Уже в который раз Виктор проходил через покосившиеся от времени ворота. Второй год он ежемесячно проходил через них, чтобы добраться до биржи труда. Специальность инженера-электронщика уже давно стала ненужной в этом городе. В пустых цехах «Красного радиста», где он когда-то работал, уже давно хозяйничал ветер гоняя по огромным помещениям пыль и железную стружку. Бетонный колосс завода мрачно взирал заколочеными фанерой окнами на оставивших его жителей города. Иногда сюда приходили люди, чтобы унести оставшиеся медные кабели, но вскоре когда все было украдено, то и они перестали здесь появляться.

     Около входа на биржу не смотря на столь ранний час у входа уже толпились мужики. Среди этой пропахшей потом и переганром толпы Виктор заметил Александра. Когда-то они вместе с ним работали в ОТК. Он поразился той разительной перемене, что произошла с его приятелем.

     В прошлом высокий, темноволосый, постоянно улыбавшийся, теперь-же в свои 45 лет более напоминал старика. Поседевшие волосы, пепельно серое с болезненной желтизной лицо драный пиджак и взгляд... Глаза, в которых раньше играли озорные искорки теперь были пусты. Да пусты. Во взгляде других пришедших можно было увидеть глухую злобу, беспокойство, огонек надежды, но взгляд Александра был пуст.

      — Сашка, сто лет. Какими судьбами?

      — Витек, рад видеть. Не думал, что когда встретимся. Думал, махнул ты куда подальше.

      — Да брось ты, куда я денусь-то.

      — Это ты то. Тебе и 40 нет, да и голова у тебя золотая. — Александр неестественно улыбнулся.

     Было видно, что он уже и сам не верил что кто-то может убежать из этого гиблого насквозь пропитанного угольной пылью и пропахшего техническим спиртом края. Последний же употреблялся в последнее время в количествах немеренных. Мутную обжигающую жидкость пили все. Мужики, бабы, старики, дети. Все, у кого хватало сил поднести ко рту стакан. Да и к чему этот стакан, всегда где нибудь найдется консервная банка. Можно, конечно пить «из горла», но тогда никто не мог поручиться, что всем достанется поровну, а это уже первый шаг к ругани, которая частенько бывала прелюдией к жестокой поножовщине.

     Даже около дверей биржи четверо мужиков встав в кружок пили огненную жидкость, вызывая зависть у менее удачливых товарищей.

     Двери открылись и толпа с улицы перетекла в узкий коридор биржи. Виктор недолго постоял перед доской объявлений, и шагнул в дверь кабинета.

      — Так, нашла. Виктор Смирнов... — толстая девушка брезгливо перебирала карточки — Электронщик значит? — 

      — Да, но вы не смотрите на это. — Виктор был сам себе противен. Заискивал перед какой-то конторской дрянью

      — Пьете много? — ворос ошарашил Виктора. — Тут в психоневрологическом завхоз нужен. Но если пьете то ничего не выйдет, мы им уже троих посылали. Так ни один больше месяца не протянул. Все ханыги оказались, так их быстренько назад вышвырнули. — Девушка оценивающе оглядела Виктора.

      — Да что вы. На работе никогда... — 

      — Все вы так говорите. — Девушка что-то написала на клочке бумаги. — Ну Бог с вами. Вот адрес а там смотрите сами.

     Интернат находился в пригороде. Столетнее обветшавшее здание бывшего поместья теперь служило пристанищем пяти сотен психически больных, которых свозили сюда со всей области.

     Места не хватало и по этому со временем к основному корпусу «приклеились» убогие и уродливые пристройки из белого кирпича. Однако и это не слишком помогало и в комнате, где в дореволюционные времена жила «угнетенная» служанка теперь помещалось восемь граждан «страны победившего социализма». Когда Виктор вошел вовнутрь, то ему в нос ударил пастоящий коктейль запахов. Пахло хлоркой, мочей, застарелым потом, а из кухни тянуло сгоревшим салом да кислой капустой. Несколько старух в застиранных больничных халатах жались около стен покрашенных отслоившейся от времени и плохой вентиляции голубой краской. Больше всего Виктора поразило то, что стояла почти абсолютная тишина. Как и все люди он представлял психдиспансер самым беспокойным местом на Земле и готов был увидеть этаких юродивых в стиле старых русских художников, с всклокочеными бородами и горящими безумными глазами, горланящих молитвы или распевающих песни на несуществующем языке. Но вокруг было тихо, только под порывами ветра поскрипывала рассохшаяся форточка.

     Процедура приема на работу прошла быстро и буднично. Главврач — холеная дама лет 50-ти зевая пролистала трудовую книжку и задав несколько банальных вопросов сообщила, что работать он здесь будет, но «если нажрешся, выкину сразу».

      — Начальник, а начальник праздник все таки, да и рабочий день уже кончился. — Красная рожа Геннадия молитвенно скорчилась-Да не боись никто не заметит.

      — Тебе-то что отлежишься в коптерке, а мне потом отдувайся — Виктор понимал, что от его разрешения или запрета ничего не измениться и праздник Восьмого Марта ознаменуется очередной грандиозной попойкой. За месяц работы Виктор пришел к абсолютно неизбежному выводу: пьянство было непреодолимо.

     Уже через несколько минут в маленькую бытовку набился народ. Василий-санитар 4-го отделения гордо поставил на стол трехлитровку на две трети заполненную прозрачной жидкостью, при взгляде на которую у собравшейся братвы сразу поднялось настроение. Медсестра Ольга по хозяйски нарезала хлеб и невесть какими судьбами взявшийся кусок копченой вырезки, о появлении которой Василий выразился туманно «ну иногда и психам че нибудь родня приносит». Праздник начался. Тосты, анекдоты и шутки лились как из рога изобилия. Само собой разумеется Ольга была в центре внимания. Миловидная 32 летняя женщина с фигурой 18 летней девушки и правильным личиком. Она и сама знала, что всегда находится в центре мужского внимания и всегда старалась показать себя с самой привлекательной стороны. И сейчас на ней была коротенькая юбочка которая с трудом закрывала половину ее аппетитных чуть пухловатых бедер. Теперь-же когда она сидела на низеньком диванчике, то Виктор, сидевший напротив, мог сколько угодно любоваться как ее ногами так и ее ажурными белыми трусиками. Однажды, правда, ее страсть к слишком откровенным нарядам сыграла с ней злую шутку. Как-то один не вмеру сексуально активный пациент затащил ее в сортир. Дело было ночью и пока санитары сообразили что к чему, да по раздававшимся визгам выяснили где все происходит то Ольгу была уже здорово «обработана». Когда выломали дверь сортира, взглядам представилась занимательнейшая картина. Ольга лежала животом на подоконнике а здоровый детина приставив нож к горлу своим членом, не взирая на вопли, неистово таранил ее задний проход. Пока его уговаривали выкинуть нож то он так и не вытащил орган из Ольгиной задницы, и минут десять он прилюдно продолжал ее сношать. К счастью псих кончил и на миг потерял бдительность и этого хватило, чтобы выбить нож. Но к несчастью Василий был пьян и сделал это не очень удачно. Так что теперь Ольгину шею «украшал» небольшой но заметный шрам. После этой истории Ольга не появлялясь на работе дней десять, но дело замяли и никто из посторонних про это не прознал и ее теперь больше беспокоил шрам а не «поруганая честь». Со временем Ольга, в узкой компании, в шутку притыкала Василию за его «самбо».

     Теперь-же Ольга сидела прижавшись к Василию. Последний уже изрядно захмелевший то и дело хватал Ольгу за коленку и старался засунуть свою волосатую лапу ей под юбочку. В ответ она кокетливо смеясь сбрасывала его руку, но через минуту все повторялось снова. Сидевший рядом Алексей, санитар женского отделения, тоже было попытался сунуть руку к Ольгиным прелестям, но. встретившись взглядом с Василием. от этой затеи быстренько отказался.

      — Ой мальчики, жарко тут у вас-Ольга скинула халатик и осталась сидеть в белой блузочке с глубоким вырезом. — 

      — Олечка ты... ты, ну прямо Ме....

 

     

      — Семен Владимирович, не видал, но раз рекомендуете то надеюсь увидеть. А с мозгами то как у нее? — Александр был явно заинтересован.

      — Интернатская она. Черт ее поймешь или действительно свихнулась или просто созревание началось ну и дурачится. Я вам ее покажу, только Вы Виктор Сергеевич халатик накиньте. Они тогда спокойнее реагируют. — Тон доктора стал почти деловым.

      — Да я смотрю Вы вылитый доктор. К лицу одежка. — Александр был возбужден в предвкушении предстоящего веселья. — 

     Старась не шуметь троица проследовала в направлении палаты. Семен Владимирович включил свет, но никто из пациенток палаты не проснулся. Кровать Юли находилась около самой двери. Доктор, стараясь не разбудить спящую, осторожно откинул одеяло давая вдоволь полюбоваться на открывшиеся прелести. Действительно, доктор был прав девочка была наисоблазнительнейшая. Юля лежала на спине слегка раздвинув ножки. Ее майка слегка задралась и взору собравшихся предстал плоский животик с темной ямкой пупка. Острые подростковые груди соблазнительно поднимали ткань майки. Трусики были немного приспущены и был видна большая часть лобка, покрытого редкими темными волосиками.

      — Дрочила видать. — Криво улыбнувшись сказал Александр

      — Да они все тут этим занимаются. Те что совсем «не в себе» так даже не прячутся. Бывало зайдешь в палату, а там лежит мелочь лет восьми, ноги раздвинула ну и шпарит вовсю. Чего только у них оттуда не доставали. Одна додумалась лампочкой себя «полюбить» ну и раздавила ненароком. Так ей в районной пол часа зашивали. Ну ладно глазеть я вам процедурную открою. Саня сам знаешь что делать. — 

     Юля спросоня не сразу поняла что происходит, но Семен Владимирович серьезным голосом объяснил, что нужно пойти на осмотр. Видимо девочка все-таки не очень ориентировалась в окружающей обстановке и поэтому приглашение в третьем часу ночи на осмотр ее не удивило и она смиренно пошла в процедурную. Доктор-же проводив компанию до дверей процедурной и помявшись немного в коридоре шмыгнул в палату мальчиков и через несколько минут оттуда послышались звуки какой-то возни. Спектакль начался.

      — Так Юля. Как ты себя чувствуешь? — Александр самозабвенно играл роль врача.

      — Хорошо. Я назад хочу. В интернат —

      — Вот мы и посмотрим, если все хорошо, то скоро поедешь домой. Маечку сними. — 

     Виктор со все нарастающим возбуждением наблюдал за этой игрой. «Все таки Сашка садист, нов принципе какая черт разница» — промелькнуло в голове у Виктора. Тем временем Юля освободилась от маечки и приятная дрожь прошла по телу Виктора при виде твердых холмиков грудей, на вершинах которых красовались маленькие сосочки. Ему захотелось тут-же стянуть с нее трусики, бросить на кушетку и войти в нее, но Александр не торопил развязку. Видимо чувство абсолютной власти было для него самым важным в этом жестоком спектакле.

      — Так неплохо. Тут вроде все в порядке. — Александр ощупывал груди Юли. — Коллега, как Вы думаете все ли хорошо? — 

     Виктор протянул руку и почувствовал под пальцами шелковистую кожу груди. Юлины соски слегка затвердели и Виктор теперь мог вволю любоваться их красотой.

      — Да, я думаю все хорошо, но надо осмотреть лучше. — Виктор тоже включился в игру.

      — Юля разденься полностью. — Девочка слегка замешкалась, но повелительный голос Александра, видимо действовал на нее гипнотизирующе. — Так, хорошо. А теперь становись на четвереньки на кушетку. — Было видно, что и Александр сильно возбудился и хотел подвести игру к логическому завершению. — Молодец, только ноги раздвинь шире.

     Александр отошел в сторону, чтобы полюбоваться той унизительной позой в которой находилась девочка.

      — Коллега, продолжите осмотр. — С этими словами Александр подошел спереди к Юле и крепко схватил за талию так, чтобы она не смогла сменить позу.

     Виктор был не всилах более сдерживать себя. Расстегнув штаны, он вытащил напряженный член. Слегка раздвинув пальцами половые губы он резкими движениями он начал толкать его в сухую щелку девочки. Из Юлиных губ вырвался вскрик, но Виктор продолжал таранить ее беззащитную плоть. Александр тем временем ослабил хватку, но девочка даже не попыталась вырваться. Напротив, она стала подмахивать Виктору, все таки прав был Сашка насчет интернатских. В какой-то момент этой бешенной скачки Виктор почувствовал что семя готово вырваться наружу. Миг... И белая струя заливает щелку Юли.

     Когда подошел Александр, то девочку держать не требовалось. Она разошлась вовсю и теперь вела себя как настоящая опытная женщина.

      — Юля, тебя мы проверили все с тобой хорошо. — Александр пытался перевести дух.

      — Больше проверять не будете? — Юля медленно встала с кушетки. По ее бедром стекали крупные капли спермы.

      — Нет, можешь идти спать.

     Никто не услышал, как хлопнуло окно в корридоре. Когда Александр и Виктор выглянули в окно, то было уже слишком поздно. Внизу на асфальте распластавшись лежала Юля. ЭПИЛОГ Тело Юли закопали неподалеку в лесу. В яму кинули и ее вещи. Так что, когда ее хватились, то не у кого не возникло подозрений. Милиция пришла к выводу, что девочка убежала, как это часто случается.

     Семен Владимирович здорово испугался, когда узнал о случившемся. Очень переживал, когда ему за халатность написали выговор. Остался работать на прежнем месте.

     Виктор — через неделю после этих событий написал заявление «по собственному» и теперь скитается по стройкам. Стал много пить.

     Александр — наконец-то после шести лет мытарств закончил медицинский и теперь работает врачем «скорой». Женился — имеет двух дочерей.

     А дело о пропаже девочки — ЗАКРЫЛИ... 2000.07.27