Седовласый и пожилой профессор Игнатий Никодимович Савостин не только внешне своим возрастом, солидностью и манерой держаться походил на научного патриарха, но и был признанным корифеем целого направления органической химии. К своим 70 годам он имел уже все мыслимые и немыслимые титулы и звания: член-корреспондент, доктор наук, почетный профессор нескольких зарубежных именитых университетов и прочее-прочее-прочее. Солидная плеяда его учеников возглавляла кафедры, заседала в ученых советах и большинство из них уже сами имели своих последователей. Казалось, на старости лет можно и успокоиться, но Никодимыч (или как его звали за глаза — «Патриарх») отнюдь не жаловался на свое богатырское здоровье и явно намеревался остаток дней своих прожить, не отказывая себе в самых разных жизненных удовольствиях. Неожиданно для коллег и учеников Никодимыч вдруг объявил на кафедре, которую возглавлял, что хочет создать новую научную группу и подготовить еще несколько кандидатов наук. Заявление всех удивило, поскольку по своему научному рангу Патриарху надлежало бы готовить докторов, а уж никак не возиться с зелеными аспирантами, но это посчитали просто причудой старика. Тем более всем было ясно, что счастливчикам, у которых он будет научным руководителем, светит скорая научная карьера.
Шолпан и Машенька, две стройные, молодые прелестные дамы, были близкими подругами.
Новые идеи талантливого Игоря Петровича не заставили себя долго ждать. На сей раз его пытливый взор стал обращен на отдел сбыта, а новая инициатива носила исключительно коммерческий характер. Надо ли говорить, что генеральным директором идея Игоря Петровича была поддержана полностью и безоговорочно, а ему самому предоставлена полная свобода действий... В один прекрасный день за пару месяцев до Нового года Петрович собрал совещание отдела сбыта и предложил задуматься над вечным животрепещущим вопросом: «Что делать, чтобы увеличить продажи нашей продукции?». Выслушав традиционные предложения насчет огромной и завлекательной рекламной кампании, снижения цен, увеличения штатов, он небрежно отмахнулся от них и заявил: «А теперь выслушайте мою идею, и будем ее реализовывать».
Я привычно осматривала город, перепрыгивая с крыши на крышу. Было прохладно, сегодняшняя ночь выдалась довольно прохладной. Так как на мне был всего лишь костюм из эластичного латекса я слегка замерзла. Чтобы согреться я решила ускорить темп передвижения и со всей скоростью побежала по крыше дома и прыгнула на соседнюю. Внезапно, краем глаза я заметила что то необычное внизу. Перепрыгнув и перекатившись, я я подошла к краю карниза. Внизу я удиведа престранную картину.
В теплую июльскую субботу, после 15 часов дня, три молодые, стройные прелестные 27-летние незамужние дамы, казашки, Шолпан, Махаббат и Гаухар, обедали в летнем кафе.
Я чувствую его желание, когда он крутится вокруг меня выпрашивая, чтобы я побыстрее встала на четвереньки: так ему больше нравится, и я поддаваясь его настроению сама начинаю заводится в предвкушении его звериного натиска. Тогда я сниманию с себя одежду и надеваю широкий пояс, защищающий мое тело от его нетерпеливой и крепкой хватки. Он уже не может больше ждать, и пытается обхватить меня. Я глажу его по голове, прошу не торопиться. Поцеловав его в нос, я опускаюсь на пол, упираясь в диван грудью. Он не может больше ждать, и принимается за свое любимое дело: вылизывать мою дырочку. Это приводит к ответной реакции, я чувствую, появление влаги и приятную слабость внизу живота. Я начинаю постанывать, а он все убыстряет движения языка. Тогда я выгибаю спину и он, выполняя мое желание, и следуя своим инстинктам обхватывает меня и попадает в лоно. Такого никогда не почувствуешь с обычным любовником. Кажется, что его член неуклонно увеличивающийся заполнит все мое пространство.
Открыв глаза она, огляделась. Первый вопрос, какой она себе задала, как она здесь очутилась и почему так холодно. Оглядевшись вокруг она недоумевала, а когда начала осмыслять, то в душе стал появляться настоящий страх.
Я вошёл в комнату детей и заметил, как мой пятнадцатилетний сын увидев меня резким движением отдёргивает свою руку, лежавшую до этого на трусиках его шестнадцатилетней сестры, и как моя дочь в свою очередь быстро сводит ноги.
К нам в гости часто заходила наша дальняя родственница (назовем ее Катей). Зимой она приходила в дубленке, и именно с этой дубленки началось мое влечение к верхней женской одежде. Пока взрослые пили чай, я в прихожей онанировал мехом ее дубленки, вдыхал запах ее духов и получал просто неописуемое наслаждение.