Гелиос — планета большая, с хорошей атмосферой, гравитация примерно в норме, растительность буйно размножается. До прихода сюда колонистов это была безжизненная планета с идеальными условиями для существования. А сейчас — леса, плодородные земли, моря без опасных для людей хищников, атмосфера с каждым циклом увеличивается. Короче, рай. В который тянутся всё новые и новые поселенцы, выдавливаемые с других планет жёсткими условиями существования. Но колониальная администрация сама себе на уме. Принимают только тех, кто получил разрешение специальной комиссии по переселению. Те же, кто не получил разрешение оседали на соседних безатмосферных планетах, платформах, растущих вокруг Гелиос три, как грибы. Чем больше поток переселенцев, тем больше им нужно услуг, медикаментов, топлива и так далее. Но было одно неудобство на Гелиосе три. Соседство с Римскими территориями. Проникнув в этот сектор первыми, первопроходцы Римского пакта оставили без внимания Гелиос три, тогда безжизненную планету, а проскочили дальше. К небольшой, по сравнению с Гелиос три, планете Рим, в соседнем секторе, где и осели, начав формировать то, что теперь называется Римскими территориями. Достаточно молодой субъект галактического сообщества, территории включают с десяток пригодных для проживания планет, а также несколько тысяч платформ, станций, мобильных городов, стоящих у безжизненных планет с богатым минеральным потенциалом.

     Основу экономики Территорий составляет экспорт минералов, полуфабрикатов, а также «производный товар». Столкнувшись с проблемой нехватки рабочих рук на рудниках, в новых городах, на Территориях нарушили запрет на работу с человеческим исходным материалом, технологию клонирования. Отчего в скором времени, на границах Территорий сформировались рынки «производного товара», где можно было купить не только клонов-работников, но и клонов для определённых целей. Как правило, за таким товаром прилетали с далёких платформ, совсем захудалых уголков Конфедерации. Ведь клоны-сексрабы не потребляли много воздуха, еды, воды, были выносливыми, принося значительные прибыли своим хозяевам. Существовали на Территориях также пираты. Нонсенс, скажете вы? Но это так. Они не нападали на корабли в космосе, не требовали выкуп за проход через ту или иную территорию, но всевозможными уловками заманивали к себе доверчивых переселенцев, а иногда просто похищали людей. Что с одной стороны было понимаемо. «Живой товар» шёл по значительный большей цене, чем «производный товар». К тому же, если он обладал отменным здоровьем, отличался красотой, сообразительностью, легко обучался, то зачастую он становился основой для масштабирования «производного товара».

     Выражение «ничего личного, только бизнес» определяло всё внутри Территорий, представляя примеры страсти наживы такой откровенности, что видавшие виды официальные и теневые воротилы Конфедерации, в которой тоже любили деньги и сверхприбыли, единодушно постановили — с Территориями вести ограниченные отношения, в союзы не вступать, «живой и производный товар» официально запретить к торговле. Правда, никто не помнит как и почему, но в последствии было сделано послабление. В частном порядке, в личных целях разрешалось купить одного «производного». За «живой товар» можно было получить рудники, откуда мало кто возвращался. Даже зная это, некоторые умудрялись покупать «живой товар», который продавался тут же на рынках для «производных», но по совершенно другим ценам. Как умудрялись обходить запреты на закупку партий «производных». Говорят, что на некоторых платформах за каждым из обитателей числился «производный», вне зависимости ребёнок ты или еле дышащий старик. Как не старались колониальные службы контролировать, пресекать это, «производные» потихоньку просачивались в Конфедерацию. Бизнес. Ни чего личного.

     Вон в такой мир прибыл наш «Лупин» с большим пакетом буксируемых контейнеров. Капитан, как полководец сидел на мостике, слушал доклады, давал нагоняи «трюмным», навигаторам и всем, кто, по его мнению, задерживал отправку контейнеров на планету.

     ***

     Вход в атмосферу, равно как и выход в космос, событие интересное, а также крайне неприятное. Перегрузка, от которой иногда темнело в глазах, огненные струи, ударявшие не только по тягачу, но и по контейнерам, грозя разорвать пакет на огненные точки сгоравших в атмосфере контейнеров, ощущения некоторой нереальности, когда на площадке, куда тебя поставили для заправки, птицы затевают спор за кусок хлеба из бортпайка, брошенный в середину стаи. Всего каких-то полчаса назад вокруг бушевало пламя, сейчас же ветерок трепет волосы, птицы галдят, синева, вытекая из-за спины, скрывается за горизонтом. А запахи!? Если не обращать внимания на звуки стартовой площадки, распространявшиеся запахи топлива, неудобство антиперегрузочного костюма жизнь был здесь прекрасна.

     — Пилот. — Кто там со спины ко мне зашёл? — Через двадцать минут, твоя кобыла будет готова. — Мастер группы заправки встал рядом, облокотился о перила смотровой площадки. — Любуешься?

     — Да. Красиво. — Маска на моём лице препятствует свободному току воздуха, голос мой глухой, отчего я не говорю, а бурчу. — Как на моей планете.

     — А чего потянуло туда? — Он кивает головой вверх, в синеву.

     — С детства хотел летать. — «Крапивка» передаётся воздушным путём, оттого меня после недели сидения взаперти после прививки, ещё пару дней мазали всякими мазями, капали в глаза, уши, натирали кожу лица, рук. А в последний момент ещё и эту маску натянули. Требования местной колониальной медицинской службы по карантину. — На моей планете все, в основном, занимались сельским хозяйством, продуктами. А мне летать хотелось.

     — Романтик. — Мастер потёр шею, показав витую строчку на ключице и локте. Да он раб? — А я тут вот живу. И туда меня не тянет.

     — А у вас, тут... — Я показал пальцем на свою шею.

     — Когда нас везли в Галию на продажу, на корабле хозяина сломался двигатель. Он нас обменял на ремонт. Просто взял первых попавшихся из нашего отсека, вывел на палубу, молча передал документы старшему ремонтной бригады. После я попал сюда уже свободным. Но метка осталась. — Мастер встал, застегнул ворот комбинезона. — Наверно оттого не могу понять, что там такого в этом космосе.

     — Конечно. После того что пережили. — Я понимал его. Разлука с родными, пусть даже рабами, воспитанными в духе рабовладения, космос, лёгший между ними. Есть отчего не любить космос.

     — Ладно, отдыхай. — Мастер усмехнулся. — Не проспи свой старт, пилот.

     — А такое бывало? — Удивился я.

     — Чего тут только не бывало? — Ответ был чисто философским.

     Платформа–заправщик над Гелиосом три уже как родная. Чуть доворот, торможение, автомат сближения захватывает в тесные объятия. Ещё полчаса всяких формальностей, несложных, но нудных. А за это время химическое топливо вливается в танкеры челнока. Затем вновь на «Лупин» за контейнерами, спуск на Гелиос, сброс контейнеров, приземление, транспортировка на стартовую площадку. Рутина, но приятная. Вот она жизнь пилота. Да, трудно, да, технику ремонтировать и ремонтировать, но как приятно повернуть небольшую точку своего маленького корабля на фоне космической черноты в сторону «Лупина», сверкнуть яркой точкой сработавших ускорителей. Ещё чуть–чуть и моя мечта станет реальностью. Я прикоснусь к звёздам.

     После доставки последнего, или как говорили среди пилотов, «крайнего» контейнера, «Лупин» замер в ожидании груза с планеты. Но груза на обратную дорогу не было. Новые указания карантинной службы Конфедерации. Капитан, решивший всё-таки не идти обратно с пустыми трюмами, спустился на моём челноке на планету. Натянув маску, он двинулся по коридорам колониальной администрации с твёрдым намерением выбить груз. Спустившиеся с ним группа, заняла места за столиками в изолированном от всего порта кафе, потягивая местный напиток — смесь фруктовых соков с ещё чем-то. Алкоголь манил нас своей доступностью, но нам ещё надо было работать — таскать контейнеры, если ...

 у нашего кэпа получиться выбить разрешение. Яркая толпа бурлила в порту, люди спешил по своим делам, реклама надрывалась, прочёсывали толпы патрульные карантинной службы. Мы же глазели на всё это, скрадывая минуты ожидания. Сидя в стеклянном стакане кафе, мы отмечали проходящих женщин, обменивались мнениями, снова бесцельно крутили головами, осматривая обстановку внизу в зале.

     В одну из таких минут кто-то увидел нашего старшего врача. Мы, конечно же, сразу переключились на него, так как в списках, который утвердил капитан, он не значился. С нами он тоже не летел.

     — Как он попал сюда? — Этот вопрос, практически, одновременно задали мы все.

     — Эй, профессор! — Кто-то попытался окликнуть его.

     — Кричи, не кричи. — Пилот Сиро зевнул, откинулся на спинку стула. — Изолированы. — Правильное замечание. Хоть обкричись.

     Наш врач шёл не один. За ним, укутанная во что-то полупрозрачное шла женщина с небольшим чемоданчиком в руках. И явно она не хотела идти рядом с ним. Врач несколько раз подгонял её, заставляя идти рядом. Что ещё больше заинтриговало нас. Профессор слыл у нас не очень заинтересованным в общении с женщинами, а тут? Кто же она такая? Они вошли в лифт, у женщины спала складка материи с головы, открыв красивое лицо, прикрытое полупрозрачной маской. Не может быть!? Это была Фантазия. Она с доктором? Как? Я вскочил со стула, намериваясь броситься вслед, но, тут же, сел обратно. Даже если я проскочу карантинную службу на выходе из этого сектора, они уже будут далеко от этого места. Чёрт, побери весь этот карантин! Провожая глазами удалявшуюся пару, я не мог не выразиться очень определённо по этому поводу. Завязался диалог, изобиловавший вопросами о причинах моего волнения. Пилоты, коротая время, чего только не обсуждают. А тут есть повод! Пришлось врать, говорить о важном деле к врачу, отрицать знакомство с этой женщиной, уводить разговор в другую сторону. Наш диалог, перераставший в перекрёстный допрос, прервал капитан. Окинув нас взглядом, он выпил стоявший рядом стакан с соком, скривился. Он предпочитал алкоголь с соком.

     — Есть работа. Поднимаем свои задницы. — Капитан был в своей тарелке. Есть заказ, теперь надо было этот заказ быстро обстряпать. — По пути всё расскажу.

     — Неужели дали разрешение на вывоз? — Сиро собирал разложенные на столе карты. — У меня пасьянс не складывается.

     — К чёрту твой пасьянс, вместе с этой колониальной администрацией. — Капитан покрутил носом. Чесать нос он не хотел, исходя из какого древнего суеверия — почесать нос во время бизнеса — потерять деньги. — Мы возвращаемся на корабль и идём на Горгону. Там есть работа.

     Горгона? Мы переглянулись. Так глубоко «Лупин» ещё не заходил на Римскую территорию.

     — Так там же Территория? — Вопрос решились задать, когда мы уже спустились в станцию монорельса на стартовые площадки. — Карантин.

     — Кому карантин, а кому мать родная. Там уже три недели груз стоит на платформе. Если даже и была крапивница, то она сдохла уже двести пятьдесят раз! Да. — Капитан поджал губы. — К тому же, нам заплатили уже вперёд полную стоимость доставки. И ещё добавят пятнадцать процентов за доставку. — Заметив скептическую улыбку Сиро, добавил аргумент, который стёр эту улыбку. — За работу на платформе с грузом премиальные на десять процентов. Работать будут пять человек, и тебя там нет.

     — Мда. Два дня пути нашему корыту до Горгоны. — Сиро задержался перед посадкой в свой челнок. — Но кто же эти счастливцы? — Десять процентов к нормам, хорошая прибавка к накоплениям. Для Сиро, у которого беременная жена с двумя детьми сидела на Юте, это было бы хорошим бонусом за этот рейс.

     — Как всегда. — Я сунул в карман руку, вытащил одну из купленных в баре фляжек с местной водкой. — Узнаем при прибытии.

     — Я-то уже знаю, что меня там нет. — Хмыкнул Сиро. — А посему, спасибо за подарок. Ко времени.

     ***

     На корабле нас ждала удивительная новость, ответившая на наши многие вопросы. Капитан сначала не поверил услышанному, а потом озадаченно присвистнул.

     — А, профессор наш? А? Тихоня. Со своим помощником украл челнок и был таков. А? Каков тихоня? Что ещё этот тихоня украл?

     — Уточняем. — Дежурный по вахте нервно сглотнул. — Служба работает.

     — К чёрту службу! — Капитан сделал знак, значение которого все поняли чётко. — Готовность корабля к выходу через час. Начальники служб ко мне. — Он повернулся к нам. — А вам. Э... Тебе, тебе, тебе, тебе и тебе, — он указывал пальцем на конкретных пилотов, — отдыхать. Работать будете на платформе. А ты Николас, давай-ка к карго-мастеру. Хватить тебе крутить винтики. Учись карго брать.

     Так я перешагнул через очередную ступеньку в своей карьере, не отбыв в службе двигательных, комплексных регенеративных систем и недели. Уставший, я не вошёл, ввалился в каюту, приглушил свет, упал на кровать. Физическая усталость от стыковок, манёвров ерунда. Вот профессор с Фантазией это проблема. Как он смог спрятать на корабле её, когда тут каждый человек на виду, на счёт? Мимо главного компьютера, мимо помощника капитана что-нибудь на борт пронести, не говоря уже о проводе кого-либо, не возможно и думать! А тут целая женщина, да ещё свободно разгуливающая по кораблю! Ко мне ведь пришла? И почему именно ко мне? К кому-нибудь ещё приходила? К кому? Расспросить? А захочет ли этот кто-то сказать об этом визите? Мда. Вопросы, вопросы и опять вопросы. Но надо спать. Два дня это и долго, и быстро. Мастер-карго, конечно же, захочет прочитать вводную лекцию. Такой он, мастер-карго. Дотошный.

     Едва я вышел из душа, собираясь упасть в прохладные объятия простыней кровати, как дверь каюты пшикнув, пропустила внутрь женщину.

     — Какого? — Даже полотенца в руках не было, чтобы прикрыться. Нет, я спокойно купаюсь, загораю голым, спокойно реагирую на голых женщин рядом. Но тут каюта. Моё пространство, где я должен чувствовать себя в безопасности!

     — Не ожидал? — Фира скользнула на пол, обхватила мой член руками, лизнула.

     — А? — Что сказать женщине, в руках которой твой член, а она настроена совершенно конкретно.

     — Муж на вахте, а я еле дождалась твоего возвращения. — Она ещё пару раз интенсивно приложилась к члену, вызвав во мне бурю противоречивых чувств. С одной стороны ощущения её упругой попки в моих руках сидели внутри меня, призывая подхватить её с пола, с другой стороны, а что дальше? Как муж? Конфликты мне не нужны. Словно отвечая на мои вопросы, она поднялась, потянула за флажок молнии комбинезона. — Муж ничего не узнает. У меня, — она хохотнула, — шапка невидимка.

     — Фира! — Руки мои сами протянулись к ней, завладели флажком, довели до конца молнию, высвободив её тело из ткани. — Ты не представляешь...

     — Молчи. — Она перешагнула горку комбинезона, обдавая меня волнами чарующего запаха. — Молчи.

     Бельё у неё было такое прозрачное, что сначала я подумал, что она голая. Но руки наткнулись на ткань лифчика, который тут же взлетел в воздух, открывая мне её груди с правильными розовыми кружочками у сосков и сами чуть смуглые соски, стоявшие торчком.

     — Поцелуй меня. — Фира прижалась ко мне телом, подставляя своё лицо. — Обними меня своими сильными руками! Как же они мне нравятся!!!

     — Фира. — Одно имя у меня и осталось. Да и что говорить в такой ситуации? Надо только действовать! — Я сейчас тебя! — Руки скользнули под ткань того, что обозначали трусики, обхватили её ягодицы.

     — Да, так, сильнее! — Она прижала мой твердеющий член к своему животу, прижалась ко мне, обдавая жаром.

     Мы слились в поцелуе, стараясь проникнуть как можно глубже. Наши руки ласково скользили по другому телу стараясь проникнуть, затронуть самые нежные места. Она всхлипывала каждый раз, когда пальцы касались входа в «начало вселенной», всё больше налегая на меня сверху. Перевалив её на спину, я лёг на неё, наслаждаясь этим телом. А потом резко вошёл в неё. Проскочив над совершенно голым лобком, головка нырнула в мокрые складки, раздвигая ... 

     их. После чего просто провалился в приятную теплоту, в которой ему было свободно. Раззадоренный этим, я насел на неё с удвоенной силой, подтягивая к себе жаркое тело за бёдра каждый раз, когда вонзал свой жадный член в неё. Она сначала молча втягивала и выдыхала воздух, сжимая губы, а потом стала постанывать, облизывая быстро сохнущие губы. Затем приподнялась на локтях, стала постанывать, забрасывая голову назад каждый раз, когда на её лобок наваливался мой лобок. В какой-то момент она охнула, сквозь зубы процедила «ещё сильней, сильней!», откинула голову назад, задвигалась под моими напористыми толчками. Именно эта поза вызвала во мне такое волнение, что я не прошептал, простонал:

     — Сейчас кончу. Кончу. — С каким наслаждением я говорил ей это!

     — Нет! — Она вскинула голову, уткнулась рукой в грудь. — Только не в меня! Нет!

     — Да! — Это её не мольба, условие только раззадорили меня. — В тебя! — И с силой притянул её бёдра к себе. Тело моё напряглось, руки тянули её бёдра всё дальше, стараясь позволить своему члену как можно глубже проникнуть в неё. Она дёрнулась несколько раз, стараясь выскользнуть из-под меня, но когда увидела выражение моих глаз, покорно прильнула ко мне.

     Кончили мы одновременно. Она кусала меня за плечи, шептала какие-то слова, тискала мою спину, хныкала в ухо, возбуждая меня и выводя из меня всё больше и больше спермы. Какое-то время мы лежали на боку, не расцепляя нашей хватки, прислушиваясь к чему-то.

     — Ты знаешь, чуть, что и я залетаю. — Фира погладила себя по бедру, положила руку мне на талию.

     — А муж?

     — Муж? — Она хохотнула, убрала волосы со щеки. — Муж не залетает.

     — Да, нет. — Действительно, по-дурацки задан вопрос. — А что не беременела так долго? С новым мужем?

     — Сначала не хотела. Своих растила. А потом не получалось. — Откровенный разговор двух любовников. — А ты чего не женился до сих пор?

     — Знаешь, подходящую не нашёл. Такую как ты. — Я подтянул её к себе. — К тому же, сейчас даже на это времени нет. Вот ты...

     — Нет. Я уже не твой клиент. — Недослушав меня она, поцеловала в губы, а потом стала гладить по лицу, стала ласково касаться губами щёк, губ, кончиков глаз. — Слишком большая разница. У меня есть муж. Какой-никакой, а муж.

     Эти прикосновения, откровенный разговор возбудили меня. Рука нырнула вниз, нащупала вход в «начало». Оно было влажным и тёплым.

     — Вот такую же. Ласковую, умную... — Она опять не дала мне договорить, нырнув вниз. — Ох! Что же ты...

     Она старательно облизывала, посасывала мой член, вызывая во мне желание заняться не только её киской. Выбрав момент, я подтянул её попку к себе, сунул голову между ног, принялся, как и она, облизывать и посасывать влажные губы, продвигаясь всё глубже. А вот искомое — горячая точка клитора. Она охнула, промычала что-то, не вынимая вставший член изо рта, ещё сильней закрутила попкой, заставляя меня ловить её губки губами. Так мы играли пока она со словами «не могу уже, хочу» не завалилась на спину. Я властно перевернул её на живот, приподнял попку, сдвинул ноги, двинулся в виднеющийся тёмный треугольничек. Она замерла, прислушиваясь к тому, как член раздвигает губы, скользит внутрь, а когда волосы на моём лобке защекотали её кожу на ягодице, задвигалась быстро, агрессивно. Словно старалась оттолкнуть меня от себя. Кончила первая она. Вскрикнула, вытянулась струной, замерла безвольной фигурой. Эта безвольность щёлкнула во мне какой-то непонятный тумблер, от которого раскрылись, наверно, все мои запасники, резервы, загашники спермы. Опустошённое, всё, что осталось от меня, рухнуло рядом с ней. Вздохнув пару раз, я ткнулся носом куда под её грудь. Какое наслаждение вот так лежать уставшим после такого, вдыхать запах довольной женщины, перемешанный с запахом духов, своего тела, ещё чего-то. От чего внутри растекается расслабленная радость.

     — Минуточку. — Пошатываясь, Фира прошлась по каюте, ища что-то на полу.

     — Что ищешь? — Не могла полежать ещё?

     — Бельё. — Голос у неё пьяный, чуть дрожащий.

     — Погоди. — Я подскочил, затянул в кровать. — Всё равно тебе надо полежать.

     — Но идти надо. — Она сделала слабую попытку отбиться, но затихла в моих руках.

     — А бельё твоё никуда не денется. — Она кивнула соглашаясь. — Хотя в комбинезоне какое бельё?

     — Ну, тебя. — Она толкнула меня локтём. — Давай лучше в тишине полежим?

     — Давай. — Я обнял её, она свернулась в моих объятиях, положив голову на моё плечо.

     Где-то за переборками стучали каблуки, проходящих по коридору членов экипажа, невнятно бормотала система оповещения, внешний мир продолжал жить, а у нас в каюте время остановилось, давая нам возможность и время прочувствовать друг друга.

     — Оставь это себе на память. — Найденные на лампе после длительных поисков трусики упали мне на живот. — А мне надо идти. — Она натянула комбинезон на голое тело, пригладила складки, похлопала по карманам, проверяя всё ли на месте. В одном из карманов отчётливо выпирала небольшая коробочка. Почувствовав мой заинтересованный взгляд на себе она повернулась ко мне лицом. — Чего смотришь?

     — А... — Я хотел сказать, что любуюсь её попкой, но она истолковала это «А» по-другому.

     — Это та самая «шапка-невидимка». — Она погладила по коробочке. — Нигде никаких следов. Ни одна система не заметит твоего исчезновения, равно как и присутствия.

     — Да ты что? — Интересно, а как много таких коробочек на корабле?

     — Мне муж её дал. — Она, наконец, застегнула пояс, вновь посмотрелась в зеркало. — Мы иногда сбегаем в никуда, чтобы заняться сексом где-нибудь в укромном месте. А то в каюте уже как-то надоело. А новое место, как сейчас, бодрит. — Она провела по губам помадой, подмигнула своему изображению в зеркале. — И ещё. Мы хотим ребёнка. Мои от первого мужа уже выросли, а теперь я хочу совместного ребёнка. — Она остановилась у кровати, наклонилась ко мне. — Ты такой сильный, сладкий. Вот бы моему мужу быть таким. — И выскользнула из каюты.

     На корабле всем как-то наплевать кто из чьей каюты выходит. Пока сам муж или жена не застукает вместе в койке, все молчат, сохраняя нейтралитет. Да и то, многие пары смотрят на это сквозь пальцы, а в некоторых парах, как мне нашептала Фира, практикуется не только «де труа». Отчего скандалов на почве измен на корабле не так много, если не сказать, почти нет.

     ***

     Платформа у Горгоны была огромна. Издалека я принял её за город, такой крупной точкой она смотрелась на фоне красноватой поверхности планеты. Минеральные источники на планете были богатыми, но пустыня, истончающийся слой атмосферы делали пребывание людей на её поверхности невыносимой. Поэтому, на рудниках работали автоматы и рабы, управляющие органы размещались на платформе. Результаты карантина, введённого Конфедерацией и Советом по безопасности в отношении Территорий, в виде пустующих мест на причале для десятка транспортных судов-рудовозов на причалах, не вызывали ощущения кипучей жизни на платформе. Ремонтные службы платформы, используя представившуюся передышку, латали дыры, монтировали новые устройства, вспыхивая на внешней обшивке точками вакуумной сварки. Мы не стали доковаться к платформе, зависнув в зоне ожидания докования. Бережённого бог бережёт. Лучше повесим в удалении.

     Капитан, покрутив информационные листки со станции, недовольно крякнул. Случаи заболевания крапивкой на платформе всё-таки были. А фрахтовый агент уверял, что не было. Но мы уже были здесь, контейнеры стояли на причале, наряду с другими пакетированными грузами. Отступать было некуда, надо брать. Так решил капитан.

     — Итак, пилоты. — Он стоял на палубе перед посадочными люками в грузовые челноки. — Работаем осторожно. Подошли, подобрали, оттащили подальше, развернулись, поставили. Всё чётко по команде с борта, с земли, тьфу, платформы. Понятно? — Пилоты закивали. — А если всё понятно, то, что вы тут ещё делаете? — Довольный своей шуткой капитан, повернулся к нам. — А вы?

... 

     — Так, Жарэ, не начинай! — Карго-мастер был с ним так долго, что они звали друг друга по имени. — Ещё молодого проинструктируй, если тебе так хочется. А меня уж уволь!

     — Ладно! — Капитан ткнул пальцем мне в грудь. — Ты, молокосос, слушай Гюнтера. Одна жалоба с его стороны, вернёшься обратно крутить гайки. Понял?

     — Чего не понять? — Я пожал плечами. Крутить гайки, так крутить. Мне же лучше. Фира рядом будет. Хотя по деньгам в карго службе выгодней. — Мы высаживаемся на платформе, находим агента, оформляем документы, проверяем груз на предмет содержания, целостности и правильности упаковки, подготовки к транспортировке. Потом проводим обмеры по пяти показателям. А дальше. Успевай только правильно крепить контейнеры к тягачам.

     — Инструкцию читал. — Капитан повернулся к мастеру. — Ты далеко от себя его не отпускай. Мне агент говорил, что на станции пошаливают пираты. Как бы не пропал молокосос.

     — Не пропадёт. — Мастер хохотнул. — С таким навесом не пропадёт.

     Какой навес? Я было открыл рот, чтобы задать вопрос, но они уже повернулись и пошли в разные стороны. Мне за мастером.

     Пока наш челнок крепко присасывался к переходному шлюзу, Гюнтер, за моей спиной, шуршал костюмом биозащиты, шипел кислородом изолирующей маски, готовясь выйти на платформу. На таких мерах предосторожности настаивал наш новый старший врач, назначенный капитаном из двух оставшихся младших врачей. Сразу через ступень. Отчего прежнюю маску сменили на изолирующую, добавили костюм биозащиты. (Специально для — ) Страхуется наш новый старший врач. Как бы чего...

     Гюнтер пошёл на станцию, я же принялся проверять свой «выходной» скафандр. Работа на причале требует, как и прогулки в открытом космосе, быть готовым ко всему. Для чего проверка, проверка и ещё раз проверка исправности систем, наличие фиксаторов, дополнительных карабинов на тросиках безопасности и так далее. Конечно, это не первый мой выход наружу, но хотелось, чтобы он не был последним.

     Контейнера были в порядке, уровень радиации в норме, крепеж тоже нормальный, погрузка шла просто на счёт раз. Мастер-карго, довольный темпами погрузки, бормотал за спиной своё, капитан с мостика давал разгона, мы же трудились, загоняя пеналы контейнеров внутрь «Лупина». Старый «Лупин», с помощью «трюмных», глотал их исправно, укладывал в свободную ячейку револьверной обоймы, вновь разевал чёрный прямоугольник пустоты на своём днище, как голодное чудовище. Успевай только подводить контейнера.

     В конце погрузки, пока обслуживали «бегунки», капитан собрал группу пилотов на палубе перед выходами в челноки. Оглядев собравшихся, он полушёпотом сообщил новость, от которой им, и мне в кабине своего челнока, стало радостней. По его информации, в ближайшие пару дней карантин с платформы будет снят. А по убытии карантинной команды, команда «Лупина», вернее, привитая группа, может сойти на платформу. Но только после того как будет завершена погрузка. Воодушевлённые возможностью посетить не только бары, но и местные бордели с «особыми хозяйками», погрузку мы завершили досрочно. Восемнадцать часов на загрузку второго трюма «Лупина" — рекорд для такого транспорта. Довольный капитан дал нам двенадцать часов на разграбление «освобождённой» платформы после того как карантинные катера снимутся со своих мест вокруг платформы. Уставшие мы полусидели-полулежали в креслах кают компании, обсуждая маршрут прогулки по платформе, объекты посещения. Особый спор вызвало посещение «Приюта крошки Дорис" — небольшого заведения, где наряду с клонами работали «живые» люди. Кто-то плевался на клонов, кто-то недвусмысленно подначивал нашего Сиро, любителя чего-нибудь особенного. Наше ожидание прервал капитан. Появившись на пороге, он кратко скомандовал:

     — Подъём! Катера снимаются! В двадцать два всем на борт. Ждать не буду. А для снятия усталости всем по пятьдесят. — Пятьдесят монет? Расщедрился старик. За такие деньги два дня можно кутить. А у нас получается всего десять часов.

     — Капитан! — Мы завозились в креслах. — За что такая милость?

     — Милость? — Он усмехнулся. — Это аванс. Пока вы гуляете, мы ещё кое-что подгрузим в пакеты. А там, — он махнул рукой, — от нас зависит, как и в каком виде доставим.

     Действительно, капитан наш как акула. Режет всё, что может.

     ***

     Карантин официально не сняли, но катера ушли, забрав карантинный отряд. Федеральный карантинный пост всё ещё стоял в видимости, но по суете вокруг него было видно, что судно готовится к убытию. Капитан с помощниками, неожиданно для нас, наплевав на требования ещё действующего карантина, пошли вместе с нами. С убытием карантинщиков на платформе жизнь забурлила с ещё большей силой. Карантинной службы нет, значит, всё нормализуется. С планеты сразу стартовали несколько челноков, торопясь доставить на платформу жаждущих расслабиться наёмных работников горнорудной корпорации Территорий. Нас же, как первых посетителей, очень горячо встречали в заведениях, куда мы заходили, так что после посещения нескольких, компания наша изрядно поредела. Капитан, я, мастер-карго, старший помощник шли по длинной улице, где что справа, что слева были одни бордели. Они сверкали не только огнями в витринах. Но, как назло, на этой улице ни одного бара не было видно. Выпивка была внутри борделей, но нам уже не хотелось услад, предлагавшихся с обеих сторон самыми различными способами. Мы хотели выпить. Просто выпить. Сесть выпить, поговорить, отдохнуть. А там, как получиться. Поэтому бар со скромной вывеской вызвал у нас горячее желание посетить именно его.

     Внутри было приятно тихо, прохладно. Официантки внимательные и общительные быстро принесли нам пива, а именно с него мы решили начать вторую часть нашего исследования этого уровня платформы, растворились, не надоедая нам.

     — Хорошая забегловка. — Старпом выпил залпом полбокала. — Неназойливые тут девки и симпатичные.

     — Ага. — Капитан закинул в рот что-то кривое, солённое, поставленное к пиву. — Только у всех на щёчке в одном и том же месте родинка. И носики одинаковые.

     — Да, ладно? — Мастер-карго повернулся назад, чтобы посмотреть.

     — Спорим, что они все тут клоны? — Капитан стукнул по столу. — Ну, кто?

     — Гм? — Мастер-карго покрутил головой, потом махнул рукой. — А, ладно! На упаковку пива?

     — На упаковку пива! — Капитан махнул головой. — Кто разобьёт? Старпом?

     — Пускай молодой разбивает. — Старпом глотнул пива. — А если проспоришь?

     — Да? — Чуть с язвинкой спросил капитан. — А вот проверим.

     К столу, откликаясь на наш зычный призыв, подскочила такая складненькая, рыжеволосая, с чуть пухленькими губками, в обтягивающем корсете. Хотя зачем ей нужен был этот корсет? Там и без корсета было всё в порядке. Размер четвёртый, наверно.

     — Слушай, красотка, повтори пивка нам. — Капитан обвёл нас взглядом, словно говоря, вот сейчас увидите. — А также скажи. Только честно. Тут обслуживают клоны?

     — Пиво сейчас будет. — Она пробормотала что-то себе под нос. — Уже наливают.

     — А про клонов? — Капитан задержал её за руку.

     Она поморщилась, потом наклонилась, прикрывая рукой точки микрофона на волне рюшек.

     — У нас тут и клоны, и нормальные люди. — Она положила руку поверх руки капитана. — Мне больно.

     — А? — Капитан отнял руку. У девушки под толстым слоем пудры виднелся синяк. Здоровый такой синяк. — А кто же тебя так?

     — Хозяин. — Она оглянулась. — Увидит, что с вами разговариваю, до смерти изобьёт. Сил моих больше нет. Просто ужас какой. — На глазах навернулись слёзы.

     — Так. — Капитан оглянулся. — Выйти через полчаса сможешь?

     — У меня смена через десять минут заканчивается. — Девушка поборола слёзы, вновь на лице заиграла улыбка. — Но услуги не оказываю. Я не производная.

     — Тут об этом не идёт речи. — Капитан как-то озорно оглядел нас. Что задумал старый циник? — А уехать отсюда хочешь.

     — А какой нормальный не хочет? — Она поджала губы.

     — Тогда через полчаса. Где?

     — Сразу за нашим баром небольшой скверик. Там есть такая установка, ну, для этих. Ну, дрочеров. Давайте там встретимся. — Она застыла, что-то соображая. — Но я не оказываю...

     — А я и не прошу. — Капитан глотнул пива. — А, ну-ка, давай принеси нам к пиву.

     Сквер действительно был на месте, аппарат для дрочеров был тоже на месте. Выполненный в виде голой женщины, с окошками вместо сосков.

     — Ты чего задумал, Жарэ? — Мастер-карго обеспокоенно оглянулся. — Опять на приключения потянуло? Маврикий номер два?

     — Нет. Маврикий был детской шалостью. Кстати, тебе должен ящик пива. — А что там у него на Маврикии было? Интересно. — Тут мы пойдём более простым путём. Николас, — обратился он ко мне. Ничего себе? Меня по имени? — ты в течение кого времени будет готов стартовать?

     — Через двадцать минут. — Я стал понимать его ход мысли. — Плюс дорога к площадке — итого сорок минут.

     — Так чего тут стоишь? — Капитан вынул из кармана коробочку. Это случайно не «шапка-невидимка»? — Дуй! А мы тут поиграем.

     — Как бы нам тут не получить за такие игры. — Старпом улыбнулся как в предвкушении чего-то интересного и приятного события. — А ты, пилот, давай, дуй на площадку. От тебя сейчас всё зависит.

Перевозка людей на транспортниках без оформления соответствующих документов, то есть контрабандная перевозка, равно как и кража, в нашем случае, людей, относятся к разным преступлениям, но преступлениям. Капитан наш рисковый человек. Взял, да решил увезти девушку, которая, если судить по её браслету, рабыня хозяина этого бара. Попадись мы с этим на Территориях, я даже не могу представить, что с нами будет. К тому же, как он соберёт всех гуляющих по борделям? Немного нас, но всё же?