Вечером я застал Оксану за удивительным занятием, — она наматывала вату на длинные деревянные пупочки, крепко обжимала ее в руке и аккуратно вставляла в пробирки. Я понял, что предстоит новая игра.

     Стол она застелила белоснежной скатертью, выложила стопочку запечатанных шприцев, коробку с ампулами. Рядом поставила штативчик с квачами, так поразившими мое воображение.

      — Ну-ка, одевайся, — деловито приказала жена, подавая мне мой докторский халат.

     Сама она сбегала в соседнюю комнату, через минуту представ передо мною в новеньком медицинском халатике. Рукава она вздернула выше локтей обнажив прелестные смуглые руки.

      — Не слишком коротко? — глядя на свои колени, спросила она, явно намекая на нарушение медицинских правил.

      — Не слишком, — ответил я. — Ты бы хоть рассказала, что все это значит.

      — Сейчас к нам явятся трое... В общем, они не против поиграть с нами. Правда, почти ничего не умеют. Будущие звезды балета.

      — Кто?! — изумился я. — Да где ты их нашла?

      — Где нашла, там уж нету... — загадочно ответила она.

     Дзинькнул звонок входной двери.

      — Ну-ка, за стол, — скомандовала Оксана. — И перестань ты скалить зубы!... Я их предупредила, что ты очень строгий.

     В комнату вошли трое высоких девиц в коротеньких по случаю жары майках — «голопузиках» и джинсах. «Богема, — подумал я. — Ну, что ты с нее возьмешь...» Оксана захлопнула дверь и принялась командовать.

      — Девочки, доктору некогда, у него много еще работы... Сумочки вешайте сюда... И ничего не бойтесь. Ну, подумаешь немножко придется потерпеть... Так вы же уже не девочки.

     Хмуры брови, я с любопытством наблюдал происходящее. Эти девицы, похоже, действительно были балерины, — так элегантно они двигались. И они начинали бояться.

      — Друг дружку вы, я надеюсь, не стесняетесь, — тараторила Оксана, — Поэтому быстренько раздевайитесь ниже пояса. Штаны несите в угол, вот сюда, — и к доктору. Он вас посмотрим и начнем...

     Такого оборота они, видимо, не ожидали. Девушки, густо покраснев, потупили взоры и не шевелились.

      — И побыстрее, времени нет! — прикрикнула на них Оксана, и откуда только взялась такая строгость в ее голосе. Девушки медленно, как бы через силу, стали раздеваться.

      — Быстренько, я сказала! Чтобы ниже пояса ничего не было! Трусики — на диван, джинсы — в угол, — командовала она.

     Через пару минут балерины обнажились, оставшись только в маечках. Они стояли у дивана прекрасные, длинноногие, поджарые. «Ай, да жена, — с благодарностью подумал я. — Ну, удружила!»...

     Я встал из-за стола.

      — Подойдите ко мне, девушка, — позвал я одну из них. — Как вас зовут?

      — Мария...

      — Так, Мария... Маша... Очень хорошо... Откройте рот... Пошире... Нет, язык высовывать не надо... Скажите «а-а-а...» Очень хорошо... — механически я молол первое, что приходило в голову, держа ее лицо в ладонях и пытаясь разгадать замысел жены.

      — Майку задерите, пожалуйста, повыше! — скомандовал я.

     Мария послушно задрала вверх майку, обнажив маленькие упругие груди. Лифчиков она не носила. «И правильно,» — сказал я сам себе.

     Удерживая майку, Маша замерда, отвернув лицо в сторону. «Партизанка на допросе,» — подумал я.

      — Ты что, боишься?

      — Я стесняюсь вас, чуть слышно прошептала она.

     Я осторожно обследовал ее молочные железы, проверил лимфатические узлы. Конечно же, там все было о'кей.

      — Следующая, — стараясь придать голосу оттенок служебной скуки, позвал я.

     ... Осмотр подошел к концу. Оксана выставила штатив с квачами на край стола.

      — Девочки, расслабьтесь, у нас еще много дел. Становитесь вот здесь, у дивана, спиной ко мне, вот так, рядышком, все трое... Очень хорошо...

     «Действительно хорошо», — подумал я, разглядывая три пары очаровательных ягодиц и прекрасных стройных ног.

      — Теперь, милые, наклонились пониже, руками развели ягодицы, — деловито командовала Оксана, доставая квачи из-пробирок. — Будет немножко неприятно, но нужно потерпеть...

     С этими словами, она быстрым вращательным движением вкрутила квач в одну из девиц. Девушка инстинктивно выпрямилась, но тут же послушно согнулась, и снова выпрямилась, когда рука Оксаны глубже ввела ей толстый ватный квач.

     Оставив квач торчать между ягодиц девушки, Оксана так же сноровисто приступила ко второй.

      — Медленно выпрямились... Квачи пусть будут... — скомандовала Оксана, закончив с последней девушкой, которая оказалась очень нервной и громко ойкала при каждом движении квача. — Постойте так минуты три...

     Будущие звезды балета молча стояли у дивана, совершенно очаровательные с палочками, торчащими между крепко сжатыми ягодицами.

     Вернулась из соседней комнаты Оксана. Она приказала всем снова наклониться и быстро извлекла квачи.

      — Сегодня процедур не будет, — объявила она. — Для начала только анализы. Мазок я взяла. Теперь доктор вам сделает диагностический укол в ножку, — Оксана выразительно посмотрела на меня, — и через два дня придете за результатами. Ну, кто самая смелая?

     Смелых не оказалось, тогда я вызвал Викторию. Оксана распечатала новенький тонкий шприц, наполнила его и насадила на него иглу. Виктория во все глаза, не отрываясь, следила за этими приготовлениями.

      — Становитесь сюда, — скомандовал я, указывая на придвинутый к стене стул. — Лицом к стене, руками придерживайтесь за стену...

     Виктория легким движением вспорхнула на стул и замерла, уставившись на стену. Мария и Наташа с огромным интересом и скрываемым возбуждением следили за ней. Оксана передала мне шприц и ватку.

      — Девушка, встаньте на носки, и повыше, — строго приказал я, думая, что именно эта просьба никоим образом не затруднит балерину.

     Девушка легко встала на носки. Я подошел к ее ногам, ощущая прилив восхищения той совершенной красотой, которую являли ее напряженные икры, чеканно выступившие под кожей и вмиг затвердевшие, словно металл в форме, изготовленной гениальным скульптором.

      — Я уже стою, — нетерпеливо позвала девушка, и я очнулся от созерцания. Я протер ваткой тугую икру на левой ноге и, немного помедлив, пока высохнет спирт, решительно вколол иглу.

     Девушка громко вскрикнула, — скорее от неожиданности, чем от боли. И вдруг я увидел, что Маша с Натальей, не сговариваясь быстро подошли ко мне, не отрывая глаз от иголки, торчащей из ноги их подруги. Лица их пылали от возбуждения. Я нажал поршень шприца.

      — Хватит, доктор, мне больно! Пожалуйста, не нужно так больно, — стала умолять Виктория.

      — Вика, тебе действительно больно? — с каким-то странным выражением в голосе спросила Мария. — Или прикидываешься? — Ой, девочки, очень больно! Просто ногу сводит! Ой, хватит, сил нет уже терпеть!... — Девушка заплакала.

     Я выдернул иголку и веле ей сойти со стула. Чуть прихрамывая, она направилась к дивану и присела на краешек, вытирая кулаком катящиеся слезинки. К ней подошла Оксана и стала что-то тихо говорить ей на ухо, погрузив руку меж ее прелестных бедер...

     Когда, стоя на стуле, заплакала Мария, Вика уже стонала от счастья в опытных руках жены. Наташа, кусая от возбуждения губы, ждала своей очереди.

     Ее икры были также прекрасны и туги, и также легко вошла в них острая игла, неся с собой сладкую боль укола.

     Когда трое подруг ушли, жена достала из сумочки пару билетов в театр и со значением во взгляде, поставила их на телевизор.

      — Послезавтра мы идем на балет, — объявила она. — Приятно увидеть знакомых на сцене.