с колясками, влюбленные парочки. Кругом кипела жизнь. Погожий денек радовал ласковым солнцем и безветрием. Но ничего не радовало старика. В глазах его отражалась лишь вселенская грусть и тоска...

     За годы работы куратором я приобрел четкий распорядок дня. Утро на рабочем месте начиналось с чашки кофе и просмотра документов. Потом шли деловые встречи, а после обеда — общение с подопечными. Новых девочек на мое попечение давали редко, так что эти события всегда ломали мои планы. Вот и сегодня, едва я взялся за чашку ароматного, обжигающего кофе и настроился на неторопливую работу с бумагами, в кабинет ураганом влетел Самон.

     На следующий день Юля проходила очередной инструктаж.
 — Пациентку зовут Иришка.
 — Она попала к нам из-за своего пристрастия к большим предметам.
 — Это как? — поинтересовалась Юля.
 — Вот зайдешь к ней и всё поймешь сама.
 — Удачи, — сказала Ольга и игриво хлопнула ладошкой по попке Юлю и девушка пошла ко своей очередной пациентке.

     Алина зашла во двор. Баба Зина уже спала. Тихо она прошмыгнула к себе в дом. Не смотря на сумбурный «трах» в туалете и саднящее ощущение в раздражённой попе, она была счастлива. Она сняла с себя всю одежду и залезла в душ. Прохладной водою она смыла остатки крема для рук, скользящего между ягодицами и раздражающего анус. Наконец-то есть нормальная работа и личная жизнь, вроде бы, налаживается. Больше не придётся обслуживать эту пьянь в баре, где она работала официанткой в течение почти всего времени учёбы в городе. Да ещё эти приставания. Она залезла в постель и почти сразу уснула.

     Три недели назад.

     Денис сидел на кафедре за монитором и глядел на текст своей многострадальной диссертации. Мысль не шла. За окном было пасмурное весеннее утро, клонило в сон, да ещё и студенты начинали на перемене вламываться на кафедру с какими-то своими проблемами. Денис мрачно глянул на стол с кучей папок и просто лежащих документов. «Так и некому тут порядок навести» — подумал он. С тех пор, как Ленка ушла в декрет, Иосиф Моисеевич так и не нашёл никого на место лаборанта. Но тут вдруг, словно прочитав мысли Дениса, на кафедре возник её заведующий, а по совместительству научный руководитель Дениса — Иосиф Моисеевич.