— У нас с тобой всё серьёзно?

     Лена сама предложила возвращаться обратно через лес. Мы ехали на велосипедах по лесной тропинке. Лена была впереди, я ехал позади и время от времени смотрел на ее круглую, соблазнительную попку в обтягивающих шортиках. Слева от нас было поле, поросшее высокой травой и зарослями борщевика, справа от нас был лес. Место было безлюдное и очень располагающие для секса.

     Часть 1

     Была у меня мечта в детстве, покувыркаться сразу с двумя девчонками. Групповуха, как сейчас называют. В то время секса не было, а пресса про эротику не писала. Всё за пятилетки и прочую лабуду. Но знания о запретных плодах пробивались через ветки персиков и дао о любви.

     Милые Девушки! Если среди ваших друзей много любителей спортивных костюмов, кепок и любителей фраз: «Слушай, б... я, я п... ц, сцука, сегодня пойду е... ся головой об стол» (свободный перевод — «Что-то мне неохота сегодня учиться») — то ваши мозги в опасности. Еще немного, и вы почувствуете, что начинаете их понимать, а их интересы не так уж и плохи...

     Вечером дома, вертя его визитку в руке, она решила написать ему на электронную почту письмо с благодарностью. Это была единственная возможность аккуратно попробовать продолжить историю. Ну или хотя бы слегка ее продлить. И она написала, что была очарована его работой, что безмерно признательна и благодарна за время и внимание, которое он уделил ей и ее детям. Если он ответит, значит она не прогадала. И он ответил. Переписка завязалась. Она понимала, что он осторожничает, и ей надо было его спровоцировать. В третьем письме она решилась заикнуться о своих эмоциях, но оборвать письмо намеком. Сработало. Он быстро ответил, попросил поподробнее, не стесняться в выражениях, потому что он так же как и она хочет отвлечься от работы и с удовольствием пообщается с такой интересной дамой. Она могла ему позвонить, но не хотела делать еще один шаг первая, ей вдруг захотелось, чтобы это он ее соблазнил, а не наоборот. Она как бы невзначай дала ему свой номер в очередном письме, просто так, на всякий случай (хотя что это мог бы то за случай, кроме как уже откровенного перехода к действиям?)

     Больше всего она любила целоваться. Нет, конечно же, секс был самым любимым блюдом, но на первое, на аперитив, поцелуи были для нее так же важны, как воздух и вода для всего живого. По поцелуям можно судить о человеке вообще и о том, каков он постели. А самое приятное в поцелуях было их начало. Не важно стремительное или плавное, напористое или стыдливо-неумелое, желанное или неожиданное и внезапное. Но, когда поцелуй неизбежен, и ты вдруг осознаешь это за доли секунды перед тем, как твои губы растворяться в его, вот именно этот момент и сводил ее с ума. Ради этого она жила. За это чувство полета над обыденностью она могла многое отдать. И отдавала. Отдавала всю себя, отдавала свое положение в обществе, отдавала свои семейные ценности, свою репутацию и иногда свое будущее. Ставила на кон все, что имела и что могла бы иметь.

     В эту ночь звезды светили особенно ярко на маслянистом индиговом небосклоне, потому что они знали, что Питер явно опять затеял нечто невообразимое. Самые любопытные и нетерпеливые из них так восторженно мигали в предвкушении эффектного зрелища, что срывались со своих мест и падали за горизонт. Чуткое ухо даже различило бы их возмущенный и разочарованный звон в теплом и душистом воздухе августовской ночи. С тех пор как Питер решил все-таки повзрослеть, они стали особенно пристально следить за его новыми проделками, тем более им было лестно знать, что только они и способны проникнуть в его тайны, ведь для всех других он оставался неуловимым, недосягаемым и невидимым. Только они знали, в кого мог превратиться баловень судьбы, который никогда не отказывал себе ни в одной своей безумной фантазии с самого детства, который всегда получал то, чего желал...

     Странно: в Марине я, совершенно неожиданно, припоминая ее миндалевидные, опушенные долгими черными ресницами не глаза — очи, вдруг узнала Данаю из вещи Якопо Робусти, прозванного Тинторетто. Венецианку, на которую вот-вот хлынет золотой дождь. Лежа в ванной, смывая с себя сентябрьскую хандру, мне вдруг захотелось вновь прильнуть к ее влажному, трепещущему лону, взять губами отвердевший клитор и услышать трель ее протяжного стона. Я провела пальцами по животу. Пальцы сами погрузились в мякоть моей раскрывшейся киски. Глубже, дальше... Второй пальчик я ввела в попку — как Марина — и почувствовала отверделость изогнутой головки маточки...

     1.