То, что я вам хочу рассказать, случилось со мной на самом деле. А зачем? Для того, чтобы познакомится с той девушкой или женщиной, которую заинтересует моя исповедь, и я. Но о той, с кем бы я хотел познакомится, в конце.

     Рос я нормальным симпатичным, здоровым парнем, без всяких сексуальных отклонений. Имел много друзей, среди которых был очевидным авторитетом. Девушки любили меня, я их. Я считал себя сильным и душой и телом, был уверенным в себе, и был убежден, что в этой жизни, я, могу кого-то сломать, но не меня.

     Проводы в армию, в начале 80-х, это не то, что сейчас. Было шумно, многолюдно и весело. Я гордился тем, что иду защищать Родину, а моя девушка, понятное дело, обещала ждать 2 года.

     Карантин я прошел в Туркменистане, а в часть я попал в Афган.

     Дедовщина у нас была страшная, и когда меня отправили на огневую точку, а это километра три от нашего подразделения, я был очень рад, так как это действительно была лафа. Хотя теоретически, там было смертельно опасно.

     По правилам там должно было находится четыре человека, но на самом деле было только двое, я — молодой боец (дух или душара) и дембель, узбек по национальности, Камил — так его звали.

     С самого начала мне понравилось и то, что узбеки — они народ дружный, уважают землячество, и Камил целыми днями где-то пропадал. Тот кто служил во времена дедовщины, меня поймут, что остаться с самим собой, чтоб тебя никто нетрогал, это равносильно схватить птицу счастья за хвост.

     Условия жизни были простыми, армейскими — блиндаж (маленькая комната под землей), две кровати, буржуйка (железная печка) — одним словом, огневая точка.

     Расслабился я сразу. Камил меня сильно не строил. Сделав хозяйственную работу, наварив еды, становилось скучно. Все мысли понятное дело были о доме. Вспоминаешь свою девушку, то чем вы занимались, член начинал реагировать и рука тянулась ему на помощь. Я думаю, что никого не удивлю, и сам убежден, в том, что в армии практически все дрочили. И вот подрочить, стало моим любим развлечением и времяпрепровождением.

     Такая обстановка меня через чур расслабила, и я потерял всю бдительность. Короче случилось то, что должно было случится. В один прекрасный день, когда я лежу голый, с писюном в руке и сперма стреляет мне на живот, заходит Камил. Он застал меня врасплох, в его глазах я сразу прочитал презрение, хотя до этого он относился ко мне уважительно. В таком положении у меня не было слов для оправдания, я чувствовал себя самым маленьким, самым ничтожным существом.

      — Я думал ты нормальный мужик, а ты чмо — сказал он и пнул меня ногой.

      — Завтра я доложу все ротному, пойдешь в роту, а вместо тебя пришлют другого.

     И тут я понял весь ужас моего положения. С райского места меня отправят в ад, все узнают о моих деяниях — перспектива не радостная. Я был растерян и напуган. Мне хотелось провалится сквозь землю или все это каким то образом уладить. Я не знал, что мне делать, мне сразу стало понятно, что Камил меня возненавидел. Я оделся, и начал просить или точнее умолять Камила, чтоб он никому не рассказывал. По видимому поняв, что я в его руках, и что я готов сделать все, что угодно, он вдруг смягчился.

      — Хорошо! Я никому не расскажу, если ты мне сделаешь то, что сделал себе!

     Я не совсем понял, что он сказал и чего он хотел. Вернее я понял, но никак не мог ожидать, что он такое может предложить. И я переспросил.

      — В смысле? Что сделать?

      — Сделать так, чтоб я кончил.

     Я понял, что меня опускают, и в любой другой обстановке, я б за такие слова набил бы рожу любому. Я был возмущен, но молчал. Он видел мое противостояние и сказал.

      — Ладно! Я пошутил! Ничего не надо. Завтра тебя тут, не будет.

     Осознание моего будущего помутило мне голову, и сам не понял как промямлил.

      — Ладно, ладно я согласен, но я не умею и не знаю как.

      — Не знаешь как дрочить хуй? Ты меня подъебуешь?

     Я промолчал признав свое смирение.

     Он не стал затягивать все в долгий ящик. Понял, что дожимать меня надо именно сейчас. Бесцеремонно снял штаны вместе с трусами и лег на кровать. Я остолбенел, ничего не соображал, смотрел на него и молчал. Ноги и пах был покрыт черной густой растительностью. Писюняра была впечатлительной, намного больше чем у меня, с большой открытой головкой.

      — Ну чё ты смотришь! Давай!

     Я взялся рукой за его член, понимая, что делаю что то неправильное и запретное. Но меня обнадеживала мысль, что ладно, я ему один раз подрачу и на этом конфликт будит исчерпан. Я мял член, он начал набухать и вставать. Только начав дрочить, Камил вдруг взвыл от боли и злости.

      — Ты, что дурак! Не видишь и не понимаешь, что он сухой, и что мне больно?

     Я плюнул на головку. Это улучшило. И я периодически плевал, дрочив и мечтая быстрее все это закончить. Но ситуация наоборот накалялась, так как ему было скорее больно чем приятно, и о кончине не могло быть и речи. Он сначала злился и шипел, но потом вдруг мягко и дружески сказал.

      — Слушай! У меня хуй очень чувствительный, и рука для него это очень грубо.

      — Так, что я могу сделать, я же не виноват!

      — Слушай! Раз уж мы начали, давай сделаем все до конца.

      — В смысле? Что мне нужно делать?

      — Попробуй губами! Сделай это ртом!

      — Нет! — ответил я категорически.

      — Слушай! Ты же сам знаешь, что с тобой будет когда я расскажу и то, что ты мне дрочил! А так все будет только между нами! Я тебе обещаю, что никому не скажу!

     Я был в шоке от такой ситуации. Я заколебался. Я понял, что просто так мне не отвертеться.

      — Камил! Ты точно никому не скажешь?

      — Я тебе клянусь!

     Мне оставалось только верить. В голове было как в бреду. Я потушил лампу, но луна была яркая, и в блиндаже было достаточно светло. Сел у него между ног, пересилив свою брезгливость и свое самолюбие, взял головку в рот. Камил удовлетворенно, радый, что добился своего, подался мне навстречу. Держа член во рту, я заострил внимание на вкусе, ничего неприятного не было, и я начал ртом потихоньку подрачивать. Было уже ясно, что назад ходу не было, и чем лучше я это сделаю, тем быстрее это закончится, Я сосредоточился и начал стараться. Было видно, что Камилу это нравилось, он говорил, что у меня хорошо получается, но не кончал, видно растягивал удовольствие. Я уже увеличивал скорость, начали побаливать губы и челюсть, и вдруг прям в горло стрельнула горячая струя спермы. Я подавился, хотел прокашляться, но он держал мою голову пока не прошли конвульсии. Было видно, что он доволен, вытерся полотенцем.

      — А ты хорошо сосешь! У меня сложилось такое впечатление, что ты это уже делал. Ты на гражданке, дома ни у кого хуй не сосал?

      — Нет!

      — Не пизди!

      — Честно, нет!

      — А бабе! Пизду лизал?

      — Не... !

      — Не пизди! Я вижу, что лизал! Ведь так?

      — Я только со своей девушкой! С девушкой это же нормально!

      — Пизду лизать нормально?

      — Ну... да!

      — А хуй сосать не нормально?

      — Да...

      — Так зачем сосал?

      — ... Ну ты же никому не расскажешь! Правда?

      — Не ссы не расскажу! Будешь хорошо себя вести, не расскажу! Все давай спать.

     Я лег, и потрясенный произошедшим, долго не мог уснуть. Сам не понял, зачем я сбрехал и вообще сказал, что я лизал своей девушке. На самом деле я никому не лизал. Мне хотелось однажды сделать это своей девушке, но она меня остановила, осмеяла и застыдила, сказав, что я извращенец, и потом это быстро все забылось. ...

 Но пизда у нее действительно была очень классная, и когда я занимался самоудовлетворением, в моих фантазиях ее губы были на моих губах.

     *****

     Проснулся я от толчка в бок. Сказал вставать, навести везде порядок, не спать и не дрочить, а сам уходит и будет после обеда. Он ушел, я остался один. Вспоминая, что произошло вчера, мне жить не хотелось, я себя ненавидел. Я с ужасом себе представлял, что Камил все рассказал в роте, и как все меня дразнят известными словами. Я был в полном тупике. Я отлично понимал, что совершил большую ошибку. Сам себе не мог поверить как я мог это допустить. Ну пусть бы рассказал, что я дрочил, посмеялись бы, по подкалывали, все дрочат. А теперь, сосал хуй, это уже серьезно. И по тому как он вчера себя повел, и коню было понятно, что на этом все не закончилось.

     Пришел он вечером, обкуренный и веселый.

      — Ну, что все нормально?

      — Да.

      — Ни каких происшествий?

      — Нет.

     Умылся, поел. Традиционно разделся догола и лег на кровать.

      — Максим!? (Это мое имя)

     Я подошел.

      — Сделай мне массаж.

      — Камил! Ты же говорил один раз!

      — Да ладно не выебуйся, не строй тут из себя целку! А то сейчас еще и пизды получишь.

     Он лег на живот, я на спине поделал массаж. Он перевернулся.

      — Давай теперь ртом! Пососи моего красавца!

      — Камил! Ты же...

      — Так бля... ! Один раз, пять раз — какая разница! И чтоб мы на эту тему больше не говорили, будешь мой хуй сосать каждый день! Понял?

      — ...

     Моя участь была понятна. Я нагнулся и начал сосать. Он подсказывал что и как мне делать лучше. Опять долго растягивал удовольствие, и опять кончил в рот. Около недели или больше, он приходил, ел, делал свои дела, раздевался, и это уже было понятно, что нужно было делать. Один раз даже утром, Он раскрылся, у него стоял.

      — Максим! Что то у меня с утра приподнятое настроение. Надо погасить пыл!

     Я делал это уже спокойно, как должное.

      — А я смотрю тебе нравится сосать! Так?

      — Не...

      — Не пизди! Я же вижу, что ты сосешь уже с удовольствием!

     Я промолчал, не стал спорить. За эти дни у меня очень распухли губы. Я стал побаиваться, если мне вдруг скажут прийти в роту, то пацаны могут догадаться от чего у меня губы распухли. Камил тоже это заметил.

      — Да губы у тебя рабочие! Ты видел себя в зеркале?

      — Да!

      — Не хватало, чтоб приехал проверяющий, и обо всем догадался.

     Этим днем Камил пришел поздно и пьяный. Они что то с земляками отмечали. Был чем то раздражен, и гасил свои эмоции мелкими пиздюлями на мне.

      — Ну, что сосун. Тебе обязательно надо все говорить, просить, а сам не можешь?

     Он был нервно возбужден и я не хотел его злить. Я снял ему штаны, трусы и начал сосать. Он крутился, нервничал, был чем то не доволен. Он меня остановил и встал с кровати.

      — Нет! Все! Нихочу! Хочу выебать тебя в жопу!

      — Нет!!! — я хотел запротестовать, но сильный удар под дых, сбил мне дыхание, я согнулся от боли, он добавил еще ногой.

      — Ты, чмо! Ты будешь меня еще учить, что мне делать? Снимай штаны.

     Я опустил штаны с панталонами, трусы носить нам было еще не положено.

      — Повернись.

     Он на столе отрезал кусок сливочного масла.

      — На смажь свое очко.

     Я смазал. Он тыкал, но не мог всунуть. Догадался, что я сжимаю очко, ударил меня в бок и головка влезла. Я вскрикнул от боли. Ну оно не так больно, как очень неприятное ощущение от которого хочется освободиться. Но выхода не было, надо было терпеть. Он последовательно продвигался вперед, и наконец всунул полностью. Было так больно и не приятно, что я хотел было уже взбунтовать. Но он качнул несколько раз, и стало терпимо. Потом он увеличил темп, было терпимо, но я терпел для того чтоб он быстрее кончил и вытащил его из меня. Наконец он кончил, и уставший лег спать.

     Я не мог спать. У меня болела жопа, я осознавал, что я уже не только хуесос, а еще и пидорас. Начали появляться мысли застрелится.

     На следующий день он ушел и не появлялся два дня. Я тут не описываю подробности служебной и повседневной жизни, что бы рассказ не превратился в книгу.

     Он пришел как обычно вечером, обкуренный, на веселе и возбужденный.

      — Ну что... ??? Я не знаю как к тебе обращаться! Как очко? Не болит?

      — Нет...

      — Это хорошо! Я на гражданке трахал своих женщин в очко, так они мне говорили, что в начале больно, потом нормально, а потом даже нравилось. Думаю тебе тоже понравится. Ты сегодня купался?

      — Да.

      — Хорошо! Молодец! А я еще нет. Ты воды набрал?

      — Да.

      — Возьми воды, пойдем сольешь мне.

     Я принес воду, он разделся, и начал сверху на голову поливать с ковша. Он помылся, потом дал мне мыло и попросил помыть спину. Я помыл спину, он повернулся.

      — И хуй помой, а то не так помою обижаться будешь.

     Я только его намылил, как он тут же встал. Он быстро вытерся и лег на кровать.

      — Давай представ, что ты женщина и обслужи меня хорошо! Понял?

      — Угу...

     Я не знал, что имел ввиду. Я погладил руками его грудь, живот, ноги. Помял рукой член, и взял в рот. Он был возбужден, начал толкать мне его в горло, я чуть не рыгнул.

      — Ты хорошо сосешь! Молодец! Хорошая девочка! Теперь я хочу тебя трахнуть Снимай штаны и повернись! И маслом себя смажь!

     Я все сделал. На этот раз он всунул быстро. И действительно, второй раз было не так болезненно. И коль я попал уже в такие обстоятельства, я решил сосредоточится на своих ощущениях. В начале было неприятно, потом даже хорошо, и мой член даже отреагировал, поднялся. А когда он кончал, мне вообще стало так тепло и приятно, что даже хотелось, чтоб он продолжал.

      — Что понравилось?

      — Не...

      — Не пизди, я же вижу. Сделай чаю.

     Я сделал чай и принес.

      — Садись сюда. (на кровать)

      — У тебя девушка есть?

      — Да

      — Ты ее любишь?

      — Да

      — А она тебя?

      — Да

      — Небось пишешь ей, что ты тут боевик, Рембо, кровь проливаешь, духов как козлов режешь! Да?

      — Нет

      — А что? Что хуй сосешь?

      — Нет

      — А что, правду сказать слабо?

      — ...

      — Женщин нельзя обманывать, им надо говорить правду. И вообще, чем отличается мужчина от женщины?

      — ... Ну...

      — Ну что ты мычишь, ты что не знаешь чем отличается мужик от бабы?

      — ... половыми органами?

      — Так правильно! Еще?

      — ... одеждой

      — Еще?

      — ... Прической, телом,... природой!!!

      — Так! Это все правильно! А самым главным?

      — ... Не знаю. А чем?

      — Тот кто ебет — тот мужчина, а тот кого ебут — тот женщина. Правильно? Согласен?

      — ... Ну, да... !

      — Ну так вот! Если я ебу, я — кто? Мужчина! Правильно?

      — ... Угу

      — А если ебут тебя, то ты — кто?

      — ...

      — Ну ты ебешь, или тебя ебут?

      — Меня...

      — Что меня?

      — ... ебут

      — Так если тебя ебут, ты — кто?

      — ... жен...

      — Скажи ... жен-щи-на

      — ... женщина

      — Вот наконец то, я хоть разобрался с этим вопросом, а то я совсем запутался и не знал как тебя называть. Тебе имя Наташа нравится?

      — ...

      — Ты, женщина?

      — ...

     Пинок ногой в бок.

      — Да

      — Как тебя зовут?

      — Наташа

      — Вот и хорошо Наташка! Слушай меня. Сейчас мы будем спать. Я тебе вон там, в кульке принес подарок. Теперь каждый день ты до восьми вечера дух Красной Армии, а после восьми, ты — Наташка, и носишь все то, что там лежит. Если будешь лапочкой, все будет хорошо. Злить меня не надо. Все понял?

      — Да

      — Отбой.

     Да, обороты набирались... , чем дальше в лес, тем больше дров. Еще три недели назад я был нормальным парнем. А теперь... Что было в кульке, догадаться не сложно.

     На следующий день, когда Камил ушел, я решил посмотреть, что же там в кульке. Летнее платье, зеленое с какими то цветами, зауженное в талии и расклешенное в юбке, чуть выше колен. Лифчик под второй или третий размер груди. Чулки, простые обыкновенные, телесного цвета. И пара женских тапочки-шлепки, красного цвета, с круглой пушистой нашивкой спереди. Я на все это посмотрел, и с ужасом осознавал, что мне вечером, все это нужно надеть и носить.

     Время шло быстро, как перед смертью. Время подходило, а я не знал, что мне делать. А вдруг прейдет не сам, а я в платье. Или еще что, мало ли, мысли лезли дурные и разные. Но в конфликт, вступать не хотелось, и это победило. Так же теплила мысль, что Камил был дембель, и он вот-вот должен уволится, в течении месяца. Главное, чтоб он никому не рассказал.

     Сначала одел лифчик. Панамки проваливались, так пришлось взять с аптечки вату и позапихивать. Затем чулки. Одел я их правильно с первого раза, я видел, как моя девушка их надевала. Потом платье и тапочки. Без трусов я чувствовал себя не комфортно и не защищенным. Под платьем гулял сквозняк, писюн болтался и терся об платье.

     Камил пришел около девяти часов. Я сконфузился под его оценивающим взглядом, но в душе был рад, что он держит свое слово и пришел сам.

      — А ты красавица! Тебе волосы отпустить, накрасится, и сойдешь за чистую монету.

     Подошел ко мне и задрал платье, наверное посмотреть в трусах ли я.

      — А попа как орех, так и просится на грех! Тебе не говорили, что у тебя жопа как у бабы?

      — Нет (На самом деле говорили, неоднократно подшучивали мои друзья, наверное потому, что она у меня круглая как мяч)

      — Ну тебе платье больше идет, чем штаны! Помоги мне снять сапоги!

     Я снял ему сапоги, подал тапочки.

      — Наташа!

      — Что.

      — Со своим новым именем я смотрю ты освоилась. Что ты приготовила покушать?

      — Картошку с тушенкой пожарил.

      — Пожарила.

      — Картошку пожарила.

      — Хорошо! Давай!

     Чем закончился вечер я думаю понятно. С этого дня, еще полтора месяца, пока Камил не уволился, темное время суток я был женщиной. Причем если я оговаривался называя себя в мужском роде или я сделал что то мужское, я получал по морде. Он воспринимал как за обиду нанесенную мужчинам.

     Но моя надежда на то, что когда Камил уволится, все мои унижения закончатся не сбылись. Перед уходом он решил передать меня своему земляку, *дедушке* по армейскому статусу. В предпоследний день он пришел не один, в то время когда я был Наташей.

      — Наташа! Ты знаешь, что я после завтра уезжаю. И я не хочу оставлять тебя без мужчины. Вот познакомься с Фаратом.

     Я остолбенел. Моя тайная мечта на свободную жизнь, разлетелась в дребезги. Обиду за предательство я не мог сдержать. Со мной началась истерика протеста. За мой протест, они меня свалили на пол и били ногами. Затем бросили меня на перила, задрали платье и по очереди оттрахали. Спросили...

      — Все! Успокоилась? Теперь будешь хорошей девочкой?

      — Да.

     Но на самом деле, когда Камил пошел провожать Фарата, я сбежал. Меня искали четверо суток, весь гарнизон подняли на уши на мои поиски. Когда меня нашли и привели в роту, мне стало ясно, что все всё знают, в том числе и ротный и офицеры. Гадкий утенок из мультфильма, по сравнению со мной, был всеобщим любимцем. Кроме офицеров, ко мне обращались как к женщине и называли Наташкой. Всякий при каждом удобном случае предлагали отсосать и трахнуть. Но хоть меня и били, я все равно не вступал ни с кем в контакт.

     В таком аду я жил около трех месяцев. И тут мне улыбнулась фортуна. Я пожелтел, т. е. заболел *желтухой*. Меня отправили в дивизию в госпиталь. И тут мне тоже подфартило. Госпиталь был уже переполнен, и на следующий день всех готовили к отправке в Союз. А это значило, что слухи обо мне не успеют дойти и распространиться. И на следующий день нас действительно отправили. Я попал в Ташкент.

     Тут началась другая жизнь и я расправил плечи. Хотя страх того, что слух каким то образом дойдет сюда, во мне еще жил. А это могло случиться лишь в том случае, если среди вновь прибывших будет тот, кто меня знает.

     Пролежал я в госпитале месяц. Время прошло очень классно и быстро. У меня появилось много друзей. Здесь мне опять повезло. Я мог не возвращаться в Афган, а значит в часть. Я попал в одну из трех дыр Туркестана. Там я дослужил без всяких приключений. Многие жаловались на службу в этой дыре, но после того, что со мной случилось, я был доволен. Сюда ни то, что слухи не могли дойти, воды нормальной в волю не могли напиться.

     *****

     Дембельнулся. Приехал домой. Моя девушка меня ждала, причем верно и искренно. Хотя я все время службы в ней сомневался. Наши отношения становились все глубже и крепче. В кругу знакомых, она всегда гордилась мной тем, что я служил в горячей точке, причем искренне. Мы жили в маленьком провинциальном городке, где не было перспективы на будущее. И мы решили поехать в Киев поступать в институт. Она поступила, я нет. Устроился на работу, получив общежитие. Так и ходили с общаги, в общагу.

     Через год, мне, как *афганцу* светила однокомнатная квартира, но надо было жениться. За этим дело не стало. Так мы стали киевлянами. Через год совместной жизни появилась дочь.

     Все это время, моя фантазия полизать ей пизденочку, так и не погасла. После того, как она меня высмеяла, я не осмеливался даже говорить на эту тему. Она была очень интелигентная и воспитанная. И вот теперь, она моя жена, казалось бы, что мешает? Все равно не могу.

     Но однажды, на одной вечеринке, мы оба изрядно подпили. И мы так захотели друг друга, что прейдя домой, с порога сразу в койку. Мы целовали друг друга и раздевали. Когда я ее раздел догола, я предчувствовал, что сейчас сбудется моя мечта. Я целовал все ее тело, она была очень возбуждена, и когда мои губы залезли в разрез ее пизденки, и всосали клитор, она подалась вперед. Когда она получала оргазм, она схватила меня за голову и терлась своей, вернее моей любимой пиздехой, о мое лицо. После чего мы оба отключились.

     Утром, я хотел ее поцеловать, но она отвернула лицо и не хотела даже смотреть на меня. Я прикинулся дурачком.

      — Что то случилось?

      — А ты, что не помнишь, что ты вчера делал?

      — Я думал, что ты этого хотела!

      — Я этого не хотела, но видела, что ты этого хотел! Тебе, что нравится лизать?

      — ... Мне нравится доставлять тебе удовольствие.

      — Я тебя и так люблю, и мне с головой хватает все то, что у нас есть. А это...

      — Ну извини! Я больше не буду.

     Мы перешли на другую тему, решив, что этот вопрос закрыт. Но через неделю, когда мы занимались любовью, я целовал ей грудь, живот (мне нравилось в ней каждая часть ее тела... грудь,... 

      шея, животик, попа, и конечно же... ПИЗДА!!!) И когда мои поцелуи приблизились к лобку, она подняла голову и смотрела на меня. Я остановился и вопрошающе смотрю на нее.

      — Ну, что ты остановился? Давай лижи! Тебе же этого хочется!

     Я поцеловал ее в лобок, она расставила ноги.

      — Но меня не о чем, даже и не проси!!! (в смысле пососать)

     В начале она немного нервничала, наверное от того, что видела как я с любовью это делаю. Потом расслабилась, и смачно кончила. Покупавшись еще в послеоргазмовых ласках, повернулась на бок ко мне попой. Я хотел ее поцеловать, и пожелать спокойной ночи, но она отрезала...

      — Уйди! Пиздализ!

     Ругалась она почти никогда. Но это слово было на языке при всякой нашей ссоре. И получилось так, что смерится, она не могла, что я лижу пизду, но от удовольствия тоже не могла отказаться, уж больно приятно. И подставляла мне свою пизденку, делая вид, что этого не хочет, Даже делала попытки отучить меня и опозорить. Садилась мне пиздой на лицо и по всему лицу ерзала. А я от такого наказания чуть не кончал.

     Вот такой у нас был секс — консервативный. Но он меня устраивал, и я бы прожил всю жизнь с ней вот так. А может со временем и добавили бы какое-нибудь сексуальное блюдо, если бы непоправимая случайность не сломала нашу семью.

     Когда в наш дом постучала беда, нашему браку было года четыре или пять.

     *****

     Теща заболела, и жена с дочкой поехали к ней. В пятницу, вечером, я пришел с работы и собирался ужинать. Зазвонил телефон.

      — Здравствуйте!

      — Здрасти.

      — Это квартира такая то? (назвала мою фамилию)

      — Да.

      — А Таню можно пригласить? (это моя жена)

      — Ее нет дома. У нее заболела мама, и она поехала к ней. А кто ее спрашивает?

      — Это ее однокурсница по институту. Но мне вообще больше не она нужна, а ее подруга!

      — Какая подруга?

      — Наташа!

     У меня в средине технуло, но мало ли какая подруга.

      — Я не знаю ее подруг, с таким именем.

      — Как не знаешь? А ты разве не Наташа?

      — Девушка, не смешно! И у меня нет времени на шутки.

     Я положил трубку, но седьмое чувство мне подсказывало, что я попал. Мое прошлое было известно, и причем не кому то, а знакомой моей жены. Это меня не радовало. Я снял трубку, чтоб было занято, и не могли дозвониться. Надо успокоится, а то я что-то разволновался.

     Как? Каким образом? Столько лет прошло? Кто она такая и чего хочет?

     Вопросов было куча, а ответов не было. Но прятаться мне было не выгодно, она знает мою жену, и может ей все рассказать. Видимо она хочет чего-то от меня поиметь, и этим шантажировать. И надо признаться, козырь у нее не плохой, так как развод с моей женой, в мои планы не входит. А Танюха, если такое узнает, разведется однозначно. Разве, что может не поверить, но на такое рассчитывать нельзя.

     Что делать?... Не знаю... полная паника.

     Я положил трубку на место. Пусть еще раз позвонит, надо узнать кто она такая?, что она знает?, и чего хочет?

     Телефон зазвонил, где-то, через час.

      — Ало

      — Наташенька! У меня к тебе просьба не бросать трубку, это не в твоих интересах!

      — Так! Ты кто? И что тебе надо?

     Мой голос явно дрожал.

      — Ты не волнуйся и успокойся. Кто я? Я тебе уже сказала. Подруга Тани, по институту. А что мне надо? Это встретится и поговорить с тобой.

      — Зачем?

      — Мне Таня за пять лет учебы много рассказывала о своем муже, какой он красивый, сильный и мужественный, к тому же афганец. Как она его любит, а он любит ее. Я за нее была очень рада. Но мне стало обидно за нее, когда я узнала, что ее много лет обманывают. И вот я хочу встретиться, посмотреть на тебя, и определить для себя, рассказывать ей все или нет. Ты то сам, что об этом думаешь? Рассказать ей?

      — А что ты расскажешь? Что ты знаешь?

      — Ну то, что ты девушка, и зовут тебя Наташа! Тебе этого мало?

      — Хорошо, давай встретимся. Где? И когда?

      — Ну... в 17.00 у выхода из метро Золотые ворота. Я думаю я тебя узнаю. Подходит?

      — Хорошо

      — Вот и отлично!... и еще. Я знаю у Тани там очень много хорошего белья. Будешь ехать на встречу, одень ее трусики. Хи-хи. Все до встречи.

     Мои полуночные размышления ни к чему не привели. Нужно было исходить из того, чего она хочет. Я поехал на встречу, трусы своей жены я не надевал, настроен был враждебно.

     Я стоял у выхода из метро и искал глазами почему то брюнетку, всю в черном, мужеподобную и с какими то мазохистскими атрибутами. Но со стороны меня вдруг окликнула девушка, не брюнетка, а блондинка, чуть ниже меня ростом, симпатичнее всех моих ожиданий. Я аж растерялся и не находил, что говорить.

      — Меня зовут Оксана! Пойдем, тут рядом открытая кафешка. Сядем там. По ее взгляду я понял, что моя внешность ее удовлетворила. Мы сели за столик, я заказал кофе. Я, волновался и она это видела.

      — Тебя, наверное, интересует от куда я все знаю?

      — Да

      — Все очень просто. Я как то пригласила к себе одного моего знакомого. Показывала ему фотографии, в том числе и выпускной альбом нашего курса. Он обратил внимание на Таню, вернее на ее фамилию. И рассказал мне, что в афгане, служил с парнем с такой фамилией. Что этот парень жил с узбеком, в качестве его жены, и все такое. Я навела справки. Позвонила тебе, и по твоей реакции поняла, что это ты.

     Я не находил, что сказать.

      — Что ты молчишь?... Молчание, знак согласия?... Ты одел то, что я тебя просила?

      — ... Нет

      — Почему?

      — ...

     Я не знаю почему, но она погасила всю мою враждебность к ней, и я находился в полном смятении.

      — Так, давай, чтоб мы долго тут не разсусоливли, расставим точки над и.

     У меня есть два очень больших желания. Первое — это рассказать Тане, кто у нее муж на самом деле, и восстановить этим справедливость. И второе — заиметь себе золотую рыбку, которая будет удовлетворять мои сексуальные желания и потребности. Решать тебе?

      — Ну это все заканчивается ясно чем. Беспределом, а потом рано или поздно найдется причина, чтоб рассказать.

      — Я могу пообещать тебе рамки допустимого, и анонимность. И если я сказала, что не расскажу, значит не расскажу. Я человек слова. Можешь у своей Тани спросить, она меня хорошо знает, она подтвердит. Ну и если ты конечно же не будешь нарушать договоренность.

      — Ну хорошо! Мне надо подумать.

      — Нет. Ты должен ответить сейчас.

     Я уточнил, что значит рамки допустимого и анонимность, внесли по этому поводу ясность, и я дал согласие на второе. Оксана весело улыбнулась.

      — Вот и отличненько. Таня на сколько уехала?

      — Думаю где то на неделю, не меньше.

      — И это хорошо. Ну так прям сегодня тогда и начнем, наши мечты воплощать в жизнь.

     Было очевидно, что Оксана возбудилась, была активна и весела, и эта возбудимость передалась и мне.

      — Пойдем!

     Мы зашли в ЦУМ, в отдел женская одежда. Она бегала туда, сюда. Наконец принесла пакет и сказала, чтоб я его оплатил. Мы вышли на Крещатик, подошли к туалету, который возле метро, и сказала, чтоб я пошел в кабину и надел на себя все содержимое пакета. Улыбнулась, и успокоила, что там все в рамках допустимого. Там были лифчик, трусы и колготки. Я зашел в кабину, пришлось повозиться. На счет лифчика я сначала засомневался, но прибив его хорошо к телу, решил, что не видно, тем более я был в пиджаке и было темно. Я вышел, Оксана сделала жест, что меня обнимает, сама прощупала, одет ли на мне лифчик.

      — Моя умница! Наташенька! Теперь, с этого дня, на встречу со мной, ты будешь приходить только в том белье, которое соответствует твоему полу. А ты какого пола?

      — ...

      — Наташа! Ты какого пола?

      — Женского.

     Мы погуляли по Крещатику еще около часа, и разъехались по домам, договорившись, что я к ней завтра подъеду.

     Так я познакомился с Оксаной. Что было дальше, я думаю не трудно догадаться. Если все описывать, то получится рассказ в два раза больше этого, а я и так уже достаточно много написал. Кому интересно, пусть задают вопросы по е-мейлу.

     А сейчас просто кратко закончу. Оксана, действительно оказалась человеком слова. Таня от меня ушла, не потому, что ей кто то рассказал, а из-за моей глупости. Я иногда брал ее белье, она это заметила, и поймала меня на горячем.

     Ну и с кем бы я хотел познакомится. Прежде всего я бы хотел сказать, что я не гей и не транс, отношу себя к людям с нормальной ориентацией. Но выше обозначенные люди, таки вселили в меня женщину. И время от времени у меня есть такая потребность, без фанатизма естественно. Так вот мне бы и хотелось, познакомится с женщиной, у которой нет комплексов. И если меня иногда увидит в чулках и лифчике, чтоб ее это не шокировало, а лучше даже, чтоб возбуждало. Ну и понятно, чтоб не далеко жила, т. е. чтоб встречи могли быть реальными и не проблемными. Я живу в Киеве, холост. Ну а подробности в переписке.