Три девицы, взяв вина,

     Сели выпить у окна.

     Пивом водку запивали

     И, как водится, болтали —

     Кто и кем хотел бы быть,

     И как легче жизнь прожить.

     Разговор вели банальный,

     Квази-полусексуальный.

     Девки все, как на подбор —

     Обосрался б Черномор,

     Всю б его братву морскую

     В хлам бы вые#ли, ликуя.

     Слово за слово, мечты

     Завитали вкруг п#зды...

     Мне б родится кобылицей —

     Молвит рыжая девица —

     Завела б коней табун,

     Наплевав на все табу...

     Пусть е#ли бы в хвост и в гриву,

     Как игривую кобылу.

     Чем обсасывать парней,

     Лучше с парочкой коней,

     Мне б резвится на природе

     Без трусов и без поводьев.

     А у толстой девки блажь —

     Возмечтала, чтобы паж

     Был всегда и всюду рядом,

     Ей лаская жопу взглядом.

     И как только ей нужда —

     У пажа уже елда

     Наготове, чтоб засунуть

     И девицу образумить,

     А не то пойдёт, как б#ядь,

     Всем отсасывать подряд,

     И закончить не заставишь,

     Если в жопу ей не вставишь.

     Третья девушка молчит...

     После с грустью говорит:

     «Кабы стать опять мне целкой,

     Я б решилась на проделку —

     Соблазнила бы царя —

     Про него все говорят,

     Что елда его громадна

     И е#ёт невероятно.

     Мне давно уж нужен х#й

     По диаметру, как буй.

     Я вагину растянула,

     Принимая по три х#я,

     Заправляла я их враз,

     Не боясь сломать свой таз.

     У меня он, как корыто,

     И манда всегда открыта.

     Раздвигаю, как хочу,

     Если надобно врачу,

     Может щупать стенки матки,

     Всунув руки, как в перчатки.

     Вот такая мне беда —

     Лишь огромная елда

     Ублажить меня способна,

     Потому что ещё жопа

     У меня под стать п#зде —

     Безразмерная везде,

     Шириной и глубиною

     Отпугнёт любых героев...»

     Запечалились глаза,

     Грустно капнула слеза,

     Почесала под трусами

     И хлебнула из стакана.

     Долго лился милый трёп —

     До часов примерно трёх.

     Вдруг за дверью чей-то шорох

     Тишину взорвал, как порох.

     Заскрипела гнусно дверь,

     И явился в тот бордель

     Царь, е#авший без гондонов,

     Всеми прозванный Гнидоном.

     Видно, он всю ночь не спал —

     Из-под шубы х#й торчал,

     Знать от бабьих разговоров

     Был весьма он раззадорен.

     И подпрыгнув, как Тарзан,

     Царь сурово приказал:

     Ну-ка, встать по стойке «смирно»,

     Кто из вас ещё невинна?

     Сей вопрос застал врасплох:

     Ну и дурень, этот лох,

     Ведь пришёл, поди, не в ясли,

     А к б#ядям, которым ясно

     И известно всё давно,

     Что меж ног и у кого,

     И кому чего вставляют,

     Если вые#ать желают.

     Но стеснение прошло,

     Стало девушкам смешно,

     И решили шутки ради

     Разыграть царя те б#яди.

     «Ах ты, батюшка наш, царь,

     За тобой — хоть на алтарь,

     Только мы пока-что целки,

     Но орехи жрём, как белки,

     С водкой, пивом и вином

     Всласть грызём их сладким ртом...

     Хоть «скорлупки» все простые,

     Наши губки — золотые...

     Коль не веришь, сам проверь,

     Лишь закрой плотнее дверь,

     Чтоб не сдуло ненароком

     При вкушении порока.

     Не стесняйся, проходи

     И не бойся за муди.

     Можешь сесть верхом на печку,

     Щас ещё запалим свечку.

     И снимай скорей порты,

     Потому что наши рты

     Жаждут царскую золупу

     Языком на вкус пощупать».

     Царь недолго размышлял,

     Шапку, шубу быстро снял,

     Сел на печке, как на троне.

     А тем временем те трое

     Вкруг него восстали в ряд,

     Чтоб исполнить сей обряд —

     Их торжественные лица

     Жаждут спермою умыться.

     Лижут х#й со всех сторон,

     Так, что стонет царь Гнидон.

     Как фонарь горит золупа

     Сразу трём во рты воткнута.

     Царь уже готов излить

     И всех спермой оросить,

     Но девицы не пускают

     И золупу зажимают,

     Чтобы больше накачать,

     Х#й решили завязать,

     И раздувшиеся яйца

     Крепко давят в своих пальцах.

     У Гнидона нервный тик —

     Х#й по швам уже трещит,

     Так его ему раздули,

     Хорошо — не перегнули.

     И лежит наш царь Гнидон

     С перевязанным концом,

     А девицы не слезают

     И в экстазе х#й терзают.

     Раскалённая елда

     Вот-вот лопнет, как труба —

     Переполнена вся спермой

     И болит неимоверно.

     Царь взмолился: «Вашу мать...

     Кто кого пришёл е#ать?

     Если х#й мой щас порвёте,

     Всех сгною вас на болоте...

     Я велел лишь отсосать,

     А не яйца разорвать,

     Если враз не вылью сперму,

     Всех сошлю на коне-ферму,

     Чтоб сосали вы коням,

     А не доблестным людям.

     Разве ж это допустимо,

     Чтобы царскую х#ину

     Заставляли так страдать,

     Не давая ей спускать...

     Щас же встаньте, б#яди, раком,

     Вас е#ать я буду в сраки,

     Настоп#здило лежать,

     Протираючи кровать...

     Вмиг девицы встрепенулись,

     Подмигнув, переглянулись...

     «Хрен с тобою, так и быть,

     Надоело нам шутить

     И сосать твою х#ину,

     Как безмозглую дубину.

     Хватит, царь наш, сачковать,

     Будешь щас нас ублажать.

     Видишь, п#зды как сочатся,

     Озверев от мастурбаций.

     Щас ты выплатишь с лихвой,

     В них пройдясь своей елдой.

     Отъе#ёшь их так, как нужно,

     Чтоб потешились мы дружно.

     Х#й мы тоже усладим —

     Вишь, торчит, как добрый дрын...»

     Царь задумался, прикинул,

     Почесал свою дубину:

     «Ладно, девки, уговор,

     Я же царь вам, а не вор,

     И б#ядям своим во благо

     Проявлю сейчас отвагу».

     Только вымолвить успел,

     Ближней девке всунул в щель —

     Та аж чуть не завопила,

     Ощутив в п#зде дубину:

     «Ай, да царь, не лыком шит,

     Как в п#зде он ворошит!

     Полметровая х#ина

     Всю манду разворотила!

     Ну, Гнидон, и впрямь, как конь,

     Развернул в п#зде гармонь!»

     Как кобыла, вдруг заржала

     И пол-х#я в матку вжала.

     Девка радостно орёт —

     Хорошо Гнидон е#ёт —

     И на зависть двум подругам

     Достаёт елдой до грудей.

     Те же, чтобы не скучать,

     Стали тоже помогать.

     Та, которая повыше,

     Расщеперенной п#здищей

     Села прям на царский нос

     И даёт царю вопрос:

     «Мой по нраву ль тебе клитор?

     Почему не лижешь, пидор?»

     Царь хотел послать в п#зду

     Эту б#ядскую манду:

     Где видали, чтобы жопой

     Закрывали оба ока,

     И лежал светлейший царь,

     Ртом лаская всяку тварь,

     Позабыв про честь и гонор,

     И, что родом из Гнидонов.

     А девица гнёт своё:

     «Что воротишь нос, мурло?»

     Он хотел вслух возмутиться,

     Но тут третия девица

     Испустив глубокий вздох,

     Села прямо на сапог,

     И схватив зубами яйца,

     Лезет в жопу к нему пальцем.

     Царь от наглости такой

     Машет гневно бородой

     И похабно матерится...

     Ну, а наша мастерица

     Дело знает назубок

     И даёт царю горшок:

     «Ты, Гнидон, не вздумай плакать,

     Лучше тщательно покакай,

     Потому что щас тебя

     Буду в жопу трахать я...

     Ты хотел найти здесь целку —

     Вот запрыгаешь щас белкой»

     И воткнула всю ладонь...

     Громко пукнул наш Гнидон,

     Ощутив не виртуально,

     Что такое секс анальный.

     Бедный царь от горя взмок —

     Ведь представить он не мог,

     Чтобы кто-то в царской сраке

     Лазил пальцем без бумаги.

     Про такое не читал,

     Лишь на видео видал,

     А теперь вот эти девки

     Самому ...

 сломали целку.

     У царя в глазах круги

     Вдруг поплыли от тоски —

     Ведь от этих бестий пьяных

     Можно ждать любого срама.

     Он задёргался, но сник,

     Потому что в этот миг

     Та девица, что «кобыла»,

     Жопой яйца придавила

     И, намерившись кончать,

     Стала бешено скакать

     На его елде могучей,

     Источая сок пахучий.

     Весь живот царю залив

     И чуть х#й не погубив,

     Кончив с воплем, «кобылица»

     Отползла, чтобы освежиться.

     Царь бы тоже кончить рад,

     Да верёвкой х#й зажат.

     Он взмолился: «Развяжите,

     Только х#й мой не губите,

     Дайте сперму мне спустить

     И чего-нибудь попить,

     А потом опять е#ите

     И просите, что хотите...

     Я исполню всяку блажь,

     Подарю вам всем грильяж...

     Но девицы — злые стервы,

     Не желают царской спермы,

     Им другое подавай —

     Х#ем жопы наслаждай...

     Та, что в зад царя ласкала,

     Живо голову подняла...

     Увидав, что х#й торчит,

     А Гнидон всё голосит,

     Растянув пошире сраку,

     На х#й шлёпнулась с размаху.

     Царь заплакал, как дитя:

     «Дайте хоть прийти в себя...»

     А тем временем толстуха

     Взяв царя за оба уха

     Заставляет вновь лизать

     И свой клитор возбуждать,

     Норовя при этом в анус

     Царский нос поглубже вставить.

     (Норовя при том свой анус

     Царским носом пробуравит)

     (Царским носом раздербанить)

     Царь решил — пришёл п#здец,

     Он на свете не жилец...

     Если ж выдержит все муки —

     Не обидит впредь и мухи...

     И смирившись с злой судьбой,

     Царь встряхнул своей елдой —

     Девка, что на ней сидела,

     От оргазма обурела —

     Закрутилась, как юла —

     Сколько лет сей х#й ждала,

     А теперь вот весь он в жопе

     И ворочает в утробе.

     Знать, прожита жизнь не зря —

     И не страшно ни херa

     После этой е#ли дивной

     Ехать в отпуск на Мальдивы.

     После русского х#я —

     Всё заморское — х#йня...

     Где ещё найдёте бабу,

     Чтоб ломала жопой швабру?

     И от гордости за Русь

     Девка, с криком «щас усрусь!...»,

     Гимн торжественно запела,

     Но закончить не успела —

     Царь опять елдой тряхнул —

     А у девки — п-п-ф-ф... жидкий стул...

     Хорошо, горшок был рядом,

     В самый раз, под царским задом.

     Соскочила ловко б#ядь —

     А кому царя е#ать?

     Тут, конечно же, толстуха

     Заревела, как белуга,

     И обрушившись на член,

     Жмёт золупу меж колен,

     Норовя раздвинуть ляжки

     И воткнуть х#й без промашки.

     У царя — глаза на лоб,

     Когда баба в шесть пудов,

     На елду залезши сверху,

     Из себя ломает целку —

     Мол, раздвинуть не могу

     Свою узкую манду,

     Не вводила я в вагину

     Столь громадную х#ину.

     Царь напрягся из всех сил

     И в конце концов пробил...

     Так толстухе х#й задвинул —

     Враз забыла, что невинна.

     Царь вовсю её дерёт —

     Та, на зависть всем, орёт:

     Царь мой, батюшка е#учий,

     Ах, какой-же ты вонючий!

     (До чего же ты вонючий)

     Ты когда последний раз

     Вытирал свой сраный таз?

     Яйца мыл, поди, на пасху,

     А сейчас уж зимний праздник.

     А носки, небось, менял

     Перед тем, как воевал —

     А когда уж это было?

     Заросли давно могилы...

     Царь расстроился опять:

     «Как так смеешь оскорблять,

     У самой п#зда не брита,

     Волоснёю вся закрыта,

     Даже жопа заросла,

     Не пролезть сквозь волоса,

     И подмышками кустится —

     Враз велю тебе побриться!»

     Девке в лом, но есть указ,

     Всё ж тки царь — не пидорас.

     С неохотой х#й покинув,

     Волосню она всю сбрила,

     Лишь оставила клочок,

     Украшающий лобок...

     Царь взглянул — вот так-то лучше,

     И гляди, коли запустишь...

     Не проси тогда лизать

     И твой клитор услаждать —

     Если лезут в рот волосья,

     Лучше в поле жрать колосья.

     Царь вновь силу ощутил,

     И в елде опять прилив —

     Чтобы там ни говорили,

     Но в п#зде побритой — сила!

     И пока две б#яди спят,

     Третью царь решил е#ать —

     Взял покрепче за лодыжки,

     Уперев в свои подмышки,

     Вверх ей ноги подтянул

     И п#зду всю развернул —

     Вот теперь держись, красотка,

     Будет щас тебе чесотка...

     И огромную елду

     Погрузил в её п#зду.

     Поначалу баба взвыла —

     Так елда её пронзила,

     Но потом притихла боль,

     Причинённая елдой,

     И горячая золупа

     Вглубь пошла уже не глупо...

     Шевелясь во всех углах,

     Не внушала больше страх,

     А достигнув шейки матки,

     Внутрь вошла нежней прокладки.

     Баба с радости такой

     Изогнулась вся дугой...

     Хоть почти в ней центнер весу,

     Закряхтел царь, но не треснул,

     Продолжает драть манду,

     Не жалеючи елду...

     Девка вдруг опять завыла —

     Спермой матку ей залило —

     То Гнидон в конце концов

     Разорвал кольцо оков —

     Разлетелась вдрызг верёвка,

     Х#й державшая так долго.

     И полилась из х#я,

     Как из шланга, малофья.

     В матке всё аж забурлило,

     И оргазмом опалило...

     От удачи, что всё слил,

     Царь истошно завопил,

     Начиная понемногу

     Заправлять х#й девке в жопу.

     Ой, мой царь, вгоняй сильней,

     Мою сраку не жалей...

     Она любит эту сладость,

     Мне от е#ли в жопу радость.

     Поднатужился Гнидон

     И прорвал тугой препон.

     Жопа даже заскрипела,

     И едва не запердела.

     А девице хоть бы хны —

     Не страшат её х#и —

     Царь нещадно долбит в жопу,

     Но успеха ни на йоту.

     Он опять готов кончать,

     Девка ж просит продолжать —

     Дай насытиться мне жопой,

     Затолкни елду глубoко.

     Царь слегка оп#здинел —

     «До яиц вогнал — предел...

     Не могу уже поглубже,

     Уж, прости меня, голубка»

     «Подожди, мой золотой,

     Ну-ка, двинь ещё елдой... О-о-о-й!

     Вот теперь она продрaла

     Всё до дна... Аж, жарко стало...»

     С перекошенным лицом

     Царь, довольный сим концом,

     Отдохнуть решил немного —

     Заслужил того, ей богу.

     Вдруг откуда ни возьмись,

     Шмель влетел, бухой кажись,

     Разогнался, разлетелся

     И к царю на х#й уселся.

     Царь застыл ни жив, ни мёртв,

     Только яйца в страхе жмёт —

     Ну как, жало в х#й воткнётся,

     Чем такое обернётся?

     Ну, а шмель совсем сдурел

     И с похмелья ох#ел —

     Сев на красную золупу,

     Зазывает к себе муху:

     Хочешь замуж за царя? — 

     Брось пижона-комара,

     И лети ко мне, жар-птица,

     Хоть давно уж не девица,

     Я тебя и так возьму,

     Целка мне щас ни к чему.

     Раздвигай пошире лапы —

     Видишь, х#й висит, как лапоть.

     Царь от гнева озверел

     И лицом побагровел —

     Чтоб какой-то таракашка

     Царским х#ем ё# букашку?!

     Не снеся такой позор,

     Он отвёл свой гневный взор,

     Чтоб не видеть это б#ядство

     И сплошное святотатство:

     Пусть е#ётся эта срань,

     За окном ещё ведь рань,

     А на утро я им всыплю —

     На золупу «дуст» насыплю...

     И хотел уже заснуть,

     Положив елду на грудь,

     Но сквозь дрёму вдруг услышал,

     Как в углу скребутся мыши...

     Что ж сегодня за напасть —

     Нет возможности поспать...

     То три б#яди х#й терзают,

     То шмели вокруг летают...

     Мне же завтра на приём,

     Как явлюсь с таким х#ём?

     Засмеют меня все б#яди,

     Хоть и ... 

     царь я в этом граде.

     Б#яди ж спят все сладким сном,

     Продолжая чмокать ртом.

     Так прочистил царь им дыры —

     Не придраться Мойдодыру.

     На дворе метель, как зверь,

     Намела сугроб под дверь.

     Девки поутру проснулись,

     В неге сладкой потянулись.

     Ай, да ночка, ай, да царь...

     Хоть и грязный, как хипарь,

     Но зато, как ублажает

     И елдой под грудь толкает!

     Царь услышал разговор,

     Но лежит, потупя взор,

     Затаился, как в засаде —

     Что ещё там эти б#яди

     Могут сдуру сотворить

     И в фантазьях накрутить?

     Лучше спящим притвориться,

     Чем лизать опять п#здищи.

     Девки лепят сивый бред,

     Размышляя про обед —

     Верно, пир сегодня надо

     Учинить нам в Царе-граде.

     Созовём честной весь люд,

     Пусть пожрут и поблюют...

     А потом устроим шоу —

     Грандиозное, большое!

     (Грандиозное, «must go on...»)

     Царь в нём будет, как герой

     Со своей большой елдой —

     Мы на трон его посадим

     И натравим стаю б#ядей.

     Шереметев их пришлёт,

     Там, под Химками, их слёт.

     Вмиг они царя разденут

     И предстанут как Венеры —

     Все в подвязках и чулках

     На высоких каблуках,

     Под трусами всё побрито

     Так, чтоб было шито-крыто.

     Сиськи можно распустить

     Иль ладошками прикрыть,

     Но, чтоб все срамные губы

     Были спрятаны под шубы.

     После — дружный хоровод

     Вкруг царя — пока не в рот,

     Только пальчиками нежно

     Гладить царскую промежность.

     Но, как вздыбится елда —

     Тут готовность номер два,

     Отойти на четверть х#я,

     Зря п#здою не рискуя.

     Там все б#яди — молодняк,

     Рано им такой елдак.

     Мы сегодня всласть вкусили,

     Но другим — едва ль по силе.

     Но пока что — не антракт,

     Приближается контакт —

     Появляется солистка —

     Крутобёдрая «садистка»,

     В коже, с плетью и кнутом,

     В маске, с ярко-красным ртом...

     Бёдра в стороны качая,

     Предлагает чашку чая.

     Царь, доверчивый душой,

     К ней клонится головой —

     Но по жопе получает

     Он хлыстом заместо чая.

     Царь, конечно, возмущён —

     Зря Гнидоном был крещён?

     И хватает эту суку,

     Между ног ей всунув руку.

     Та же этого и ждёт —

     И елду вправляет в рот —

     Застывают в немой сцене —

     Это лишь эксперт оценит...

     Х#й в зубах, рука в п#зде...

     Авангард или эСМэ?

     Ну, а дальше будет проще —

     Царь п#зду рукой раздрочит,

     Х#й засунет глубже в рот

     И... финальный поворот —

     Красноротая «садистка»

     Превратится в «мазохитску» —

     Царь елдой ей стукнет в лоб,

     Но легонько, только чтоб

     Намекнуть — пора за дело

     Приниматься, девка, смело...

     Снова пляшет хоровод,

     И поёт честной народ —

     «Слава ё#орю Гнидону,

     Мы е#ёмся без гондонов...»

     Девка в кожаных трусах

     Жопой сев на царский пах,

     Жмёт елду, тряся грудями,

     И золупу трёт губами,

     Забирая в рот весь ствол,

     Услаждая царский кол.

     Царь, довольный тем миньетом,

     Наслаждается балетом —

     Стая маленьких б#ядей

     Пляшет танец лебедей —

     Так вверх ноги задирают

     И п#здищами сверкают,

     Что у зрителей елды

     Поднялися, как столбы,

     Морды — как из жаркой бани...

     В-общем, весь народ в нирване...

     Тут к концу подходит акт —

     Царь не выдержал контакт.

     Брызжет сперму вправо, влево —

     До народа нету дела.

     Туш, салют, б#ядям цветы —

     Всё от мэрии Москвы —

     Площадь Красная ликует,

     Восхищаясь царским х#ем.

     После этого антракт —

     Царь идёт писать контракт:

     Водку, пиво — всё потомкам,

     Нефть и газ дарю подонкам.

     Щас пропустим по одной

     И решим, как быть с Чечнёй.

     Вот подумалась мне дума —

     Может взять Аслашку в кумы?

     Ладно, хер с ней, со страной,

     Мы живём своей «Cемьёй».

     И инцест нам не помеха,

     А прикол заради смеха.

     Но, пока что, хватит, ш-ша...

     Где шпиёны тут из США?

     Доложить немедля Бушу,

     Что дружбан мой — Саня в пуще...

     Акт второй — почти без слов,

     По мотивам наших снов:

     Царь, вокруг все те же лица,

     Плюс — е#учая девица...

     Здесь уже все шутки прочь —

     Должен царь ей щас помочь —

     Много лет она страдала,

     Но оргазм не испытала.

     Все х#ишки ей малы,

     Достают на треть манды,

     Лишь слегка щекочут губы,

     Не лаская её трубы.

     Так что, царь наш, государь,

     Мордой в грязь уж не ударь —

     Предстоит тебе работа

     На глазах всего народа.

     Снова музыка и свист,

     А на сцене дикий визг —

     Увидав такое чудо,

     Девка корчится от блуда:

     «Наконец в свою манду

     Настоящую елду

     Загоню под самый корень,

     Как горячий красный шкворень»

     Царь лицом порозовел

     Но противиться не смел,

     (И вполне тут осмелел)

     И своей елдой могучей

     Девку нашу ловко дрючит.

     То уже не передать

     И в словах не описать...

     Кульминация момента —

     Заявляется взвод мeнтов,

     Те палят из «пушек» вверх,

     Рикошетя точно в хер —

     Пули весело летают,

     Комаров всех разгоняют.

     Но девице и царю

     В тот момент всё по х#ю —

     Комары, менты и б#яди

     Не мешают их усладе.

     Девка — ноги в потолок,

     Но Гнидон уже промок,

     Заливает её спермой

     И оргазм вкушает первым.

     Девка ж требует на бис —

     Ну ещё разок пройдись,

     Ведь Москва на нас вся смотрит,

     И Европа не одобрит,

     Если царская елда

     Не воспрянет ото сна

     И позволит русской бабе

     Вновь оргазм ловить в найт-клабе

     (Вновь оргазм ловить в night-club'е).

     От таких высоких слов

     Царский х#й опять готов —

     Ведь не зря же патриот он

     И на всё имеет квоту.

     Снова крики: Браво! Бис!...

     И Гнидон, как Арамис,

     Девку в задницу сношает

     И оргазм её доставляет!!!

     Только семя он изверг —

     Зажигается фейерверк, И до самого рассвета

     Весь народ плюёт на это...

     Вот такой бы праздник нам,

     А не «лав-парад» на срам...

     Показали бы мы миру,

     Что Россия дело мира

     Продолжает и блюдёт,

     Несмотря на царский гнёт...

     Так что, милые подруги,

     Мы сожмём покрепче руки

     И удержим все х#и

     От Чукотки до Кеми!!!

     Не страшны нам ПРО-ракеты,

     Пусть их пользуют газеты...

     Царь прослушал разговор —

     Вроде вовсе бы не вздор —

     Надо крепко мне помыслить,

     У б#ядей немало мыслей!

     Инсбрук — Линденберг

     11—25 июля 2001