Часть 1. Я и мой отец

     Моя жизнь очень изменилась с тех пор, как я понял, насколько открытым может быть твой собственный отец. Я рано потерял мать, она умерла от рака, когда мне было всего четыре года. Отец не стал жениться повторно, и сам занимался моим воспитанием. Еду нам готовила сестра отца, которая жила с нами по соседству, а иногда и он сам, причём делал это отменно.

     Мы жили в двухкомнатной квартире, место было предостаточно для двоих. После того, как мама нас покинула, мне стало очень страшно спать самому в отдельной комнате, часто снились кошмары. Поэтому я упросил отца, чтобы тот разрешил мне спать вместе с ним в одной постели (за неимением места). Поначалу он смущался, но потом дал согласие.

     Я не знаю почему, но меня в детстве всегда возбуждал вид мужского полового члена. Я не был геем и не являюсь им сейчас, на данный момент женат и воспитываю уже взрослого сына и маленькую дочь. Просто сам вид члена у взрослого мужчины тогда очень интриговал меня, причём какого-либо возбуждения при этом я не чувствовал, но это был обычный интерес для удовлетворения детского любопытства.

     Однажды папа пришёл с работы очень поздно — я уже почти спал. Мне было тогда 9, 5 лет. Он вообще никогда не пил (за исключением первых нескольких месяцев после маминой смерти) и был всегда трезвенником. Но в этот раз он был немного пьян, но я тогда не мог этого установить. Я быстро заснул и спал очень крепко. В ту ночь мне снились первые в жизни эротические сны — фантастический мир, полный обнажённых людей с крепкими телами. Я был среди них, причем, будучи уже в полностью повзрослевшем теле и абсолютно не стесняясь своей наготы — ходил, беседовал с мужчинами, удивлялся большим неземным размерам их членов. И вдруг почувствовал, как в моём собственном члене начало нарастать какое-то очень приятное незнакомое ощущение. Это было настолько хорошо, что я проснулся (тогда уже светало) и увидел, что мой отец придвинулся рядом ко мне, крепко сжал в своих руках мой член и его разминает. Поначалу я испугался, подумав, что он стал сумасшедшим, раз делает такие странные вещи. Но он просто спросил:

      — Сынок, тебе приятно?

     Я просто кивнул, и это было чистой правдой. Он сказал, что я уже почти взрослый, и мне следует знать, как это «быть мужчиной». Он также упомянул, что сейчас мой член подарит мне очень приятное удовольствие, и что если я хочу, то мне следует позволить ему самому делать. Мне было очень интересно узнать, во что превратится приятная истома в паху, поэтому я отдался в руки неизвестности. Член был полностью эрегирован, но возбуждение нарастало относительно медленно, отец не спешил. Он очень осторожно массировал мой член, но в то же время упорно и настойчиво. Краем глаза я увидел, что его крупный член в плавках такой же вздыбленный, каким был в этот момент и мой. Тогда я ещё совершенно не знал, что это означает. Как бы там ни было, для меня было огромным откровением узнать, что в моём теле есть такое место, которое может доставлять мне огромное удовольствие. Приятное ощущение всё нарастало и, наконец, взорвалось сотнями искорок острейшего кайфа у меня в голове. В испуге от такого неизвестного чувства я даже негромко вскрикнул, думая, что это мой конец, и что я сейчас уйду к маме на небо. Но отец прижал меня к себе, утешая и говоря шёпотом, что всё нормально. Оргазм стих и я успокоился. После этого целый день раздумывал, как такое интересное ощущение могла со мной произойти. Повторять его снова почему-то не хотелось, но любопытство возрастало всё больше и больше. После этого отец общался со мной, как ни в чём не бывало, как обычно. Наконец, однажды я не вытерпел и попросил и попросил вечером, чтобы он снова меня там помассажировал. Он улыбнулся и погрозил пальцем. Вообще, у меня клёвый папа — мы всегда с ним во всём ладили, словно мышление у нас обоих общее. Но прежде чем снова делать, он познакомил меня с тем, что мне следовало знать о сексе — что такое мужчина и женщина, зачем мужчине член и что он может ему дать, откуда берутся дети и пр. Мне было очень интересно услышать это, так как всё новое было для меня интересным и увлекательным. Да, всё сразу я не запомнил, но зато многое, что узнал, например, получил объяснение своему потрясающему ощущению этой ночью. Потом он снова отдрочил мой член, и я всеми своими клеточками ощутил оргазм второй раз в жизни. Да, это было здорово. Первые оргазмы всегда для меня были одними из самых сильных в моей жизни.

     После того, как я узнал, какое удовольствие мне может приносить самое обыкновенное массирование члена, мои взгляды на жизнь сильно изменились. Я начал регулярно заниматься онанизмом и был рад тому, что узнал об этой возможности. Отец более не массировал мне член, предоставив делать это самому. Теперь я уже знал, что могу полагаться на него во многом, в том числе и в вопросах, которые ранее просто не решался задать, боясь, что при этом буду глупо выглядеть. Он мне объяснил, что онанизмом занимаются многие мальчики в возрасте до 12 лет, а кроме них и взрослые мужчины. Интересно отметить, что он сделал именно такой подход. Многие мои друзья жаловались на комплексы неполноценности, которые они чувствовали после каждого испытанного оргазма, но я сам даже не представляю, что это такое. Меня это не коснулось и прошло стороной. Каждый мой оргазм носил для меня только положительный характер. Я не чувствовал себя ни виноватым, ни разбитым, а наоборот, после каждого оргазма приходила лёгкость и состояние морального удовлетворения. Отец посоветовал этим заниматься вечером перед сном. Он здорово со мной не откровенничал, распространяясь не всё, что самому было известно, когда речь шла о сексе, а упирался в словах только в то, что было актуально на данный момент.

     Когда мне было 11 лет, мы выехали на Чёрное море. Тогда ещё не было флигелей, которые сдаются в аренду туристам, но нам повезло, так как у отца были знакомые, которые почти даром предоставили нам крышу над головой. Местечко было великолепным — деревня, выходящая на море и вплотную окружённая кольцом Крымских гор. Тогда я впервые в жизни ощутил вкус свободы и был полон впечатлений от морского климата. Прямо там я научился плавать и днями не вылезал из воды, покрылся коричневой корочкой загара. Мы часто ходили с отцом в горы, однажды даже рискнули забраться в заброшенную шахту и пройтись далеко вглубь земной коры. Одним словом, я только что и делал, что успевал впитывать в себя всё новое, которое видел.

     Но больше всего меня поразило желание дрочить, которое к этому времени резко возросло. Предаваться любовью с собой хотелось много раз в день, а раньше я ограничивался тремя-четырьмя. Нужно было выбирать моменты и место, где это, возможно, было реализовать. В основном, это была душевая кабина, где все смывали с себя плёнку соли, приставшую к телу от морской воды. Интересно, что отец не смог не заметить, что я стремлюсь туда попасть помногу раз в день, это его очень заинтересовало.

     Наконец, не вытерпев, он сказал, что отныне я буду туда ходить только вместе с ним. Меня это известие одновременно и шокировало, и обрадовало. Мне было боязно оказываться с ним в полностью обнажённом виде (раньше такое случалось очень редко, только когда он мне мыл спину — тогда я стоял к нему задом, поэтому стесняться не приходилось), а одновременно с тем было очень интересно увидеть его очень, очень крупное мужское достоинство. Это я могу предполагать, созерцая огромную выпуклость на поплавках. У него вообще было на редкость потрясающее тело. Он был невысок, но крепко сложен и красив. Особый колорит вносила козлиная бородка, которая тогда была ещё не в моде, но шла ему как нельзя сильно.

     Наконец, я решил его к себе подпустить. Он же никогда не настаивал, говорил всего однажды. Меня сразила его полнейшая невозмутимость и спокойствие, когда мы оказались вдвоём в душевой. Когда он раздевался в предбаннике, то даже и ухом не повёл на то, что я пялился постоянно на него. Ещё с самых первых оргазмов ...

 в жизни я осознал, что мне наверняка светит гиперсексуальное будущее. Секс стал для меня не просто удовольствием, а и чем-то другим. А тут ещё и мягкий морской климат, и море выходящей энергии сделали своё дело. От его обнаженного вида я возьми и возбудись просто так. Но он и на это не обратил внимания, подошёл ко мне, начал намыливать мою спину, и при этом его член непроизвольно касался низа моей спины, а это возбуждало ещё больше! Причём, он не был возбуждён. Он просто делал своё дело и не более того. Наконец он заметил, что я наполовину обалдел и очень жажду вздрочить, отчего со смешком сказал:

      — Эх ты, похотливый жеребчик мой.

     Это прозвище глубоко запало мне в душу, ибо характеристику представляло как нельзя точную.

     Меня долго удивляло, как спокойно и флегматично он воспринял моё возбуждение — словно это было совершенно закономерным и повседневным и не имело в себе ничего особенного. Мне же хотелось не столько дрочить, сколько облапать руками его огромную сочную сосиску, как ни странно, полностью загорелую. И где это ему только удалось загорать без ничего? Наконец, я не выдержал:

      — Па, дай полапать.

     Я удивился, услышав положительный ответ, к нему прибавилась лёгкая улыбка на его лице, но ничего ещё кроме неё. Это было моё первое знакомство с членом взрослого мужчины. До этого я только мечтал об этом (совершенно не могу понять, почему), а здесь наконец-то смог превратить свои фантазии в действительность. Член его был намного крупнее, чем я ожидал. Хотя он и был не обрезан, но крайняя плоть не закрывала головку где-то на одну треть, большую и сочную, словно спелая слива. Лапать его член и вправду было здорово. От него пахло свежестью, от этого я возбуждался ещё больше. Для меня это был просто неудовлетворённый интерес, что-то запретное, что я долгое время хотел узнать и потому хотел всё больше и больше. Когда эта «махина» встала, то вообще сразила меня наповал. Я бы здорово посмеялся, если бы увидел сейчас свою реакцию со стороны. Но отец и глазом не мигнул, а только обнял меня за шею и полностью отдался моим экспериментам. Я чувствовал, что ему было приятно, хотя он и не говорил этого вслух. Мошонка у него тоже была крупная, словно большой тяжёленький клубочек. Когда я её осторожно потрогал, отец еле слышно застонал. Мне очень захотелось ему подрочить. В первую очередь потому, чтобы сделать его счастливым, наглядно излив этим ему свою сыновью любовь. В это день мне удалось подрочить всего два раза, вместо обычных 7—8, которые стали нормой по мере прибытия в Крым, а был уже полдень, поэтому нестерпимо хотелось кончить. Я даже не стал спрашивать разрешения у него и дальше массировать его член, так видел, что это ему приятно. Мне ничего не стоило, чтобы вмиг второй рукой довести себя до нужного уровня, чтобы кончили мы одновременно. В оргазм он вошёл всё также молча, слегка приобняв мою шею. Я не мог не ощутить, как ему было тогда хорошо. В отличие от него, во время оргазма я просто не смог не стонать, так как оргазм оказался намного мощней, чем обычно. Даже не ожидал, что такой мог вообще быть. После того, как мы остыли и пришли в себя, отец только сказал одно слово:

      — Круто!

     И я не мог не согласиться — это и вправду было ну просто неописуемо. Сразу после этого мне захотелось ещё, но отец сказал, что пора уходить, так как в предбаннике уже собралась очередь.

     Тогда я думал, что отныне смогу дрочить его почти ежедневно, но ошибся. Он больше ни разу в жизни не давал мне себя дрочить. Мы часто дрочили вместе, каждый сам себе, но после этого так больше ни разу ему и не пришлось подрочить, от этого мне немного жаль. Когда я просил ему подрочить, он отстранялся и говорил, что мне просто не следует этого делать, не объясняя почему. А я и не спрашивал, так как знал, что он никогда не станет вдаваться в подробности, такая уж у него натура. Но для меня минуты нашей совместной дрочки запомнились настолько ярко, что мне иногда кажется, что это происходило совсем-совсем недавно, скажем вчера или чуть раньше. Поэтому я всегда благодарен отцу за то, что он повёл себя именно так по отношению ко мне, не таясь, рассказал и показал то, что мне следовало знать и прочувствовать. Эти радостные воспоминания своей жизни я не забуду никогда. Тогда я был доволен всем, что происходило между нами. Я просто не могу передать вам, как это сильно впечатлило меня тогда.

     Часть 2. Я и мой сын

     Следуя своему жизненному опыту, я сделал вывод, что такое воспитание детей, которое было получено мной, во всех отношениях сказывается на них благоприятно. Чем теснее связи отца и сына, тем ближе они духовно, а, следовательно, и лучше могут друг друга понять, когда у кого возникает какое-либо предложение или просьба. Соответственно эффективность воспитания в таком случае намного выше той, которая установлена в обществе за стандартный шаблон (здесь можно упомянуть полуотчуждённость, развитие личности «сам по себе» и тому подобное).

     Я люблю экстремальный секс, равно как и многие из нас. Особым удовольствием для меня является пребывание дома летом обнажённым ниже пояса — в длинной футболке, едва покрывающей мужское достоинство. Периодически к нам кто-то приходит, и меня сильно возбуждает открывать дверь, пока ещё не зная, какое впечатление ты произведёшь на пришедшего. В основном, к нам приходят только друзья семьи, так что острых инцидентов пока не возникало. Я с детства привык к наготе, это природно, в ней нет ничего ни особенного, ни постыдного, поэтому не постесняюсь ни перед кем при случае показаться в обнажённом виде, если это понадобиться. Моя жена немного другого мнения.

     Мой сын с самого раннего детства видел меня и жену обнажённым, поэтому, когда вошёл в период полового созревания, то особо не доставал меня расспросами. Первая беседа о сексе у нас состоялась, когда ему было всего шесть лет. Я поспешил это сделать до того, как он пойдёт в школу, зная, что там он получит нежелательную информацию. Интересно отметить, что беседовали мы с ним вроём — мама тоже принимала участие. Мы с женой просто и доступно объяснили ему все сексуальные премудрости, продемонстрировав на практике всё, что он нас требовалось, но и не показывая слишком откровенные моменты. То, что он увидел, не столь сильно впечатлило, как просто оказалось для него новым и интересным. Как я от него узнал позже, тогда он воспринял увиденное вполне нормально, секс не был тогда в его понимании каким-то запредельным явлением, наоборот, был почти таким же природным, как и обычные повседневные явления, которые совершает любой взрослый человек. Это была своеобразная вечеринка-торжество, в конце закончившаяся скромным праздничным столом — и все мы остались в прекрасном расположении духа и довольны каждый собой и друг другом.

     После этого наступила большая пауза, во время которой, вероятно, вся услышанная и увиденная информация им тщательно шаг за шагом перерабатывалась в сознании. Для себя с детства я вынес урок — всё, что скрывается от взгляда ребёнка, рано или поздно в любом случае вызовет любопытство. Это можно объяснить тем, что родители, начисто скрывая свои сексуальные отношения, просто не могут объяснить, почему же они их скрывают, а не занимаются сексом открыто. Некоторые просто стесняются, другие просто желают уединиться — их тоже понять можно. Но всё, что делается за занавеской, рано или поздно заинтригует. Зная это, я не удивлялся, когда, впредь находясь рядом с нами, сын никак особенно не реагировал на наши объятия и постепенные обнажения наших с женой тел, зная, что папа с мамой любят друг друга и потому стремятся сделать друг другу приятное.

     Многие мои друзья оспаривают такой подход к воспитанию, возможно, и вы, дорогие читатели, взираете на меня с пренебрежением и опаской, но я считаю его во всех отношениях закономерным. По крайней мере, не вижу ни одной отрицательной черты, ни, что в первую очередь, для ребёнка, ни для родителей. Если подойти к этому вопросу ...