После смерти его старой хозяйки, он чувствовал себя никому не нужным. Его взяли дальние родственники хозяйки, но не из чувства долга или уважения, а скорее наоборот, ради наживы. Ведь, Дон был породистой немецкой овчаркой. Он был очень крупный, сильный с классической черной спиной с желтыми подпалинами. По собачим меркам красив и идеально сложен. И конечно, он был кобелем, иначе какой резон было держать собаку старой одинокой женщине. Этим летом Дону стукнуло пять лет — самый расцвет сил для собаки. И этим же летом случилась беда. Её хозяйка попала под машину — нелепая случайность. На похороны приехало не так много народу, благо у Марии Георгиевны родственников было, раз два и обчелся. На третий день, как заведено, похоронили свою никогда не видавшую родственницу. Посидели, погоревали, выпили, и вечером третьего же дня разделили небогатое имущество Марии Георгиевны, благо она не успела оставить завещания. Виктор Петрович и Елена Анатольевна Ласкины опоздали на похороны и приехали только на третий день, когда дележ подходил к концу.

     Всё это время Дон тихо лежал на своей подстилке и по-своему переживал смерть своей хозяйки. За всё это время он ничего не ел, да и ему не предлагали и только по ночам когда жажда была уже нетерпимой он выходил на кухню, приподнимался на задние лапы, свободно передними доставая до крана с водой. Открывал кран с холодной водой жадно пил, а потом также спокойно закрывал кран и шёл обратно на своё место. Этому трюку он научился давно, ещё тогда когда ему было два года. Он знал и умел делать много таких вещей, что обычную собаку чрезвычайно удивило бы. Дон был не только красавцем, но и очень умным псом — сочетание, также редко встречающееся среди собак как и среди людей.

     Сдержанно поздоровавшись со всеми, Ласкины прошли в гостиную и сели за огромный, древний, обеденный стол. За столом уже сидело человек восемь-девять. Их приезд никто не ожидал, это было ясно по их слегка растерянным и встревоженным лицам. В течении битых пяти часов они ожесточённо спорили и делили, то небогатое имущество, что оставалось после Марии Георгиевны, и тут нате, объявились новые родственники и конечно со своими претензиями. Все восемь пар глаз напряжённо следили за вновь прибывшей парой. Кто с плохо скрываемой неприязнью, кто с недовольством, а кто просто с любопытством, впрочем таких было мало. «На что они собираются претендовать?» У каждого из восьмерых крутился в голове один и тот же вопрос. Ведь каждый из них уже отхватил свой уже кусок и теперь без боя он его не отдаст и не поделится ни с кем. Это явственно читалось в подчеркнуто сдержанных линиях губ и в манерах по обращению к Ласкиным. То что, опоздали к «раздаче» Виктор и Елена поняли как только сели за «переговорный» стол.

     Они также поняли, что им ничего уже не «светит». И это не смотря, что Елена Анатольевна была самой ближайшей родственницей к усопшей. Здесь это никому и ничего не говорило. За столом возникла неприятная заминка, все настороженно смотрели на молодую пару. Наконец, после минутной паузы для некоторых которая длилась не менее часа, слово взял крупный и довольно-таки упитанный мужчина. По всей видимости он также председательствовал здесь сегодня.

      — Уважаемые родственники, — начал он торжественно, обращаясь к Ласкиным.

      — Вы, хм, должно быть понимаете что... хм... Он запнулся словно забыл слова.

      — Опоздали, — «помог» Виктор вновь испечённому оратору. Тот смущённо отвёл глаза и лёгким кивком головы подтвердив сказанное им. Вдруг его взгляд остановился на Доне, которого ранее никто не замечал и в его лице появилось что-то новое кроме скорбного выражения.

      — А знаете что, если хотите, можете взять этого пса, — и он указал на Дона, который тихо лежал в своём углу и казалось дремал. В течении этих трёх безумных дней, пёс похудел и выглядел совсем дряхлым. Сейчас, когда его наконец заметили, он уже никого не прельщал, кому нужна старая, больная собака пусть даже и породистая. Это явственно читалось в глазах у всех присутствующих в комнате.

      — Да, действительно, возьмите. Очень породистый пёс! — Посыпалось сразу со всех сторон. Каждый из них чувствовал угрызение совести и таким образом они пытались успокоить её, предлагая им никому не нужную собаку. Виктору уже надоел этот балаган, резко встав из-за стола, он уже хотел было гневно отвергнуть столь унизительный «подарок». Но вдруг, рука супруги мягко сжала его руку. Этот знак означал «подожди дай мне сказать». Он хотел было отдёрнуть руку, чтобы поставить на место этих наглецов и лицемеров, которые к его большому сожалению являлись их родственниками. Но рука жены ещё крепче сжала его руку и он удивлённо посмотрел на неё. Её глаза весело смеялись в ответ и она кивком попросила у него разрешения говорить вместо него. Он хорошо знал этот блеск в глазах. Когда они так загорались, значит её осенила какая-то гениальная идея или остроумная шутка. Поэтому он без слов, также быстро сел, как и вставал. Никто из окружающих ничего не понял из его «выступления». Но им не дали время на раздумья.

     Как только Виктор сел, встала Елена Анатольевна, всё ещё красивая и стройная тридцатишестилетняя блондинка и сказала всего три слова:

      — Мы берём его. — Затем она обратно села и подмигнула оторопевшему от её слов мужу. Он ничего не мог понять. Как его всегда разумная супруга могла сказать на такое?! Тем временем она словно ненароком наклонилась к его уху и быстро прошептала:

      — Потом всё объясню, — и улыбнувшись ему, объявила во всеуслышанье:

      — Уже поздно и нам пора! — Все вдруг заметили, что и действительно поздно, и что всем тоже пора.

      — Ну что Донушка. Пошли? — Ласково обратилась Лена к псу. Неудивительно, что она знала пса по имени. Ведь последние два года они со старой хозяйкой довольно часто переписывались. И Елена Анатольевна была в курсе всех дел Марии Георгиевны. И конечно знала, что собой действительно представляет этот на вид старый пёс. Она знала, что Дон вовсе не дряхл как всем кажется и что он предок знаменитых медалистов. И всё же, даже она, не догадывалась о всех достоинствах лежащего перед ней пса. Дон слегка приподнял голову когда услышал своё имя. Так только его называла прежняя хозяйка. Уткнув свой мокрый нос в протянутые Леной раскрытые ладони, он шумно понюхал их, тряхнув большой головой.

      — Идём Донушка. Идём. — Снова ласково она позвала его. Умный пёс на секунду словно задумался, потом тяжело поднялся, сказывался трёхдневный пост. Он взглянул на Елену Алексеевну как будто оценивая её, затем слабо махнул хвостом, в знак признания её новой хозяйкой. Лена улыбнулась в ответ и погладив Дона повела его к выходу. В коридоре она заметила на вешалке поводок. Который и одела на пса.

      — Ничего не понимаю. Зачем ты взяла этого пса? — Раздражённо произнёс Виктор, качая в недоумении головой. Он вёл автомобиль и поэтому не мог понять дошли ли его слова до жены.

      — Всё очень просто, — ответила буднично Лена.

      — Дон очень породистый кобель от золотых медалистов.

      — Да, но он очень стар. И что толку с него? — Не унимался Виктор.

      — Дон не старее тебя, — защитила она пса. Дон услышав своё имя приподнял голову с заднего сиденья и настороженно навострил свои большие уши.

      — Конечно, по собачим меркам, — добавила Лена примирительно.

      — Сейчас ему что-то около пяти лет. Что по их меркам, расцвет сил, — поделилась она своими познаниями с мужем.

      — А то что как он сейчас выглядит. Посмотрела бы я как ты выглядел бы на его месте! — Опередила она его на ещё не высказанный им вопрос.

      — Ну ты скажешь! — Произнёс чуть обиженно Виктор, но в душе очередной раз восхищаясь острым практическим умом своей жены.

... 

      — Ты представляешь какие деньги на нём можно будет заработать?! — Произнесла она почти задыхаясь от распиравшей её гордости. Виктор повернулся к ней и поцеловал в её красивые губы — признание её ума и сообразительности.

      — Этого не достаточно, — капризно надув алые губки шутливо произнесла она.

      — Но не здесь же. Вот приедем, тогда... — Виктор многозначительно замолчал.

      — Это ведь ещё пятнадцать часов ехать, а я хочу сейчас! — Требовательно воскликнула она. Ох, уж если его жена чего ни будь захочет, то уже не отвертеться.

     Они съехали на обочину, благо было уже темно и никто не мог видеть чем они занимаются. Выпустив собаку погулять, они занялись любовью.

     Он повернулся к ней и нежно взасос поцеловал её в губы. Одновременно привычным движением левой руки он расстегнул верхние пуговицы её платья обнажив чёрный кружевной лифчик под которым угадывалась великолепная высокая грудь. Рука скользнула под лиф и стала тискать её груди. Она радостно застонала в экстазе. Виктор нажал на кнопки сбоку от сидений и они мягко опустили свои спинки, сиденья превратились в одну большую тахту. Лена не замедлила этим воспользоваться и легла на спину раскинув руки по сторонам. Он лёг сверху и отодвинув в сторону лифчик присосался к одному из её коричневых сосков, которые уже тяжело набухли и манили. Женщина слабо вскрикнула и закрыла глаза в экстазе. Тем временем, та же левая рука начала своё новое восхождение с её колен и выше. Рука на секунду остановилась нежно погладив её колени и поползла выше под платье. Вот и мягкие, нежные ляжки, здесь его рука задержалась дольше, поглаживая и массируя мягкую, бархатистую ткань женского тела.

     Наконец чувствительные пальцы нащупали кружева трусиков. Отодвинув чуть в сторону мешающую ему ткань он указательным пальцем безошибочно нашёл её клитор, от прикосновения которого, у неё словно электричество пробежало по телу. Сильно и одновременно мягко он начал массировать этот маленький выступающий бугорок — источник наслаждения всех женщин. От этих ласк у неё закружилась голова и в очередной раз из неё вырвался непроизвольный стон. Теперь она стонала без перерыва. Её руки бессистемно гладили его спину, голову, плечи. Сейчас она была в другом мире, в мире животного наслаждения и эйфории. Поласкав жену таким образом некоторое время, Виктор перешёл к следующей стадий любовной игры. Приподняв юбку, он одним, отработанным годами движением, рывком, снял с неё чёрные кружевные трусики. Она широко, бесстыдно раскрыла перед ним свои белоснежные бёдра, в центре которых смутно угадывалась вожделённая щель. Освещение было ни к чёрту. Виктору нравилось любоваться её великолепным телом, да и она поощряла это.

     Но здесь, свет желал оставлять лучшего. Поэтому не задерживаясь как обычно, он прильнул губами к её клитору с яростью берсерка. Она застонала и начала извиваться под ним. Схватив его за волосы обеими руками, она со всей силой начала давить его голову к своей промежности. Они перевернулись, теперь она была сверху и всей нижней частью своего тела давила на его голову, губы, нос. Это было немного неудобно для него, жёсткие волоски её лобка кололи его лицо, а взбухшие половые губы забивали рот и нос. Несмотря на некоторые неудобства это всё таки было приятно. Он высунул язык и углубился в её щель. Это ещё больше раздраконило её и она удвоила свои усилия, жарко прошептав ему непристойные слова:

      — Да. Да, выеби меня своим языком. Вылижи там всё без остатка. Глубже! Ещё глубже! — Она совершала поступательные движения словно уже ебалась, по сути так оно и было — её ебал его язык. Который уже глубоко проник в её пизду и бесчинствовал там как бес в безумной пирушке. Его хуй уже давно достиг своей верхней точки и теперь нетерпеливо тёрся о трусы, постоянно напоминая о себе. Наконец, он выпустил его на волю. Большая лилового цвета головка, хищно подрагивала, словно выискивая жертву. Виктор перевернул Лену на спину, предварительно широко раздвинув её ноги. Встав на колени перед ней, он приподнял её за ляжки и привычным движением вошёл в неё. Она коротко охнула и откинув голову тяжело застонала. Её широко раскрытые цвета морской волны глаза, выражали безумие. Её голова моталась из стороны в сторону путаясь в собственных волосах. Он вошёл в неё во всю длину своего члена и начал привычную работу. Минут пять он сдерживался, затем видя что жена уже вот-вот «кончит», он не стал сдерживать себя.

     Его хуй начал входить и выходить всё с большей частотой. Достигнув пика своей скорости он некоторое время шёл на этой предельной частоте, затем как всегда не выдержал «радиатор» и последовал взрыв. Он кончил в неё как всегда бурно и сильно. Обильная сперма залила всё её влагалище, которая жадно впитывала благотворную жидкость. Елена Анатольевна не боялась забеременеть, так как она уже четыре года пользовалась противозачаточными таблетками. И они ни разу ещё не подвели её. Всё это время Дон и не думал уходить далеко от машины как порядочные собаки. Как только люди начали заниматься сексом, он подошёл как можно ближе и стал наблюдать за ними, причём он смотрел на них с таким осмысленным выражением словно понимал, что сейчас, происходит перед ним.

     Знакомство.

      — Лида, познакомься с новым жильцом! — Позвала Елена Анатольевна свою пятнадцатилетнюю дочь. Девочка сейчас переживала свой переходный период и поэтому только после третьего раза нехотя вышла из своей комнаты.

      — Знакомьтесь. Это Дон. А это Лидочка. — Представила Лена Дона как если бы он был человеком. Пёс подошёл и обнюхал девочку своим большим чёрным носом. Лидочка нерешительно попятилась назад. Таких больших собак она отродясь не видела. В своё время ей запрещали держать собаку в доме. Обнюхав девочку пёс добродушно помахал хвостом.

      — Ну вот знакомство состоялось, — удовлетворённо произнесла мать девочки.

      — Знаешь, — похвалилась она с гордостью, — Дон не простая овчарка. Он чемпион страны! Он выиграл четыре золотых медали! Его предки были золотыми медалистами! — Девочка пожала плечами и направилась в свою комнату. Дон не произвёл на неё большого впечатления, какая-то полуголодная дряхлая псина. Внутренне она удивилась матери, которая была всегда умной и практичной женщиной. Но сейчас её мнение о ней поколебалось. Держа своё мнение при себе как это часто стало случаться в последнее время, она удалилась в свою комнату. В последний год это часто случалось и потому Елена Анатольевна не придала этому большого значения, списывая всё на переходный период.

     Что касаемо Дона, то ему понравились запахи исходившие от девочки. Особенно ему понравился запах исходивший из-под её юбки, не такой как у прежней хозяйки, но очень похожий. По этому запаху он мог определить когда у хозяйки «течка». И сейчас он почувствовал этот сильный запах и по прежнему опыту он понял, что у этой юной девочки период «течки». Он хотел было как прежде, рвануться и подмять это юное тельце под себя, но чувство природного такта и опыта подсказывали ему, что ещё не время, да и сам он был не в лучшей форме. И потому он решил ждать. Ждать, сколько ему не пришлось бы! Безумный, ослепляющий запах этой юной ещё не дефлорированной пизды сводил Дона с ума, но он умел ждать. Наконец, через два месяца после того как он прибыл сюда, пришёл его час. Родители девочки собирались поехать в отпуск куда-то далеко. Сообразительный пёс понял это по многочисленному багажу и по тому, что ни один из этих чемоданов не принадлежал его любимой девочке.

     К этому времени Дон набрал вес, шерсть его стала блестеть так же как и раньше, от прежнего Дона не осталось и следа. Это был уже другой пёс красивый, гордый, знающий себе цену. Семья полюбила его, включая и строптивую Лидочку. А случилось это после того как он защитил её от двух пьяных мужиков когда она поздно возвращалась со школы домой. Дон куснул одного ...

 в ногу, а другому немного погрыз кисть, когда тот попытался замахнуться на него ножом. После этого случая он завоевал любовь Лидочки, на что, родители не могли нарадоваться. И по сему они смело могли оставить дочь одну с Доном на целый месяц, зная, что в случае чего у неё есть надёжный защитник. С тех пор Дон стал планомерно претворять свой план в жизнь. С того памятного вечера, Лидочка ни на минуту не расставалась со своим четвероногим другом, кроме школы конечно. Дон как и всякий великий хитрец начал с малого, затем всё смелее и смелее переходя на совсем уж дерзкие ласки.

     Вначале он просто напросился к девочке в комнату, где и проводил почти всё своё время. Обнюхивая её нижнее бельё и постель когда Лидочки не было дома. Затем он вызвался сторожить её по ночам в той же конечно комнате. Впрочем, это не вызвало никаких подозрений ни у кого. Когда родители были на работе они сидели вдвоём на веранде греясь в лучах весеннего солнышка. Она сидела в лёгком плетённом кресле, а он положив свою большую голову на её колени притворялся, что дремал. Через тонкую ткань платья он явственно чувствовал зовущую его, юную плоть девочки. Это сводило его с ума, подталкивая его разорвать эту плоть и насытиться ею. Когда это становилось невыносимым, он выбегал во двор и «драл» где ни будь кору дерева. Особенно ему нравилось когда она одевала коротенькое платьице, едва прикрывающие её белоснежные трусики. И тогда он позволял себе лизнуть её ляжки как бы невзначай, что приводило её в трепет и бросало в жар.

     Это он чувствовал по её внезапно учащённому биению сердца или по смущённой краске покрывавшей её лицо в мгновение ока. Но она к его великому сожалению не принимала его всерьез, хотя и позволяла ему некоторые вольности, которые впрочем и ей нравились.

     Наконец, настал тот день, которого он так ждал! Родители уехали на целый месяц. Никто не мог помешать осуществлению его планов. На следующее утро как только уехали взрослые, Дон приступил к активным действиям. К чёрту все приличия, в нём проснулся самый настоящий кобель, со всеми вытекающими из этого последствиями. Это было то самое утро когда у девочки начались весенние каникулы и никуда не нужно было спешить рано вставая. Поэтому Лидочка лежала в постели с закрытыми глазами хотя уже и проснулась давно. Она смаковала то радостное чувство, что наконец-то не надо рано вставать, поспешно завтракать и бежать в эту надоевшую за десять лет школу. Она всё ещё лежала в постели, когда в комнату бесшумно вбежал Дон и прыгнул к ней прямо в постель. Девочка вскрикнула от неожиданности, но потом успокоилась.

      — Дон дурачок. Ты напугал меня, — пожурила она пса притворно строгим голосом. Тот словно понял, что его ругают опустил виновато морду и как бы случайно зарылся с головой под одеяло. Но это было лишь уловкой. Под одеялом он быстро подполз к девочке и ткнулся своим мокрым носом прямо в её белые трусики. Она вздрогнула всем телом и схватив голову собаки прижала к своей груди. Но не маленькие груди девочки интересовали Дона, а то, что было гораздо ниже. И потому он быстро вырвался и принялся лизать своим большим шершавым языком её нежные девичьи ляжки, всё ближе и ближе подбираясь к заветной цели прикрытой каким-то куском жалкой материи. Девочка замерла в ожидании, она лежала словно мёртвая, боясь шелохнуться. Тем временем, Дон вылизав всю прилегающую область, осторожно взяв зубами за трусики потянул на себя. Раздался сухой треск разрываемой материи. В это время Лидочка, словно очнувшись от небытия откинула одеяло и сдавленно вскрикнула.

     Дон её любимый Дон, разорвав её трусики подбирался к самому святому. Она хотела прикрикнуть на него, но крик застрял у неё в горле тугим комком. Когда он своим длинным языком прикоснулся к её клитору, всё остальное для неё потеряло смысл. Только этот шершавый влажный язык, пусть он не перестаёт вылизывать её там, внизу. Она опять впала в оцепенение, отрешечённо глядя на потолок. Вчера у девочки начались месячные, это, Дон знал по знакомому запаху и поэтому ничуть не удивился, когда обнаружил сейчас у неё кусок ваты в пизде, такое он уже видел в прежней хозяйке. Схватив зубами эту вату, он привычно потянул её на себя. Пропитанный кровью кусок приятно будоражил собачье обоняние, но ещё больше его взбудоражило когда он наконец увидел вожделённую щель, которая была вся в крови. Он принялся быстро вылизывать влагалище своей юной хозяйки, постепенно углубляясь всё глубже и глубже, благо язык у него ещё тот.

     Девочка зашевелилась и слабо застонала, совсем как та женщина, тогда, её мать, вспомнил Дон. Непроизвольно, она раздвинула пошире ноги и Дону открылась вся прелесть девичьей красоты. Тонкий, ещё детский светлый пушок волос покрывал верхнюю часть пизды, остальная же часть была абсолютно голой и покрытой только нежной, тонкой кожицей. Дон старательно вылизал всё дочиста, он видел как взбухли вдруг, две и без того пухлые половинки пизды этой молодой особы. Это верный признак, что она уже готова к следующему этапу, решил Дон. Покрутив кругом головой он наконец, нашёл то, что искал. Схватив зубами маленькую подушку, он стал подталкивать её под бёдра девочки. Несколько секунд упорного движения носом и задача выполнена! Его громадный красный хуй был уже давно на взводе. Он взгромоздился на девочку и тыкая своим ужасным орудием, пытался нащупать её маленькую щелочку огромной головкой своего громадного хуя.

     Лидочка лежала закрыв глаза и ничего не понимала, что происходило вокруг. Наконец, с третьей попытки он нащупал вход во влагалище и начал осторожно проталкивать свой громадный хуй вглубь пизды своей маленькой хозяйки. Девочка была «целкой» и потому дело продвигалось чрезвычайно медленно. Толстый член собаки туго продвигался сквозь узкую, ещё никем не проторенную щель её влагалища. Дон, высунув язык вовсю старался как можно быстрее проникнуть вглубь девочки. Проникнув примерно на пять сантиметров, его член вдруг на что-то наткнулся. В это время Лидочка вновь очнулась и широко распахнула свои васильковые глаза. Этого не могло быть! Её самым настоящим образом «трахали» и кто?! Её любимый Дон! Она попыталась оттолкнуть пса от себя, но не тут то было. Дон лёг на неё всем своим весом, не забывая при этом двигать своим хуем всё глубже и глубже.

     Вдруг девочка резко вскрикнула, огненная боль на мгновенье пронзила её юное тело внизу живота. Дон почувствовав, что преграды больше нет, утроил свои движения и громадный собачий хуй свободно заскользил внутри девочки. Внезапно она поняла, что это была за боль. Только что она потеряла свою невинность, ей стало так жаль себя, что она заплакала, тяжело и навзрыд. Но это ничуть не смутило Дона, пока она плакала, он наконец, пропихнул в её непокорную пизду половину своего хуя. Но ему хотелось проникнуть в девочку на всю длину своего великолепного копья. Плач только что дефлорированной девочки так же внезапно прекратился как и начался. Теперь Лидочку беспокоило другое, тупая ноющая боль в её пизде. Хотя и было приятно, как что-то горячее и большое пронзает её внутренности, вызывая незнакомое доселе наслаждение, но эта тупая ноющая боль мешала ей насладиться сумасшедшей ёблей с собакой, всласть. Она раздвинула пошире свои тоненькие как тростинки ножки, чтобы Дону легче было входить в неё и чтобы уменьшить боль во влагалище.

     И о чудо, это ей помогло! Боль уменьшилась до слегка заметной, зато толчки пса стали энергичнее и мощнее. Раскинув в стороны руки и ноги на белоснежной простыне, она наслаждалась каждым толчком могучего собачьего хуя, который чуть ли не разрывал её пизду на части.

     Дон, мощными и глубокими толчками ебал красивую, белокурую, пятнадцатилетнюю девочку, которая считалась первой красавицей в школе. И многие парни с её школы отдали бы всё, чтобы быть сейчас на месте Дона. Почувствовав, как туго проникает в неё, длинный и толстый хуй Дона, Лидочка решила помочь ему. Она согнула в коленях ноги, при этом не забыв широко раздвинуть их в стороны, а затем просунув под свои белоснежные ... ягодицы обе руки, девочка раздвинула ими свою строптивую пизду во всю ширь. Время от времени, она обхватывала обеими руками громадный хуй пса и ужасалась, как это чудовище может помещаться в её маленькой пизде. Но тем не менее уже больше половины этого громадного хуя проникло в нежные недра пизды этой белокурой девочки, которая тихо постанывая от наслаждения, двигалась в такт мощным толчкам собачьего хуя. Свежее, ещё никем не целованное, нежное, обнажённое пятнадцатилетнее тело его юной хозяйки, лежало перед Доном, с широко раздвинутыми тоненькими ножками и не менее широко распахнутой её нежными пальчиками, маленькой пиздой.

     Маленькая тёмная щель пизды белокурой красавицы, манила Дона как железо магнитом. И он бросился на неё с удесятерённой энергией. С каждым толчком Дон всё глубже и глубже погружался в пизду Лидочки. Девочка чувствовала, как с каждым проникновением в неё, огромным хуем собаки, растягиваются стенки её влагалища пропуская напористую плоть её друга, вглубь себя. С каждым проникновением, она чувствовала боль, но это была другого вида боль, это была сладостная боль когда тебя ебут. Наконец, Дон вогнал в девочку все свои тридцать восемь сантиметров живой плоти. Лидочка почувствовала, как где-то внутри её тела, его хуй давит ей на желудок и сердце. По её телу прокатилась приятная теплота и она сладостно что-то пробормотав, потеряла сознание. Достигнув своей цели, Дон вытащил хуй из Лидочки, а затем, примерившись, со всего размаха вогнал свою торпеду в её милую, невинную пизду, до самых яичек. На этот раз, громадный хуй пса беспрепятственно проник в самые глубины девичьего тела.

     Худенькое, тоненькое тельце девочки вздрогнуло от такого мощного удара и подалось вперед, словно желая чтобы её еще раз пронзили насквозь. Дон проделал несколько раз такую операцию и девочка снова ожила. Она открыла свои голубые глаза и улыбнулась ему нежно, с любовью. Дон разорвал её белый лифчик зубами и стал лизать её белоснежные груди и твёрдые набухшие от желания соски. Лидочка слабо застонала и закатив глаза упала в беспамятство. Нежное, белое, девичье тельце равномерно покачивалось под такт тяжёлых ударов собачьего хуя. Совершив три последние, самые мощные проникновения своим хуем, Дон замер, «спуская» в Лидочку. При последних вторжениях в её тело, девочка очнулась и широко распахнув невинные глаза замерла в ожидании. Вот последний, мощнейший толчок, казалось что и яйца пса вошли в неё, нестерпимая боль, резко возникла между её длинных, стройных ног. Дон как вогнал свой хуй в девочку так и замер.

     Лидочка ощущала в себе весь размер собачьего члена и это ей ужасно нравилось. Когда это, что-то огромное и горячее шевелиться внутри тебя, нежно щекоча стенки влагалища и заполняя всё пространство живой, трепещущей плотью — это ли не великое наслаждение. Она не поняла, почему Дон прекратил ебать её, но оставил свой длинный красный хуй в ней. Девочка попробовала было шевельнуться, как горячая, тугая струя спермы ударила внутри её пизды, заполоняя всё вокруг. После этого, Дон как-то шумно вздохнул и вытащил свой длиннющий хуй из девочки. Девочка с удивлением обнаружила, что её друг ухитрился войти в неё во всю длину своего ужасно большого хуя. Лидочка настороженно глянула вниз, чтобы узнать, что стало с её некогда девственной пиздой, которой, она так гордилась, и ужаснулась. Её влагалище расширилось до невероятных размеров. Из разорванной пизды мелкой струйкой текла кровь, вперемешку со спермой, стекая по её нежным ляжкам прямо на белоснежную простыню.

     Вся постель под ней была в крови и сперме! Дон подошёл к растерявшейся Лидочке, его хуй всё ещё был напряжён и покрыт её кровью и его спермой. Она не понимала, чего ещё хочет от неё этот извращенец. Но когда он тыкнул своим «концом» ей прямо в губы она внезапно поняла. «Будет что будет», решила она, широко раскрыв рот и крепко зажмурив от страха глаза. Дон не заставил себя долго ждать, погрузив свой хуй в рот девочки. С непривычки она чуть не поперхнулась, но быстро уловив технику сосания хуя, она нашла в этом что-то приятное и для себя. Лидочка слизала всё что было на собачьем члене: свою кровь и его сперму. На вкус сперма оказалась слегка сладковатой и густой как кисель со странным, но не противным запахом. Она с трудом заглатывала огромный собачий хуй, при этом ей приходилось широко раскрывать свой маленький алый ротик. Она лёжа сосала его член, судорожно глотая слюну со спермой и кровью стекавшей с собачьего хуя.

     Внезапно Дон начал пихать свой хуй прямо ей в рот! И не просто пихать. Он стал её ебать прямо в рот, как это он делал несколькими минутами ранее с её пиздой. Но рот не пизда и он не мог глубоко проникнуть в неё. Довольствовавшись тем, что хоть пол-хуя влезло в горло девочки, он начал её ебать в рот. Стало нечем дышать когда тугой комок красной плоти собачьего хуя проникал в глубину её горла и перекрывал дыхательные пути. Хорошо хоть, что он вынимал свой хуй из неё, для следующего удара, за это время она успевала судорожно вдохнуть в себя глоток воздуха, только это, помогло ей не задохнуться от удушья. Внезапно, резко без всякого перехода в горло бедной девочки ударила мощная струя спермы, от неожиданности она в очередной раз чуть не задохнулась. И только сделав огромный глоток спермы, она почувствовала приток свежего воздуха в лёгких. По инерции высосав всю оставшуюся сперму с хуя она откинулась назад в измождении.

     Дон тоже опустился рядом, удовлетворённый и усталый. Лидочка лежала и думала: «что теперь будет?» и не могла найти ответа. Дефлорированная пизда слегка болела, кровь и сперма перестали течь из неё. Скомкав окровавленную простыню, она стала протирать у себя между ног. Тщательно протерев всё своё тело, она удовлетворённо хмыкнула и опустившись на колени, наклонилась за своими разорванными трусиками сиротливо белеющими на тёмном полу. В это время Дон внимательно следил за своей маленькой хозяйкой и как только она наклонилась, перед его взором открылась ещё одна, не опробованная им девственная щель. Внезапно рыкнув он прыгнул на девочку сзади. Его хуй мгновенно напрягся и стал твёрже стали. Он «оседлал» её и стал впихивать свой ненасытный член прямо в Лидочкину жопу. От неожиданности Лидочка чуть не упала, она попыталась стряхнуть Дона с себя. Ей не понравилась перспектива быть выебанной в жопу к тому же таким громадным хуем как у её дружка.

     Да не тут то было! Дон громко лязгнул зубами над ухом девочки и глухо зарычал. Лидочка испугалась и заплакала, оставшись однако, в том же положении; на коленях с опущенной вниз головой и с приподнятыми бёдрами. Она ненавидела и жалела себя за то что её насилует какой то пёс, пусть даже и породистый, но всё же пёс. Дон, поняв, что жертва больше не станет сопротивляться, удвоил свои усилия, но жопа не пизда, его хуй никак не мог проникнуть в узкую, девственную девичью щёлочку. Лидочка пошла на маленькую хитрость, сжав свою жопу всеми силами, не давая проникнуть наглому проходимцу. Внезапно, над ухом девочки оглушительно рявкнул Дон, от неожиданности она на миг разжала свои ягодицы, но когда Лидочка спохватилась было уже поздно. Громадный хуй собаки уже проник в её жопу и с ужасающей для неё быстротой углубился внутрь её тела. Маленькая хитрость пса помогла ему взломать непреступные ворота её жопы. И теперь его ничто не сдерживало.

     Он продолжал тяжёлыми ударами своего хуя пробивать себе дорогу в жопе юной девушки. Поняв что она проиграла, Лидочка горько заплакала, не столько как от обмана сколько от боли в анусе. Толстый беспощадный хуй Дона разорвал юную жопу бедной девочки как только он «вошёл» в неё. Снова кровь потекла по нежным белоснежным ляжкам Лидочки на этот раз из её прелестной маленькой жопы. Чтобы не было так нестерпимо больно, девочка раздвинула ноги как можно шире и принялась терпеливо ждать конца своего изнасилования. Красивая, юная пятнадцатилетняя школьница, полностью обнажённая, стояла перед ним задом, на коленях, с низко опущенной, точёной, белокурой головкой и с вызывающе ... 

     высоко поднятыми белоснежными бёдрами, бесстыдно открывающие на всеобщее обозрение все скрытые прелести молодого женского тела. Дон насиловал эту юную школьницу основательно и со знанием дела. Теперь, когда он всё же проник в её святую из святых обитель, можно было не торопиться.

     Медленно, словно наслаждаясь неимоверными мучениями своей жертвы, он жестоко насиловал это юное создание с ангельским личиком. Мощный, толстый и твёрдый как сталь хуй Дона неумолимо проникал во все потайные места насилуемой девушки, у которой не осталось даже сил на крики. При каждом удачном погружении вглубь её юной жопы громадного хуя её насильника, белокурая школьница просто тихо стонала. Дон глубокими, мощными толчками насиловал в жопу юную пятнадцатилетнюю девочку, красу и гордость всей школы. Вначале, Дон отъебал свою молодую хозяйку в пизду, сделав её женщиной. Затем выебал её в маленький капризный ротик, «спустив» ей в рот добрый глоток спермы. А сейчас Дон ебёт Лидочку в жопу против её воли, то есть попросту жестоко насилует бедную девочку не давая ей отдыха.

     По сравнению с пиздой, с жопой этой юной леди, Дону пришлось повозиться дольше. Так как пропускная способность жопы намного меньше чем у пизды, то дело продвигалось медленно, но верно. С каждым толчком своего мощного хуя Дон продвигался вглубь девочки, невзирая на её стоны и мольбы о пощаде. Пёс насиловал девочку неистово и с огромной страстью, вбивая свой хуй в её жопу как сваю в землю. Медленно, сантиметр за сантиметром, он продвигался к своей цели. Когда девочка догадалась раздвинуть свои ножки-тростинки, дело пошло быстрей, он сразу углубился сантиметров на десять. Отчего, Лидочка громко вскрикнула и из её красивых голубых глаз брызнули слёзы. Сквозь слёзы и непроизвольные стоны, которые вырывались из алых, прекрасных губ бедной девочки в такт мощным толчкам Дона, Лидочка, которой уже было невмоготу от этой адской боли в жопе, сама раздвинула руками свои ягодицы, чтобы этот проклятый, терзающий её нежную плоть, громадный хуй быстрее вошёл в неё весь без остатка.

     Может быть тогда, этот монстр прекратит мучить её прелестную, но уже увы, порванную жопу. Осталось всего каких-то пять сантиметров, но эти последние пять сантиметров жопа девочки никак не хотела принять в себя. Дон словно взбеленился, коротко зарычав, он со всей силы стал вколачивать свой толстенный хуй в бедную, узенькую девичью жопу. Делая короткие, но мощнейшие толчки, он постепенно добился своего, весь огромный хуй пса — все тридцать восемь сантиметров собачьей плоти поместились в юной Лидочкиной жопе. Девочка замерла, ощущая всем своим нутром, громадную шевелящуюся массу собачьего хуя, внутри себя. Стало тяжело дышать, она чувствовала как головка этого ужасного хуя шевелиться у неё внутри, где в области лёгких, давя на них своей тяжестью. Разорванная жопа девочки, нестерпимо горела адским огнём. Войдя своим громадным хуем, по самые яйца, в нежную жопу своей юной хозяйки, Дон на некоторое время замер, держа свой хуй внутри жопы измученной девочки, словно наслаждаясь очередной победой.

     Наконец, через минуту к великой радости девочки, он стал вынимать из её жопы свой непотребный хуй. Вынув почти весь хуй из истерзанной им жопы девочки, Дон не медля, одним мощным толчком вогнал его внутрь обратно, в не раз уже разорванную им и истекающую кровью жопу бедной Лидочки. Омерзительно толстый, обильно покрытый кровью от Лидочкиной порванной жопы, хуй сладострастного пса, вошёл в Лидочку по самые яйца. Девочка не успела ничего толком понять как следующий удар, страшнее предыдущего, потряс её худенькое девичье тельце. Теперь чудовищные удары беспощадного громадного хуя извращенного пса, следовали один за другим, круша последние препоны и баррикады на его пути. Девочка извивалась под псом от нестерпимых мук, её тонкие пальцы царапали до крови нежную кожу в порыве невыносимой боли, она пыталась раздвинуть свои ягодицы до предела, чтобы хоть как-то уменьшить эту адскую боль. Невыносимый стон мучений раздавался из её алых красивых губ. О, как бы она сейчас хотела бы потерять сознание!

     В конце концов бедная жопа девочки не выдержала и сдалась на милость победителю. Страшно вспухший от тесного анального прохода девочки, чудовищно разросшийся чуть ли не в два раза, истинно огромных размеров хуй пса, плавно заскользил внутри девочки, то выходя почти весь наружу то погружаясь в её белоснежную жопу по самые яйца. Так он мучил свою прелестную юную хозяйку добрых полчаса. Укрощённая огромным хуем Дона, порванная вдоль и поперёк строптивая жопа юной Лидочки наконец капитулировала, и теперь безропотно вбирала в себя хуи любых размеров. Сделав как обычно три последних мощнейших толчка своим всеразрушающим хуем, от которых по бедному девичьему телу пробежала волна судороги, Дон мощным аккордом «кончил» в Лидочкиной жопе. Мощная тугая струя спермы прижала и без того стиснутые головкой его хуя бедные лёгкие истерзанной девочки. Отчего юная девушка раскрыла свои алые губки, ловя, стиснутыми спермой и хуем лёгкими хоть глоточек воздуха.

     Эти мучения продолжались в течении минуты, она жадно ловила широко раскрытым ртом хоть капельку животворного воздуха, как выброшенная на берег рыба, в её прекрасных голубых глазах стояли невыплаканные слёзы, а красивое некогда надменное лицо юной красавицы исказилось в невообразимых муках. Дон простоял с воткнутым по самые яйца хуем в жопе красивой, белокурой, пятнадцатилетней школьницы в течении целой минуты «кончая» в неё бурно и долго, такого с ним ещё никогда не было. Он удовлетворённо взвизгнул и вытащил свой окровавленный «меч» из «ножен» прекрасной, но измученной им самим, юной женщины, которая со слабым стоном упала на заляпанную кровью и спермой постель. Из её всё ещё прекрасной, но уже много раз порванной жопы, тонкой струйкой текла кровь вперемежку со спермой, пробегая по нежнейшим белоснежным ляжкам, она маленькими каплями стекала на постель. Лидочка лежала без движения, ничего не видя и чувствуя вокруг.

     Даже тогда, когда Дон подошёл и стал вылизывать разорванные края её нежной жопы, она не шелохнулась. Вскоре кровь перестала течь из бедной девичьей жопы, которая судорожно сжималась словно стыдясь, что она не смогла защитить честь своей хозяйки...