Кто-то настойчиво ласкал моё тело. Почему-то это меня это совершенно не удивило. Я привык пользоваться прелестями утра. Открыв глаза, я как всегда обнаружил Наташу, сосущую мой член. Похоже, она хорошо выспалась. Я спокойно наблюдал происходящее, и моё тело было не против. Как обычно, Наташа проглотила сперму. Я смотрел на это так, будто это была вовсе не Наташа, а какой-то другой человек. Проглотив сперму, Наташа встала. Видимо, что-то всё-таки было не так:

      — ... П...

     Я молчал.

      — ... П... Паша... — её голос дрожал.

      — Что? Ах, это ты, Ната...

      — Паша, с тобой всё в порядке?

      — О, да... Со мной всё в порядке...

      — Ну, раз так... Твой завтрак готов.

     Выкрикнув это, она выбежала из комнаты. Кажется, я заметил на её глазах слёзы. Ну и плевать. Не опускаться же мне до горничной! Ведь мне надо зайти к кое-кому.

     Лера встретила меня очаровательной улыбкой. Кажется, сегодня она была бледнее, чем обычно. Сегодня она была ветерком после дождя.

      — Ах, это ты. Входи, входи.

      — Наконец-то улучил минутку, чтобы поговорить с тобой. Ты сегодня не работаешь?

      — Я не очень хорошо себя чувствую, и поэтому решила остаться дома.

      — Извини... Может, мне зайти в другой раз? — я собрался уходить.

      — Постой. Может, поговоришь со мной, а то я просплю весь день... Здесь так скучно.

      — А ты чувствуешь себя достаточно хорошо?

      — Да, я в порядке. Кроме того, я привыкла делать кое-что перед сном.

      — Тогда давай немного поболтаем.

      — Да, пожалуйста.

     Мы замолчали, глядя друг на друга. Наконец, Лера прервала тишину:

      — Ну...

      — Да?

      — Может быть, расскажешь что-нибудь?

      — Я? Мне показалось, что это ты хотела что-то сказать.

      — Я не знаю о чем говорить.

      — Печально. Тогда поговорим о... Да ни о чем.

     Кажется, она была смущена. Первый раз вижу искреннее смущение в доме Михайловых.

      — Нет, нет. Я расскажу... А о чем мне рассказать? — я действительно не находил слов.

      — Пожалуйста, расскажи что-нибудь о себе...

      — О себе?... Дай подумать...

     Я прокрутил в мозгу все байки, которыми я обычно потчую в таких случаях девушек. Ни одна не подходила. Очень похоже, что для неё не имеет значения, бомж я или настоящий аристократ, спортсмен или ученый. И поэтому я начал рассказывать правду. Лера немножко нервничала в начале, но потом подняла взгляд от пола и посмотрела мне в глаза. А затем рассказала мне всё о себе. Она действительно была лёгким ветерком в душе, но отнюдь не ветреной девушкой, как это понимает большинство людей: её лёгкость не имела ничего общего с распущенностью. Рассказав всё, она сказала, улыбаясь:

      — Паша, ты такой смешной.

      — Я? Не замечал в себе ничего смешного.

      — Но ты такой. Но ты такой. Ты знаешь очень много, но всё равно чист.

      — Нет, не так я уж чист, как ты думаешь...

      — Хм... — она замолчала.

      — Лера?

      — Ах...

     Девушка покачнулась и упала на ковер. Я подскочил и опустился на колени рядом с ней.

      — Лера! Лера!!

     Девушка выглядела полумертвой, или близкой к этому. Вот так «всё в порядке». Прислушавшись, я услышал тяжелое и медленное дыхание.

      — Черт, где же телефон?! Нужен доктор!

     Лера прошептала:

      — Паша...

     Она слабо притронулась в моей ноге.

      — Я... Я в порядке. Это всегда происходит... — слова давались ей с трудом.

      — Но...

      — Извини, что заставила тебя видеть это... У меня всегда наступает слабость и лихорадка, когда я возбуждаюсь.

      — Ты не должна извиняться передо мной. Однако зачем одеваться так легко? Кажется, ты простужена.

      — Мне просто нужно немножко поспать, и я буду в порядке...

      — Я положу тебя в кровать.

      — Можно я сначала попрошу тебя о кое-чем? — голос её упал до шепота.

      — Конечно! Проси чего хочешь!

      — Моя одежда...

      — Что?

      — Не мог бы ты снять с меня одежду?

      — Твою одежду?

      — Да. Я не хочу, чтобы мой любимый наряд помялся...

      — Хорошо.

      — Извини, что прошу тебя об этом...

      — Нет проблем.

     Я начал раздевать её. Моему взгляду открылось очень эротичное зрелище: к голубым волосам добавилось такое же кружевное нижнее бельё и пояс чулок. Всё это великолепно подходило к её бледной коже. Со стыдом я осознал своё желание.

     Лера прошептала:

      — Мне стыдно тебя просить... Но не мог бы ты снять и бельё?

      — Что? Твоё бельё?

      — Да... Оно очень обтягивающее и мне неудобно...

      — Как скажешь.

     С лифчиком я справился без проблем, а когда начал снимать трусики, обнаружил, что она одевает их после чулок, чтобы тесёмки пояса не мешали. Чулки я решил оставить. После этого я окинул взглядом дело рук своих (или, вернее, природы). Высокая точеная грудь была верхом совершенства. Светло-коричневые маленькие соски свели бы с ума любого. Осиная талия, Плавная линия бедер, аккуратно подстриженный лобок. Розовые лепестки половых губ были чуть влажными. Я прошептал:

      — Лера...

     Внезапно я осознал, что ласкаю её тело. Мои руки охватил жар.

      — Ах...

     Её вздох был смесью боли и удовольствия.

      — Лера...

      — Паша... Возьми меня... Прошу, возьми меня.

     Я поднял Леру на ноги, и обнял её сзади, продолжая ласкать грудь. Она была такой молодой, теплой и чудесно мягко-упругой. Я почувствовал её желание.

      — Ах... Это так приятно... — она мягко шептала.

     Она повернулась лицом ко мне и дала мне полную свободу действий. Продолжая ласкать груди правой рукой, левую я опустил вниз, проведя по пушку лобка. Лера ахнула, подавшись вверх, но тут же опустилась и позволила мне ласкать клитор.

      — Паша, позволь мне прикоснуться к тебе...

     Она положила руки мне на грудь и плавными движениями опустила их ниже.

      — Ох... Он такой большой... Твердый и горячий...

     Лера начала неумело, но старательно мять его. У меня родилось робкое предположение. Пошевелив средним пальцем и сорвав с её губ ещё один стон я убедился: она девственница! Невероятно, при такой-то семейке...

      — Лера...

      — Да, я хочу этого...

     Я опустился на кровать, позволив Лере утолить интерес. Она обхватила головку члена губами. Мне понравилось, что у неё нет опыта, и она не знала, как доставить наслаждение.

      — Я никогда не делала этого раньше...

     Хоть она и абсолютно не умела сосать, но очень старалась, и мне это нравилось. Я ничем не мог помочь Лере, такой молодой и прекрасной. Она сама получала наслаждение вместе с опытом. Помимо действий языком она легонько покусывала ствол члена под самой головкой. Интуитивно она находила лучшие пути.

      — Паша, тебе хорошо со мной?

      — Конечно... Это замечательно.

      — Я рада.

     На её лице была милая улыбка. Минет в её исполнении был просто восхитителен.

      — Лера... Я сейчас кончу, — предупредил я её.

      — Хорошо, но сначала... Я хочу, чтобы ты вошел в меня...

     Я посадил её сверху так, чтобы она имела наибольшую свободу действий: если бы ей не понравился первый раз, это могло бы помешать ей в дальнейшем. Приподняв её ногу, я мягко, но сильно повел бедрами, и мой дружок ...

 вскрыл печать. С губ Леры сорвался крик. Я заметил струйку крови, стекающую мне на мошонку. Я ожидал худшего: несмотря на очень узкое влагалище девственницы, он прошел как по маслу до самого конца. Мой член будто оказался в упругих тисках, отзывавшихся на каждое моё движение. Я с удовольствием совершил движения, постепенно разрабатывая её чудесную дырочку. Лера старалась откликаться на мои движения. Она была на вершине блаженства. Она закричала:

      — Кончи! Кончи в меня!

     Я ударил струёй спермы прямо в матку. Лера завопила от восторга и потеряла сознание. Освободившись из-под неё, я прислушался: тихое ровное дыхание, без всяких признаков болезни. Истинно говорят, что секс — лучшее лекарство! Пристроив её поудобнее на шелковых простынях, я вышел в коридор.

     Чёрт! Совсем забыл: я же обещал зайти к Маше! Я побежал по коридору, старательно уворачиваясь от разнообразных ваз и цветочных горшков, которые, казалось, так и норовили прыгнуть мне под ноги. Маша была дома.

      — Ура! Мой старший брат!

      — Извини, я давно не заходил...

      — Да, я устала ждать! Ты поиграешь со мной? — на её мордашке была неподдельная радость от моего прихода.

      — Да. Я заходил несколько раз, но тебя не было...

      — Теперь, когда я здесь, ты со мной поиграешь?

      — Конечно, я для того и пришел.

      — Ура! Давай играть вместе!

      — Хорошо, а во что? — не мог же я ей отказать.

      — Глупый вопрос. В то, во что ты играл с моими сёстрами!

      — Что?!! Я думал, ты говоришь о...

      — Я должна быть так же хороша, как и мои сёстры! Ты уже играл со всеми. Кроме меня! — казалось, она сейчас заплачет.

      — Но ведь ты ещё ребёнок!

      — Нет! Сейчас я покажу, что я умею!

     Маша сноровисто разделась. Грудь была сильно развита для её возраста, а в остальном обычная двенадцатилетняя девочка. Уловив моё движение, по направлению к двери, она опередила меня и закрыла её на замок.

      — Ты обещал поиграть со мной! — Она рассмеялась: — Ты такой скромный!

     С этими словами она села на диван, широко раздвинув ноги. Ладно, чёрт с ней, минет — не преступление. Став на колени, я приступил. Её щелка бала меньше всех, ранее виденных мной, но, тем не менее, привлекательной. Интересно всё-таки вылизывать девственниц. Двумя пальцами я развел её половые губа. Внутри её киска была бледно-розовой. Что?!! Несколько секунд я не двигался. Мой мозг тщетно пытался переварить то, что я увидел. Девственница? Какая, к чёрту, девственница! Её желобок был отутюжен так, что не осталось даже обычной в таких случаях бахромы. Девственную плеву будто корова языком слизала! (Извините за каламбу) Быстро вспомнив, где нахожусь, я начал языком массировать её быстро набухающий клитор. Он становился всё больше. Маша, с интересом наблюдавшая за моими движениями закричала:

      — Ах! Это мой... Нет...

     Она не была просто рано повзрослевшей девочкой, она была уже опытной женщиной, умеющей получать сексуальное удовлетворение.

      — Ах! Ещё! Делай это ещё! Как сестёр!

     Занимаясь клитором, я ввёл палец в её мокрое влагалище.

      — Ах! Ещё насколько пальцев и пошевели ими там!

     Я добавил ещё один палец. Когда я ввёл третий, Маша снова закричала:

      — Ура! Я кончаю!

     Она просто сходила с ума от моих пальцев. Когда судороги окончились, она заставила меня встать и сказала:

      — Теперь моя очередь.

     С этими словами попыталась взять мой член в рот. Он долго отказывался туда помещаться, но, наконец, Маша смогла сделать это. Почувствовав приближение моего оргазма, девочка вынула головку изо рта, и брызги спермы облепили её мордашку. Снизу на меня с задором смотрели карие глаза:

      — А?

     Она сноровисто собрала всё семя себе в рот.

      — Паша, ты вкусный!

     Я, наконец, вышел из ступора:

      — Но ты... Ты же ещё ребёнок...

      — Что? Что случилось?

     Не ответив ей, я молча застегнул ширинку и вышел. Вернувшись в свою комнату, я опустился в кресло и стал размышлять. В какой же ад я попал?... Я не должен был иметь всех в этом доме хотя бы просто потому, что они — моя новая семья. Не должен был, но отымел. Всех. Если это будет так и продолжаться, я просто сойду с ума. Я просто обязан с кем-нибудь поговорить. Кажется, для этого подходит Лера. Она не должна мне отказать. Нет! Ни за что! Как я могу рассказать ей обо всём этом?!! Я обязан был поговорить с кем-нибудь абсолютно надёжным и опытным в таких вопросах. Пожалуй, сначала нужно обратиться к Ольге. Несмотря на экстравагантность, она является главой финансовой империи Михайловых. Думаю, она меня поймёт. Конечно, Ольга оказалась дома. Похоже, она его вообще не покидает. Но так работать!... Я считал, что меня уже ничего не может удивить. Ольга сидела на стуле в одних чулка, а рукой вцепилась в волосы Наташи, которая стояла перед ней на коленях и лизала истекающую соком Ольгину киску. Ольга заговорила:

      — Ах, это ты, Паша. Что-нибудь случилось? — безмятежно спросила она.

      — Ну, я...

      — Ты хотел что-то сказать?

      — Нет... Нет, ничего...

      — Ты не должен колебаться. Ты хочешь меня ещё раз?

      — Нет, но...

      — Не хочешь, не говори. Развлекайся с моими дочерьми, они очень хороши!

      — Конечно...

     У меня было такое чувство, будто что-то тяжелое свалилось мне на голову. По крайней мере, на головокружение было похоже.

      — Хорошо... Я хочу, чтобы ты знал, что можешь делать с ними что хочешь. Если какая-нибудь тебе понравится, она тебе отдастся.

      — Ну... Я не знаю, что сказать...

      — Правильно. Я хочу, чтобы ты был близок с моими дочерьми, потому что ты их брат. Знаю, это звучит странно, но все мы странные люди. Когда у человека достаточно денег, он имеет право быть немножко сумасшедшим.

      — Да... Я понял.

      — Хорошо, но почему ты тогда до сих пор там стоишь? Присоединяйся к нам, мы с Наташей поможем тебе хорошо провести время.

      — Нет, спасибо, я воздержусь, потому, что чувствую себе несколько смущенным и изрядно уставшим.

      — Ну, ладно, тогда увидимся завтра.

     Вернувшись в свою комнату, я снова погрузился в невесёлые раздумья. Невероятно. Все в этом доме сумасшедшие. Внезапно я услышал голос:

      — Всё правильно. Все в этом доме сумасшедшие. Вот только ты тоже сошел с ума, Паша.

     Я закричал:

      — Кто здесь?!!

     Голос продолжал:

     Ты такой же сумасшедший, как и все в этом доме, Паша. Иначе бы тебя здесь не было. Ты мог сразу уйти, но не сделал этого. Тебе ведь нравятся эти сумасшествия.

      — Это неправда! Моё счастье в другом!!

      — Ты просто лицемер. Зверь в тебе сильнее бога. Вот что делает нас сумасшедшими. Тогда мы теряем контроль.

     Я закричал:

      — Прекрати! Я не сумасшедший!!

     Ответом мне было молчание. Кто говорил со мной? Кто это был?! Внезапно я снова ощутил себя сторонним наблюдателем, как это уже было вчера вечером. Я зарычал. Затем стал безудержно хохотать. Всё ещё смеясь, проговорил:

      — Я один в этой комнате... Правильно! Это мой собственный голос! Это был голос в моей голове, в моей голове, в моём сердце!! Все правильно! Я теперь член этой сумасшедшей семьи, и это то, чего я хочу! То, что мне нужно!!

     Мной овладел дьявол. Все краски вокруг смешались. Верх и низ, правда и ложь. Какая разница? Так началась моя новая жизнь в семье Михайловых. Она была полна экстаза и сумасшествия. Секс, секс и снова секс. Я не знаю, сколько времени прошло так. Моё замутнённое сознание ... отказывалось воспринимать время и усталость. Я не знаю и, пожалуй, никогда не узнаю, сколько времени продолжалось безумие. Быть может, месяц, а, может, и всего несколько часов. После я не раз пытался восстановить события: кого, когда, сколько раз... Моя память надёжно похоронила эти данные, спасая меня.

     Просто-напросто, я внезапно ощутил себя человеком. Чертовки усталым человеком, стоящим посреди холла. Почувствовав холод, я опустил глаза и с удивлением понял, что стою здесь совершенно обнаженным. Кажется, люди так не ходят... Удачно избежав чужих глаз, я ворвался в свою комнату. Сноровисто обыскав всё помещение, я не обнаружил никакой одежды. Даже халата в ванной комнате. К счастью, под кроватью я обнаружил тщательно вычищенную свою старую одежду: косуху, джинсы и казаки. Всё это я закинул туда в первый же день. Очевидно, Наташа всё это обнаружили, выстирала, и... положила на место. Натянув всё это на голое тело, я снова почувствовал давление, исходящее от стен этой комнаты. Ужас, охвативший меня при воспоминании о Голосе, был столь силён, что я немедленно ретировался. На первом этаже я обнаружил Аню и Снежану, насупившихся и изображавших, одна с большей, другая с меньшей достоверностью боевые стойки петухов на боях.

      — Стоп, что здесь происходит?

     Девчонки не обращали на меня ни малейшего внимания: перепалка была в самом разгаре.

      — Да ты, яйцеголовая, не заботишься ни о чём, кроме своего компьютера!

      — Заткни рот, обезьяна!

     Пришлось повысить голос:

      — Заткнитесь обе! Что здесь происходит?

     Дальнейшее просто пьеса в лицах.

      — Привет, Паша!

      — Паша, ты не знаешь, как лечится тупость?

      — Что?! Да я в тысячу раз лучше, чем яйцеголовые, которые не знают ничего, кроме учебы!

      — Ах, да, ведь у тебя с этим проблемы.

     Решив не ждать, пока они вцепятся друг другу в волосы, я заговорил:

      — Почему бы вам не послушать меня? Вы обе сёстры. Почему бы вам не жить мирно?..

      — Сестра? Она мне не сестра!

      — Я тоже так думаю! Такая дура не может быть членом нашей семьи!

      — Остановитесь! Обе!

      — Я не виновата!

      — Я тоже...

      — Так в чём же дело? Почему вы тут дерётесь? Что случилось?

     Обе дикие кошки хранили высокое молчание.

      — Ну, вот, теперь вы замолчали. В чём дело?

     Заговорила Снежана:

      — Теперь всё нормально.

     Аня ответила в унисон:

      — Я иду в себе: мне нужно заниматься.

     Они развернулись и направились в разные стороны.

      — По... Подождите... Аня! Снежана!

     Молчание было мне ответом. Гордо подняв головы, девчонки разошлись по апартаментам. Интересно, я сказал что-то не так, или сказать нужное было просто невозможно? Я услышал приятный женский голос:

      — Паша, что случилось?

      — А? Привет, Наташа.

      — Что здесь произошло? — горничная выглядела встревоженной.

      — Ничего, просто Аня и Снежана опять поссорились.

      — Хорошо, что ничего страшного. Эти двое всегда ссорятся...

      — А ты не знаешь, из-за чего это они?

      — Да просто так. Иногда просто потому, что видят друг друга.

      — О, Господи...

      — Паша, ты мог бы им помочь.

      — Что? Я? Думаешь, это возможно?

      — Да, конечно, я уверена, ты поможешь им.

      — Ну, я не знаю...

      — Подумай. Пока.

     Горничная исчезла. Кажется, только что стояла между роялем и рыцарскими доспехами и вот, снова исчезла. И после этого она хочет, чтоб я здесь провел миротворческую миссию? Угу, сейчас, вот только голубую каску одену... И почему, как только нужно кого-нибудь помирить, это сразу ложится на мои плечи? На роже у меня, что ли написано? Ну и ладно, чёрт с ней. В конце-концов, мне ещё здесь жить.

     Дверь Ани была открыта. Я остановился на пороге.

      — Аня, ты здесь?

     Комната была пуста, но компьютер всё ещё напрягался над какой-то головоломкой так, будто хозяйка только что вышла. Все стены комнаты занимали полки с книгами. Да, хозяйка действительно любит учиться. Я остановился у полки, на которой стояла книга в вычурной восточной обложке. На корешке красовалось: «Трактат о ветвях персика».

     Звериная чувствительность не раз выручала меня. Как только в коридоре раздались шаги, я одним прыжком перепрыгнул кровать, ворвался в стенной шкаф и прикрыл за собой дверь. Ну, и какого чёрта я сюда забрался? Ведь можно было просто извиниться перед Аней и идти на все четыре стороны. И в каком положении я буду, когда меня здесь обнаружат? Ведь никто не поверит, что трамвая жду! Последние надежды рассеялись, когда шаги замедлились и оказались в одной комнате со мной.

      — Блин, я так разозлилась на Снежану!

     Ну и как она определила, что я здесь? Я чуть было не сказал что-то в ответ, как услышал другой девичий голос:

      — Я тоже.

      — Я ненавижу, когда приходится разговаривать с идиотами. Это меня просто бесит!

      — Она и мне не нравится. Всё, что делает Снежана — тренировки. Какой в этом смысл?

      — Я с тобой полностью согласна. Маша, ты единственная, кто полностью понимает меня.

     Ах, вот, кто эта таинственная гостья! Странно, я не думал, что Маша отдаёт предпочтение какой-то из сестёр. Она всегда говорила о них во множественном числе.

      — Ну, конечно, я тебя понимаю! Но я отказываюсь понять, почему эта тупица считает себя нашей сестрой?

      — Ты хорошая девочка, Маша... — голос Ани задрожал. Мне показалось, она сейчас заплачет.

     Я осторожно выглянул. Увиденное, пожалуй, удивило бы меня некоторое время назад, а теперь... Сестрички в одних трусах лежали на кровати, и Маша легонько покусывала торчащий сосок старшей. Аня прошептала:

      — Ты так замечательно это делаешь...

     Маша, смеясь, ответила:

      — Они у тебя такие большие... и чувствительные.

     Через некоторое время Манна сказала сквозь Анино постанывание:

      — Может, пора?

     Дождавшись кивка сестры, девочка привычно достала из ящика стола огромный двухсторонний вибратор. Описывать, что они с ним вытворяли превыше моих сил. Скажу лишь что, когда девушки полностью перестали осознавать действительность, а случилось это нескоро, я смог выскользнуть из комнаты.

     В своих апартаментах я некоторое время посидел в кресле, с интересом рассматривая потолок (для конспирации) и спланировал свои действия по примирению сестёр. Очевидно, Маша мне здесь не помощник.

     Выйдя из комнаты, я направился к Снежане. В комнате её не оказалось. Может, поговорить начистоту с Машей? Тот же результат. Обежав весь дом, в том числе и апартаменты Ольги, я не обнаружил ни одной живой души. Неужели хозяйка приступила к работе? Как-то не верится...

     Наконец, в комнате Алисы мне повезло. Моего слуха коснулось приглушенное журчание. Кажется, это из душа. Нет, это, кажется из комнат Леры. Действительно, оттуда. Спальня Леры была пуста. Я тактично, но достаточно громко осведомился:

      — Лера, ты здесь?

     Ответом мне была тишина. Хотя нет, краем уха я слышал какой-то разговор в душе, будто там о чем-то спорят. Эх, была не была, поступлюсь тактичностью во имя блага семьи. Лера как раз тот человек, который поможет мне вникнуть в проблему между Снежаной и Аней. Я пересёк спальню и приоткрыл дверь ванной.

     Тьфу, чёрт! Более мерзкого зрелища я в жизни не видел. В ванной комнате были две обнаженные девушки: Алиса и Лера. Лера стояла над ванной, широко расставив ноги и прогнувшись. При этом она одной рукой удовлетворяла сама себя. А Алиса... Алиса держала в руках огромный кондитерский ... 

     шприц, кажется, наполненный водой или чем-то подобным и, действуя шприцом, как насосом, под давлением закачивала жидкость в задний проход сестры. Лицо Алисы светилось, если это можно так назвать, особой садистской радостью. Лере, казалось, не нравилось происходящее:

      — А-а... Хватит, Алиса!

     Её сестра была непреклонна:

      — Что это с тобой сегодня? Ведь это только третий!

      — Но я больше не могу! — слова с всхлипами вырывались из её горла. Должно быть, это всё-таки больно.

      — Что с тобой происходит? Ты ведь это любила с самого детства!

     Лера, похоже, решила сменить привычки:

      — Но...

      — Но что?

      — Я думаю... Я могла бы и сама справляться...

     Алиса разозлилась:

      — Ну да, конечно! Да ведь ты никогда не могла сделать ничего без меня! Я помогала тебе делать всё, даже мастурбировать!

      — Хватит... — Лера сдалась, — не нужно больше ничего говорить.

      — Так какого же чёрта с тобой происходит? Ты всегда с таким удовольствием плакала от клизмы. Посмотри, ты даже теперь не можешь скрыть возбуждения! — при этом Алиса шлёпнула руку сестры, находившуюся в непрестанном движении.

      — Но, понимаешь...

     Алиса, наконец, поняла:

      — Во всём виноват Паша, не так ли?

      — Что?!! — Лера была испугана.

      — Ты в него влюбилась, да?

      — Я? Нет... — она была не уверена.

      — Ну, признайся, ты ведь всё равно не сможешь скрыть это от меня!

     Лера молчала. Алиса, ободрившись, продолжала:

      — Да, ты, конечно, красотка. Любой мужчина захочет тебя. Но, интересно, что скажет Паша, узнав о твоих любимых извращениях?

     Вторая сестра завопила:

      — Прекрати! Я не хочу об этом слышать!!!

     Алиса продолжала, как ни в чём не бывало:

      — Или, быть может, пойдём к нему и спросим прямо сейчас? — Она отступила спиной к двери.

      — Остановись!

      — Извини, сестричка, остановиться я не могу... Проблема в том, что в настоящий момент он смотрит на нас.

     Чёрт! Она меня заметила. Ну, и как отмазываться будем, господин граф? Лера вскрикнула, поворачивая голову ко мне:

      — Что?!! — глаза её расширились.

      — Хм... Ну... Понимаешь... — начал мямлить я.

     Из глаз несчастной девушки хлынули слёзы:

      — Нееет!

     От её резкого движения импровизированная клизма выскользнула из места предназначения. Из ануса девушки потекла струйка воды. Да. Вот такой антипод Бахчисарайского фонтана.

      — Нет, прошу, не смотри! — прошептала она мне. От возбуждения у неё начала отниматься речь.

     Всё вокруг словно заволокло туманом, в зеркале напротив я увидел, как страшно исказилось моё лицо, и демон снова заговорил во мне.

      — Ну уж нет! Мне нравится на это смотреть!

     Алиса тем временем с видимым удовольствием обсасывала кончик шприца. Лера опять заплакала:

      — Прошу... Не смотри...

     Её голос пытался пробудить жалость, но мой член стал твердым, как скала. Алиса спросила:

      — Ну, как, понравилось представление?

     Наваждение схлынуло также внезапно, как и появилось. Я почувствовал, как мои щеки заливает густая краска.

      — Можешь не врать, — говорила она, — твой член всё равно уже сказал правду.

      — Ну, это...

     Мне было нечего сказать. Единственное, что я смог сделать — это опрометью выбежать из комнаты. Выскочив, я прислонился к стене коридора и отдышался. Блин, больше никогда ни к кому я не войду без приглашения! Дождавшись, когда краска спала со щек, я отправился к Снежане.

     Хм... Толкая дверь с дежурной фразой: «Снежана, ты дома?» я с удивлением обнаружил, что она заперта! Первый раз в этом доме я встречаю запертую дверь. А, хотя, пожалуй, в некоторых ситуациях замок не лишен... Прислушавшись, я определил, что Снежана дома. Она говорила с... Машей?!! Слова были неразборчивы, и я стал искать в двери уязвимое место. Вскоре я нашел то, что искал. Прекрасная замочная скважина, стилизованная под старину. (Интересно, зачем, кроме подглядывания могли понадобиться скважины, в которые можно палец просунуть?) А увидел я следующее: На кровати лежала голая Маша, а Снежана пристёгивала к своей промежности вибратор... Обессиленный, я сполз на пол и прислонился спиной к двери. До меня доносился их разговор:

      — Да, Маша, ты права: Аня просто задница!

      — Ты права, сестра, она абсолютно не умеет общаться с людьми. Всё, что она хочет знать — книги.

      — Правильно... Ты такая хорошая, Маша. Развлечёмся?

      — Конечно! Но давай как-нибудь помягче.

      — Я всегда делаю это мягко, не так ли? Ах!... Маша, зачем такой большой?

      — Я стянула его у мамы.

      — Эй, почему только ты им пользуешься! Вставь мне, я тоже хочу! — Угу, думаю, ты ещё расплачься.

     Больше сидеть под дверью я не стал, а молча встал и пошел в свою часть дома. Там я опустился в любимое кресло и стал размышлять. Сначала я думал, что Маша ближе к Ане, а теперь оказалось, что и со Снежаной у неё такие же отношения. Маша хорошо воспитана, довольно спокойна для своего возраста. Неужели это только маска? Или... Как бы то ни было, а люди здесь сумасшедшие, следовательно поддержание порядка в этом дурдоме коттеджно-гаремного типа ложится на мои плечи.

     В дверь постучали.

      — Входите.

     Передо мной появилась Наташа. Кажется, она была чем-то взволнована.

      — Извините пожалуйста...

      — Да, говори.

      — С тобой всё в порядке? — она так мило сбивалась с «вы» на «ты», что не хотелось её поправлять. — Ты выглядишь не очень хорошо...

      — Наташа, — решил открыться я, — а ты никогда не замечала, что люди в этом доме сумасшедшие?

      — Прошу прощения?

      — Я о семье Михайловых. Ты знаешь, Ольга, Алиса, Маша... ещё эти драки между Аней и Снежаной... да и Лера тоже чокнутая.

     Служанка молчала.

      — Мне неприятно это говорить, но и ты сумасшедшая тоже.

      — Я думаю, тебе так кажется потому, что ты до сих пор не стал частью этой среды.

      — Подожди-ка, — я разошелся не на шутку, — как вообще нормальный человек может стать её частью?

     Тишина была мне ответом. Я понял, что погорячился:

      — Извини, пожалуйста... Я не должен был кричать на тебя.

     Но в ответе её угадывалась сталь:

      — Паша, может, примешь душ?

      — Нет, пожалуйста, уйди.

      — Но моя работа состоит в том, чтобы заботиться о тебе...

      — Тогда делай то, что я сказал!

      — Но госпожа не обрадуется, если я оставлю тебя неудовлетворенным...

      — Пожалуйста... Пожалуйста. Оставь меня одного. Хотя бы сегодня.

      — Хорошо... Увидимся позже.

     Слава Богу! Наконец-то в ней начал преобладать человек над автоматом-горничной. Оставшись один, я опять начал мучить себя провокационными вопросами. Если я только что выложил Наташе всё, что думаю, то почему бы мне не бросить такую жизнь и не отправиться на все четыре стороны? Что же меня здесь держит: пикантность сложившейся ситуации или корыстолюбие? Может быть, необходимо пожить ещё некоторое время здесь? Получить некоторые ответы? Понять, что происходит со мной? И просто узнать вопросы, на которые я ищу ответы. На последней мысли меня сморил сон.

     Продолжение следует...