Спальный район провинциального города давно спит. Тишину нарушают только вопли алкашей и проезжающие мимо девятки четких пацанчиков. Евдокимов стоит на пороге квартиры дочери. Несмотря на позднее время суток в квартире никого кроме Ефима нет. Судя по толстому слою пыли и затхлости воздуха здесь уже давно никто не живет. Но все более менее ценные вещи были на месте. Не похоже чтобы дочь куда-то переехала. Судьба пропавшей мало интересовала Евдокимова, случается всякое, несчастный случай, убийство, что угодно. Возможно, благодарный сынок отправил мамашу на тот свет, потому что забота о родственниках это старая семейная традиция.

Рассказ является ВОЛЬНЫМ ПЕРЕВОДОМ

     Солнце едва коснулось своим огненным краем горизонта и стало погружаться в море...

     Приученная мамой просыпаться рано, Юля сходила на горшок, омыла над биде промежность. Стараясь не шуметь, не включила соковыжималку, попила сок из тетрапакета. Без музыкального сопровождения, занялась привычной йогой. Пропустила момент, когда Дима встал, сходил в туалет, помылся, ополоснул полость рта ополаскивателем «Лесной бальзам», встав в сторонке, наблюдал за плавными, чарующими движениями девушки. Вот она, плотно сжав ноги до упора коленями, плавно совершила наклон к носкам пальцев. Плотно сжатые валики вульвы, чернея волосиками, вывалились сзади, приманили взор, послужили сигналом к побудке пениса. Девушка так и стояла, охватив руками ноги у колен, прижимала груди к ним. Не расплетённые косички, подрагивали от пульса сердца.

     Сергей дрочил. Снова. Испытывая трудности в общении с противоположным полом, другого варианта он не находил. Катя, та девушка, о которой размышлял Сергей во время мастурбации, предпочла лесбийскую любовь своей подруги Наташи, а не потуги нерешительного паренька. Другая девушка, с которой пытался сблизится, также не оправдала возложенных на неё ожиданий. Да и как собственно она могла их оправдать если она была не девушкой, а умело маскирующимся транссексуалом Михаилом. В третий раз Сереже попалась возвышенная и увлекающаяся натура, которая вскоре, буквально на следующий день ушла от него к Анзору, торговавшему на рынке куртками, кроссовками, насваем, небом и Аллахом. Но Сергей был бы не Сергеем если бы отчаялся и выпустил из рук хер, и перестал бы искать себе девушку снова и снова.

     Юля, сцепив пальцы вытянутых над головой рук, до хруста костей потянулась, перекатилась по широкой кровати, как животное валяющееся в свежевыпавшем снеге. Прокатилась туда, обратно, с краю на край. Чёрный топик ночного белья, сбился на животе, обнажил сиреневые трусики-шорты. Тёмно-фиолетовое постельное белье из шёлка, контрастируя с лёгкой смуглостью самочки, скрадывало брюнет волос. Самочка резко встала, прибежав в туалет подняла крышку стульчака, одновременно обнажая круглую попку от шортиков, упала на сиденье. Облегчение вызвало вздох девушки. Струя, теряя максимум напора, затихала, прекратилась на секунду, опять зажурчала выдавливаемая прессом.

     — Неужели я такой урод? Нет, ну серьезно? Вроде нет... Не олигарх, но и не нищеброд. Пью в меру, не курю, носки по дому разбрасываю только в строго отведенном для этого углу... Ну, вот чем я ей не угодил? Может быть я дурак? Я похож на дурака?

     Двадцатое декабря. Швейцарская Конфедерация. Кантон Вале, близ Альпийских гор.

     — И-и-и-и готово!

     У беременных свои причуды, кому-то среди ночи охота откусить кусочек экзотического фрукта. Юля, четыре месяца находящаяся в положении, попросила отнюдь не фрукт, не овощ, и даже не селёдочку. Её причуда касалась психики — захотела утешить свой эксбиционизм.

Рассказ был написан на конкурс «Большое Новогоднее Путешествие», но значительно превысил максимально доступное количество знаков, потому был опубликован с большим количеством купюр. Теперь, после подведения итогов, мне хотелось бы представить вам авторскую версию этого текста.

     Сон расползался мутной гнилой тряпкой, вспарываемый жестокими лезвиями резких голосов и, хоть он и был ватным и сумбурным, юноша всё равно пытался вновь одёрнуть его разошедшийся по швам полог, закрывая голову согнутой в локте рукой, чтобы хоть как-то отгородиться от крикливой реальности. Откуда-то оттуда, из хмурого раннего утра к его сознанию прорывались слова, но смысл их едва ли складывался в нечто разумное в затуманенной голове:
— ... звезда появилась на церемонии в настолько откровенном платье...
Михаил попытался зарыть голову в подушку и сильнее прижал руку к уху, приглушив эту назойливую ерунду. Но стоило чуть расслабиться, как болтовня с новой силой набросилась на него.