В помещении царил полумрак, играла музыка в стиле «Deep House», бармен за стойкой лениво протирал бокалы, сегодня в лаундж-баре «Прометей» было малолюдно. На высоком барном стуле обитым дорогой кожей сидел мужчина. Он был одет во всё чёрное, да и сам он был смуглым, его мускулистые руки были полностью покрыты витиеватыми татуировками, а на крючковатом носу красовались солнце-защитные очки. Странный тип в очках сидел уже более часа, от выпивки он отказался и казалось, что он сидит совершенно не двигаясь, только лишь медленно головой водит из стороны в сторону, словно в очках была камера, на которую он снимает всё, что творится в зале. Бармену Вите было как-то не по себе от этого мрачного типа, хотя за год работы в этом заведении, он насмотрелся на гораздо более агрессивную публику.

     Попугайчик не был доволен ходом работ. От копателей не было никакого толку. Никто из будущих грабителей и убийц не занимался развитием навыков работы с киркой, да и с силой и выносливостью у многих из них были проблемы. Работы продвигались медленно, намного эффективнее было бы нанять профессионалов, тех же адорийцев, например.

     Едва переставляя ноги, Нателла, зажимая рукой промежность, из которой текло по ногам, последовала за девицей в черном.

     И почему я не догадался прихватить с собой лошадь? Я задаюсь этим вопросом уже в десятый раз и ругаю себя за глупость. Мы с Вересом уже третьи сутки бредём по старому раздолбанному тракту в этом густом тумане, он словно кисель обволакивает нас и уменьшает видимость на расстояние метра от вытянутой руки. Периодически накрапывает противная морось, все мои вещи отсырели и начали понемногу вонять, усталость мерно давит на плечи, но, нужно продолжать шагать вперёд, иначе мы никогда не дойдём до этого городка, что отмечен точкой на карте. Я последовал совету Кса-Арана и в тот же вечер покинул столицу, без особой сентиментальности бросил всё, взял лишь мешок с золотом да свою пару клинков, уж очень они мне понравились. Миру решил оставить там же, так и бросил связанную в спальне с вытекающей спермой из влагалища, не резон мне ещё и с бабой валандаться, на верёвке её здесь тащить?

     Юная баронесса Алисия Зиммерштадт сидела в спальне перед зеркалом, готовясь ко сну. Пылал камин, в потемневших окнах отражались огоньки свечей. Зима в этом году выдалась на редкость промозглая. Из-за тумана и туч, которые почти не рассеивались, в Аддисберге вечерело рано. Горожане едва успевали тушить огни после долгих утренних сумерек, как приходилось снова зажигать их при наступлении раннего вечера.

     Александра тяжело дышала, лёжа на своей постели. У неё уже был 17 уровень, каждые последующие роды давались ей всё легче, но количество получаемого опыта уже не позволяло получать два уровня сразу. Даже очки жизней уже почти не отнимались, словно её организм приспособился к возложенной на него задаче. Порождение, приняв свой нормальный размер, поднялось с пола. Очередной наш с ней отпрыск был такого же серо-зелёного цвета, что и его братья, низким, лысым и способным к травничеству.

     Отдельной кабинкой в ресторации оказалась небольшая уютная комната со старомодным свечным освещением. Я неторопливо перешагнул порог и огляделся по сторонам. Комната, как я уже говорил, оказалась небольшой, с деревянными панелями на стенах, столом в центре и небольшим диванчиком. Окно было всего одно, оно было закрыто длинными, до самого пола, шторами из плотной ткани. Я прошёл к окну и отдёрнул занавеси, впуская в помещение солнечный свет, обернулся к замершей у входа Мире и указал глазами на свободный стул с высокой резной спинкой. Девушка быстро прошла к своему месту и опасливо села, опустив взгляд и сложив руки на коленях.

     На Международной космической станции абсолютно все проходит по расписанию. К примеру, в 7.00— подъем. При этом астронавты ложатся спать за полночь. Спят около шести часов. Надо отметить, что спят они мало только по земным меркам — в невесомости высыпаешься быстрее, потому что мышцы не так устают.

     Они прошли по коридору со светящимися стенами, за молочной белизной которых извивались обнаженные женские тела. Иногда прижимаясь к стеклу, отпечатывались сочные груди или попки. Мелькали яркие губы, отпечатывающие на стекле поцелуи с той стороны, проявлялись из светящейся белизны скользящие по стеклу язычки, щечки и ладошки. Глухо доносилось бум-бум-бум какой-то незнакомой ритмичной музыки, откуда-то из-за стен, как далекий манящий танцпол.

     Водная девушка стремительно заскользила в сторону, чтобы не попасть под обвал, увлекая Лонолию за собой. Могучая каменная порода гудела и осыпалась. Вода стала наполняться песком. Свод пещеры недолго сопротивлялся натиску. То здесь, то там через прочный камень пробились тонкие щупальца корней — отростков. В проломе, возникшем в горной породе, мелькнуло женское тело. Лонолия даже с расстояния узнала деву лесов. Дриада крушила гранитные стены, словно они были выполнены из простого песка. Могучие щупальца — корни быстро разрушали даже такую крепкую породу, покуда не образовался пролом, в который легко прошла обнажённая девушка. Щупальца змеями вились вокруг дриады, готовые защищать её от внезапного нападения, если такое произойдёт.