Оля вышла из своего подъезда на негнущихся ногах, пытаясь унять дрожь в коленках, выкинула полностью пропитанный спермой легкий шарфик в урну и попыталась осознать, что события последнего получаса произошли именно с ней. Тихий и зеленый спальный район был безлюден, редкие прохожие даже не обращали внимания на растрепанную миловидную шатенку, растерянно сидящую на лавочке в тот час, когда большинство миловидных шатенок отсиживает свою трудовую повинность в городских конторах.
Перебирал, на днях, кое–какие события давно минувших дней. Припомнил одну любопытную историю. Решил поделиться. Может и Тебе, Уважаемый читатель, интересно будет.
А ты мне нравишься такой. Строгий дресс-код, юбка с высоким разрезом, а иначе было бы неудобно ходить — так облегает, но строгая, длинная. ни грамма вольности, к груди прижимаешь папку наверняка с чем-то важным, золотое тиснение на папке словно подобрано к браслету на твоем запястье. Мне нравиться смотреть, как ты наклоняешься через стол к коллегам, чуть заметное движение подбородком влево, да, именно на левую щеку у тебя все время выбивается прядь из прически, и ты уже почти привыкла ее смахивать. Как ты оборачиваешься резко вслед нужному тебе человеку, и бедж, в большой, как у всех, пластиковой рамочке подскакивает на твоей высокой груди. И мне нравиться знать, что только я знаю о том, что под этой юбкой у тебя чулочки... и все. А трусики так и остались висеть на спинке кресла в номере, где я трахал тебя сегодня утром. Нет, у нас было время собраться. Просто я так захотел. И теперь я смотрю на тебя, любуюсь и знаю.
Было уже за полночь, когда Анастасия возвращалась домой. Экзамены наконец то закончились, вместе с очередным учебным годом. Впереди мелькали весьма приятные перспективы на лето.
Лена ввалилась в номер с чемоданом, радуясь, что в этот раз ей сказочно повезло, что номер на двоих. Курортная путевка досталась легко, а вот за номер пришлось немного доплатить, зато он был в основном здании и никуда не надо ходить ни на процедуры, ни в столовую, ни на развлечения. Всё здесь, в основном здании курорта. Начался теплый апрель, и снег стремительно таял. Ходить по холодной воде из здания в здание не хотелось, поэтому она так и радовалась этому номеру.
Запах сладкой малины от мягких рук. Закрыли мои глаза, похитив красный свет, нежным поцелуем каждого пальчика о веки. Шелест порханья бабочек, её голос прошептал.
Так получилось, что за рядом стоящим столом (в одном уютном баре) молодой малый, этакий вихрастый блондин с заметной родинкой около носа-крючка, таинственно наговаривал тихим баритоном маленькому, рыжеволосому тугодуму с выпуклыми щеками до такой степени, что казалось, будто за ними сидело по солидному яблоку, что его жизнь подобна зебре, перепаханная светлыми и темными полосами. Тугодум согласно кивал, видимо понимая, что его малый рост в общении с женщинами особой отрицательной роли не играет, так как удачно компенсируется большим размером члена, на что особенно падки богатые молодухи.
Деревенская детвора с любопытством рассматривала невиданную в здешних краях машину. С детской непосредственностью ребятишки восхищались матово черным гигантом, обсуждали высокую посадку внедорожника, силились заглянуть в салон через тонированные стекла. Около одноэтажного, покосившегося здания деревенского медпункта дорогая иномарка казалась лишней и неуместной. Разве только заляпанные засохшей грязью колеса вписывались в общую картину местности.
Каждое утро он видел ее у себя в офисе и каждый раз его член жаждал ее плоти. Она манила его, звала своим сексуальным телом. Лена была сексуальной брюнеткой с темными волосами ниже плеч. Грудь второго размера и шикарная попка делали ее неотразимой, а в особенности карие, больше глаза. Максим знал, что она никогда не станет спать с ним, но ничего не мог поделать с собой.