В понедельник проснулась очень рано, хоть и легла после полуночи. На часах пробило пять утра. В университет надо ехать через два часа. И тогда я пошла в душ, который приняла. А потом вышла из душевой кабинки. Вытерлась полотенцем. Надела прозрачный халат белого цвета и сланцы. Начала ходить по комнате-номеру и думала. Эти хождения дали результат. Мой выбор пал на красные трусики танга, чтобы скрыть член, и чёрный мужской костюм, чтобы скрыть трусики танга. Но времени было ещё много до отъезда в университет. Поэтому я легла на кровать и начала читать книгу «Любовь за гранью», которую нашла в комнате. Чтение этой книги меня возбудило. Мой член встал. Халат поднялся. Дрочить я не могла и не хотела. Поэтому полезла в ящик и достала из него фаллос. Двадцать сантиметров по длине и два сантиметра в диаметре. Взяла его в руки и стала сосать, расстёгивая при этом свой халат. Возбуждение моё росло. Я, расстегнув халат, стала поглаживать свои соски пальцами. Всё же терпение моё лопнуло. И с усилием вогнала этот фаллос себе в попу. Было больно, но я терпела. Кричать не стала, чтобы не привлекать внимания. Начала рукой работать, выводя фаллос из попы и вводя его в попу. Боль сменилась наслаждением. Фаллос полностью входил мне в попу. Я от удовольствия только облизывала губы. Вынула фаллос. Поставила его вертикально. Села на него. Садилась медленно и аккуратно. Только головка фаллоса оказалась у меня в попе, резко села на фаллос. И стала быстро скакать. Мой стояк болтался между ног. Я уже хотела закричать от наслаждения, но в этот момент в мой номер вошёл Марк — портье. И сказала:

Я рухнула без сил, волны оргазма накатывали одна за другой. Я лежала, рефлекторно продолжая трахать себя в попку пальцем и облизывая Ленину сперму с губ.

     — О боже! Какое наслаждение, Елена Михайловна, я ваша анальная шлюшка, я хочу что бы меня так имели каждый день!

Меня зовут Иван, мне 21 год, но теперь все зовут меня Алиса. Еще когда мне было 18, я одевалась в женскую одежду, одевала стринги, юбки, топики и страшно возбуждалась глядя на себя, но смелости признать в себе девочку, так и не хватило.

     Но все изменилось очень скоро. Тогда я занималась гимнастикой, и мой растущий интерес к девушкам сводил меня с ума. Хотя уже тогда у меня было мускулистое подтянутое тело, я еще была девственницей.

     — Ну, как Дэйв, всё готово? — не без легкой иронии, спросила его девушка, вновь окатив светлое помещение зала глубоким бархатным голосом.

Макс проснулся от ощущения, что его сжимают в объятьях — ещё не открыв глаза, он почувствовал мягкость грудей, прижавшихся к его груди, силу рук, прижимавших его к этим мягким грудям, тепло девушки, сжимающей его в объятьях, и твёрдость её члена, слегка касающегося тела парня внизу. Когда глаза Макса привыкли к утреннему сумраку комнаты, он разглядел перед собой улыбающееся лицо Наты, и он, прижавшись к девушке крепче, поцеловал её в губы.

     — Доброе утро, — улыбнулся он сирианке, поглаживая её мускулистое тело, наслаждаясь его силой.

     Будильник прозвенел ровно в шесть вечера. Проснулась. Приняла душ. Спустилась вниз. У Дома страсти стояли накрытые столы по высшему разряду. Все девушки лёгкого поведения были готовы к встрече. Одна я отсутствовала. Увидев меня, Марго сказала:

Утром, после бурной ночи Паола проснулась от солнечных лучей попадающих ей в глаза. Натали лежала рядом, спала как убитая. Не легко же всю ночь владеть такой женщиной как Паола, и не потратить всю энергию. Паола же все таки смогла встать с постели, хотя ей все еще казалось, что бедра еще дрожат от беспрерывного движения члена Натали в глубинах ее попки. В ту ночь Паола даже несколько пожалела, что у нее нет вагины. Такого у нее точно еще не было...

     Шагая к ванной Паола вспоминала все что произошло в ту ночь: клуб, знакомство, как они зашли в комнату, свое сладкое поражение... как шустрый инструмент Натали сделал из крепкого члена Паолы мягкую игрушку... выстрелы спермы на грудь, на губы... и как Натали наполнила ее попку спермой в душе... и как она кончала раз за разом, даже не касаясь члена...

Подходил к концу второй год проживания в общаге. За прошедшее время мало что изменилось. Ушли выпускники, приехали первокурсники, Степа и имя свое почти забыл, а Паша всегда находил ему работу. На выпускном в прошлом году Степа попрощался со всеми выпускниками, а на первом сентября в этом году познакомился с новенькими. Все это организовывал Паша. После «коктейльного дня» он понял, что праздники приносят больше прибыли, чем одиночные заказы. По пятницам Степа бежал к коменданту. Ему очень нравилось проводить у него время. Они не только занимались утехами, но общались, делились новостями, советовались. Хорошо подружились. Он сдержал слово... Теперь, у тепы была настоящая грудь первого размера. Появилось ещё одно новшество: каждое утро у Степиной двери, точнее у двери комнаты 37 появлялась белая роза. Никто не знал от кого.

     Хотели поймать с поличным, но не получалось. Паша не разрешал держать их в комнате, Степе приходилось их выкидывать. И вот... Подходил Степин день рождения. Накануне вечером он пришел в комнату. Там уже его давно ждали все его соседи. — Ты где шлялась? — Паша был зол. Степа редко выходил без него. Наверно Паша постоянно боялся потерять выручку. — В солярии. У меня завтра день рождения... — Ты с дуба упала? Какой, к черту, солярий? Что бы у тебя белые следы от трусов остались, и клиентов распугивать? Димон. Кстати. Сгоняй пивом. Я и забыл про днюху. Давай иди. Дима сходил в магазин. Почти всю ночь троица пила в честь Степиного дня рождения, так и ни разу не поздравив и не вспомнив про него. Когда пиво подошло к концу, его вспомнили: — Ух, Лизонька, кстати — с днем рождения, — пьяный и шатающийся Паша присел рядом со Степой на кровать, на которой тот сидел всю пьянку и наблюдал, — А сделай папе приятно, давай праздничный минет. М? Можешь отсосать так, как никогда не сосала? Ради меня, ик, в честь праздника. — Не хочу... — Чё? — Паша сморщил недовольную мину — Не буду... — Ты не борзеешь ли? — Мой день рждения. Пусть будет так, как я хочу... — ХА, шалава голос подала. Парни, нука... Все трое схватили Степу, сорвали с него вещи.

     Прошло всего пол года, а в общежитии не осталось наверно ни одного человека, кто бы звал Степу его настоящим именем. Всегда приходя с занятий, он обнаруживал под дверью кучку записок — это были приглашения. Приглашения «на работу»: имена и номера комнат.

     Шли месяцы. Степа раскрепощался: приходя с занятий, переодевался, «наводил марафет» и занимался уборкой, готовкой. Трое его соседей регулярно сношались с ним. Все это вошло в обычный порядок вещей. Естественно скрывать так долго секрет Степы от других жителей этажа было сложно: не вовремя гости заходили, иногда Степа бегал в туалет, на кухню. В короткий промежуток времени слух распространился, и в комнату 37 стали заглядывать чаще и чаще. Тем более голодные до секса студенты не смогли пропустить просто так этот факт.