На небе догорал пожар, И солнца раскалённый шар Ещё кидал свой красный взгляд На золотушный листопад. Рой листьев, словно россыпь звёзд, Скрывал заброшенный погост, Порой цепляясь за кресты — — За знаки вечной немоты... Меж развалившихся могил, Совсем уже лишённый сил, Лежал в предчувствии конца С постельной бледностью лица Прекрасный юноша. Его Листвою замело всего, Лишь жилка билась на виске. А мысли были вдалеке. Он вспоминал цветущий сад И юной девы пухлый зад, Когда, нагнувшись, у реки Она купала башмачки. Он подошёл, сказал: «Мадам! Я двадцать пять рублей вам дам, В том смысле, если вы не прочь Со мной побыть сегодня ночь». Она ответила: «Сейчас!» И — — каблучком ему меж глаз! А он, упавши на траву, Уставил очи в синеву... Но взор его меж тем упал Под платье. Сумрак там стоял. И он попал навеки в плен Её раздвинутых колен. Дурманил мозг, как хлороформ, Обзор её округлых форм, И он, испачканный в крови, Признался девице в любви. Она его омыла лоб, Потом сняла свой гардероб, И он, спеша, сорвал порты И уволок её в кусты... Звучали вздохи под луной Над затаившейся рекой, И колыхались камыши, Когда сливались две души. Был этот юноша силён — — Лобзал её со всех сторон И не подозревал беды До самой утренней звезды. Он через месяц занемог, Не выходил уж за порог. К нему явился врач-старик И, осмотрев его, поник: «Пускай тебя не удивит — — Твоя болезнь зовётся СПИД. Я не могу тебе помочь». Потом вздохнул и вышел прочь. Больной остатки сил собрал И на погост поковылял. Нашёл могилу девы той, Лёг рядом с каменной плитой И с жуткой бледностью лица Стал ожидать приход конца.