Как-то раз сухим и знойным летом

     Встретил я роскошную газель.

     В платье cветло-фиолетового цвета.

     Как увидел — сразу обомлел.

     Небольшого роста, с круглой попкой,

     Талия тонка, а грудь бела.

     По перрону шла игривою походкой

     И легко свой саквояж несла.

     Предложил я ей помочь. Не отказалась,

     Лишь глазами томно повела.

     С нею мы соседи оказалось:

     В мой вагон, в моё купе вошла.

     Познакомились, расселись. Поезд тронул.

     Начали с трапезы мы слегка.

     Коньячок армянский задал тону.

     В ход пошел цыпленок табака.

     Вслед за ним тянулись анекдоты

     Про политику, про женщин-мужиков.

     Спелись мы со Стеллой как по нотам,

     Время пролетело — будь здоров.

     Губы Стеллы вдруг слегка зевнули:

     «Я пьяна, хотела б отдохнуть»

      — Вы меня вконец очаровали,

     Вряд ли я теперь смогу уснуть.

     «Ну тогда, мой друг, мне помогите:

     Я совсем лишилась, видно, сил,

     Молнию на платье расстегните»

     Словно дутый мячик я вскочил.

     В нос ударил запах скромной страсти,

     Запах ее тела и духов.

     Оказался вмиг я весь во власти

     Её белых шелковых трусов.

     Пальцы мои бегали безумно.

     Возбуждая, щупая, горя.

     Я едва услышал шепот томный

     «Не спеши, теперь я вся твоя»

     Груди выпали из ласкового лифа,

     Я припал к торчащим вверх соскам.

     Член разбух, услышав звук мотива:

     «Я хочу прижать его к губам».

     Страстные глаза в ночи светятся,

     Весь дрожит в истоме силуэт.

     Руки нежно обхватили яйца,

     Язычок сводил с ума хребет.

     Я вошел в ее гнездо помпезно,

     Словно лев, напавший на газель.

     Плоть раскрылась жарко и прелестно,

     Расставаться с ней я не хотел.

     Стоны Стелы, мой бравурный вой —

     Всё слилось в потоке бурной сцены.

     Она кончала сладко подо мной,

     Познав фанфары спермы.

     Абрамович Роман