Водитель грузовика ехал по грунтовой дороге. Справа пробегали деревья лесополосы, слева — огромное зеленое поле. Его внимание привлекла одинокая крестьянка, собирающая огурцы, точнее не крестьянка, а ее обширный зад, за которым она пряталась стоя на четвереньках, выполняя тяжелый труд. Нога водителя нажала на тормоз. Он медленно пешком поплыл по полю к своей цели, предварительно сорвав несколько полевых цветов. Он наблюдал за ее движениями, за волнующей юбкой из простой ткани в цветочек. Подошел поближе, спросил: — Вы не подскажете как проехать в Снигиревский район? Крестьянка подпрыгнула от страха и испуганно посмотрела на шофера: — Ты кто? — Ой, извините... да я... я тут... э... тут... это... тут ехал... это... заблудился... э-э... спросить Вас... Испуг передался водителю. Он набрал полные легкие воздуха и протянул полевые цветы. Женщина сделала серьезное лицо, но в груди что-то екнуло, наверное ей давно никто не дарил цветов. Он уселся рядом на поле, выслушивая объяснения девушки о том, как все-таки проехать... Его пальцы попытались потянуть за длинный конец веревочки, сплетенной в узлик державший сарафанчик на плече. Она помешала его движению. Он настойчивее повторил желаемое действие, лямка развязалась и уголок сарафана откинулся вниз, наполовину обнажив ничем не защищенную грудь. Женщина продолжала жестикулировать, показывая направления движения и объясняя как лучше проехать. Его палец нежно коснулся мягкой поверхности, но «объяснения» продолжались, хотя почувствовалось неровное дыхание. Он умостился сзади крестьянки, поцеловал ее шею, обхватив рукой грудь. Женщина замерла, прервавшись на полуслове, еще мгновение и она набросилась на водителя впившись жадными губами в его губы. Он освободил ее от сарафана, крепко прижал и почувствовал тепло ее огромной груди. Она размякла, обняв его за шею, упустив голову набок. Его руки схватили ее мягкую попу. Она задрожала от желания. Он повалил ее на шелковистую траву, продолжая ласкать необъятный зад, освобождая ее от остатков одежды. Губы с трудом оторвались от требовательного рта и отправились в путешествие по желанному телу, оставляя то там, то тут следы засосов. Ее руки пробежали по его спине. Одна остановилась, как бы сомневаясь, и вдруг решительно полезла в штаны, нащупала твердеющий стержень и стала ласкать его. Вторая неумелыми движениями стала стаскивать непослушные джинсы вместе с трусами. Подивившись такому напору, он помог стащить с себя последние тряпки и полез ей между ног. Она призывно раздвинула ноги, ожидая его и постанывая, шепнула: — Да, возьми меня, я хочу!!! Он резкими движениями стал прорываться в желанную норку. Она задвигалась, выкрикивая: — Ох, сильнее, ох еще. — Сейчас милая, на, на, получи... Темп нарастал, тела слились в экстазе. Стоны ее перешли в протяжный вой. Слезы наслаждения полились из ее глаз. Она перестала двигаться и взмолилась: — Подожди, дай передохнуть. Но он, не слушая ее продолжал, ненадолго отпуская и вновь врываясь... Вдруг рев наслаждения раздался из его уст и одновременно она почувствовала горячую струю в своей норке. Он обмяк, навалившись на нее всей тяжестью своего тела. Она робко попыталась высвободится, он смущенно слез с нее и полез одеваться. Она недоуменно смотрела на него, продолжая лежать нагая. Постепенно краска стыда залила ее милое личико. — Отвернись, — проговорила она и стала быстро одеваться. Одевшись он обернулся, виновато посмотрел на нее и проговорил: — Спасибо, милая, но мне пора, — и побрел к своей машине. Она смотрела ему вслед, слезы катились из ее глаз... Вдруг он обернулся и выкрикнул: — Жди, я обязательно вернусь... 7—12/05/98