Как десять лет в воде живёт

     Личинка и не знает,

     Что день метаморфоз придёт.

     Начнётся жизнь другая,

     И та, которая была

     Уродиной нелепой,

     Расправит тонкие крыла

     И устремится в небо.

     Вот так и я в свои года

     Из-за моих пристрастий

     В любви не знала никогда

     Ни радости, ни счастья.

     Всё потому, что с малых лет

     Стремилась к подчиненью,

     А натыкалась на запрет,

     На ругань и презренье.

     Я дожила до двадцати,

     Обычной притворяясь,

     И лишь тогда смогла уйти

     Из дома, не скрываясь.

     Но эти поиски тогда

     Закончились впустую:

     Все эти? домы>,? господа>

     Играли вхолостую:

     Одним из них была нужна

     Прислуга или шутка,

     Вторым. обычная жена,

     А третьим. проститутка.

     Всё это шло от кошелька,

     От похоти, от лени,

     Никто из них наверняка

     Не думал о владении.

     И только года через два

     Я встретила мужчину,

     Который внял моим словам

     И стал мне Господином.

     Сначала он меня связал

     И дал другое имя,

     А дома сразу приковал

     На месте для рабыни.

     Когда я ощутила звон,

     Увесистость металла,

     То поняла, что это. Он,

     А я навек пропала.

     И пытки были так нежны,

     А ласки. так жестоки,

     Что сразу стали не нужны

     Условности и сроки.

     Был нужен лишь один визит.

     И с той поры мы вместе,

     И плётка на стене висит

     На самом видном месте.

     Сначала подписать пришлось

     Контракт и соглашенье,

     И только после началось

     Моё преображенье:

     Сперва поставили клеймо

     На правой ягодице,

     Оно почти что не видно,

     Но мне уж не отмыться.

     Проткнули дырочки в сосках

     И выбрили промежность,

     А чтоб никто не стал искать,

     Мне изменили внешность:

     Хозяин оплатил сполна,

     Да и хирург не мешкал,

     И я теперь похожа на

     Девчонку-анимэшку

     Со взрослым телом и лицом

     Невинной ангелицы.

     Так между мужем и отцом

     Стирается граница.

     Но я неопытной была,

     И в школе подчинения

     Я четверть года провела

     В жестоком обученьи.

     Потом настал черёд оков,

     Тяжёлых и холодных,

     Ведь долг рабыни не таков,

     Чтобы ходить свободной.

     Сначала было. просто жуть.

     Казалось, невозможно

     Ни сесть в оковах, ни шагнуть,

     А спать. вообще тревожно.

     Но через три-четыре дня

     Я их не замечала,

     Когда ж снимали их с меня,

     То я по ним скучала!

     Когда ж Хозяин под конец

     Спросил:? Чего ты хочешь? >

     Я попросила сделать мне

     Все цепи покороче.

     Теперь я в них могу стирать,

     Готовить, прибираться,

     А как в них здорово играть

     И просто развлекаться!

     И образ жизни мой, и дом

     С различным перевесом

     Наполнен каторжным трудом

     И сумасшедшим сексом.

     Пусть я рабыня, что с того?

     Зато я твёрдо знаю.

     Что Господин ни на кого

     Меня не променяет!

     И очень даже может быть,

     Что в нашей жизни быстрой

     Способны искренне любить

     Лишь садомазохисты.

     Мы. идеальная семья,

     Я лишь о том жалею,

     Что в детстве не носила я

     Ошейника на шее,

     Что с детства не сказали мне

     Про то, что боль и нежность.

     Две стороны одной моне-

     ты, это неизбежность,

     Что в каждой женщине живёт

     Желанье подчиняться,

     А вовсе не наоборот.

     Зачем же притворяться?

     Только не думайте, что мне

     Приходится годами

     Сидеть в оковах и во тьме.

     Помилуйте, бог с вами!

     На радость или на беду

     Всё в самом лучшем виде,

     Когда по городу иду

     В готическом прикиде,

     Когда на солнышке блестит

     Виниловая юбка,

     И на неё не застит вид

     Коротенькая шубка,

     А если жарко. то корсет

     И тоненькая блуза.

     Я крашу губы в чёрный цвет,

     А волосы. по вкусу.

     Ошейник, хоть и без замка,

     Шипованный, как роза,

     А в плейере наверняка

     Играет? Lacrimosa> ;-)

     Когда ошейник бубенцом

     Звенит, а на макушке

     Кошачьим царственным венцом.

     Мохнатенькие ушки, ^-^

     Все парни проглядят глаза,

     И матерятся тётки.

     А я всегда вернусь назад

     К ошейнику и плётке!

     Теперь не упущу ни дня,

     Но вот беда какая:

     Растёт сестрёнка у меня,

     Что делать с ней. не знаю.

     Сказать по-правде, не шутя,

     Ведь это преступленье.

     Отнять у малого дитя

     Принятие решенья.

     А та, не глядя на меня

     (И то ещё цветочки),

     Творит оковы из ремня

     И маленькой цепочки!

     Мой латекс переворошит,

     Найдёт, во что одеться,

     И перед зеркалом стоит.

     Не может наглядеться.

     То плачет, если велико,

     То радуется: впору!

     А ведь заводят далеко

     Такие разговоры!

     Ей только волю дай, она ж

     Заместо формы школьной,

     Ошейник, латекс и бондаж

     Наденет добровольно!

     Она готова в этом спать,

     Ходить зимой и летом,

     И только с боем можно снять

     Всё, что на ней надето.

     И не стесняется людей,

     Порою дразнит даже.

     Ещё ни попки, ни грудей,

     Ни бёдер, а туда же!

     Наденет цепи, как раба,

     И встанет на колени.

     Наверно, это всё. Судьба

     Не в первом поколеньи.

     И всё бы хорошо, да вот

     (Где рвётся, там и тонко),

     Пройдёт ещё полгода-год.

     Испортится девчонка.

     Часами роется в сети,

     Валяется на койке;

     Нет чтоб сготовить, подмести.

     И в школе только двойки!

     Ещё бы!. если есть семья,

     Где можно жить так смело,

     Да при такой сестре, как я,

     Зачем ей что-то делать!

     Что будет, если так пойдёт,

     Нетрудно догадаться:

     В плохие руки попадёт,

     А ей уже тринадцать.

     Завидовать сестре легко,

     Играя в мазохистку,

     Но жизнь рабыни. далеко

     Не доля одалиски!

     А раз не хочет понимать.

     Всерьёз, не по приколу,

     Придётся нам её отдать

     Совсем в другую школу,

     Где девочкам преподают

     Искусство обольщенья,

     Уменье создавать уют

     И навыки служенья;

     Где в извращении детей

     Никто не обвиняет,

     Где раздаётся звон цепей,

     Когда они гуляют;

     Где воспитатели строги,

     А экзекутор ловок,

     И розга выбивает дурь

     Из девичьих головок;

     Где вместо стульев и столов

     Устроены колодки,

     А вместо двоек и колов

     Прописывают плётку.

     Я там бывала, и не раз.

     И знаю, мне сдаётся,

     Какой сестра уйдёт от нас,

     И то, какой вернётся.

     И что за поворот в судьбе

     Девчоночьей случится,

     Когда защёлкнут на тебе

     Ошейник выпускницы!

     Тогда мы вместе ей найдём

     Хозяина покруче,

     Который лаской и кнутом

     Её всему научит.

     Сестра, пока бегут деньки,

     Ждёт с нетерпеньем лета

     И запирает на замки

     Ошейник и браслеты,

     Хотя давно понять пора,

     Что это безделушки,

     А рабство. это не игра,

     И цепи. не игрушки.

     А мне осталось только снять

     С души пустое бремя

     И каждый день благословлять

     Сегодняшнее время,

     Когда любая может стать.

     Рабыней, госпожою,.

     И без опаски выбирать

     Свободу быть собою.

     Танука