Mens sana in corpore Sano bonum magnum est. *

     Терминатор убирался все дальше в море и скоро солнечная колесница прочно утвердилась на своей проторенной дороге, благоволя просыпающемуся городку. Освеженные сном люди с удивлением, восторгом, благоговением, страхом замечали, что среди множества рыбацких лодчонок в порту у пирса высится устрашающая трирема с собранными парусами. И ладно, что граждане были привычны к непонятному, но все-таки корабль был артефактом значительных размеров, не то что выкапываемые из земли железные предметы или пластмассовые обломки. И корабль был нежданным, как пришествие господа бога. * * *

     У самых ворот легата Прокла что-то застопорило. Он затаращил глазами, покачал головой: — «Туда ли я попал?», а наши ребята, саркастически перебрасываясь фразами, с любопытством за ним наблюдали. Мило звякали клинки о стенки ножен, перекликаясь с благородным звоном багряной бронзы бокалов. Он еще раз оглядел наше общество, еще раз покачал головой, осматривая обнаженные загорелые стальные торсы, приветливые лица, протянутые руки, привыкая к этим и стараясь понять эти глаза, и тут:

     «Пью за непобедимость нашей манипулы! — вдруг игриво вскричал Мариус, — и пусть привилегированный заморский гость, внезапно врывающийся в общность великолепных бойцов, вместе с нами осушит кубок, наполненный божественным эликсиром, в ознаменование всех людских побед и на суше и на море».

     Прекрасный ликом юноша, до этого сидевший на сухом бревне и внимавший застольному разговору доблестных воинов, которым подражал, тотчас встал, поправил веревочный пояс на тонкой талии, поправил яички, зачерпнул из расписного сосуда сладкого бодрящего напитка и поднес оробевшему легату со словами: — «Ступите в лоно друзей».

      — Благодарю, — оправился от неожиданности Прокл. Ему было все в новинку. — Приятно сознавать, что и вдали от родины...

     Тут Мариус приблизился к нему и так схватил в свои обьятья, что чуть не затрещали кости, и громко воскликнул:

      — Дружище! Давай забудем про все нормы и будем как брат с братом. Допивай сок — чувствуешь как наливаются члены твоего тела энергией? — и пойдем я покажу тебе город.

     Они вышли за ворота и стали подниматься по мощеной камнем улочке с высокими бордюрами.

      — Брат мой, так значит Ваше Государство в семи днях плавания от нас?

      — Да, брат. Будем мы торговать или воевать — это вопрос политический и вопрос времени, но что мы узнали друг о друге — вот что чудесно.

      — Что верно, то верно, — сказал Мариус и немного посторонился. Мимо них пробежали здоровяки бойцы, делающие утреннюю пробежку. Все они весело поприветствовали идущих и пожелали парящего настроения.

      — Велик ли Ваш полис, — поинтересовался Прокл.

      — На главный военный сбор приходит до пяти тысяч воинов.

      — Это с женщинами?

      — Да, разумеется! Кстати, тут и мой дом недалеко, я познакомлю тебя с женой.

     Они прошли под аркой, на чуть-чуть остановились посмотреть борьбу двух легионеров, которую те затеяли без зрителей, не для развлечения, а для поддержания крепости мышц своих; миновали еще два дома и попали во двор к Мариусу.

     На лавке у крыльца сидела девушка — но как только увидала гостей, сразу вскочила, поклонилась им и вбежала в дом. Несмотря на худобу, Прокл заметил упругость ее тела и сказал об этом Мариусу.

      — Настоящая львица. Дочь моя, Клео.

     Тут внимание легата привлекла разлапистая куча железяк в углу каменного забора.

      — Артефакты? — подтвердил он у Мариуса страшную догадку, подошел и наклонился к куче. В руку сами запросились гладкие красивые предметы. Он взял некоторые в ладонь и покачал, примериваясь на вес. — Зачем они здесь?

     Мариус неопределенно пожал плечами.

      — Так... Может сгодятся.

      — Вот как? — изумился Прокл. Это его непритворно смутило. Он со звоном бросил предметы обратно в кучу и поднялся.

     Из двери дома показалась хозяйка.

      — Ой, я даже и не ожидала.

      — Познакомься, — кивнул Мариус, — это моя супруга и мать моих детей Прозерпина. А это наш заморский посол.

     Легат улыбнулся. Прелестные гладкие руки. И жира под кожей везде — в самый раз, чтобы только-только сгладились острые углы, а покатые бугорочки и ямки остались. Изумительный живот.

      — Прозерпина, — сказал Марий, — обними бойца после великого путешествия.

     Женщина подошла, улыбнулась ослепительно ровными зубами и ласково обняла Прокла, скрестив пальцы у его лопаток. Прокл задрожал. Пенис его дернулся, уверенно протолкнулся через шелковистую черную паутину нитей и нижним боком своим уперся в теплый женский живот.

      — Прозерпина, вы очень красивая, — нисколько не лукавя, произнес Прокл и та загадочно улыбнулась.

      — Все мы такие, — шепотом.

     Через распушенные волосы ее Прокл видел, как к Мариусу стройно подошла Клео, и он ей хитро подмигнул.

     * — В здоровом теле здоровый дух — великое благо. Децим Юний Ювенал [60—127 гг. н. э. ] — римский сатирик.