Мы с мамой возвращались от тетки с пасеки. Мне тогда было 14 лет, маме 37. Мы выбрали путь напрямую через сопки. Дорога была короче обычного, но как я понял немного опаснее. Лихие люди скрывались в этих местах — бежавшие зеки. День был жаркий, столбик термометра поднимался выше 30 градусов. На маме был легкий сарафан, я одет как все мальчишки летом в шорты и майку. Шли быстро, как будто бежали от чего-то, но было довольно весело, шутили, собирали попадавшуюся землянику. Когда мама наклонялась за ягодами, я норовил заглянуть ей под сарафан, чтобы увидеть ее тугую, высокую грудь. Мама заметив это улыбалась и не пыталась скрывать показывающихся загорелых грудей. Я покраснел, было все-таки стыдно и непонятно — почему мама даже не сделает замечания.

     Вдруг мы услышали:

      — Куда путь держим, уважаемые?

     Мама вздрогнула, остановилась. Из кустов, справа вышел бородатый мужик, весь в синих наколках. Мной овладел страх, хоть я и не понимал, чего опасаться.

      — Может нам по пути?

      — Здравствуйте, — дрожащим голосом сказала мама, — может и по пути.

      — А ты, сука, что же не боишься здесь одна шастать? Или не трахает никто?

     Мать молчала. Бородатый подошел ко мне и внезапно схватил рукой промеж ног и стал тянуть меня вверх. От резкой боли я заорал, мама бросилась к нему что-то крича и пытаясь оторвать его руку от меня.

     Зек меня оттолкнул в сторону и сказал:

      — Так, раздевайтесь оба.

     Мне было так страшно и больно, что без промедления я стягивал с себя одежду. Мама плакала и стала снимать с себя сарафан. Находясь в шоковом состоянии, я внезапно возбудился и стал с интересом наблюдать, как выглядит моя мамочка голой, понимая, что может быть — это последняя женщина, которую я вижу обнаженной. Мама была женщиной в теле, любой смотря на нее обращал внимание на ее, может слишком большую при узкой грудной клетке, грудь. Попа была немного толстовата, но при узкой талии довольна соблазнительна.

      — Что, бляденыш, мамулю голой не видел?

      — Видел.

      — Что в ванной подглядывал?

      — Нет, она меня с собой спать брала.

      — А, что, она голой спит?

      — Нет, я смотрел как она перед сном переодевается.

      — А ты трогал ее за жопу-то?

      — Так чуть-чуть.

     Он заржал:

      — Как чуть-чуть?

      — Ну, как будто нечаянно.

      — Теперь можешь подойти и трогать ее сколько хочешь.

     Я стоял.

      — Что интерес потерял? Так сука подошла к своему выблядку. На колени. И соси у него.

     Мама молча подошла, встала на колени и взяла мой стоявший член в рот. Я никогда не чувствовал такого. Мужик сломал прут на кусте и стал в такт материным посасываниям бить ее прутом по заднице. Мать вздрагивала при сильных ударах. Через несколько ударов я обильно кончил ей в рот. Зек ударил ее по затылку и мать упала на четвереньки, лицом врывшись в землю. Он достал свой не малых размеров напряженный член и стал засовывать ей в покрасневшую задницу. У него это не получалось.

      — Ну-ка подойди сюда, — обратился ко мне наш мучитель. — Вставай раком и лижи маме жопу.

     Я стал лизать маме анус, чувствуя сладострастные подрагивания ее бедер. Вдруг резкая боль, бородатый начал хлестать меня прутом по спине, попе, голове. Ткнул меня ногой, я перевернулся на спину, и тут же получил удар прутом по промежности. Поджав колени к груди, я откатился в сторону и услышал глухие удары. Это он бил ногами мать по пятой точке.

     Очнувшись я увидел, что он сидит на бревне, а мама сосет его член. Лицо мамы было в земле, крови и его сперме.

      — Веселей-веселей сука! Ну-ка скажи тебе нравится сосать?

     Мать освободила рот, отдышалась и сказала:

      — Да, очень. Можно я еще пососу?

      — Давай-давай. Чего очнулся, спросил он обращаясь ко мне. — Подойди и засунь мамочке в жопу руку.

     Я подошел, встал рядом с маминой задницей на колени и попробовал засунуть палец, и он легко вошел, тогда я попробовал засунуть два, но почувствовал как попа сжалась.

      — Что не входит.

      — Она попу сжала.

      — Что же ты сука нам мешаешь, — закричал он и стал открытой ладонью бить ее по лицу, не вынимая из ее рта члена. Слезы катились по ее лицу.

     Я стал сильнее тыкать пальцы и через три минуты они легко вошли внутрь, тогда он перестал ее бить.

      — Так трахай ее рукой.

     Я начал водить рукой вперед-назад, а мама подмахивать задницей.

      — Быстрее.

     Мы начали делать быстрее. Бородач схватил мать за сиськи и стал дергать их в разные стороны, стараясь потянуть их на себя, когда она отодвигала попу назад. Через пару минут он сильно кончил, мама аж закашлялась, чуть не подавившись спермой.

      — Ну, теперь давай наоборот. Паренек встань рачком. А ты дрочи ему, — сказал он маме.

     Передо мной возник его повисший член, который тут же был запихан мне в рот. Я почувствовал, как мамины руки взяли мой член и стали осторожно сдвигать кожу на головке туда-сюда. Наш мучитель схватил меня за уши и стал буквально насаживать меня на свой член, который все набухал и набухал. В ушах стоял шум, подступали рвотные позывы, но дикое возбуждение от дрочаших меня маминых рук буквально разрывало меня. Когда мать взяла мой член в рот я в три толчка отправил весь свой поток спермы. Она поперхнулась, выпустила его изо рта и остатки спермы потекли по ее глазам и всему лицу. В этот момент мужик вынул свой прибор из моего рта и повернув мать жопой к себе стал трахать ее в попу. Она начала подвывать в такт его толчкам.

      — Бей ее ногами по сиськам, а не то это буду делать я, — сказал он.

     Я понял что так будет лучше для мамы и честно сказать велик был соблазн бить эти свисающие сиськи-шары, стоявшей раком мамы, ловившей кайф от того, что ее трахают в жопу.

      — Бей, бей сильнее, — крикнул он.

     Я от животного страха и охватившего меня азарта стал бить ногами по ее большим сиськам и животу. Когда он кончил, он подозвал меня и заставил лизать его огромный и грязный член. Пока я лизал, мать стояла раком, замерла и боялась пошевелиться. Ослабевший было член вновь стал принимать боевое положение...