Признаюсь, мне несколько удивительны те истории, в том числе не выдуманные, где мальчишки всеми правдами и неправдами пытаются подглядеть за девчонками, а девчонки — за мальчишками. Возможно, если бы их воспитывали как меня с сестрой, то и нездорового любопытства было бы меньше, а, в конечном счете, и всяких преступлений на этой почве.

     Я с сестрой и родителями жил в старом доме, с теплой водой и ванной, что тогда было не у всех.

     Сестра никогда не пренебрегала мною, мы играли вместе. Когда сестренка пошла во второй класс, она часто стала по своей инициативе забирать меня вечерами из детского сада. Обычно часов в пять она приходила за мной и мы играли до прихода родителей. Так что обузой она меня не считала

     Хотя она на четыре года старше меня, но мы почти всегда мылись вместе. Мне и в голову не приходило, что в этом может быть что-то не так. По крайней мере, с четырех лет я хорошо помню, как мы вместе плескались в ванной. Следовательно, в первый раз, когда я это отчетливо помню, ей было около восьми.

     По призыву мамы мы забегали в ванную, быстро раздевались и прыгали в воду. Мама обычно мыла нам головы, помогала вымыться мне, а затем уходила. После этого сестра домывалась, и мы еще какое-то время плескались вдвоем, пока нас не выгоняли.

     Чуть позже меня стала мыть не мама, а сестра. Я ей тоже помогал — усердно тер спинку мочалкой, иногда животик. Ножки и писи мы мыли каждый себе сам.

     Когда мне было около шести, мама еще помогала нам мыть головы, а затеи мы домывались сами.

     Ни когда сестра мне мыла спинку и животик, ни кода я ей тер эти же места, никакого возбуждения я не испытывал. Сестра никогда меня не стеснялась, а я ее — тем более.

     Даже когда после мытья спины сестренка расставляла ножки и начинала себя мыть «там», она не отворачивалась. При этом она ставила одну ногу на носочек, смешно расставляла коленки, нагибала голову, и подмывалась. Я же в это время продолжал пяточки или коленки.

     У меня не было почти никакого интереса к деталям ее тела. Как раз когда мне было около шести, а ей около десяти, я впервые обрати внимание на ее щелку между ног.

     Большие губы не сходились, как у виденных мною девчонок в моем детском садике, а находились на некотором расстоянии. Между ними болтался капюшончик. Однако, возможно из-за того, что он все время прижимался трусиками, он был какой-то плоский, бледный и, если посмотреть сбоку — не выпирал. Над капюшончиком проросли несколько тонких волосков, что возможно и пробудило хоть небольшой, но интерес с моей стороны.

     Несмотря на появление этих, еле заметных волосков, и мне и ей по прежнему не казалось наше совместное мытье чем-то не естественным. Я даже не стремился потрогать ее письку. Разве что в игре, тут же в ванной, когда пытался нажать то на ее носик, то на ее пупок. Так мы изображали дверной звонок. Мы по очереди или без всякой очереди — прикасались друг к другу, громко произнося «дзынь-дзынь!». Как-то раз я, смеясь, нажал на ее «хвостик» в писе, но сестра не думала обижаться.

     Сестра мой писюн если и трогала, то разве что случайно, когда терла меня мочалкой или во время наших игр.

     Если вы думаете, что с появлением первых волосков на лобке сестры нас стали мыть раздельно, то ошибаетесь. Это произошло лишь года через два, когда я уже учился во втором классе, а ей было 12.

     Просто потому, что мама боялась моей реакции, если вдруг у сестры прямо в ванной начнутся месячные. К тому же вдвоем в ванной стало тесновато.

     Кстати, как рассказала сестра, первые месячные нее начались именно в ванной! И именно в скоре после «разделения».

     Летом мы часто жили на даче у бабушки, которая также не считала, что мы должны стесняться друг друга.

     Там мы ходили в баню еще дольше — пока сестре не исполнилось 13.

     На даче у нас был перелесок между дачами и железной дорогой. Мы часто играли там с ребятами. Иногда мы были там только вдвоем с сестрой. В этом случае сестренка часто писала прямо при мне, а я при ней. Мне, например, даже в голову не приходило отворачиваться, когда я писал

     При этом это было естественно, как-то само собой.

     Сестра обычно тоже не отворачивалась, когда снимала трусики. При этом обычно мы продолжали болтать и вообще не обращали на это никакого внимания.

     При чужих мы никогда не писали, так что не подумайте что все окрестные жители, в том числе дети дачников в округе были осведомлены о нашей нестеснительности.

     Однако, кое-кто из соседей о малой стеснительности сестренки всё же узнал. А дело было так.

     Однажды летом, когда моей сестре было около 11, а мне где-то 7, я слегка приболел и остался в домике. А сестра с соседскими мальчишками-близнецами, которым было лет по девять, пошла в лес. Там они упросили ее снять трусики. Сестра, немного поколебавшись, исполнила их просьбу. Видимо она, как и я, хоть и знала, что нужно стесняться чужих, но считала это слишком мелким проступком.

     Сестренка спустила трусики до колен, расставила ножки и подняла платье. Мальчишки, по словам сестры просто обалдели от счастья. Они попросили ее расставить ножки, а после того, как он это сделала, стали осматривать ее со всех сторон. Один даже пальчиком поковырял в дырочке.

     Поскольку ей их органы были не интересны, она и не просила их снять трусики. Полные от восторга кавалеры весь вечер обсуждали ими увиденное, что не осталось не замеченного их бабушкой — тетей Верой. Тетя Вера по услышанным репликам все поняла и, слегка надавив на братцев, докопалась до правды. Тетя Вера рассказала всё нашей бабушке. Та немного поругала сестренку. Что, конечно, осталось замеченным уже мною.

     Вечером я расспросил сестренку о подробностях похода в лес и сестра мне все спокойно и подробно описала. Вплоть до того, каким пальцем ее ковыряли, и что она при этом чувствовала.

     Но больше ничего подобного с соседскими детьми ни в городе, ни на даче не происходило. Близнецам, насколько я знаю, было велено молчать и к их чести об этой истории никто больше не узнал.

     Писать при мне, а я при сестре перестал только, когда мне было 8, а ей 12. Опять таки это не означает, что мы стали стесняться друг друга — принято так — вот и вся причина. Просто теперь мы чуть-чуть отходили подальше друг от друга или отворачивались.

     Ничего эротического между нами долго не происходило. Но и здесь произошло событие, которое скорее можно рассматривать как исключение в наших отношениях

     Когда мне было 10, у сестры уже налилась грудь, она стала более задумчивой. Видимо ее в то время стали одолевать новые страсти. Соседские дети во всю играли в любовь. Поцелуи украдкой, гуляние парочками — почти все соседские рябятишки через это прошли.

     А вот у сестры не было хотя бы временного кавалера, несмотря на то, что отношения со всеми были хорошие. Возможно, просто потому, что сестренка не отличалась росточком и была не выше тех же близнецов, младших на два года.

     Кстати, насчет ее небольшого роста. Помню, как в соседнем поселке нас однажды даже приняли за двойняшек. И это, не смотря на большую разницу в возрасте

     Так вот, как-то в ее 14 лет, мы в очередной раз гуляли по перелеску. Как я уже сказал, к этому времени мы не писали друг при друге и мылись раздельно. Однако, переодевались мы друг при друге как всегда. Даже не помню, раздевались ли мы в эти годы при переодевании до гола или нет. Ничего неизведанного в ее теле для меня не было.

     Мы шли перелеском, а сестра вдруг посмотрела на меня и, глядя прямо в глаза, стала присаживаться. Она подняла юбочку, спустила трусики и присела. Я этого не ожидал. Волосиков на ее писе было совсем не много.

     Она пописала, но одеваться не стала.

      — Подойди сюда — попросила она. Я подошел вплотную

      — Сядь.

     Я сел

      — Смочи палец.

     Я не понял, как и зачем, но она мне показала — поднесла свой палец ко рту и смочила. Я сделал также.

     Она взяла меня за кисть и легким уверенным движением поднесла мои пальцы к расщелинке. Она стала ласкать свой клитор моим смоченным слюной пальцем. Вскоре я почувствовал, как этот отросток стал увеличиваться. Вскоре она убыстрила темп, а затем убрала свою руку и села на попку, еще шире расставив ножки.

     Она полностью сняла трусики, и велела мне продолжать с еще больше скоростью. Я продолжил ласкать ее пальцем в заданном ею ритме. Сестренка закрыла глаза, легкая судорога удовольствия прошла по ее телу.

     Когда все кончилось, она рассказала, что это ей доставил большое удовольствие. Пожалуй, я тогда впервые почувствовал возбуждение.

     И всё же сестра не воспринималась мною как сексуальный объект. Я просто помог ей получить тайное удовольствие — и всё. Так что не говорите про инцест — тут им и не пахнет.

     Больше ничего такого мы не делали. Даже не знаю почему.

     Особых тайн на эту тему тоже не было. Как-то раз, когда мне уже было 16, я возвращался домой с экзамена, а она убегала по лестнице вниз. Озорно подмигнув, она прижала меня к себе и проговорила: А я теперь женщина!

     Я, конечно, был заинтригован и вечером хотел расспросить сестру о подробностях. Вскоре сестренка вернулась и сама рассказала, как утром лишилась девственности. Во всех подробностях.

     После этого у нее было еще три парня. Как раз за третьего она вышла замуж и переехала к нему.

     Сейчас мне за 20. Стесняется ли моя сестра меня сейчас? Думаю — нет. Просто мы давно не были в ситуации, когда это можно проверить.

     У сестры сын шести с половиной лет и дочь, которой четыре. Когда я недавно заскочил к ней домой, она как раз мыла племянников. Разумеется вместе.