... Извини, лапочка, я так увлеклась своими мыслями о тебе, пока собиралась закончить этот рассказ, что не было уже сил справляться со своим телом, оно умоляло приласкать его... Оставшись одна в своем служебном кабинете, я открыла сначала свою грудь — просто приспустила лифчик и выставила свои нежные, почти шелковые грудки наружу, с такими розовыми, как у девочки, сосочками, в них было столько желания, столько нежности и любви к тебе, что нужно было им ответить, и это сделали мои ласковые пальчики.

     Трудно обмануть саму себя, но на этот раз все было так, как будто ты рядом с нами, целуешь нас всех по-очереди — сначала мои губы, ты присасываешься к ним, как к груди своей матери в далеком детстве, как будто ждешь, что я накормлю и напою тебя, потом спускаешься ниже к моей белой шейке, аромат моих новых духов приводит тебя в замешательство — ты всегда любил мой запах, запах моей кожи, и тебе жаль, что его затмили эти парфюмерные изыски, но скоро мы пойдем с тобой под душ, и там будем друг перед другом в первозданном виде, смоем с себя все эти нанесенные цивилизацией штрихи, будем стоять под потоками воды и ласкать друг друга, пока хватит сил... Наконец ты добираешься до моих сосочков, они так долго ждали тебя, что теперь им уже нужно что-то покрепче: ты стискиваешь нас в своих сильных руках, крепко держишь и любуешься своей властью над этими маленькими островками моей плоти... Затем кусаешь и сосешь их один за другим, пытаешься втянуть своими губами в рот, они вытягиваются, как у кормящей волчицы, моя киска приходит в полный восторг, спина выгибается в сладостном спазме — ты должен почувствовать это, спазм прокатывается по моему животу, плечам, бедрам, если бы ты сейчас вставил мне, засадил резко и глубоко свой член, я бы кончила прямо стоя, и тебе пришлось бы подхватить меня на руки, так как голова уже кружится... Мальчик мой, ты долго еще будешь меня мучать! (не слушай, мне нравится эта мука, делай — как тебе нравится, я просто с ума схожу...)

     НО Я ЗДОРОВО ОПЯТЬ ОТВЛЕКЛАСЬ МЫСЛЯМИ О ТЕБЕ. ВЕДЬ У НАС СЕГОДНЯ ПЯТНИЦА. ЭТО НАШ С ТОБОЙ ДЕНЬ.

     ... Вдруг ты подталкиваешь меня к высокому столу на кухне, задираешь мне юбку, подхватываешь и усаживаешь напротив себя, раздвинув мои ножки — я поднимаю колени повыше, чтобы тебе было удобно, и ты присасываешься ко мне, к моей такой мокрой и теплой киске, раздвигая как можно шире в стороны мои губки, я тебе с удовольствием помогу в этом, чем шире — тем больнее, но это не та боль, от которой хочется бежать или спрятаться, это сладко, так сладко — что я начинаю стонать в твоих руках, мои бедра содрогаются, а ты при этом прижимаешься все сильнее и сильнее ко мне, я чувствую, как мой клитор оказывается зажат между твоим лицом и моим лобком, ему ведь нужно именно это... Я начинаю сама подаваться тебе навстречу, ударяться, втискиваться в тебя, потом беру твою руку в свою и требовательно направляю твои такие крепкие пальцы в себя... но не нужно слишком глубоко — просто вставь мне два своих пальчика, можешь даже сначала согнуть их — чтобы они случайно не исцарапали меня, такую неженку, вставь неглубоко и раздвинь их внутри меня как можно шире — ты себе даже не представляешь, чем это тебе грозит... Сладкий мой! Еще! Не бойся, раздвинь пошире, ведь ты не порвешь свою девочку, ты же очень нежный мальчик, и я тебе полностью доверяю... А я помогу тебе своим пальчиком, буду прижимать свой разбухший клитор и теребить его... Если тебе хочется самому, то просто переверни свою руку во мне на 180 градусов — и тогда твой большой палец окажется как раз напротив заветной цели, теперь я вся в твоих руках, моя радость... Давай, давай, мой хороший! Дай мне сладко кончить, я буду истекать тебе в ладони, такая сочная девочка...

     ... Моя гинеколог говорит именно так, вызывая у меня легкое смущение и улыбку — просто пока я сижу в очереди к ней, сама не знаю почему, но ужасно возбуждаюсь при мысли, что в меня через несколько минут вставят этот металлический предмет — так называемое «зеркало». Наталья Львовна каждый раз зовет медсестру и просит принести ей зеркальце поменьше, потоньше: «У нас же сегодня девочка!». И пока она мнет мне низ животика, мои сосочки под задранной до подбородка маечкой набухают, я закрываю глаза, поворачиваю голову на бок, чтобы Львовна не увидела их блеска и румянца, появившегося на моих щеках... Но кого-кого, а опытную пожилую медсестру не проведешь, и она бросает как бы случайно: «Что, лапонька, приятно?» Мне от этих слов становится даже легче, напряжение немного снято, но зеркальце скользит в меня как по маслу — моя киска течет. Вот такая перед вами извращенка)) А когда после всех необходимых манипуляций моя Львовна медленно, как будто с нежностью, вытаскивает из меня свое орудие (звучит вполне по-лейсбийски!) — я уже в полной прострации, не соображаю — где я и почему лежу с раздвинутыми и задранными ногами...

     ... О-о-о... Мой мальчик, ты разошелся не на шутку, твои руки орудуют во мне, и я вижу перед собой твой разбухший хуй (извини меня за это слово, но у тебя действительно ХУЙ, а никакой там ни «хвостик», «членик», «зайчик»! Такое великолепие, можно сказать — венец творения матери-природы, не назовешь ни одним из этих уменьшительно-ласкательных терминов... Это самый настоящий хуй. Хуй молодого мужчины, нагло торчащий у меня перед глазами, угрожающий проткнуть меня до самых гланд своей мощью, неужели все это умещается в моем нежном ротике, неужели я принимаю его в себя и при этом не разрываюсь на мелкие части? Как такое может быть... А! Мамочка-а! А-а! (где я?) Я тебя убить готова из нежности, когда ты вот так без предупреждения засаживаешь мне его на всю катушку!

     О-о-о... Мальчик мой... ммм... А! Давай же! Еще! Я так хочу тебя!!! Долби меня своим хуем, долби как последнюю сучку, я же и есть сейчас сучка, но только для тебя, для тебя одного! Самая настоящая СУКА... ААА!!!...

     ...

     ...

     Мальчик мой... возьми меня теперь в свои руки и отнеси в кроватку... ты же не оставишь меня лежать на этом столе... ты ляжешь рядом со мной, и я сделаю тебе лучший в мире МИНЕТ... Почему собственно лучший — просто он будет самым нежным и самым любящим, я не выпущу тебя из своих рук, губ, грудок, пока ты не выльешься на нас фонтаном своего семени — я буду ловить жадным ротиком каждую его капельку, смотреть на тебя любящими глазами, глазами трахнутой сучки, у которой опять течет... Она всегда готова напоить тебя своим соком и согреть, когда тебе холодно и неуютно. Обними меня покрепче — чтобы девочке не было страшно, я ведь все-таки девочка, и мне так нужно ощущение защищенности, твое тепло и ласковые руки...